Йохен и Маргарита

Йохен любил, когда ему бросали вызовы. Даже не просто любил, а жил ради этого, тщательно организовывая всю свою жизнь в одну нескончаемую, теряющуюся где-то в облаках лестницу, каждая ступень которой, складываемая из новых личных и профессиональных побед, вела его к окончательному триумфу. Если бы его спросили, а что именно он подразумевал под этим самым "окончательным триумфом" в своих аквамаринных мечтах, он бы скорее всего и не нашёлся, что ответить; только опустил бы глаза, будто стыдясь своих собственных амбиций, жгущих его грудь неугасимым пламенем, очаровательно покраснел бы и, спрятав руки в карманы, тихо пробормотал бы, что просто хотел быть... самым лучшим. Не просто лучше других, но самым лучшим, безукоризненным идеалом, на который остальные могли бы только равняться. А затем он вдруг поджал бы губы упрямо, сводя брови в невольном и таком несвойственном ему сомнении от назойливой мысли, которую он всеми силами старался запрятать от себя самого в самый дальний уголок своей души, сотканной из солнечного света и насквозь пропахшей моторным маслом его Мессершмитта, что может быть тогда его отец... "А, да ну его к чёрту," отмахнулся бы он от навязчивых, как муха, воспоминаний с деланным безразличием. Отец столько лет назад променял их с матерью на свою драгоценную службу, что пора было бы уже и забыть. И скатертью дорога! Да, Йохен жил ради вызовов, брошенных ему судьбой, а потому-то и поспорил со своим товарищем, Руди, на бутылку лучшего французского шампанского, что Маргарита - ах, как сладко её имя скатывалось у него с языка каждый раз, как он пробовал его на вкус - падёт к его ногам победой номер сто сорок девять. Руди пожал его руку, и Йохен отправился прямиком через поле, чтобы набрать цветов по пути на ферму. Маргарита только фыркнула в ответ на сей благородный порыв, и глянула на него с неприкрытым снисхождением в её глазах, полных непроглядного и холодящего душу лондонского тумана, в котором Йохен однажды потерялся, сбился с курса по неопытности и едва не разбился насмерть, и одному богу было известно, а не случится ли это снова, с ней. Только вот ему было уже всё равно. Вызовов Йохен не боялся, да к тому же слишком уж он соскучился по хорошему французскому шампанскому. - У меня больше не осталось кур, если вы за этим. Вы, фрицы, последних позабирали. Её босая нога нетерпеливо топала в дверном проёме, явно без всякого намерения впустить гостя внутрь. Йохен просиял так очаровательно, как только мог, одной из своих тщательно отрепетированных улыбок, заготовленных исключительно для редакторов самых известных журналов, с обложек которых эта малиново-сладкая улыбка лила свой свет на восторженных девушек из БДМ, украшающих свои спальни в его фото, аккуратно вырезанные и обрамлённые в девичьи фантазии. - Мне не нужны никакие куры. Я принёс вам цветы. - Йохен протянул к ней руку, в которой сжимал свой простой полевой букет, и склонил перед ней свою позолоченную солнцем голову в самом почтительном жесте. - Хорошая замена для кур, ничего не скажешь. И что мне прикажешь с ними делать? Суп сварить? Йохен моргнул несколько раз, как он всегда это делал, едва поняв, что он явно недооценил своего соперника. "Так, ну-ка быстро вон из боя, соберись, смени позицию, зайди с её слепой точки и атакуй - только в этот раз против солнца." - Я специально старался собрать вам те, что подошли бы под цвет ваших глаз... - Улыбка его, которую он осторожно уронил к её ногам, была теперь куда скромнее и смущённее, и настолько невинной и чистой, дополненной прегрустными глазами промокшего под дождём щенка, который безумно боялся, что его вот-вот грубо пнут. Ещё ни одна из его предыдущих побед не могла похвастаться тем, что хладнокровно проигнорировала этот несчастный взгляд. - В таком случае, советую проверить зрение. Мои глаза не голубые. Они серые. Против солнца или нет, его манёвр всё же распознали, и Йохен был пребольно сбит. - Парень, дай-ка сохраню тебе время и достоинство. Прежде чем ты выставишь себя ещё большим идиотом, иди-ка ты лучше к себе назад на базу, и будь так добр, забудь сюда дорогу. Мне совершенно неинтересно играть роль в твоих романтических фантазиях о загадочных французских девушках, о которых ты потом будешь хвастаться дома. Съезди лучше в город; там ты себе найдёшь сколько угодно весьма дружелюбных девиц. У меня же с фермой дел невпроворот, чтобы отвлекаться на твои ухаживания. Если вы, фрицы, хотите есть, кому-то надо для этого работать. Она была в какой-то секунде от того, чтобы захлопнуть дверь у него перед носом, когда Йохен ухватился за свой самый последний шанс и, с уже знакомым чувством невесомости в желудке, которое он испытывал каждый раз, как тянул на себя рычаг, бросаясь камнем вниз за неуловимым соперником, он упёрся рукой в дверь. - Позвольте тогда вам помочь! - Помочь с чем? - Да с чем угодно! Вы же сами сказали, дел невпроворот... А я всё умею. Победный полумесяц улыбки озарил его лицо, как только он заметил тень сомнения в тумане её серых глаз. Почти сто сорок девять. Йохен наконец-то вёл.