(Not) Just Friends

      Среди каменных серых стен нет места монстрам. Даже зубастый громадина Растикор таковым не считается: он сторожевой Цербер, дракон, охраняющий хозяйку огромной тюрьмы школы. Он — бог хаоса, перерождающегося в порядок, и это нормально. Это можно хранить среди графитовых стен, за решетками тяжелых дверей, в подземельях и закоулках, коридорах. Не бойся, принцесса, монстров не бывает. Только лишь боги, только порядок и красота.       Среди богов и монстров Стар была дьяволом. Потом, с помощью «особой программы для наиболее испорченных принцесс», стала ангелом. Но этого мало — мисс Хейнос хочет сделать из нее бога. Из нее и из Марко. Чтобы другим неповадно было и знали, как расправляются с борцами против отлаженной системы. Стар часто задумывается о том, что произойдет, если богов станет слишком много, и они разрушат эти каменные стены, сломают железные кандалы и разобьют стекла окон вдребезги. Слишком много накопленной, задушенной под вечным послушанием силы, и однажды (Стар корит себя за такие мысли, но ничего не может поделать) она захочет выбраться наружу. Из порядка родится хаос. Что будет тогда?..       Мисс Хейнос умная женщина, конечно, и она такого не допустит; Стар старается меньше думать о том, что будет, и концентрироваться на том, что есть: учиться этикету, манерам, как правильно держать в руке вилку и с какой интонацией говорить «спасибо». Вокруг нее постоянно одно и то же: стены-стены-решетки-серость, и принцессы-манекены, которые верят в то, что монстров не существует, потому что им приказали в это верить. За годы промывки мозгов Стар тоже должна была поверить и раствориться среди никак не меняющейся рутины.       Но Стар, даже такая покорная, знает правду: монстры реальны. Мы видим их каждый день в отражениях зеркал.

***

      — Мне страшно.       Стар вскидывает голову и смотрит на Марко в плотном темно-сером костюме. У него сильные руки с огрубевшими шершавыми ладонями, короткие волосы «ежиком» и рассеченная бровь. После того, что было, из Марко словно все выкачали: силу, свободолюбие, индивидуальность, в конце-концов, и сделали его послушным солдатом системы, таким же манекеном, как и другие, но сейчас в его глазах Стар видит казалось бы давно потерянный, живой огонек. Они оба не помнят прошлых себя, но уверены, что что-то упущено. Они не те, кем должны быть.       — Почему? — спрашивает она. Марко сводит брови на переносице и словно нехотя отвечает:       — Я словно… неживой. Я ем, но не чувствую вкуса еды. Я сплю, но не вижу сны. Я похож на пустой сосуд, который только умеет исполнять приказы Хейнос…       — Марко, все не так плохо, — криво улыбается Стар, но понимает его как никто другой. Они все здесь не ангелы, не дьяволы и уж точно не боги. Они бездушные чудовища, которых растят, словно сорняки в саду. — Просто ты устал.       — Да нет же, Стар! — мотает головой Марко. Стар сжимает белые длинные рукава своего скромного платья и делает вдох. Воздух пахнет грозой, пылью и страхами. Напряжением. — Ты разве… разве не чувствуешь?.. Разве не думаешь о том, что мы изменились? У Хейнос словно есть пульт, которым она управляет нами и превращает нас в нечто… Ужасное. Не способное чувствовать.       Стар опускает голову и печально глядит себе под ноги. Монстры — это мы все. Боги тоже. В нас сосредоточено все зло и добро вселенной, но иногда что-то вырывается вперед и захватывает человека полностью. А иногда бывает так, как учат в школе Святой Ольги — в людях не остается ничего.       — Все думают, что боль — страшнее всего, — Марко трет пальцами шрам и смотрит на растерянную, даже немного пристыженную его словами Стар. — Но это не так. Что может быть хуже этой вечной тишины внутри?       И тогда Стар осторожно делает шаг вперед. Настороженно осматривается — если кто заметит, их обоих бросят в карцер. Какие-либо контакты между принцессами и охраной (и мужчинами в общем) запрещены, это опасно и вопреки приказам Хейнос. Она ведь воспитывает бесчувственных и идеальных богов, механизмы, которые не будут крепко обнимать друг друга, путаясь пальцами в сальных волосах, не будут прислушиваться к сердцебиению друг друга, не будут думать о том, как хорошо ощущать чужое дыхание на коже. Не будут целовать потрескавшиеся губы, сходя с ума от чувств, разбегающихся электрическими снопами по венам. Самое лучшее средство от страхов.       И лучше уж быть монстром и чувствовать все это день ото дня, чем быть идеальным, пустым богом.