(Not) Just Friends

      — Здравствуй, матушка, — Стар чуть склоняет голову и поправляет тугие золотые косы, оглаживает платье в крупный белый горох. Она должна выглядеть перед своей матерью, перед королевой собранной и аккуратной, чтобы у Мун не появились лишние поводы думать о том, что Стар на Земле, вдали от родителей, совсем отбилась от рук и творит бесчинства с помощью волшебной палочки. Оно, конечно, было неправдой, и никогда не будет правдой, но все-таки не стоит заставлять Мун сомневаться в прилежности дочери, ведь так?..       — Здравствуй, милая, — королева кивает в ответ и мягко улыбается дочке, сохраняя спокойствие и величественность. Стар старается повторять ее выражение лица, ее движения, соблюдать осанку и оставаться такой же невозмутимой и прекрасной, как мать, ведь Стар — будущая королева, а Мун всегда являлась ее примером для подражания и наставником, которого не хочется подводить даже в мелочах.       — По какому поводу ты решила связаться со мной, матушка? — безукоризненно вежливо отчеканивает Стар, застыв возле волшебного зеркала с идеальной осанкой, сцепленными в замок руками и чуть более высокомерно, чем следует, вздернутым подбородком.       — О, всего лишь хотела узнать, как обстоят твои дела на Земле, дорогая. Сегодня ровно месяц с того дня, как ты покинула Мьюни.       Стар едва заметно вздергивает бровь. Признаться, она совсем потеряла счет времени, что идет только в минус ее собранности и внимательности. На Земле так быстро пролетали дни друг за другом и было столько всего интересного, странного, чужого и порой дикого, что волей-неволей запутаешься во всех новых впечатлениях и забываешь о времени, перестаешь считать часы и минуты. Стар отдавала всю себя учебе: урокам этикета, изучению заклинаний с Глоссариком, урокам в земной школе, да еще осваивалась в совершенно непохожем на прекрасный глянцевый Мьюни Эхо-Крике, при этом время от времени сражаясь с назойливыми монстрами. Насыщенный был месяц — нечего сказать, и понятное дело, что для Стар он пролетел, как мгновение.       Она перебирает в голове все важные события месяца, отметая сразу же те, о которых матери знать не следует (в самом деле, будет огромным стыдом, если Мун узнает, что Стар частенько забывала делать реверанс при знакомстве), и, выдержав интригующую паузу, мягко и складно, словно заученный стих, отвечает королеве:       — Дела идут хорошо, матушка. Я ежедневно хожу на учебу в земную школу и стараюсь поддерживать хорошие отношения с преподавателями и учениками, а по выходным занимаюсь изучением свойств волшебной палочки и книги заклинаний. Глоссарик велел передать, что я отлично запоминаю заклинания и в целом справляюсь, но пока что единственная моя проблема — заклинание левитации. Впрочем, я уверена, что к приходу Малышки я смогу его осилить.       — Чудесно, Стар, — ласково говорит Мун, чем вызывает тихий облегченный вздох у принцессы. — Не сомневалась, что ты справишься на Земле и без нас. Как тебе там? Нравится? Мистер и миссис Диаз не стеснены твоим присутствием?       — О, матушка, Земля — удивительное место, — чуть более нервно и растерянно, чем она может себе позволить, отвечает Стар, а в голове воспоминания — плохие и хорошие — сбиваются в кучу, мельтешат неразборчивым калейдоскопом и путают все слова, которые Стар чуть ли не репетировала накануне. Эта смута просто отвратительна. Ни к месту и не при разговоре с королевой Баттерфляй. — Мне… Все вполне нравится, правда, некоторые вещи кажутся… слишком необычными. Но, благодаря средствам массовой информации, которые имеют на жителей Земли довольно сильное влияние и помогают им практически в любых ситуациях, я могу узнавать о земных обычаях много нового и чувствовать себя комфортно. Что касается мистера и миссис Диаз, то они относятся ко мне прекрасно и рады, что меня подселили именно к ним.       — Прекрасно, Стар. Передай им мою искреннюю благодарность, — Мун поправляет тяжелую прическу, из которой то и дело грозятся выбиться кудряшки, и грациозно смахивает с платья незримую пыль. — Но… что насчет того мальчика, Марко? Вы хорошо ладите? Мне показалось, он… не слишком вежливый молодой человек.       Стар сжала челюсти, а плечи ее напряглись, да и взгляд стал холоднее и жестче. Ох, знать бы королеве, что Марко Диаз отнюдь не просто «невежливый молодой человек», а кошмар, спустившийся настоящим испытанием нервов и сдержанности юной принцессы. Весь этот месяц проходил бы спокойнее и интереснее для нее, если бы не Марко — совершенно отвратительный, грубый, лишенный всякой морали человек, который сильно отличался от собственных родителей поведением и с которым у Стар с самого первого дня на Земле отношения, мягко говоря, не задались. Они были слишком разные и поэтому никак не могли найти общий язык, плюс — нежеланное соседство и чета Диаз, которые упрямо талдычили сыну о том, что «общение со Стар положительно на тебя повлияет», только усугубляли шаткое положение.       Стар делает глубокий вдох, приподнимает уголки губ. Она не подает виду, не показывает бурю, царящую внутри нее, и с холодной вежливостью отвечает:       — Мы стараемся поддерживать нейтральные отношения и не стеснять друг друга, матушка.       По крайней мере, старалась Стар, которая еще в первый день, засыпая, дала себе клятву, что, раз Марко Диаз не горит желанием улучшить их общение, то ее броню, которую она так долго и упорно создавала, ему не пробить и из себя он принцессу, как бы ни старался, не выведет.       — Он не обижает тебя? — взволнованно спрашивает королева, таки уловив смену настроения дочери. От этого Стар мысленно чертыхается и как можно скорее пытается собраться и успокоиться.       — Нет конечно. У Марко очень… своеобразный характер, но он не сделал и не сделает мне ничего плохого.       Что, на самом деле, было правдой. Несмотря на свою вспыльчивость, негативное отношение к принцессе и нескрываемую злость на то, что она заявилась именно к нему домой, Марко ни разу не позволил себе как-то грязно и обидно ее оскорбить. Наоборот, он упорно терпел ее, пусть и часто язвил и раздраженно отмахивался от вопросов, не раз помогал расправляться с монстрами, поскольку хорошо умел драться, и подсказывал, как стоит обращаться с земными вещами, чтобы случайно не убить себя и не взорвать весь дом. Стар не знала, почему так происходит; возможно, Диазы провели с ним воспитательную беседу, или даже у хулиганов и сквернословов есть свой кодекс чести, но она была благодарна хотя бы этому. По началу ей казалось, что он однажды просто выпихнет ее из окна или еще чего похуже, однако месяц истек, а Марко так и не попытался ее убить. И это радовало.       — Что же, надеюсь, так оно и будет, дорогая. Кстати, Томас просил передать, что приглашает тебя на Бал Кровавой Луны через четыре дня.       — Передай мою благодарность, матушка. Я принимаю его приглашение, — сухо улыбнулась Стар, невольно подмечая, что к Марко она хоть какие-то чувства, пусть даже не всегда положительные, но испытывала. А к Тому было лишь полное, абсолютное равнодушие, и это было еще хуже чем ненависть, особенно если учесть, что с Томом она помолвлена. Однако Стар понимала — она, как будущая королева, должна отметать собственные чувства на задний план во благо королевства, и раз союз с Томом ее умная и прекрасная мать посчитала отличным способом укрепить положения двух государств, значит, так тому и быть. В конце-концов, стерпится — слюбится…       Поговорив еще несколько минут, Мун вскоре прощается с дочерью, говоря, что любит ее, и взяв с нее обещание и дальше продолжать учиться и спокойно жить на Земле. Когда зеленые шторки съезжаются, закрывая зеркало, Стар опускает все это время сведенные плечи и расслабляется, прикрыв глаза. Иногда на нее так тяжко и плотно опускалось это бремя «идеальной принцессы Баттерфляй», что было трудно дышать, колени подгибались и в голову лезли нехорошие слова, которые она успела не раз услышать от представителей человеческой расы. Вот кстати они-то были совсем не притеснены каким-то долгом и правилами этикета, предпочитая выражать свои мысли коротко, емко и хлестко. А главное, что бы там ни было — искренне.       Стар медленно садится на постель и начинает расплетать косы. Ее взгляд зацепляется за книгу заклинаний — еще одну головную боль. Глоссарик говорил, что она справляется, и говорил не раз, но с детства приученная к совершенству и порядку принцесса привыкла, чтобы отметка «хорошо» всегда переходила на отметку «великолепно». Стар была жутко придирчива сама к себе и прочесывала книгу от и до, тренируясь и желая стать лучшей из всех принцесс, которых когда-либо учил Глоссарик. Это здорово отнимало все силы, однако она не подавала виду, что устала.       Молчать, терпеть, быть прилежной принцессой, чтобы вся нация тобой гордилась, чтобы мать и отец приговаривали, какая ты чудесная дочь и настоящая гордость всего королевства… Моветон. Хорошие девочки впитывают эти правила с молоком матери.       Стар откидывает тяжелые локоны назад и встает с постели, намереваясь заняться земным домашним заданием в тишине и спокойствии осеннего денька, однако и без того напряженную после беседы с матерью Стар пугает резкий хлопок двери об стену и тяжелый топот, принесший с собой дуновение ветра и горький дух сигарет. Принцесса вздрагивает и тут же хватает волшебную палочку, а когда видит, кто заявился в ее комнату, опускает руки и тут же хмурит брови.       Марко Диаз.       — Где они?! — восклицает Марко, как безумец влетая в комнату и начиная осматривать каждый уголок: заглядывать под кровать, в чулан, в комоды и шкаф, чем очень возмущает принцессу и дает ее броне покрыться первой трещинкой.       — Вообще-то, это очень невежливо — врываться в комнату без стука! А если бы я переодевалась? — осуждающе восклицает принцесса, отступая от покрасневшего и очень взволнованного Марко, когда он нагибается к ее ногам, занятый поисками.       — Абсолютно ничего интересного я бы не увидел, — сразу прилетает едкий ответ, и Стар краснеет, не успевая понять, от злобы ли или от задетого самолюбия. — Ну где-е-е они!       — Кто «они»?!       — Пригласительные, черт бы их побрал! Я взял пригласительные на байк-шоу, но совсем, — Марко скрывается под кроватью, а после вылезает оттуда пыльный и растрепанный. И злой, — забыл про то, что оно сегодня. И теперь понял, что благополучно просрал этих сукиных, — он хрипит, нагибаясь и заглядывая под комод, — детей.       — Прекрати выражаться в моем присутствии, — кривит пухлые губки Стар и морщит вздернутый нос. — Понятия не имею, куда ты их дел. Их здесь точно нет, так что, пожалуйста, хватит лазить в моих вещах и выйди из моей комнаты.       — Принцессочка, я в своем доме, и могу лазить в каждом его углу. Лучше скажи, ты не видела две такие плотные ярко-синие бумажки с изображением горящего колеса и черепа? — Марко все же прекращает обтирать собой полы и поднимается на ноги, отряхивая одежду и волосы. Стар смотрит на него высокомерно и холодно, но на ее лице расцветает румянец, когда она оглядывает Марко, чье лицо содержит в себе странную мужественную небрежность, фигура — силу, взгляд и поза — вызов, а речь и стиль одежды — ту самую человеческую искренность и хлесткость каждого слова. Почему-то собственная реакция злит Стар намного больше, чем бестактность Марко, и она раздраженно бросает:       — Нет, не видела ничего подобного. Уходи отсюда, мне нужно заниматься.       — Блять! — выплевывает он и закрывает лицо руками. Стар морщится, услышав брань, однако невольно сочувствует Марко. Все-таки, он потратил на билеты собственные деньги и явно хотел на это шоу, раз теперь в его глазах читается совсем детская обида и растерянность. Это так непохоже на обычного грубого Марко, что Стар едва успевает убедить себя промолчать и уж тем более не подходить к нему, дабы ободряюще провести рукой по плечу.       — Мне больше, чем пиздец. Там был… там был не только мой билет. И человек, которому принадлежал второй, скрутит меня в узел, когда встретит, — Марко со стоном проводит руками по волосам и лицу. Он не знает, зачем ей сейчас жалуется; она не знает, зачем внимательно слушает его и сожалеет. Но факт остается фактом, и Стар впервые в жизни чувствует, что не может подобрать достойную маску, которая прикроет ее истинные эмоции и не даст совершить совсем глупый и неразумный поступок. Ее эмоции — не выученный на зубок стишок, не выдрессированная учителями и фрейлинами команда, а искренность. Такая, с душком сумасшедшинки, с горьким табачным дымком.       — Ну, — помолчав, начинает Стар, старательно не глядя на его лицо и делая вид, что жутко увлечена палочкой в своих руках. — В любом случае, твои родители запретили тебе выходить из дома куда-то кроме школы. Поэтому…       — Это совсем неподходящий момент для нотаций, — злобно обрывает ее Марко и прикрывает глаза ладонью, выдавливая из себя обреченный стон. Его резкий выпад задел Стар, как бы она от этого не отмахивалась, и пристыдил. Да уж, в поддержке она полный профан, сказать нечего…       Принцесса закусывает губу и отворачивается, пытаясь привести мысли в порядок и отогнать необъяснимое смущение и жалость. Честно говоря, ей хотелось поддерживать с Марко такие же хорошие отношения, как и с его родителями — сказывалась впитанная с младенчества привычка быть во всем идеальной. Возможно, в глубине души она желала, чтобы Марко стал ее… другом?.. Или, по крайней мере, не кривился всякий раз, когда она отвечает ему в своей привычной высокомерной манере и будто назло ведет себя гораздо прилежнее и лучше на его фоне. Марко был вредным и грубым парнем, но не был плохим человеком, и соседство с ним хоть и давалось умной нежной принцессе в тягость, но не вызывало глубокое отвращение.       Она вертит в руках палочку и смотрит на свое отражение в пятиконечной золотой звезде, видит в нем свое смятение, опасения, желание что-нибудь предпринять и выйти из проблемы. Марко все еще ходит кругами по комнате, не оставляя надежды найти потерянные пригласительные, и сдавленно матерится, полностью игнорируя Стар. А она только кусает губу, взвешивая все «за» и «против»…       — Послушай, Марко… — более нерешительно, чем собиралась, подает голос Стар, не поворачиваясь к нему и пряча глаза под челкой. Ей вдруг становится очень волнительно, до сбитого дыхания и покрасневших сердечек.       — Да ухожу я, ухожу! — бросает Марко, со злости пнув несчастный комод. Принцесса сразу оборачивается на шум, желая возмутиться, однако увидев, как расстроен и даже немного испуган Марко, оставляет на заднем плане свои эмоции. Как и привыкла.       Он, ссутулившись, бредет к выходу из комнаты, а Стар вздрагивает и подается вперед, окликнув его:       — Нет-нет, подожди!       Марко застывает на пороге и, не отпуская дверную ручку, поворачивается к принцессе с удивленно-заинтересованным видом. Стар испуганно хлопает глазками, сжимает и разжимает кулачок, а мысли разлетаются, словно семена одуванчика, теряются в ее сознании и не дают быть непробиваемой прекрасной принцессой.       — Что опять не так?       — Я… могу помочь… — Стар бросает на него робкий взгляд исподлобья. — Если хочешь, конечно.       Удивление на лице Марко через минуту сменяется подозрением, и он отпускает ручку, чтобы подойти поближе к Стар. Принцесса вопреки собственным противоречивым эмоциям воинственно вскидывает подбородок и с чуть более дрожащим голосом, чем хотела, говорит Марко:       — Я знаю заклинание, которое может помочь отыскать потерянную вещь. Если ты не против, то я могла бы им воспользоваться и… И найти пригласительные.       Марко выгибает рассеченную шрамом бровь и критично осматривает Стар. От его изучающего взгляда принцессе становится в два раза не по себе, и ладони предательски покрываются испариной, а кожа — мурашками.       — Какие гарантии, что твоя абракадабра не взорвет весь город к херам?       Явно задетая такими словами, Стар взмахивает волосами и твердо отчеканивает:       — Я прекрасно справляюсь с изучением заклинаний и еще ни разу не подвергла Землю опасности! В любом случае, мое дело — предложить помощь, а твое — согласиться или отказаться. Похоже, эти пригласительные тебе не так уж и нужны, так что покинь, пожалуйста, мою комнату и более не смей заходить сюда без моего разрешения!       — У-у-у, я уже весь трясусь от страха и вины! — насмешливо говорит Марко и улыбается. Стар впервые замечает, как очаровательно смотрятся ямочки на его покрытом легкой щетиной и зажившими царапинами лице. За этой мыслью следует другая — к чему она вообще заостряет на этом внимание?..       Это плохо, это очень плохо. Марко Диаз — самое сложное испытание Стар, и даже просто улыбнувшись, он заставляет ее броню, которую она так берегла и поклялась держать в прочности, трещать по швам, покрываться трещинами-паутинками. Плохо.       — Ладно, попробуй найти мои билеты с помощью своих фокусов, — вздохнув, отмахивается Марко и задумчиво добавляет:       — В крайнем случае, я бегаю быстрее, чем Фил…       Похоже, именно этот неизвестный Стар Фил был владельцем второго пригласительного. На короткий миг ее охватило любопытство — кто же такой этот Фил, раз его Марко боится больше, чем приспешников Людо?       Принцесса поправляет накренившийся красный ободок с бантиком и, глубоко вздохнув, сдержанно отвечает:       — Хорошо. Будь уверен, что я найду билеты без серьезных происшествий.       — О, ты имеешь в виду без происшествий вроде черной дыры, засосавшей всю мебель в моей комнате? — невозмутимо говорит Марко, воздев глаза к потолку. Стар густо краснеет и, плюнув на то, что она должна быть выше этой провокации и намного разумнее, пылко восклицает:       — Это была моя первая и единственная досадная оплошность, которую я же вскоре и исправила! А теперь, будь добр, прекрати хамить и ерничать и помоги мне в поиске твоих же пригласительных!       — Конечно, неженка, вот только ты же не думаешь, что я идиот и не понимаю, что обычно бывает в подобных ситуациях? — хмыкает Марко, сделав еще шаг ближе к Стар.       — О чем ты говоришь? — раздраженно спрашивает принцесса, безуспешно стараясь восстановить твердость в голосе и идеально ровную осанку.       — Какова плата?       — Что?..       — Что ты хочешь в обмен на свою помощь? — уточняет Марко, закатив глаза.       — Мне ничего от тебя не нужно, — бурчит принцесса и отворачивается, направившись к тяжелой книге заклинаний на прикроватной тумбе. — Разве что, прекрати врываться без стука ко мне в комнату и хамить.       — Не вопрос! Стучу ровно три раза и целую руку при встрече! — едко отвечает Марко и как ни в чем не бывало плюхается на гладкую, безукоризненно ровно застеленную постель Стар. Принцесса же только вздыхает и отказывается от затеи прогнать его с постели, а то и из комнаты. Раз взялась идти на контакт, то иди уж до конца.       Открыв тяжелую пыльную книгу, Стар перелистывает одну страницу за одной, не убирая палочку. Нахмурившись, она вчитывается в заклинания, ищет подходящее; Марко тем временем не находит себе спокойствия, ходя из угла в угол и тенью нависая над Стар, заглядывая через ее плечо в книгу и напевая что-то себе под нос, мешая сосредоточиться. Стар вздыхает и перелистывает еще страницу, — то, что надо! Перехватив покрепче палочку, она с легкой добродушной ухмылкой поворачивается лицом к Марко, который театрально зевал и рассматривал потолок.       — Возьми меня за руку, пожалуйста, — сразу переходит к делу Стар, заправляя локон за ухо. Марко вздергивает бровь, тут же сбрасывая с себя несерьезность. Чувство, промелькнувшее на мгновение на его лице, удивляет Стар, однако она не придает ему значение.       — Не понял.       — Так надо, Марко. Возьми меня за руку и закрой глаза.       — Ты пытаешься меня обесчестить, принцесса? — усмехается Марко, но все же хватает ее за руку. Рывком, нетерпеливо. А Стар вдруг улыбается; ей почему-то очень нравится ощущать теплую сухую ладонь в своей, нащупывать пальчиками ее шероховатости и микро-царапинки. Все эти маленькие неидеальности, из которых сделан Марко Диаз, маленькие искренности.       — Мне нужно, чтобы ты четко представил потерянную вещь, — объясняет Стар, глядя прямо в его глаза, — Именно ее, понятно? Хоть одна лишняя мысль промелькнет, и все будет насмарку. Сосредоточься.       — Хей, я-то сосредоточусь! — вздергивает подбородок Марко, — Это не у меня волшебная палочка в руках, которой я нихрена не умею пользоваться.       Стар стискивает зубы и втягивает воздух носом. Главное только держаться и не поддаваться на такие глупости.       Принцесса прижимает к груди палочку, оглядывается на книгу и твердо, четко выговаривает каждую букву заклинания, концентрируя все свои эмоции и желание в одной точке, направляя эту таинственную внутреннюю силу в волшебную палочку, в каждый острый конец кристалла-звезды. Марко закрывает глаза и крепко сжимает ее руку; комнату постепенно озаряет яркое фиолетовое свечение, становящееся все бледнее, а после из середины кристалла появляется луч, медленно формирующийся в шар. Стар с удивлением наблюдает за происходящим и ойкает — ее ладонь так сильно сжата в руке Марко, что начинает очень болеть.       — Заклинание окончено, Марко. Отпусти меня, — просит Стар, кривясь от боли. Марко же, как завороженный, наблюдает за нависнувшим над ним волшебным шаром, даже и не собираясь разжимать пальцы. — Марко!       — Что это? — спрашивает он, убирая наконец руку и с опаской тыча ею в сторону светящегося шара, — Как оно мне поможет?       Стар поворачивается к книге и с хмурым видом читает мелкие записи.       — Здесь написано, что «луч укажет путь и найдет желанное»… Может, ты что-то не то представил?..       — Я все верно представил. Просто кто-то колдует хуже, чем бездомный уличный фокусник.       — Знаешь, что?! — взмахнув копной волос и рывком обернувшись, восклицает Стар. Да, ноль грации; да, ноль сосредоточенной вежливости; да, чертов Диаз ухмыляется и дразнит ее, как маленького котенка веревочкой. Но так надоело уже стучаться в эту заколоченную дверь, пытаться наладить контакт с человеком, который не хочет уважать твои старания. — Можешь идти. Ты прав, я возможно еще не так уж хороша в магии, да что там, я скорее всего еще базовый уровень не прошла, но ты мог хотя бы поуважительнее относиться к моему предложению о помощи! Откуда в тебе столько эгоизма и колкостей, Марко? Или ты…       Стар замолкает, широко распахивает глаза. Шар, до того мирно висящий в воздухе, резко подлетает смазанной молнией к принцессе и замирает над ее головой, начиная ярко светиться фиолетовым. Марко, — о чудо! — краснеет, глядя на сгусток магии.       Возвещающий о том, что желаемое Марко найдено.

***

      В конечном итоге, на байк-шоу Марко попал. Билеты нашлись после второй попытки использовать заклинание (за руки, конечно, взялись с огромной неохотой), и Диаз убежал, кинув напоследок тихое «спасибо». Стар же предпочла забыться в занятии — голова кипела, как чайник, и сердце громко ухало в груди. А фиолетовое сияние все мелькало перед глазами.       Вечером в ее дверь стучатся ровно три раза — четко, с короткими паузами, с привычно развязным «хэй, неженка!». Стар устало моргает и поднимает голову; человеческие точные науки даже ее идеальное терпение изводят. Право же, Земля — удивительное место.       — Войдите, — равнодушно восклицает Стар и встает из-за стола, складывает тетради и учебники в аккуратную стопку, ставит на край стола. Оглаживает платье, поворачивается на звук скрипнувшей двери — Марко Диаз входит в комнату растрепанный, в своем излюбленном черном жилете поверх толстовки и свежей ссадиной на щеке. И улыбка такая, что Стар стоит злиться — а она, вопреки всему, сдерживает ответную улыбку.       — Пришел поблагодарить тебя, принцесска, и извиниться, — заявляет Марко, замерев в двух шагах от Стар. — Я был не прав, кое-что ты все-таки умеешь делать. Свою часть уговора я, как видишь, выполнил — стучу ровно три раза…       Стар делает глубокий вдох и ойкает, когда понимает, что уперлась поясницей в прикроватную тумбу, а Марко подошел слишком близко, и палочки, книги, излюбленной маски равнодушия и сдержанности при ней нет…       — И целую при встрече.       А потом что-то взрывается в голове, — и идет импульсами, электрическими волнами вниз, по венам и артериям, туда, где сжимается сердце. Это как трещины — на той самой броне, возведенной не за год и не за два, возведенной с твердостью во взгляде. Стар не двигается с места, Стар не дышит, она даже не видит ничего перед собой, поскольку крепко зажмурилась. Наверное, ей стоит оттолкнуть его, возмутиться, заявить тотчас о том, что он невоспитанный придурок, которому никогда не светит быть с такой, как она, и что она сейчас же покидает дом, без всякого сожаления…       Только вот поцелуй — самый первый в ее жизни, — крепкий, как напитки на балах, поданные специально для приглашенных герцогов и королей. Бодрит, быть может, также. Поцелуй странный, неловкий, совсем не романтичный, да и целует ее отнюдь не красавец-принц. Но Стар чувствует себя такой слабой из-за искусанных горьких губ Марко, и щеки горят огнем. Сердечки сияют, как нарисованные.       Стар прикрывает глаза и целует встречно. Марко вскоре отодвигается, смотрит на покрасневшую до кончиков ушей Стар, которая еще не до конца переварила произошедшее. Ухмыляется:       — Да уж, а колдуешь ты все-таки лучше, чем целуешься.       Принцесса злобно зыркает на него, сжимает руки в кулаки, а после резко подается вперед и целует первой, обвив шею Марко тонкими руками и смирившись с тем, что запах сигарет, — редкая гадость — останется на волосах очень надолго, а их вкус уже горчит на губах. Стар приоткрывает рот и судорожно вздыхает, ощутив слегка шершавое прикосновение прохладного мокрого языка к своему. Вздрагивает и млеет, когда за ее спиной крепко сцепляют руки. Улыбается про себя, не может остановиться; ох, чтобы на это сказала ее королева-мать?..       Ах, ладно. Броня все равно разрушена, да и Стар привыкла доводить дела до совершенства. И даже неидеальные поцелуи с неидеальным человеком входят в список таких дел.       Принцессам тоже хочется вот такой искренности. С неидеальными штучками. С горьким табачным дымком.