Двенадцать мгновений весны

Десятого апреля в Саутгемптоне стоит непревзойденная погода. Весеннее Солнце тянет свои лучики к темному боку огромного корабля, играет на бесконечных стеклянных витражах, заставляет щуриться прохожих. Оно прокладывает дорожки света на водяной глади, и океан уже не кажется темным, бездонным, чрезвычайно опасным и далеким. Он скорее лазурный и легкий. От воды ощутимо веет апрельской прохладой, ветер качает мимо проходящие парусные лодочки. Небо голубое, но не такое насыщенное, как в летнее время, оно слегка поддернуто дымкой, искусно вязанным белоснежным кружевом. Там кружат чайки, рисуя странные узоры и разрывая белизну облаков. Тина волнуется, покачивается с пятки на носок, чувствует неприятное покалывание в кончиках пальцев, убирает за ушко непослушные темные короткие волосы, фыркая от щекотавшего её тонкую кожу ветерка. Она одета в странный для нее, сшитый по последней моде дорожный костюм. Легкие ощутимо сдавливает корсет, а палочка неудобно прячется в кармане белоснежного пиджака. - Первый раз путешествуете по воде, Тина? - прямо за ее спиной раздается знакомый баритон, спину знакомо прожигает взглядом черных глаз, в руках чувствуется знакомая дрожь. Порпентина знакома с Персивалем Грейвзом, но не знает его. Его действия всегда слажены, доведены до автоматизма, но совершенно непредсказуемы. Еще вчера они готовятся к отправке через портал, а уже сегодня ждут посадки на корабль. - Да, - она окидывает взглядом огромный лайнер, задерживаясь на белоснежном названии корабля - Титаник. - Тогда не паникуйте и придерживайтесь намеченного сценария, - Персиваль кидает мимолетный взгляд на тонкое бутафорское золотое кольцо, сжимающее безымянный палец на руке Порпентины, и добавляет, - миссис Грейвз. Тина скрывает румянец, отворачиваясь от него, всматривается вдаль и в светлые, купающиеся в солнечном свете, лазурные волны океана. Он зовет ее и подает локоть, как примерный семьянин, а Тина принимает его с легкой улыбкой, как примерная жена. Она щебечет о погоде, описывая красоту Филадельфии, а он поддерживает разговор двумя запланированными кивками и редкими удивлёнными возгласами. Они поднимаются по трапу на непотопляемый лайнер в совершенном молчании, вслушиваясь в разговоры вокруг них. Тина бросает последний, прощальный взгляд на берега Англии, смотрит на толпу людей, журналистов, провожающих корабль на берегу. На палубах все еще ощущается резкий запах краски и новизна. Тут все - от деревянных половиц до серебряной чайной ложечки - новое. Необычайно теплая и веселая атмосфера праздника - все улыбаются, смеются и обмениваются приветствиями. Погода явно благоволит этому рейсу, и кажется, что несоблюдение суеверий делает его еще более легендарным. Тина чуть не запинается об дорогую юбку одной леди, задевая светлое кружево каблучком туфли. Грейвз поддерживает ее, не давая упасть, и улыбается. Улыбается так, как может только он - легко, но слишком целомудренно, поднимая лишь уголки губ. - Миссис Грейвз? Здесь нужна Ваша подпись, - зовет ее камердинер, замечая как она вздрагивает от непривычного обращения, и ставит на бумаге свою привычную, отработанную на бесконечных отчётах в МАКУСА - Порпентина Голдштейн. Персиваль хмурится, между его бровей пролегает смешная, непривычная для Тины морщинка, и только тогда она понимает, что натворила. - Это моя девичья фамилия, - быстро поясняет она, откидывая перо в сторону. Камердинер рассеяно кивает, а Тина мысленно выдыхает - им повезло. В каютах удушливо жарко. Как только они заходят в свою, Порпентина сразу же кидается к окнам, распахивая их. Морской бриз мелкими капелькам покрывает ее лицо, даря долгожданную прохладу. Комната наполняется свежим, легким и воистину особенным воздухом. Тина прикрывает глаза и шумно выдыхает - Саутгемптон скрывается в легком тумане, исчезая из их жизни. - Держаться намеченного сценария, Тина, - Персиваль Грейвз стоит рядом с ней, наслаждаясь видом. Океан сливается с небом, образуя бесконечное нежно-голубое полотно, где нельзя найти и намека на горизонт. Солнце в самом зените - оно дарит долгожданное тепло окоченевшим от зимы людям, рисуя улыбки на их лицах. - Почему портал не сработал, сэр? - озвучивает давно беспокоивший ее вопрос, убирая темные пряди волос за ухо. - Не могу сказать, Тина, - Грейвз молчит, вглядываясь в теплые, цвета топленного шоколада глаза Порпентины, - Сейчас мы собираем информацию о не-магах и их мыслях о волшебстве, - Тина с готовностью кивает, а улыбка расцветает на ее аккуратных губах. Тина Голдштейн ненавидит долгие переодевания, но она все же поддается уговорам служанки - меняет жаркий и неудобный дорожный костюм на по-весеннему легкое платье цвета вереска. Мистера и миссис Грейвз зовут на дневной чай в высшее общество, желая познакомиться. Персиваль перекидывается взглядами с Тиной, а после того, как видит ее утвердительный кивок - дает согласие. Жизнь на лайнере течет своим чередом, ни быстро и ни медленно. Это своеобразный мост между вечно спешащим Нью-Йорком и спокойным Саутгемптоном. Они стоят на верхней прогулочной палубе несколько минут, любуясь на белые вихри пены, что оставляет за собой корабль. - Чудо! Чу-до! Вот до чего может дойти прогресс! Вот чего могут добиться люди! - отвлекает их высокий, подтянутый мужчина лет тридцати, одетый в светлый прогулочный костюм. Тине кажется он знакомым, она смутно вспоминает, что видела его на страницах не-маговских газет. - Действительно, мистер... вежливо отзывается Грейвз, разворачиваясь к собеседнику и подавая ему руку. - Мистер Исмей, - быстро отвечает он, окидывая оценивающим взглядом Грейвза, - владелец этого лайнера, - добавляет он уже позже, усмехаясь в свои усы. - Персиваль Грейвз. - Так это Вы! - Исмей уже довольно улыбается, переводя взгляд на Тину, - А Вы миссис Грейвз, я полагаю? - Порпентина кивает, слабо улыбаясь, - В нашем обществе очень мало новых лиц, увы, - Голдштейн хмурится, понимая, что тот откровенно врет, - Так что Ваше появление удивило всех, - заканчивает он, и Грейвз понимающе ему кивает, слегка усмехаясь. - Я вас представлю, - решительно говорит Исмей, направляясь в сторону одного из кафе. Грейвз и Тина переглядываются, но им не остается ничего другого, кроме того, чтобы отправиться за ним. Разговор с женами самых влиятельных людей у Тины не клеился. Она пила уже четвертую кружку чая и никак не могла понять, почему именно они должны подбирать шляпку для свадебного платья юной герцогини. - Вы только посмотрите, как эта шляпка подчеркивает синие глаза герцогини! - замечает мисс Лонгборн, указывая на очередную модель из журнала моды. -А как Вы думаете, миссис Грейвз? - Тина давится мятным чаем, громко кашляя. На них оборачиваются мужчины, а Порпентину прожигает взгляд Персиваля. - Вы женаты несколько лет? - спрашивает графиня, имя которой Тина благополучно прослушала. - Эмм, - Голдштейн скользит взглядом по залу, стараясь придумать наиболее убедительную ложь, - Мы расписались несколько месяцев назад, - врет она, с легкой хрипотой в голосе. Дамы вновь возвращаются к обсуждению шляпок, а Тина наблюдает, как Солнце неумолимо катится к горизонту. Солнце слегка краснеет, покрывается пурпурной дымкой, окрашивая небо в тёмно-оранжевый. Полоски облаков краснеют, вспыхивают, словно спичка, а затем медленно гаснут в бледнеющем небе. Тина кружится с Персивалем в вальсе, а мир превращается в сотню мерцающих огоньков. Водяная гладь становится янтарной, драгоценной, блестит и переливается, как и камень в обручальном кольце Порпентины. Огни переливаются в красном вине, которое причудливо плескается в хрустальном бокале. Когда палубу захватывает липкий и холодный туман, а Солнце окончательно исчезает за горизонтом - ему на замену приходит хрустальная электрическая лампа, свет от которой мягко рассеивается по столовой первого класса. Тине кажется, что все идет по сценарию, что легкий аромат одеколона Грейвза, его руки на ее талии, неудобные платья и дым от сигар - все это незаменимая, важная часть спектакля. Но их сценарий, их отработанный до мелочей (не)спектакль катится к чертям, когда Тина встречает легкую, слишком непринужденную и фальшивую улыбку Геллерта Грин-де-Вальда.