У Марсии день не задался с самого начала: кофе пролила, на колготках пошла стрелка. Потом за день успела рассориться с родителями, с последней подругой, бросить очередного похожего на Джека парня и поклясться себе, что уволится с работы и кинет учебу, вот непременно, уйдет в монастырь или предастся путешествиям в неизвестность. У нее все еще есть межпространственные ножницы и познания в карате, а также желание все бросить и спрятаться где-то в самом сердце Вселенной. Потому что надоело. Потому что больше, кажется, не держит ничто и никто.
Но Марсия никогда не была достаточно смелой, чтобы вот так просто взять и сорваться. Из дома, с работы, с обрыва - не суть. Она могла бегать по измерениям, драться совсем не по-девчачьи с монстрами, хохотать в голос среди ночи - но не одна. Да и давно это было, целых шесть лет назад, когда она еще носила красные толстовки и смотрела на мир сквозь розовые очки. Марсия была счастливой. Марсия была
не одинокой.
Как итог, в свой день рождения ей приходится заняться мини-косплеем Мелани Мартинез: расшвырять вещи в приступе психоза в начале, молча сидеть за накрытым столом, проливая слезы, в конце. Только тушь не течет и нет красивого платья; Марсия смотрит на торт, белый, красивый, с розами из долек клубники, но не берет ни кусочка. Можно подавиться, а спасать будет некому.
В окружении разбросанной одежды и посуды, в пустой темной квартире и с пустым сердцем, Марсия глядит в одну точку и считает свои года. На двадцатом она утыкается красным мокрым носом в свои ладони и плачет, - опустошена до предела, до дна. Темнота и тишина квартиры придавливают, как колонной.
Марсия знает: все пошло наперекосяк не из-за пролитого кофе или сучки-подруги. Все пошло наперекосяк с того дня, как Лайт улетел на Мьюни, готовиться к жизни в амплуа короля и продолжать обучение колдовству. Вместе с волшебной башней и щенятами Лайт забрал с собой все веселье, ненароком прихватив сердечко своей лучшей подруги. От него не было вестей все эти шесть лет, и Марсия плачет, потому что запоздало жалеет, что закружилась в рутине и отношениях и забыла о нем, так и не навестив. Ей нет прощения, и "печальная вечеринка" - самое малое, что заслужила она.
Не так хотелось отмечать свои двадцать. Хотелось компании, алкоголя, хотелось смеяться и сходить с ума. Хотелось проводить очередной прожитый год жизни и как следует встретить новый. А в итоге... Что в итоге? Все перемешалось и стерлось в одну большую насмешку и наказание за невысказанные слова, не сделанные дела, скатилось в печальную вечеринку одного человека. Марсия вздыхает и берет кусочек торта; Марсия не любит сильно сладкое, и поэтому приправливает кусок собственными слезами. И вторя песне в своей голове, Марсия тихонько бормочет заклинание: "
Скажи мне, какого черта никто не пришел? Скажи мне, что сделать, чтобы всё стало лучше?"
Марсия не умеет колдовать, Марсия просто девчонка. Одинокая, обычная, и это одиночество и однообразие она когда-то выбрала сама.
***
Лайт чувствует ее тоску сердцем. Эти невидимые нити - нет, стальные тросы, много-много стальных тросов, натянутых между ними - так волнительно и явно дрожат, задевая сердце, делая больно, что Лайт, оставив Томасин прямо в разгар очередного бала, убегает к себе в комнату, не слыша родителей и возмущенных криков капризной демоницы. У Лайта за столько лет заныло сердце - и свое, и чужое одновременно, - что он просто не может игнорировать это чувство. Все равно на печальной вечеринке в замке ему до тошноты надоело быть.
Лайт мешкает всего несколько минут, снуя между вопросами по типу "стоит ли?" - врываться в ее жизнь, перемешать, навязываться, сделать больно им обоим? Но потом становится так невыносимо и тошно, словно он насильно запихивает в рот какую-то гадость, что ножницы как-то сами собой легко ложатся в руку. Лайт понимает: его могут там не ждать. Его сердце могут снова разбить. Но Марсия плачет, рвет в клочья их обоих, и поэтому Лайт ныряет в портал аккурат перед тем, как возмущенная королева врывается в его комнату, намереваясь устроить лекцию на тему "как должен вести себя принц".
Лайт - простой парень. Колдовать умеет, это да, и корона есть, и принцесс вокруг столько, что глаза разбегаются. И все это он выбрал сам. Выбрал, потому что иного ему не оставили. Но ничего - сейчас можно в последний раз попытаться все исправить.
***
Может быть, если бы я знала, что наша любовь началась хорошо,
У меня бы не было его внутри ловушки ада, который одержал меня.
Может быть, если бы я произнесла заклинание...
И Лайт действительно появляется внезапно, как по волшебству. Вернее, именно так и есть, - настоящее волшебство, которое обязано быть в день рождения. Он, как всегда, сорвался с места и примчался сеять хаос, провожать детство и принести воспоминания -
в общем, сделал все то, что не сделала бы Марсия. Она неверяще щурит глаза, а когда свет от портала рассеивается, видит растрепанного принца в помятом костюме. Смаргивает слезы и без лишних слов бежит к нему, чтобы обнять. Она не должна, не достойна. Нельзя так просто оставлять того, кого любишь, а потом как ни в чем не бывало заявляться в его жизнь вновь.
Но Лайт не осуждает, а лишь прижимает ее к себе и улыбается. Тросы слабеют, спадают. В печальных вечеринках принято осознавать и прощать.
