Мое спасение.

— Я не думаю, что это хорошая идея, Максим, — все же предприняла я позднюю попытку вразумить парня. Мы уже незаметно ушли с физкультуры и теперь пересекали пустой холл школы, направляясь к лестнице. — Тебе всегда не нравится то, что я предлагаю, — парировал Морозов, даже не обернувшись. Он шел так быстро, что я едва за ним поспевала. Надеюсь, что ничего плохого с нами не произойдет. Да, Вика, ничего плохого… Всего лишь пробраться в комнату к возможному убийце, ну, конечно, что тут страшного? — Потому что ты всегда предлагаешь опасные авантюры, за которые нам потом попадает. Неужели ты забыл, что написал нам «Пифагор», когда ты решил погеройствовать? — не унималась я. — Вика, хватит жужжать. Я уже жалею, что позвал тебя, — Максим обернулся ко мне. На мое возмущенное лицо, он лишь усмехнулся, — Мы пришли. Не стой столбом.       Ведь и правда пришли. Я даже не заметила этого, пока старалась поскорее догнать его. Значит путей для отступления больше нет. Поддавшись, я позволила ему втолкнуть меня в комнату и закрыть за нами дверь. Как только прозвучал щелчок, я сразу же направилась прямиком к письменному столу. Медлить в таких делах нельзя. — Ищем все, что может касаться Кристины, — скомандовал Морозов.       Быстро обыскивать вещи мне было не в первой, поэтому, быстро сосредоточившись, я принялась за дело. Особо ценной для нас информации или какой-либо зацепки там не обнаружилось, и, судя по разочарованному вздоху Макса, он тоже ничего не нашел в комоде с вещами. Макс также быстро осмотрел небольшой книжный шкаф, а после повернулся ко мне. Я закончила проверять содержимое различных документов, что были разбросаны по столу. Ни-че-го.       Максим нахмурился. Он ненавидит тупики. — Отойди-ка, Вик, — я не успела среагировать, как он быстро подошел ко мне и отодвинул меня в сторону, будто я не в состоянии сделать это сама. Парень опустился вниз, осматривая стол. После с выражением величайшей сосредоточенности начал копаться в выдвижных ящиках. Чтобы не стоять столбом, я решила посмотреть под матрасом на кровати. Конечно, это не очень хороший тайник, но ничего лучше я придумать не смогла. — Должно же быть хоть что-то, блин, — Макс с силой ударил по ящичку. Тот, не выдержав такого давления, захлопнулся, а после выкатился обратно. — Вика, что ты там делаешь? Кубик не идиот, чтобы прятать что-то под кроватью. — Но мы же как-то спрятали там ноутбук. — Вот именно. Его нашли и удалили все, что у нас имелось. Где бы ты спрятала что-то очень важное? Точно! — вдруг его осенило. Он выдвинул ящичек до основания. Сначала я не поняла, зачем парень проделывает это, но после убедилась, что все-таки Морозов куда сообразительнее меня в таких делах. Он начал ощупывать их, проверяя на наличие второго дна. А после вскинул на меня взгляд, где четко отражалась гордыня. Я поняла, что Макс что-то нащупал на обратной стороне. Он дернул рукой. Тишину прорезал звук отклеивающегося скотча. Максим вытащил фотографию. Я подошла ближе, чтобы разглядеть, что хочет показать мне Максим. Эта была фотография Кристины. Я выдохнула. — Гад… — озвучил мои мысли парень. — Это из-за этой фотки он меня чуть не придушил… — судя по выражению лица Макса, он хотел озвучить еще много ругательств в сторону математика, но вдруг настороженно замер. Я тоже прислушалась.       Четкий, ровный звук шагов оглушил нас на долю секунды, а после понимания врезалось в мозг, настойчиво пульсируя — сюда кто-то идет.       Мой испуганный взгляд зацепился за Морозова, который не смог сдержать себя и смачно выругался. — Что делать? — спросила я шепотом. — Прячься в шкаф, — Максим не мог прикрепить фотографию обратно и заметно нервничал. — Вика, сейчас же! — А ты? — я видела, что Максим не успеет спрятаться, даже если будет действовать со сверхскоростью. И оставить стол в таком состоянии нельзя. Каверин сразу догадается, что это мы к нему пробрались (именно он нам угрожал под ником «Пифагора» в чате). — Ты же не успеешь! — Вика!       Его гневный взгляд впился в меня. Он смотрел так, будто я обузой висела на его плечах, и ему сейчас было бы куда легче, если бы я выполнила то, о чем он меня просит, а не заставляла нервничать еще больше. Какая же я эгоистка! Конечно, Макс чувствует себя ответственным за меня, в конце концов, эта была его идея обыскать комнату. Морозов кивнул в сторону шкафа, желая, чтобы я поторопилась. На этот раз я заставила себя сдвинуться с места и поспешить к треклятому шкафу. Не знаю откуда во мне взялись силы спрятаться самой, когда парень еще оставался там, пытаясь вставить чертов ящик обратно.       Паника постепенно охватывала мой мозг, сжимая в тугие силки. Еще немного и я бы сорвалась с места к нему. Но за дверью кто-то начал возиться с замком, что заставило меня замереть. Макс поспешил в мою сторону. Раздался характерный звук открывающейся двери. Я вздохнула и задержала дыхание, закрыв рот рукой. Я чувствовала, как ужас заполняет мое сердце. Последнее, что я сумела разглядеть из-за небольшой щелки — Максим, не успевший спрятаться, прикрывает двери шкафа спиной. Он закрыл мне обзор на происходящее. Загородил собой от опасности. — Какого черта ты здесь делаешь? — услышала я голос математика, — Зачем тебе нужна эта фотография? — прорычал мужчина.       Резкий толчок в дверь и судорожные попытки вдохнуть.       Он его душит. Макса…       Что делать? Времени нет. Нужно действовать.       Я попыталась открыть гребанные дверки шкафа, но мне было это не под силу. Я готова была молиться всем богам и проклинать себя за проявленное легкомыслие.       Нужно думать. Давай же, Вика.       Соображай, черт возьми.       С рваными вздохами Макса и попытками что-то сказать, я сама начинала задыхаться. От беспомощности, от чувства вины, от страха за него. Когда нервы в теле стали напряженны до предела, а ужас и вовсе пересек дозволенную черту — я поняла, что не выдержу. Холод уже побежал вдоль вен, разгоняя самые сильные эмоции, и заставляя замирать от страха одновременно. В голове было так много мыслей, но все они были обреченно пусты. Ничего толкового на ум не приходило. Это добивало остатки самообладания, которые сейчас летели к чертям. Мне все равно. Пусть только это прекратится. Пусть он отпустит Макса. — Не трогайте его, — закричала я, ударив по стенке шкафа. — Отпустите его.       Судя по шуму, там завязалась борьба. — Кто это там? —сказал Каверин.       Что-то тяжелое упало на пол. Створки шкафа наконец распахнулись, и я встретилась лицом к лицу с демоном во плоти. Лицо учителя, перекошенное от гнева, ярко выражало всю ярость, что он испытывал. В этот момент я поверила, что он убийца. И похолодела. По спине пробел ток, но я не успела поддаться панике. Каверин схватил меня за руку и вытащил из укрытия. Запястье пронзила тупая боль, на которую я не сразу обратила внимание — страх действовал на меня как обезболивающее. Стоило мне взглянуть на красное лицо Морозова, как меня тут же охватил ступор. Макс пытался подняться пола, но глубокие вдохи ему мешали. Он же, несмотря на свое состояние, был неимоверно зол. И я действительно не знала, кому из них не повезет больше. — Что вы здесь ищете? — математик с силой дернул меня за руку, привлекая внимание. — Спрашиваю в последний раз… — А то что?       Я вздрогнула. Каверин волчком обернулся. Я едва устояла на ногах. В дверях замер Андрей. По лицу Авдеева было понятно, что он не знал как поступить дальше. Он лишь предпринял отвлекающий маневр. И у него получилось…       Учитель, совсем рассвирепев, кинулся на шатена. Я попыталась зацепиться за него, чтобы помешать, но была откинута в сторону. Андрей сопротивлялся, и кулак Каверина врезался в стену. Нужно было что-то предпринять. Я огляделась в поисках чего-нибудь полезного. Морозов, который рывком поднялся с пола, отвлек меня. Его взгляд не выражал ничего хорошего, только был сосредоточен и полон решимости. Мускулы напрягались при каждом движении, словно переполнились энергией, искавшей срочный выход. Макс, взяв тяжелую статуэтку с полки, замахнулся. Я вскрикнула. Последовал тяжелый удар. Каверин повалился на пол. Максим от силы своего удара сам отшатнулся в сторону.       Пара вязких секунд молчания. — Офигеть, — подытожил Макс, посмотрев на растянувшегося математика. Парень прислонился спиной к шкафу, в его глазах четко отражалось опасение. Он кинул косой взгляд на учителя, и губы его чуть побелели.       Каверин лежал совсем неподвижно, даже грудь от дыхания не вздымалась. Руки раскинуты в сторону, а глаза плотно закрыты. Небольшой участок пола стремительно окрашивался алой кровью, вытекающей из головы.       Страх снова впился в мозг своими острыми когтями. Я прижала руку ко рту, чтобы унять дрожь в губах. Слишком много за сегодня испытано. Все, на что меня хватило, так это беспомощно посмотреть на Андрея. Но Авдеев и без слов меня понял. Он неспешно присел около учителя и протянул чуть дрогнувшую руку — его самого трясло, как осиновый лист на ветру — к голове Каверина. Нерешительно парень ощупал место удара, а после нервно сглотнул. — Чувак, — протянул Андрей, не решаясь смотреть в глаза Максу, — ты ему, по-моему, череп проломил.       Воздух покинул мои легкие, а сердце едва не остановилось, когда я взглянула на Максима. На этот раз он понимал, что совершил. Страх буквально пульсировал во всем его теле, казалось, даже мешал нормально стоять. Сжатые кулаки разжались, и я увидела, что пальцы его пробивала, словно ток, мелкая дрожь. Ноги подкосились, и он с выдохом скатился по стенке шкафа вниз, отдавшись панике. Резкий, беспомощный взгляд, брошенный в мою сторону, будто кричал: «Что теперь?». Я в три шага преодолела расстояние между нами и села перед ним на колени. Макс, неуклюже пошарив, нашел мою руку и несильно сжал. — Макс, пульс есть, — сказал Андрей. — Он жив.       Выдох облегчения вырвался одновременно. Максим невесомо провел рукой по моему плечу. — Что…что делать? — спросил Морозов. — Я-я не знаю, — покачала головой я. — Все нормально, мы сами разберемся, — твердо сказал Андрей и поднял меня с пола.       Я в нерешительности посмотрела на Макса.       Разве можно оставлять их сейчас?       Он кивнул.       Андрей подтолкнул меня к двери.

***

      Ночью я не могла уснуть. Мою голову посещали неприятные картины и ужасающие рассудок мысли. Полночи я металась на кровати, пытаясь справиться с собой. Максима и Андрея у меня не получалось расспросить о том, что они сделали с Кавериным — рядом все время присутствовали Даша и Рома. Я предложила объяснить Морозову и Авдееву последнюю тему по математике в полной тишине, чтобы ребята меня сразу поняли. Но Даша вспомнила, что эта тема тоже ей не просто далась, и она хотела закрепить материал получше. В итоге я потратила два часа на объяснение заученной мною темы, украдкой кидая взгляды на Макса с Андреем. Парни меня по возможности игнорировали и вели себя так, будто ничего вообще не произошло. Пять с плюсом за актерское мастерство.       Утро наступило медленно. Солнце лениво поднималось на уровень нашего окна, и, когда весенние лучи заползли к нам в комнату, я уже сидела на заправленной кровати. Заранее переодевшись в школьную форму, листала учебник химии. Ни одно из прочитанных предложений не оставило след в голове. Мысли возвращались к событиям вчерашнего дня, и по спине бежал неприятный холод.       Устав мучить саму себя догадками, я вышла из комнаты. Сразу же направилась к комнате парней. Разбудить их, чтобы расспросить обо всем, было, конечно, эгоистичным желанием, но больше ждать я не могла. Но, похоже, нормально дойти до комнаты мне было не суждено…       Дверь, которая вела в душевую парней, неожиданно открылась. Я отскочила, чтобы не получить по лбу, но споткнулась о собственную ногу. К моему счастью, с полом я не встретилась: чьи-то сильные руки успели меня удержать. — Держу, — над ухом прозвучал знакомый голос. — Макс. — Ну, а кто еще? — парень помог мне выпрямиться. — Ты такая неуклюжая. Я раньше не замечал. — Все из-за тебя, — недовольно буркнула я.       Максим нахмурился, вглядываясь в мое лицо, а после в его глазах промелькнула игривость, а губы растянулись в ухмылке: — Так, значит, я виноват? — Да, — протянула я, не понимая, к чему клонит парень. — А я не считаю себя виноватым, — беззаботно изрек Морозов, приглаживая рукой влажные волосы. Только сейчас я обратила внимание на то, что парень вышел из душа. Словно бы в подтверждение тому капля воды скатилась с волос и упала на шею Макса, скатываясь на обнаженную грудь и подкачанный торс. Воздух застрял где-то в горле от осознания, насколько сейчас привлекателен Максим. Как вообще можно убить в себе чувства, если недостатков в нем нет? Капля покатилась дальше, оставляя после себя едва заметную дорожку. Желание провести по этой неровной линии пальцем, до боли закололо в руках. — Нравится?       Его голос подействовал отрезвляюще. Я рывком подняла голову. Пока смущение не охватило меня полностью, решила перевести тему: — Так о чем ты говорил?       Мы пошли по направлению к комнате парней. — Я говорил о том, что не считаю себя виноватым. Это же ты теряешься в моем присутствии, значит это твоя вина.       Он издевается, да? — Я не теряюсь в твоем присутствии. У тебя мания величия. Ты знал? — протараторила я, стараясь долго не задерживать взгляд на его полуобнаженном теле.       Макс, который всегда отличался хорошей реакцией, благодаря чему преуспевал в фехтовании и боксе, неожиданно поскользнулся на ровном месте. Чтобы устоять на ногах он правой рукой оперся на стену, тем самым пригвоздив меня к стене. Он выпрямился в полный рост, из-за чего смотрел на меня сверху вниз, вторую руку он также прислонил к стене на уровне моей головы. От такой близости мое хваленое умение «держать себя в руках, когда Макс рядом» помахало ручкой и куда-то сбежало, прихватив с собой остатки мозгов. Вместе с воздухом в легкие стал попадать аромат мужского шампуня и мяты. Голова чуть закружилась. А полуобнаженный Максим (на нем были только серые штаны), не способствовал восстановлению моего самообладания. Взгляд как-то сам нашел его чуть приоткрытые губы, и волна трепета зародилась где-то внутри, где-то в области сердца. Пульс отдавался в ушах.       Каково это коснуться его губ? Почувствовать на себе его дыхание? Ощутить прикосновение его рук?       Не думай об этом. Не надо.       Но как справиться с собой, когда он в паре сантиметров. Чертовых жалких сантиметров, которые мне не сократить?       Это было невыносимо больно: я не могу прикоснуться к нему, даже если тянет, как магнитом. Сердце заходилось в ударах о грудную клетку, словно решило проломить мне ребра. И сладкая боль, такая тягучая, но почему-то приятная от мысли «он так близко», вновь и вновь разливалась по телу. — Мания величия, да? — произнес Морозов. Его выдох коснулся моей щеки. Я максимально вжалась в стену, пытаясь отдалиться от него. Иначе ведь сорвусь, и к чертям все, что выстраивала у себя в голове. Все полетит в пропасть, потому что больше я не смогу остановиться при виде «этого». Мне будет наплевать, что скажет Морозов, потому что мои чувства подобны вечной буре, которая, увы, утихнуть не может. — Макс, — в голосе сквозило волнение. — Что? — нежно прошептал он, будто дразня меня. Зеленые глаза изучающе бродили по моему лицу. — Перестань, пожалуйста, — попросила я, хотя, конечно, желала иного. Слезы жгучей, как пламя, горечи обожгли глаза. А мутная пелена застилала их, и я уже смутно видела его губы самой идеальной на свете формы. Он выдохнул и сделал пару шагов назад, но по мере его удаления в груди безжалостно щемило. Глупая надежда на что-то большее, безвольной птицей упала с небес о камни. — Прости, — мягко извинился Макс.       Не вздумай разреветься. Вика, держи себя в руках.       Я вытерла глаза и подняла голову. — Все в порядке. — Не знаю, что на меня нашло. Я не хотел. — Да, я знаю.       Ты не хотел.       Я хотела бы что-нибудь сказать, чтобы разорвать тягостное молчание. Но на ум ничего не приходило. Максим неожиданно снова сократил между нами расстояние. Правда, на этот раз, остановился в шаге от меня. Парень взял меня за запястье и нахмурился. Не поняв его реакции, я тоже поглядела на свою руку, где красовалось большое синее пятно. — Каверин? — глухо спросил Макс. — Да. — Зря я тебя с собой взял. Извини, Вик. — Макс, это слишком непривычно. За одно утро ты извинился уже дважды. Обычно это не в твоем духе.       Макс усмехнулся. — Кстати, о Каверине я и хотела тебя спросить.       На секунду в его глазах промелькнуло волнение. — Лучше тебе не знать, — после этих слов он отошел от меня к окну, показав мне свои широкие, обнаженные плечи. — Что вы сделали? — обеспокоенно спросила я. Воспоминания тягучей пленкой ложились на мое сознание. Зато дрожь во всем теле от близости Морозова начала отпускать.       Парень молчал, не желая отвечать. Его руки с силой сжали подоконник.       Я боялась к нему подойти. Не из-за его непредсказуемой реакции – из-за себя. Вдруг я сорвусь. Вдруг все испорчу. — Думаю, ты не будешь рада, когда узнаешь, что мы решили с ним сделать. — Ты о чем?       Я, не выдержав, преодолела расстояние между нами. Он окинул меня холодным, почти раздраженным взглядом. Не потому что вдруг решил оттолкнуть, вовсе нет. Я прекрасно знала, что значит этот взгляд: «Говори что хочешь. Я все равно тебя не послушаю». — Мы связали его и заперли на чердаке, – на выдохе быстро и нервно произнес Макс. — А что нам еще делать, Вика? Если отпустим, то все: мы – трупы. Не знаю, как ты, а я хочу жить, — не дав, вставить мне ни слова, закончил парень. — Мы не можем его держать там вечно. — Мы с Андреем что-нибудь придумаем позже. А пока лучше выведать у него все, что получится.       Я не стала с ним спорить. Конечно, меня не устраивает такой вариант. Держать учителя-убийцу на чердаке, зная, что в школе есть его сообщники. Но с другой стороны Макс прав, если его отпустить – до конца этой недели мы не доживем.