(Not) Just Friends

      Стар переводит дух; все так забавно повторяется, крутится в колесе Отца Времени причудливым образом. Спустя некоторое время, вот и свадьба — Келли и Теда, — и шелк легкого зеленого платья, и вкуснейший пирог, вокруг стола с которым столпились друзья. И, конечно — она чуть морщит лоб — фотобудка, возле которой бегает маленький тролль и громко предлагает всем желающим опробовать «волшебство фотографии, которое изменит им жизнь».       — Ну надо же.       Она выгибает одну бровь и смотрит на Марко, который безразлично глядел в сторону будки и прыгающего волчком тролля. Мысли у них похожи.       Стар мягко усмехается:       — Да уж, мы как будто начинаем сначала.       — Да. Но только теперь все на своих местах, — кивает Марко и крепче сжимает ее ладонь, а затем утягивает к молодоженам чтобы их поздравить.       Все действительно было на своих местах, в кои-то веки правильно: Марко шел рядом с ней, позволяя в любой момент повиснуть на плече или поцеловать в щеку, при этом без обоюдной неловкости; Том флиртовал с приглашенными на свадьбу девушками и безмятежно общался со Стар и Марко, — друзьями. Лучший сценарий давно минувшего дня, такое причудливое отражение свадебной церемонии Рубериота и Фулдюк, только сейчас она идет рука об руку с другим человеком и знает: никакого стеснения, секретов и обмана больше не будет.       — Эм, кажется, мы немного опоздали, — замечает Марко, останавливаясь недалеко от громко ссорящихся из-за пустяка Келли и Теда. Драматичное выяснение отношений затухает так же быстро, как и началось: Келли убегает, плача, а Тед, немного помедлив, разумеется, бросается за ней.       — И которая эта уже по счету ссора за вечер? — равнодушно спрашивает Стар, едва подавив зевок.       — Э-э, вроде седьмая, — копирует ее тон Марко и качает головой. — Это если не учитывать психозы Теда перед началом. Я думал, что придушу и его, и себя.       — Это было бы непросто, Марко, у него ведь нет шеи.       — Я бы что-нибудь придумал, если бы терпение все же подвело.       Они тихо смеются друг другу и уходят к столу с закусками. Стар задумчиво улыбается: верит, что, даже несмотря на ссоры, которые так часто случаются между Келли и Тедом, эти двое тоже обретут гармонию в отношениях. Паззл ведь наконец-то сложен, все части там где надо; все «встало на свои места».       Вечер проходит обыденно и спокойно: Стар общается с друзьями, наслаждается сладостями и напитками, танцует с Марко и чувствует себя, в целом, великолепно. Только маячит назойливой мошкой перед глазами чертова фотобудка, чертов маленький тролль, который неугомонно беснуется рядом со своим аппаратом и довольно хихикает, когда удается кого-то туда заманить.       Честное слово, Стар кажется, будто внутри над людьми проводят пытки.       Она нервно сглатывает, сжимает плечи Марко, пока они танцуют. Это глупо, но фотобудка нервирует больше, чем должна, чем положено. Точнее, нервирует прошлое с ней связанное: те ощущения недосказанности, неловкости, отвратительно сжимающей нутро перед и после поцелуя. Тогда Стар казалось, что она в тупике и обманывает всех — себя, Тома, Марко, — и навсегда в нем и останется. К счастью, вскоре головоломка разрешилась, Том долго не злился, но чувство вины и противный осадок вытравить не получилось, как оказалось, до этого дня.       — Что-то не так.       Стар моргает, будто просыпается. Лицо Марко напротив выражает беспокойство.       — Я просто… задумалась… — прикрывает глаза; ей снова пятнадцать, ее снова разрывает на две части.       — И о чем-то явно нехорошем.       Она смущенно опускает взгляд, глядит на их двигающиеся на «раз-два-три» ноги. Забыла, — Марко слишком хорошо знает ее, настолько, что даже мысли читать не надо.       — Стар? — подталкивает он. — Ты можешь мне рассказать, о чем задумалась?       Стар издает не то мычание, не то стон, и, не поднимая взгляд, цедит сквозь зубы по-детски раздраженно:       — Дурацкая фотобудка.       Какое-то время они танцуют; Марко смотрит куда-то поверх ее головы и уже сам размышляет невесть о чем. Как только музыка сменяется на другую, Марко вдруг перехватывает ее за руку и тянет вперед, петляя меж людьми.       Прямо к фотобудке.       — Марко, это глупо, нам необязательно!.. — противится Стар и тут же замолкает, вспомнив, как несколько лет назад точно также тянула его сюда, капризно настаивая раз за разом делать фотографии, пока, наконец, ее каприз не зашел слишком далеко.       — По моему, сделать несколько фотографий на память будет здорово, — заявляет Марко, остановившись рядом с будкой и постучав кулаком по ее стене, желая привлечь внимание хозяина. — И я просто хочу поставить точку, понимаешь, в этой… истории…       — Разве мы не поставили точку еще три года назад? — вздергивает бровь Стар.       — Я говорю про эту, — он указывает большим пальцем на будку, — историю.       — Оу…       Стар краснеет: кажется, поняла.       — Да.       — Такая… «Фотобудочная проблема»!       — Типа того, — пожимает плечами Марко и заводит руки за спину, — Но звучит ужасно, Стар, не обижайся.       — А вот и вы, мои старые друзья! — как из воздуха раздается веселый голос Бена, хозяина фотобудки, и Стар с Марко одновременно вздрагивают и хмуро смотрят на него.       — Мы тебе не друзья, — бормочет Стар. Бен беззаботно ухмыляется:       — Надеюсь в этот раз, девочка, ты и твой кавалер хорошенько подготовились к испытанию «волшебной» будки.       Стар и Марко краснеют, а Бен довольно скалится. Он видит таких насквозь, прощупал каждого еще тогда, давно, и теперь только смиренно приподнимает занавес, открывая проход в фотобудку и галантным жестом приглашая их внутрь.       — Прошу!       — Да, — говорит Марко. Не Бену, не Стар, а самому себе. — Теперь мы точно готовы.       И, схватив Стар за руку, шагает вперед.

***

      В фотобудке они не были вдвоем с самого дня свадьбы Рубериота и Фулдюк, словно действительно боялись попасть в идентичную ситуацию. Сейчас Стар чувствовала себя куда увереннее: кабинка внутри немного изменилась, стала просторнее и красочнее, а вот цена за фото повысилась. Впрочем, это не было большой проблемой; теперь Стар не желала играть в глупую девчонку, которой срочно нужно сделать пару сотен фотографий прежде чем добиться идеальной и тем самым растратить все средства.       — Десятка? Это просто грабеж, — тем не менее, возмущается Стар.       — Этот маленький монстр высоко ценит свою камеру пыток, — отвечает Марко, заставив ее засмеяться.       Прижавшись друг к другу, они улыбаются в камеру, потом корчат рожи, потом целуются и так раз семь, если не больше. Стар не считает: забылась. С Марко в фотобудке больше не страшно, с Марко больше не сводит нутро виной и стыдом, а только приятным легким ощущением любви и доверия. Она никому не врет и не изменяет; все как надо, все наконец на правильных местах, и от этого хочется счастливо взлететь в воздух.       — Тебе что, совсем не жаль денег? — улыбается Стар между поцелуями, пока вспышка камеры жадно глотает их фигуры и лица, пропечатывая те на глянце. Фото останутся новыми воспоминаниями, точками в старой истории, которая закончилась как нельзя верно.       Губы приятно покалывает и каждый участок кожи сохраняет теплое ощущение рук Марко.       — Я ведь встречаюсь с королевой. Деньги — не проблема.       — Ну, Марко, — смеется, — я ведь не королева уже. И я серьезно!       — Я хочу оставить больше приятных воспоминаний об этой фотобудке, — спокойно отвечает он и на несколько секунд прижимается к ее щеке губами. Мелькает вспышка. — А то в прошлый раз вышло… как-то не очень.       — Зато если бы не эта фотобудка, мы бы еще долго не объяснились!       Но Марко уже не отвечает — он в очередной раз прикасается губами к ее, только уже настойчивее и кладет руки на талию, постепенно поднимая их выше.       Стар растерянно вскидывает руки и немного отключается от просторной прохладной фотобудки и шума вне ее; Марко не целует так где-то кроме спальни, и поэтому, отстранившись, резонным вопросом будет:       — В фотобудке? Ты серьезно?..       Марко утыкается носом ей в шею, втягивает ртом бледную кожу, прикусывая, чем и отвечает на ее вопрос. Стар выдыхает — щелчок камеры захватывает столь личный момент, — улыбается и прикрывает глаза, раскрывая рот и позволяя Марко поцеловать ее глубоко и долго, так, что начинает немного кружиться голова, а сердца на щеках слабо мерцают. Ладони в волосы, крепко сжимая, чтобы удержаться и не упасть на спину — иначе уже не встанет, не сможет воззвать и себя, и его к разуму. Но нужно ли это.       — Сюда же в любой момент могут зайти.       Чужой холодный язык самым кончиком соприкасается с ее, — Марко не слышит, а Стар не может решить, что ей делать: оттолкнуть или поддаться. Совсем как тогда, годами ранее.       — Марко, пожалуйста, — не знает толком сама, чего просит.       Ненадолго замолкает, почувствовав, как ее волосы на затылке сжали и легонько потянули, при этом прихватывая губами мочку уха. Это действие всегда вызывало моментальную отзывчивую реакцию в теле, и Марко часто нечестно пользовался этим, чтобы задобрить ее или в чем-то убедить, эдакий «финальный аргумент». В такие моменты Стар казалось, что, даже попроси он ее улететь на другую планету или отдать Мьюни в распоряжение монстров, она бы согласилась, почти не раздумывая.       Стар кладет руки ему на плечи и вроде как собирается с силами, чтобы оттолкнуть, но Марко сам прерывается, наспех поправив одежду и волосы, чмокает ее в нос и тихо говорит:       — Погоди, — прежде чем выйти из будки.       Стар тяжело дышит, глядя в пол и впиваясь ногтями в мягкую лиловую обивку сиденья. Громкий щелчок камеры заставляет ее вскрикнуть, а через минуту возвращается Марко, держа в руках охапку фотографий и улыбаясь.       — И куда ты ходил? — интересуется Стар, мельком глянув на фото и покраснев при виде самых последних, где они уже вовсю целовались.       — Заплатил этому маленькому ублюдку за аренду фотобудки на час.       — Ты… что сделал?!       — Можешь поссориться со мной потом, а пока лучше держись крепче.       Стар крепко цепляется за его спину, как только будка начинает крениться из стороны в сторону и взлетает в небо. Никогда бы не подумала, что однажды это он, Марко, будет вести себя безрассудно, а она — смущенно прятать лицо и тихо ворчать.       Но не то чтобы совсем серьезно…       Как только они приземляются, Марко притягивает ее к себе и усаживает на колени. Поцелуи совсем несерьезные, быстрые, дразнят ее; легкая юбка платья задирается, и Стар сама целует уже дольше и нетерпеливее, кладя на свои оголившиеся коленки его ладони, но довольно скоро ощутив те на бедрах.       — Ну вот, а я хотела пойти и поговорить с Келли, — Стар закусывает губу, останавливаясь в виду бьющегося внутри напряжения, что становится сильнее с каждым прикосновением губ и языка Марко к шее. — По моему, они снова расстанутся.       — Наверняка они с Тедом уже все уладили. Ну, перед этим, может быть, развелись, затем снова поженились, но — уладили.       Смеется; с Марко хорошо даже здесь, в «жуткой» фотобудке. Хорошо, когда теплые ладони бродят с ног по туловищу, по спине, сжимают скрытые тканью окружия груди. Хорошо быть на «его» месте, такой: смущенной и паникующей из-за каждого стука извне; хорошо видеть его таким: посмеивающимся на ее испуганный шепот и быстро сдергивающим сначала с себя пиджак, а затем с нее — лиф платья. Стар в долгу не остается: стаскивает синий галстук, ерзает бедрами на коленях, раз за разом прижимаясь к выпирающей ширинке.       — Ну наконец-то, — слышит возле уха. Стонет, видя его руки, сжавшие голую грудь.       — Что?       Прохлада бьет по полуголому телу до мурашек, вниз по телу, вместе с губами и руками Марко, смазывая все мысли в непонятную кашу, разбросанный паззл. Толком не слышат, как камера начинает щелкать вновь и как хитро посмеивается снаружи маленький тролль Фотино, пересчитывая купюры и порой довольно поглядывая в сторону фотобудки.       — Наконец-то ты вернулась. Я уже подумал, что снова в тот день попал, только теперь на твое место, — говорит Марко и проводит пальцами по красным сердечкам Стар, по твердым соскам, животу, а затем быстро запускает руку ей в белье.       Стар всхлипывает и дрожит, когда его пальцы быстро проходятся меж губ и давят на клитор, массируют, и так несколько потрясающих минут, пока Стар сама не останавливает, а затем дрожащими руками расправляется с ремнем брюк.       — Не волнуйся, Марко, — улыбаясь, шепчет ему в губы и сладко вздыхает, опустившись на его член и прижав ноги к бедрам Марко. — Теперь… всё на верном месте.