Рождённая тьмой

На повестке дня главной темой давно стояла высадка кораблей Феанаро в Эндорэ. Мелькор, уже прозванный большей частью квенди Моринготто, чуть ли не плевался со злости и крыл на чём свет стоит первенца Финвэ. Я, конечно, понимала, что буйный предводитель нолдор способен в своём боевом азарте попортить нам всю «малину», но реагировала на подобные новости более флегматично. Всё-таки к Ангбанду с великой целью возвернуть украденные сильмариллы прутся эльдар, а не валар, которым те необходимы для попытки воскрешения древ Валинора. Нам не было доподлинно известно иссохли ли корни древ, и может ли Йаванна как-то им помочь. Это была последняя весточка из Круга Судеб, что смог передать нам Майрон. Я так и не поняла, раскусили ли его двойную игру или он сам решил выступить на стороне своего нынешнего Повелителя открыто. Майа предпочёл хранить молчание, не распространяясь на сию, видимо далеко неприятную, для него тему. Он тоже получил новое имя, отчего и кривил на Тёмном Совете в отвращении губы. Майрону было не понять, как можно было так быстро — в один момент! — сменить отношения к нему с пленяющего его дух восхищения на именно то отвращение, которое он теперь испытывал к светлым эльдар. Меня же больше забавляла страсть эльфов к переименованию тех, кто нынче числится у них во врагах. Я, да мне и до этого было сие известно, полноправно получила в имя от эльдар — Унголиант*. И не нравилось мне во всём этом только то, что для нового наречения шефа и Майрона квенди проявили куда-как больше фантазии. Я же паук, и этим всё сказано. Произнесённое на двух языках одно и то же слово для меня всё равно будет звучать тавтологией. Обидно, чёрт бы их побрал! — Мы так и не решили большую часть наших проблем, — тут Мэлько грозно проходится взглядом по мне, Майрону и Оссэ, ведь он тут начальник, а мы — дураки, — Как в Средиземье появляется жаждущий мщения Феанор. И будто этого мало, Тхурингветиль докладывает, что по льдам Хэлкараксэ в нашем направлении движется отряд, возглавляемый Финголфином. Предложения будут? Последнее было сказано с нескрываемой издёвкой просачивающейся в голос, словно из всех щелей. Мне тут же стало ясно, что шеф решил выявить кого-то наиболее инициативного, чтобы опосля возможной неудачи, повесить на него всю ответственность за произошедшее. Я уже, познакомившаяся с этой чертой его характера, преспокойно молчала себе в тряпочку. В том случае, если эльдар сунутся ко мне сами, я им дам от ворот поворот, причём в обязательном порядке, чтоб неповадно было лезть на мою территорию. Но вот самой объявлять охоту на того же Феанаро или его сводного братца — это, пожалуй, не ко мне. Ищите другую кретинку с синдромом Дауна! Гоняться по Средиземью за полоумными эльфятинами, которые по мозгам — жаль исключительно лекцией-нотацией! — даже от Намо получили, я не жажду. Как оказалось, в подобном ключе рассуждала не я одна. Желающих проявить инициативу не оказалось вовсе. Шефу пришлось выбирать бойца самостоятельно и отправлять его сражаться к балрогу на рога с королём нолдор. В общем, Готмогу «повезло». Так уж вышло, что на балрожьи рога отправили балрога. — Унголиант, задержись, — тихо, но от того не менее внятно и весомо проговорил Мелькор, когда основная часть его слуг начала расходиться. Я тяжело вздохнула, возвела чёрны очи к потолку и села обратно за стол. И чего мне на этот раз от него ждать? У него опять проблемы, при решении которых по законам жанра так или иначе огребаем все мы, да ещё и полным составом. — Я вся во внимании, Владыка, — ничего не выражающим тоном, призвала его переходить сразу к делу я. — Ты представляешь, я для них больше не Вала, всего лишь тёмный Айну, — о нет, он начал жаловаться! Это означало лишь одно, придётся терпеть заскоки неустойчивой самооценки Мелькора, способной с амплитудой в пятнадцать минут, смениться с " я — ничтожество» до «я — бог». В подобных ситуациях я в основном молчала и слушала, лишь иногда вставляя свои пять копеек. А то тема была для него вечной, актуальной и обычно являлась всё же предисловием к какому-то заданию. Мне в такие минуту очень хотелось, чтоб он сразу переходил к задаче, требующей моего вмешательства, а потом уже кому-нибудь другому приседал на уши, кто, как, где и когда его обделил причитающейся ему толикой хотя бы уважения, а ещё лучше раболепного преклонения. — Всегда знала, что светлые с логикой не дружат. Владыка, это не новость, — попыталась сместить акцент с личного эго Мэлько на недостатки в мышлении валар. Вдруг поможет поскорее перейти к сути дела? — Это ты к чему? — не понял такого поворота в русле диалога Мелькор. — Я всего лишь о том, что надо было лишать «званий» иначе. Валар — силы мира. Вала имеет именно такое значение, оно является основным. Какая это будет сила не столь важно! Тёмная? Светлая? Хоть серо-буро-малиновая! Вы силой, оказавшей серьёзное влияние на Арду, как были так и остались. А вот с Айну… всё куда интересней. Это слово имеет один корень с aina, образованным как раз-таки от Айну. Однокоренное слово переводится, как святой. Это что же получается? Вы Тёмное языческое Божество, которое так же, несильно-то исказив логику языка, будет Тёмным Святым? Не кажется ли вам, что последнее понятие — оксюморон? — сложив длинные, сравнение с паучьими можно проводить даже не кривя душой, пальцы домиком я подарила Мелькору одну из своих самых ироничных, доходящих до полнейшего издевательства над окружающим миром, ухмылок. — А! Так ты опять о том, что они понятиями корректно пользоваться не умеют? — всё-таки понял к чему я клоню шеф. От этого осознания ему немного полегчало. Может, у него и обожжённые украденными сильмариллами руки, но его, по крайней мере, не сравнивают время от времени с полным кретином, неумеющим пользоваться словами. — Да, я именно к тому и клоню. Так ещё и свято уверена, что в этом деле у них был прекрасный преподаватель! И имя его известно всем, — я не стала называть Эру как-то более определённо, поскольку знала, какую боль испытывают тёмные майар, слыша сочетания звуков, что квенди соотнесли с ним. — Ладно, что моих братцев кто-то обделил умом, я знал давно. Поэтому лучше всё же преступить к тому, зачем я приказал тебе остаться, — припечатал уже довольный и уверенный в себе тёмный Вала. Я с горем пополам подавила в себе вздох облегчения. На шефа можно оказывать воздействие, просто начиная диалог на пространные темы, принижающие его врагов. Хоть какой-то выход найден! А он должен изрядно сократить во времени его монологи о несправедливости бытия по отношению к нему, горячо любимому им самим. — Так что вы хотели поручить мне, Владыка? — Расследование, — просто и без огромного количества высокопарных фраз объявил Мелькор. — Насколько мне известно, именно благодаря твоему совету Майрон провёл децимацию среди поголовья ушастиков. Вот только… эльфийки после неё ходят уж больно довольные жизнью. Мне просто не терпится узнать причину столь странной реакции, на казалось бы ужасающее своей жестокостью деяние! От того, что мне свалили на голову, в качестве очередного задания, я аж поперхнулась. Это было неожиданно. — А меня вы избрали следователем, потому что… — я специально не окончила предложения, тем самым задавая вопрос, не вкладывая в речь вопросительных интонаций. Нравилось мне порой играть манерой и формой речи. Это прекрасно развеивало скуку, основную спутницу моего бессмертия. Да, и раздражало это только светлых квенди в пыточных, всем остальным было плевать как и насколько я схожу с ума, пока способна принести пользу, так называемому, общему делу. — Именно ты выявила майа-саботажника при построении «твоей» крепости. Я посчитал, что у тебя есть нужные задатки, — пояснил своё решение шеф. Вот в чём Мелькор проявлял непревзойдённое мастерство, так это в выявлении потенциала своих слуг. Он невероятно точно определял, кто на что годен и формировал коллектив из самых лучших на его взгляд майар, мастеров своего дела. Во всём этом была лишь одна оговорка: это были лучшие из лучших, кого ему удалось склонить на свою сторону. Я прикусила нижнюю губу, понимая, что приказ сюзерена обсуждению не подлежит. Хочешь, не хочешь, а изволь исполнять со всем рвением! Решив про себя, что ещё Генрих Ягода** говаривал о том, что попытка — не пытка, я согласилась, не имея шанса отказаться. Оставалось лишь узнать, насколько трудная мне попалась головоломка. Из-за того, что сроков выполнения задачи поставлено не было, первое с чего я начала, было обычным наблюдением за ушастиками со стороны. Я прощупывала взором внутренней интуиции отношения в их коллективах по интересам. В моём присутствии они, разумеется, ничего крамольного не говорили и тем более не совершали. Но напряжение общества и внутреннюю конкуренцию за «место под солнцем», олицетворяющую милость Владык, можно было уловить даже несмотря на всю их осторожность. По-моему, одну из нужных мне ниточек я нащупала, оставалось лишь потянуть за неё, в попытке распутать клубок. — Не поручают интересных задачей, Владычица? — подсел ко мне Тригексифенидил, после чего на него с нескрываемой чёрной завистью посмотрели многие. — Да нет, почему же? Мне вообще нравится наблюдать за неординарными разумными, — я легко пожала плечами. — Может, я отдыхаю так от основной работы? — А мне казалось, что смысл в ваших действиях есть всегда… — недоумённо проговорил Феня. — А в отдыхе по-твоему смысла нет? Конечно, лучше ж упахать себя до полного изнеможения, хотя мне скорее внутреннее выгорание грозит! — оценила в своих лучших традициях я. — А… ну, если так и под таким углом смотреть на вещи, то, да, пожалуй, вы правы, Владычица, — признал ушастик. Аринкосурэ не смогла долго выдержать того, что её собрат по расе завладел всем моим вниманием, и потому она тоже приблизилась ко мне. О чём ей со мной говорить она себе представляла плохо, поэтому и подняла традиционно-стереотипную женскую тему: одёжка. — Вы, Владычица, я смотрю, свои вязанные кофты на кожаную куртку сменили. Решили, поменяв свой стиль, и нам задать модные тенденции? Я ухмыльнулась, но только мысленно. Я вполне могла себе позволить, выполняя задания, отданные вышей инстанцией, развлекаться, отыгрышем чего-то милого моему сердцу. На мне была та самая кожанка, отданная мне Майроном при моём знакомстве с Мурзиком. Вот тут, да ещё и при таком поручении, я решила поиграть в ВЧК, а то и сам лубянский отдел в одном лице. — Кофты, кофты… может, мне разнообразия захотелось? — я взглянула на эльфийку одним из своих самых наивных и мечтательных взглядов, на которые только была способна с глазами цвета чернил. — О! в этом я вас понять могу, Владычица. Балроги настаивают, чтобы наши девушки ходили в основном в платьях, мол так мы краше выглядим. Лишь в пыточную, на охоту и, я надеюсь, на войну нас отпустят всё же в штанах, — Аринкосурэ вздохнула с чётко выраженным неудовольствием, уж кто-кто, а она понимала причину этого требования. Подол юбки-то задрать во много раз легче, чем мучиться с завязками на штанах. — А тут ещё, в плюс ко всему этому безобразию, одна сука спиздила моё самое удобное и красивое платье. Благо её сожгли во время децимации… Есть всё же в этом мире справедливость! Я чуть не подпрыгнула в своём кресле от полученной информации. Проговорились-таки! Значит, вот, как дела обстоят… Значит, вот, кто решает, кому умереть! *** Майрон в последнее время чуть ли не на ПМЖ переселилися в кузни, что создавало определённые трудности. Что он — трудоголик и отвлекать его от работы может быть изысканным способом суицида, знали все. Но мне-то определённо надо с ним переговорить, причём в обязательном порядке. Именно поэтому я маялась под дверью, заставляя себя сделать первый шаг на встречу риску. Узнав, каким именем в дополнение к предыдущему его наградили нолдор, я немножечко, самую капельку… ахуела. Саурон. Властелин колец. Главное зло средиземья за всю трилогию. И мы с ним тесно сотрудничаем, а я даже долгое время понятие не имела, кто он. Единственное, что успокаивало, в книге о нём только говорили, сам он не появлялся. Майрона же я знаю, и у меня уже успело появиться о нём своё лично составленное мнение. Так что оставалось надеяться, что всё не столь критично, как могло показаться на первый взгляд. Да и если я доживу до эпохи, описанной во «Властелине колец», обо мне тоже нагородят много всякого и разного. Буду чрезвычайно удивленна, появись в моём образе в эльфийских летописях, хоть намёк на светлый лучик. С этими мыслями я окончательно пропустила сквозь себя страх, надеясь, что он уйдёт надолго. Вернув себе больший самоконтроль, я довольно громко постучала в двери кузни. — Кого там ещё принесло? — услышала я негромкое бормотание какого-то подмастерья Майрона. — Заткнись! — тут же осадил его тот. — Если пришёл Владыка, мы не имеем право его не впустить. Ты хоть понимаешь, чем подобное поведение может для нас обернуться? Или жить надоело? Тяжёлая металлическая дверь даже и не подумала скрипеть при открытии. В дверях показался Майрон, смерил меня крайне недовольным взглядом, явно ожидал увидеть не меня. — Унголиант, ты? Надеюсь, что-то серьёзное, потому как иначе… — Тёмный майа посмотрел на меня со значением. Я тут же собралась. Свою реакцию на опасность я изучила давно, и потому чувствовала себя более уверенно в момент непосредственной встречи с ней. Я могла бояться до начала действия, могла бояться после него, но никогда не показывала своего страха в тот момент, когда оно разворачивалось. — Серьёзное, — уверяю Майрона я. — Отошли своих подмастерий, предстоит разговор наедине. Майа хмуро кивнул мне, и уже отослав всех своих помощников, пригласил войти внутрь кузни. — С чем пожаловала? — Я думаю, тебе известно, чем обернулась децимация, и что вызвало неудовольствие Владыки Мелькора, — сходу обрисовала, о чём пойдёт речь, я. Майрон скривился, видимо нагоняй от шефа он уже успел получить, и вновь кивнул, мол, продолжай. — Мне кажется, я узнала причину необычной реакции ушастиков, — я глубоко вздохнула, собираясь с духом, чтобы её озвучить. — Эльфийки как-то прознали о грядущей участи и твоими руками устранили тех, кто был им неугоден. Подозреваю, что либо у тебя завелась крыса, либо кто-то из участвовавших или проводивших децимацию проговорился. Глаза тёмного майа приобрели настолько округлившуюся форму, что не будь ситуация настолько серьёзной, я бы не выдержала и прыснула в кулак. — Они… что сделали? — голос Майрона был полон неверия. — И как подобного избежать в дальнейшем? Я прислонилась поясницей к ещё хранящей тепло наковальне и многообещающе улыбнулась. — Как именно ты проводил децимацию? Просто выстроил их в шеренгу? Какими критериями руководствовался? — начала задавать наводящие вопросы я. — Тьма всемогущая! они сами выстроились по моему приказу!.. — кажется до Майрона начало доходить. — Вот тебе и ответ, — пожала плечами я. — Они устроили так, чтобы десятой по счёту становилась не нужная им конкурентка. А как избежать?.. постоянно меняй логику своих действий, выстраивай их в шеренгу сам, посчитай сколько провинившихся всего и сколько ушастиков при таком количестве должно быть предано огню, а потом выбирая смертницу наобум. Майрон прикрыл лицо ладонью, его обхитрили тёмные эльдар, какой позор! Нет, он устроит «сладкую жизнь» своему помощнику из балрогов, который, как показали обстоятельства, в постели не умеет держать язык за зубами! — Спасибо, что объяснила, — со злобой выдохнул он. — Владыке уже доложилась? — Так он меня к тебе и отправил прояснять ошибки, да вдобавок сказал, чтоб впредь такого не было. Майрон скрипнул зубами. Впредь не допустит! Всегда будет на шаг впереди. — Это всё или есть что-то ещё? — ещё не отошедшим от ярости тоном интересуется сильнейший из майар. — А то клинки и доспехи нам тоже нужны, а сроки горят. Хотелось бы вернуться к работе. — Я в качестве извинений за то, что отвлекла тебя от работы, хочу предложить совет по оптимизации производства, — Майрон глянул на меня с интересом, до этого никаких подобных знаний он за мной не замечал. — Мелькор вывел драконов. Они пока маленькие, но их огонь уже имеет нужную для закалки стали температуру, как только они вырастут идею можно выбрасывать на свалку. Огонь взрослого дракона, по прикидкам Владыки, во много раз жарче критической точки термической обработки. Можешь приобщить их к делу, всё равно пока это лишь мелкие драконята, они больше напоминают дармоедов, которых можно исключительно растить, как оружие для грядущих войн. А, если ты примешь мой совет к сведению, то маленькие дракончики будут тебе проводить отжиг стали. Майа склонил голову на бок. — Откуда тебе известны такие подробности кузнечного дела? Тьма поделилась? — спросил он с сомнением и легкой иронией. — Нет, но я ещё при первой встрече говорила, что интересуюсь историей пыток. На Востоке при изготовлении булатных клинков их было принято охлаждать в теле молодого и сильного рыжеволосого раба. Всё это делалось благодаря суеверию, что так сталь приобретает больше необходимых ей свойств. Это, конечно, не пытка, но насилие ещё то! — я улыбнулась так, что впервые стали видны мои острые, будто наточенные, зубы.  — Я приму это к сведению. Может, чего путнего и выйдет, — вновь кивнул мне Майрон, приходя в более доброжелательное расположение духа. Ему отчего-то подумалось, что в моей голове обосновался сущий бардак, в котором порой можно было обнаружить что-то по ценности превышающее пресловутые алмазы.