On the Road

      Утро для обоих наступает после обеда, когда они высыпаются достаточно, чтобы подняться и не чувствовать усталости и сонливости. Кей Джей поверх футболки натягивает белый свитер, справляется с застрявшим в рукаве гипсом и оглядывается на Коула, пролистывающего брошюры гостиницы, веером разложенные на столике у окна. Тот выискивает взглядом среди услуг одну — по питанию, — вычитывает информацию о ресторане при гостинице, отмечает, что на обед они еще успевают, и почти вытягивает Кей Джея за руку из номера.       В гостинице еда вкусная, что ребят не удивляет — худшего они не ожидали ни при каких условиях. После обеда они бродят по отелю, осматриваясь и делая пару фото за большими чашками с кофе из бара у самого выхода в холл. Кей Джей снимает на свой телефон сидящего на диване Коула, пока они говорят о том, что обязаны остановиться на природе как минимум еще на одну ночь, в лагере за Сан-Хосе, как и планировали ранее.       Кофе на языке Спроуса горчит, и он думает о том, что не прочь вновь закурить, но Кей Джей идти с ним отказывается; говорит, что чемодан Коула, как был со вчерашнего вечера в беспорядке, так в нем и остается — вещи перекопаны так, будто ураган по ним прошелся. Тот слушает упреки вполуха, улыбается довольно и допивает остатки своего кофе, едва ли собираясь как-то исправлять проблему с чемоданом.       Выселяются они из отеля ближе к четырем часам; загружают в автомобиль свои пожитки и переглядываются чуть меньше минуты — времени у них достаточно и просто прогуляться по Сан-Франциско не то, чтобы хочется — необходимо. Они тратят время, бродя по улицам; заглядывают в магазины и прогуливаются по общественным паркам, пополняют запас продуктов и задерживаются дольше обычного у холмов района Твин Пикс.       На пути к гостинице, где ждёт автомобиль, Коул замечает под одной из скамеек бульдога, похожего почти как две капли на его собственного, оставленного в Лос-Анджелесе, и почти вприпрыжку идет в его сторону. Он снимает пса на видео, зовет и обращает на себя его внимание, игнорируя стон Кей Джея позади, который ждать уже устает. После отправления видео в историю инстаграма, Спроус еще около минуты сидит рядом с собакой, но руку протянуть так и не решается — хозяина рядом не видно и оттого спросить разрешения толком не у кого.       На заправке, что близ Сан-Хосе, они тормозят уже ближе к полуночи, уставшие от постоянного сидения, но все еще полные сил. Кей Джей отправляется в магазинчик и покупает себе пару батончиков, пачку конфет, упаковку твинкис для Коула, и оплачивает бензин. Они стоят на заправке не больше пятнадцати минут, пока Спроус заправляет автомобиль, а Апа позади него старается открыть неподдающуюся упаковку конфет, бормоча себе под нос что-то, что Коул не может расслышать, пока не прислушивается. Тот вновь жалуется на то, что его имя произносят неправильно и, — пока Спроус ловко достает из кармана мобильник, — стоит на расстоянии и негодует.       — Это ведь даже не мое имя, — бормочет Апа скорее себе, чем кому-то, вспоминая, как продавец только что сделал как минимум две ошибки в произношении его имени.       Коулу кажется это смешным — достать телефон и включить запись, сделать вид, что записывает процесс заправки автомобиля, пока не слышит причитания Кей Джея позади. Он поднимает камеру от раздаточного крана к стеклу внедорожника, в котором отражается Апа, оборачивается вместе с ней и ловит в кадр Кей Джея, зубами пытающегося открыть пачку сладостей.       — А как твое имя? — Коул усмехается на вздох Кей Джея и на его усталое, уже совсем не удивленное тому, что его снимают, лицо. Он смотрит в ответ насмешливо, улыбается широко и с иронией. — Эй, дружище, в чем дело?       Кей Джей не сдерживается, смеется в голос, отворачиваясь от камеры и качая головой, потому что взъерошенный Коул с телефоном в руках и с этой глупой усмешкой на губах просто не оставляет равнодушным. Когда Спроус отключает запись, Апа все еще стоит на расстоянии в несколько шагов, все еще улыбается, предчувствуя то, что должно последовать за этим. На заправке почти никого нет, и потому своим смехом они никого не смущают.       Отъезжают они по прошествии десяти минут, когда бак уже полон, пачка из под конфет уже валяется в мусорном ведре у входа в магазинчик, а оба парня уже размялись вдоволь, что теперь готовы ехать дальше.       Их следующая остановка — площадка для кемпинга Кирк Крик в Биг-Суре, что на калифорнийском побережье. Въезжают в лагерь они поздней ночью, уже в начале третьего утра, и, пока Кей Джей ждет за рулем, Коул улаживает все формальности с местом — занимается заполнением конвертов и оставляет анкету со своими данными в специально отведенном для этого ящике, ведь рейнджера в такой поздний час на горизонте не видит.       Когда они паркуют внедорожник у побережья, Коул вздыхает; ночь темная и воду, раскинувшуюся впереди океаном, едва ли можно разглядеть, но звук редких волн, бьющих о берег, уже умиротворяет и будто открывает второе дыхание. Они сидят так какое-то время, просто слушая и вдыхая морской бриз, прохладный для калифорнийского февраля, но тем еще более чарующий. Кей Джей выныривает из этого умиротворения первым, хлопает Коула по плечу и говорит, что если тот хочет поспать, то самое время начать раскладывать спальники.       — Почему мы их постоянно собираем, если все равно будем еще в них спать? — Спроус недовольно копается на заднем сидении, куда скинул в прошлый раз спальные мешки, достает свертки из одеял и передает в руки Кей Джею, который уже на лестнице, уже приводит палатку в более уютный для сна вид. Вопрос Коула он игнорирует, списывает на риторический и закидывает в палатку спальники, которые тот передает.       Они тратят на это чуть меньше десяти минут, и Коул правда удивлен, как они своими препирательствами не разбудили никого — на площадке достаточно фургонов и палаток, но никто не зажег даже фонарик. Когда укладываются каждый в свой спальник, Коул спиной чувствует взгляд, оборачивается и немного разочарованно признает, что ошибся. Кей Джей спит на животе, утыкается носом в подушку и вероятнее всего смотрит уже второй сон, но явно никак не на Коула. Спроус ерзает в своем спальном мешке, недовольно хмурится на то, что Кей Джею удается всегда засыпать едва его голова касается подушки, и в отместку несильно пихает того ногой по голени. Апа от этого не просыпается, лишь меняет позу, переворачиваясь на бок и откидывая руку прямо на живот Коула. Тому не остается ничего, кроме как вздохнуть, осторожно убрать с себя чужое запястье и постараться найти такое же удобное положение, чтобы, наконец, уснуть. Находит такое Коул под боком у Кей Джея, под половиной его одеяла и под рукой, перекинутой через плечо.       Утро у парней начинается с половины двенадцатого; Коул просыпается первым, завернутый в одеяло и объятия Кей Джея, который носом зарывается куда-то в спальник и единственное о чем может думать в эту минуту Коул — как тот, черт побери, дышит?       Устав от неудобной позы, Спроус ерзает, пихает Кей Джея в плечо осознанно и распутывает свой кокон из одеял. Он смотрит на сонного, нахмуренного друга и легко хлопает того по щеке, говорит, что тот может еще поспать, если сильно хочет, а сам поднимается и, накинув поверх футболки рубашку, выбирается из палатки. Апа же спать больше не собирается — на мгновение прикрывает глаза, чтобы собраться с мыслями и, потирая здоровой рукой лицо, тоже поднимается. Коула он нагоняет у специально отведенного для мытья рук места — небольшой раковины, где тот чистит зубы и умывает лицо. Он спрашивает у него про планы на это утро и небольшой кусочек дня, — интересуется, чтобы занять тишину между ними, и потому, что дольше приезд в Лос-Анджелес они откладывать не могут — слишком долго не были, уже заскучали.       На побережье тепло и дождь стеной не льет, как это было весь предыдущий день, а солнце пригревает, почти греет кожу. Кей Джей наслаждается этой погодой, пока пакует их с Коулом вещи по сумкам. Это последний день их путешествия и разбросанные хаотично по машине вещи каждого еще предстоит рассортировать, чтобы ненароком не забрать чужого. Кей Джея на деле не особо волнует, если какая-то из его маек или брошенные не глядя часы окажутся в вещах Коула — если тот найдет, то отдаст без проблем, но Спроус настаивает на этом сборе, хоть и сам в нем не участвует, занятый съемкой побережья на свою камеру.       Когда Апа закрывает последнюю сумку, то решает завершить их с Коулом поездку еще одним видео; он достает телефон и, отойдя на несколько шагов от автомобиля, снимает их лагерь с парой фургонов, припаркованных поблизости, несколькими палатками, расположенными на влажном после вчерашнего дождя песке, и, конечно же, их автомобилем. Он так же ловит в кадр деревянный столик, побережье с накатывающими волнами и Коула, стоящего в отдалении и потягивающегося, делающего лишь какое-то подобие зарядки. Апа картинку на видео приближает, давит смешок на то, как нелепо выглядит сейчас Спроус и быстро обрывает запись, ступая к тому ближе. Он говорит, что все готово, но молчит, что особого желания возвращаться домой у него нет — предложи ему Коул провести еще сутки в дороге, засыпать на природе, он без сомнения согласился бы.       Когда солнце уже в зените и согревает своими лучами кожу, слепит глаза и подсушивает влажное побережье, Коул говорит, что хочет устроить фотосессию до того, как они уедут. Он объясняет желание тем, что здесь красиво; мокрый песок и открывающиеся бесконечные просторы всегда манили его больше чего-либо другого. Кей Джей с ним не спорит, соглашается сразу и, оглядываясь на автомобиль, палатку на котором ещё предстоит разобрать перед отъездом, следует за Спроусом по неровной дороге, оставленной потоком проезжающих машин. Они отходят недалеко, скрываются за песчаной насыпью и редкой, но высокой травой и делают несколько десятков снимков друг друга. Времени это занимает не так много, как предполагал Кей Джей; фото выходят отличными, шутки между ними чувствуются родными, а поцелуй, оставленный вскользь на щеке при шуточной борьбе за фотоаппарат, слишком быстрым. Все это греет, подпитывает и почти воет в груди просьбой остаться на этом побережье, задержаться еще на денек в этом моменте.       Кирк Крик они покидают спустя час, когда уже собрали палатку, вновь проверили крепежи на машине и с возвращением смирились настолько, что уже с улыбкой. Калифорнийское солнце греет и опаляет жарой, заставляет забыть о том, что зима, и убеждает, что в футболке сейчас лучше. Теплые лучи согревают кожу, свежий океанский бриз с примесью сладкого аромата жимолости заполняет легкие Кей Джея, расслабленно откинувшегося на сиденье автомобиля в ожидании Коула, что отправился к будке рейнджера для оплаты места кемпинга. Времени это занимает немного — Апа даже не успевает зарыться в приложение на телефоне, а Спроус уже возвращается с листком об оплате и повязанной на бедрах рубашкой, которую успел снять при расчете. Коул усмехается, стоя по другую сторону улицы и вскидывая брови, уже загорается очередной идеей.       — Даешь мне пятьдесят баксов, и я танцую для тебя прямо здесь, — кричит он через улицу.       Кей Джей на авантюру не соглашается, но Коул его и не спрашивает; разминается, и первые несколько минут, пока Апа ставит запись на телефоне, мнется. Он идет к автомобилю забавной походкой и пританцовывает глупо, как привык делать почти все. Возвращается Коул к машине неспешно, подпрыгивая напоследок в воздух и требуя свои деньги.       — Нечестный спор, — говорит ему Кей Джей, когда Спроус забирается в машину и заводит мотор, — я даже не соглашался. Да и станцевал ты паршиво.       — Смирись и выкладывай мой полтинник, чувак, — Коул выкручивает руль, выводит автомобиль с обочины на дорогу и улыбается довольно, — мы оба знаем, что добыт он честно.       Кей Джей вытягивает купюру с улыбкой мягкой, отдает в протянутую ладонь и бросает насмешливое:       — Жулик.       Над комментарием Коул смеется, пихает друга в плечо и добытый трофей в пятьдесят долларов прячет в карман — в такой непринужденной обстановке чувствует себя настолько уютно, и согрето, что горят щеки и покалывают пальцы. Он старается не вспоминать ночь в отеле и отгородить открывшиеся факты от себя настолько, насколько пока позволяет делать это Кей Джей, которому комфортно и так, с тем, что у них есть сейчас.       Из мыслей, неожиданно не таких угнетающих, какими они казались в ночь в отеле, вырывает голос Йоланди, разрывающий колонки мелодичным Ugly Boy. Кей Джей снимает шесть секунд их пути под песню любимой группы и подпевает беззвучно одними губами; так, как делает всегда под их песни. Коула это забавляет, но он делает то же самое; пританцовывает и паясничает, заставляя Кей Джея смеяться громко, откинувшись на сиденье и разносить своим смехом мурашки вниз по позвоночнику.