(Not) Just Friends

      Стар молча сидит на постели в доме Марко Диаза, лучшего друга своего заклятого врага, и обдумывает, как вообще могло такое получиться. Как так вышло, что Тоффи, который должен был быть ее подчиненным, стал новым «боссом»; что ее выгнали из собственного дома бродить по лесам; что она, вредная и капризная девчонка, понадобилась своему врагу. Что ему нужна ее помощь. Это вызывает странную внутреннюю дрожь.       Стар не привыкла помогать.       — Ну, ты готова дать свой ответ? — врывается в голову противный голосок Людо, и Стар показательно морщится, затем показательно дергает связанными руками.       Смотрит на Людо, потом на Марко рядом с ним. Эти двое подобрали ее с Мьюни растрепанной, голодной и озлобленной и забрали с собой на Землю, поставив ультиматум: либо она помогает им добраться до Тоффи, либо ее отправляют под королевский суд. И в случае второго варианта, небо над головой она может никогда не увидеть.       — Только после того, как натяну твой клюв тебе на задницу.       Глаза Людо округляются, мордочка смешно кривится в злой гримасе, и он издает какой-то несуразный писклявый вскрик, нацелив палочку на невинно моргающую глазками Стар. Она улыбается; обожает выводить из себя этого уродца, даром, что это так легко.       — Ты чокнутая преступница, Баттерфляй! — цедит Людо, все еще держа Стар «на мушке». Вид слабо мерцающей волшебной палочки сводит Стар с ума; если бы у нее была эта штуковина, она бы перевернула мир, стала бы личностью, стала бы гордостью. Как всегда хотели ее родители. Как хотела она сама. — Думаешь, мне нравится с тобой тут цацкаться?! Если бы мы могли, сами давно бы штурмовали логово Тоффи, но все лазейки перекрыты, и только ты знаешь, как устроен замок твоей пропавшей семьи!..       — Бла-бла-бла, занудный попугай, все об одном и том же! — гримасничает Стар и закатывает глаза. До нее долетает тихий смешок, и они оба — Стар и Людо — переводят внимание на Марко, который кое-как пытается замаскировать свой смех под кашель.       — И ты туда же? Марко, мы же друзья! — буквально хнычет Людо, и Стар широко улыбается. Ей нравится наблюдать за страданиями своих врагов.       А еще нравится наблюдать за Марко. Только это секрет, большой-большой, который она заберет с собой в могилу — свою или его.       Этот странный земной мальчишка в красной толстовке однажды вызвал в ней то большое теплое чувство, о котором когда-то давно распиналась мать. Чувство, которое заставляет ее желать быть полезной, возвращаться к тем временам, когда платья были разноцветными и красивыми, сердца на щеках — не разбитыми, а быть принцессой в беде не казалось чем-то идиотским. Она бы хотела, чтобы Марко однажды спас ее, как в сказках. Помог выбраться из гниющей черной ямы, в которую она загнала себя сама.       Ей всегда нужна была чья-то помощь, хоть она этого и никогда не скажет вслух. Возможно, Стар и не принцесса в беде, — никогда не хотела ею быть, на самом деле — но некоторые вещи без чужой поддержки она перенести просто не способна. Поэтому, прежде чем присвоить себе замок родителей, она набрала небольшую армию. Поэтому она доверилась Тоффи (что оказалось крайне глупым). Поэтому она быстро сдалась Людо и Марко, когда те нашли ее в лесу и, хоть и не без драки, забрали из жутких условий. Еще бы чуть-чуть - и она сдалась, сдохла бы где-нибудь возле дерева. Беспомощная жалкая девчонка.       Стар слегка кривит губы. У нее нет сил и цели, и Тоффи тут ни при чем. Виновата только она, только ее слабость, глупость и отвратительный характер, который побуждает ее либо оскорблять всех вокруг, либо избивать.       Она смотрит на Марко: синяк под глазом все еще присутствует на его лице сиреневой кляксой и пробудет там еще достаточно времени. То, что Марко нравится Стар, вовсе не означает, что она не должна хорошенько вмазать ему во время драки. Он — друг ее врага, и это уже не изменишь, а с друзьями своих врагов у Стар разговор короткий.       Впрочем, Марко она могла бы сделать исключение…       — Неужели ты совсем не боишься наказания, Баттерфляй? — фыркает Людо таким тоном, словно судьба Стар уже решена, и она явна не сулит ей ничего хорошего. — Не боишься провести всю жизнь в темнице? Умереть там по собственной глупости?       — Я боюсь, — признается Стар, и ухмылка Людо на секунду меркнет. — Боюсь, что сдохну до того, как натяну твой клюв тебе на задницу, засранец мелкий.       — Она невыносима! Ненавижу ее! — пищит Авариус, а Стар хохочет и заваливается назад, падая спиной на постель и испытывая сладкое удовольствие от очередной сказанной гадости. Пусть у нее не было волшебной палочки, но зато был острый язык и хорошо поставленный удар. Спасибо отцу, который все детство учил ее бороться и защищать себя.       Она замолкает, как только слышит смех Марко. И что-то творится в ее теле непонятное, страшное: дышать тяжелее, пальцы на ногах поджались, а слух полностью сосредоточен на мягких переливах его смеха. Этот смех мог бы вытащить ее из черноты и уныния, мог бы уверить в том, что все еще будет хорошо, что у нее есть шанс и что она не бесполезна.       Такой смех стал бы ее целью и мог бы ей помочь.       Она думает о том, как так получилось: лежит на кровати друга своего врага и вместе с тем парня, который ей нравится, грызется с тем самым врагом, а тот в свою очередь просит ее о помощи. Помощи. Мир сошел с ума.       — …Тогда приведи ее к королеве. Возможно, перед ней она расколется…       — Мама сразу отправит ее в темницу, где ей не поздоровится. Порядки Авариусов очень строги.       Стар фыркает — она не боится. Боль потерпеть можно, голод тоже не страшен, а вот одиночество… Стар больше трех дней шаталась по лесу — униженная, преданная и не имеющая никого, кто мог бы ей помочь и кому она так же могла быть полезна. Это могло убить ее быстрее меча, заклинания или отравленных ягод.       Вероятно, пора все изменить?..       — Эй, я все еще здесь! — громко возмущается Стар, резко поднявшись на постели. Людо и Марко тут же смотрят на нее. — Прекратите говорить о моей смерти так, будто я пустое место!       Людо гадко ухмыляется ее словам, и Стар показывает ему язык.       Потом она смотрит на Марко. Он неиспорченный, смелый, верный друг; он вызывает в ней «большое теплое чувство»; он мог стать тем, кому Стар хотела бы помочь. И кто точно также помог бы ей.       Пора все изменить, начать заново. Когда ее выгнали из собственного дома, Стар думала, что это все, конец, и она проиграла, превратилась в беспомощную трусиху. Что пропадет в одиночестве. Но потом появились Людо и Марко и буквально встряхнули ее, вставив мозги на место, - это не конец. Это только начало путешествия.       — Давай так, птичка, — опять облизав губы, начинает Стар, — ты опускаешь свою погремушку, — кивает в сторону палочки, — и выходишь из этой комнаты, а я и карате-парень поговорим по душам. Из тебя дипломат паршивый.       — Ну уж нет! — решительно отвечает Людо. Марко только удивленно вскидывает брови.       Стар беспечно пожимает плечами:       — Тогда передайте привет моей покойной бабуле сразу после того, как Тоффи сравняет вас с землей.       — Я не оставлю Марко без защиты, особенно рядом с тобой! Тебе нельзя доверять, Баттерфляй, — выплевывает с явным отвращением Людо, но Стар закатывает глаза и снова пожимает плечами.       Людо буравит ее своими противными глазенками, сжимая палочку в лапах, а потом Марко наклоняется к низкорослому принцу и говорит:       — Все в порядке, Людо, мы должны попробовать… Я должен. Если это последний шанс склонить ее на нашу сторону, то стоит рискнуть.       — Рискуй, пернатый! — довольно поддакивает Стар, пытаясь игнорировать то, как бешено колотится ее сердце.       Она глядит на склонившуюся фигуру Марко и нехорошо ухмыляется, закусив губу. Когда-то отец, по натуре очень бойкий и прямолинейный мьюнианец, признался Стар, что в сердечных делах робости нет места. Отец считал, что за своего избранника надо бороться до крови, если потребуется, и Стар впитала его наставления как губка. На миг она радуется, что ее считают немного неадекватной — все промахи и причуды в таком случае будут объяснимы и прощены.       — Я не знаю… Она опасна, сам видел. Вон какой синяк тебе поставила, — неуверенно мямлит Людо. Марко, к удивлению Стар, мягко улыбается и легко потирает место удара.       — У нее были на это причины.       Стар судорожно облизывает губы, сдерживая улыбку. «Большое теплое чувство» становится огромным и грозится сломать ее язвительность, превратив обратно в милую светлую принцессу в беде, которая сейчас смотрит на своего принца и не может обронить очередную колкость.       Марко оправдывал ее. Они дрались в том лесу почти на равных; дрались серьезно, без забавы, как и должны драться враги. А теперь он ее оправдывает.       Стар пытается понять, как так получилось. Не может. Вместо этого все-таки глупо улыбается во весь рот.       — Ты посмотри на нее, — чуть ли не с ужасом бормочет Людо, кивнув в сторону по-идиотски улыбающейся Стар. И Марко смотрит — с такой же опаской, — но все равно приподнимает уголки губ ей в ответ.       — Вижу. Людо, ты можешь идти. Я поговорю с ней.       — Но…       — Да вали ты уже, мелкий! — не выдерживает Стар, все еще улыбаясь. — Я не трону карате-парня, даже если захочу. Каким образом? Ты связал мне руки и ноги!       — И с радостью заткнул бы вдобавок рот, — резко выдает Людо, но после увещеваний Марко все же уходит, напоследок кинув грозный взгляд на Стар.       Комната Марко уютная и чистая, в ней тепло, но сейчас Стар будто заперли в той самой темнице, где пугающе тихо, холодно и одиноко. Она выпрямляет спину, наклоняет голову набок, пытаясь настроиться на обычный «злодейский» лад, чтобы не потерять уверенность. Чтобы чертовы чувства не свели ее с ума.       — Итак… — несмело начинает Марко. Замолкает.       — Итак, — тупо повторяет Стар.       Ей хочется сказать многое. Сказать, что смотреть на него больше минуты невозможно, что от его смеха она хочет смеяться сама, что вчера, когда они дрались и он прижал ее к земле, тем самым лишая возможности двигаться, у нее задрожали коленки от волнения. Сказать, что она нуждается в его помощи, а он нуждается в ее. Стар повзрослела рано, ей пришлось повзрослеть. Но рядом с лучшим другом своего врага она превращалась в наивного, робкого ребенка. Это бесило и завлекало донельзя.       — Тебе нужна моя помощь, Марко, — Стар прикрывает глаза и ерзает на постели, закинув на нее связанные в районе щиколоток худые ноги. — Точнее, вам, конечно. Нужно провести вас в мой — ну, бывший моим — замок таким образом, чтобы Тоффи не заметил. Что ж, я знаю, как это сделать.       — Но ты хочешь что-то взамен? — продолжает Марко, а Стар счастливо восклицает:       — Да, бинго! Начнем с малого: половину населения Мьюни в качестве моих рабов, полную реставрацию замка в случае победы над Тоффи, большую часть королевской казны…       — Людо предложил сохранить тебе жизнь и дать прощение, — перебивает ее Марко с доброй усмешкой и, помешкав, все-таки садится рядом на постель. Он говорит с ней как терпеливый взрослый с избалованным ребенком, и Стар невольно отодвигается от него, захлопнув рот и стыдливо покраснев. — Если ты перейдешь на нашу сторону и раскаешься, тебя оставят в покое и позволят жить. Я думаю, возможность дожить до старости лучше, чем тысячи рабов, правда?       — Я бы не была так уверена, карате-парень, — сладко отвечает Стар, изо всех сил стараясь сохранять маску хитрой злодейки, какой пыталась быть до заварушки с Тоффи. — Ты просто не знаешь, какой массаж делают мьюнианские рабы.       — Ты ведь не такая.       Марко, с умными проницательными глазами и выражением лица а-ля «я вижу тебя насквозь», просто не дает ей возможности здраво рассуждать.       — А какая тогда? — сипло спрашивает Стар.       — Ты пытаешься быть самостоятельной и равнодушной ко всему, но у тебя не получается. Это не то. На самом деле ты напугана и не знаешь, что делать.       — У-у-у, да ты мысли читаешь, да? — несерьезно протягивает Стар. — Раскусил меня в два счета. В таком случае тебе известно, как я отношусь к Людо и его друзьям. Ко всем, кто близок с Авариусами.       — Просто подумай: помогая нам, ты помогаешь и себе.       И она думает. Недолго, гипнотизируя лицо Марко напротив и путаясь в мыслях, но все же приходит к выводу. Ей нужна помощь, нужны новые чувства. Нужно начать сначала и задать себе цель.       Она смотрит на него исподлобья и ухмыляется, облизнув губы. Увидев это, Марко заметно напрягается и меж его бровей пролегает складка; он хочет что-то сказать, но Стар, даже со связанными руками и ногами, намного ловчее него, и она толкает его руками в грудь достаточно сильно, чтобы он упал на постель спиной и позволил ей взобраться сверху.       Реакция на эти действия вызывает у Стар смешок — Марко краснеет до кончиков ушей и нервно сглатывает, выглядя удивленным.       — Стар, что ты делаешь?       — Бу-у, карате-парень, — наклонившись ближе, пугающе шепчет она. — Теперь моя очередь прочитать твои мысли… Ом-м-м, итак, судя по ним, я тебе нравлюсь, правда?       Марко смущенно молчит, затем что-то бормочет себе под нос и пытается встать, однако Стар тихо заверяет его, что не задумала ничего ужасного. Почти.       — Я…       — Хорошо, сочтем твои красные щечки за согласие. — гаденько улыбается Стар. — Наши чувства взаимны, правда. Трудно устоять перед таким хорошим парнем, как ты.       — Э-э, спасибо?..       Стар более уверенно продолжает, тайно радуясь, что он не выглядит так, будто она ему неприятна:       — На Мьюни, ты знаешь, совсем нет хороших парней. Все ненормальные и грубые, с огромными острыми зубами…       — Эм, слушай, это все очень неловко, так что дай мне подняться, Стар...       Она игнорирует и не дает ему встать, вместо этого ближе нагнувшись и глядя прямо в глаза:       — Раз уж мы друг другу нравимся, то легко сработаемся. Ты поможешь мне, я помогу тебе и пернатому, и все останутся довольны! Только не обещаю играть честно, Марко, уж извини.       — Что тебе на самом деле надо, скажи мне, — нервно бормочет он и совершает еще одну попытку встать, но Стар быстро шепчет: «что-то вроде этого» и осторожно целует его в губы. Это действует намного эффективнее всех препирательств и мигом пригвождает Марко к постели обратно.       Она не играет честно, особенно теперь. Заберет себе и свободу, и славу, а может и любовь в придачу. Марко неловко принимает поцелуй через пару секунд, раскрывая губы и давая Стар полную свободу, а потом она слышит скрип двери и аханье Людо, который застыл на месте и с дергающимся веком глядел на них.       Стар ухмыляется в поцелуй (не первый в ее жизни, но самый приятный) и, в последний раз проведя языком по губе Марко, отскакивает от него и с самой невинной улыбочкой на свете оповещает Людо о том, что завтра они отправляются «надирать Тоффи зад», и что ни в какую темницу она никогда не попадет.       За спиной тяжело дышит шокированный произошедшим Марко, не в силах подняться с постели. Стар смотрит на него, улыбается — это только начало их взаимопомощи. Помогать, все-таки, бывает ужасно приятно.