Мое спасение.

      Мужчина стремительным шагом направился ко мне, и в этот момент я поняла, как сильно бьется мое сердце о грудную клетку. В его глазах бушевала чистая ярость, выжимая мою минутную храбрость, загоняя меня в капкан страха. Инстинктивно шагнула назад, пытаясь отдалиться от разъяренного взора направленного на меня, но тут же запястье обожгло резкой болью, там, где чужая рука с силой сжала пальцы.       Он рванул меня на себя, и я ударилась об сильное тело. Меня тут же наполнило чувство отвращения.       Мое внезапное появление озадачило отчима Юли. Настороженный взгляд впился в дверь за моей спиной: мужчина опасался, что я привела с собой подмогу. К сожалению, это было не так. С собой у меня было только бешено бьющееся сердце в груди, и маленький мобильник, который я сжимала в руке. Впрочем, устройство у меня сразу отобрали, и швырнули в стену, чего дешевый девайс не выдержал: корпус раскололся, а батарея с глухим стуком отлетела в сторону.       Мужчина, крепко сжимая мою руку, выглянул на улицу, но, не увидев там ничего ему угрожающего, вернулся и потянул меня за собой в середину тесного сарая.       — Еще одна маленькая непослушная девочка, — прошипел он. Я дернулась в сторону, чем сделала хуже себе. Боль, пронзившая запястье, неумолимо напомнила о похожем случае, произошедшем в комнате Каверина. Только сейчас все обстояло иначе — гораздо опаснее и страшнее.       — У вас фетиш на несовершеннолетних? — Мой голос предательски дрогнул. Я вздернула подбородок выше, желая скрыть собственную слабость за толикой дерзости.       Человек напротив хмыкнул. Его губы растянулись в пугающей улыбке.       — Вас на уроках учат дерзить старшим, а? — Мужчина вновь сдавил крепкой ладонью запястье, в то время другой рукой схватил меня за подбородок. Я мотнула головой, чтобы высвободиться.       В голове отчаянно искала выход из сложившейся не в нашу пользу ситуации, и с тем же лютым, беспросветным отчаянием его не находила. Понимала только, что на этот раз мы попались.       Холодные глаза незнакомого мужчины продолжали изучать мое лицо. Тоже искали какой-то вариант. Он повернулся к Юле, продолжая удерживать мою руку:       — Интересно, сколько еще у тебя таких храбрых, но глупых друзей? Я так понимаю, конверт у кого-то из них. Мне перебить их по одному или ты все-таки скажешь мне, куда ты его дела?!       Юля вздрогнула от его крика и посмотрела на меня. Размазанная под глазами тушь и порядком испорченный макияж, не смогли скрыть чистых эмоций, так ясно читающихся в ее голубых глазах. И, наверное, впервые после наших совместных расследований «связи Кристины и Каверина» мы поняли друг друга безмолвно и безоговорочно. Ее взгляд выражал тот же страх, что разгонял оледеневшую кровь по моим венам. Она понимала, как и я, предельно четко: мы в ловушке. Без выхода. Без надежды на спасение. Ребята в школе ищут конверт, но у нас счет идет на секунды. А терпение этого человека на исходе.       — Убьете нас — конверт не получите, — сказала я.       Пытливый взгляд вновь прилип к моему лицу.       — Ты знаешь где он?       Я молчала, силясь придумать какой-нибудь план, чтобы потянуть время. Необходимо было что-то сообразить, иначе исход нынешней ситуации мог оказаться плачевным для нас. Свободную руку я сжала в кулак, впиваясь ногтями в мягкую кожу, пытаясь абстрагироваться хоть на пару секунд, чтобы найти решение.       Думай, Вика. Ну же, давай.       Ему нужен конверт и, судя по всему, он не отступит, пока не получит его.       Затхлый запах сырости и пыли забивался в ноздри и продирал горло при каждом новом вдохе, но я продолжала давиться им, потому что дышать было трудно. Легкие словно сковало стальным обручем то ли от страха, то ли от напряженной мыслительной деятельности.       Конверт.       Нащупала единственный рабочий вариант из спутанного вороха мыслей, и зацепилась за него.       — Я покажу, — смотря не в глаза мужчине, а на его ботинки припорошенные пылью, тихо произнесла я. — Я покажу, где конверт, если вы отпустите их.       Максим дернулся, услышав мои слова. Попытался встать, привлекая к себе опасное внимание, но из-за рук, связанных тугой веревкой, не смог нащупать опору и обессилено опустился. Только губы его зашевелились:       — Не надо.       Голос Морозова хриплый. С разбитых губ капала кровь на подбородок и рубашку.       — Не трогай ее. Я сам. Сам отдам тебе конверт.       Макс понял мой ход и покачал головой, жестом говоря мне «не надо».       Отчим Юли внезапно расхохотался, запрокинув голову к потолку, откуда свисала одинокая тусклая лампочка. Вокруг его глаз собрались морщинки, а губы искривила ухмылка.       — Ну, прям рыцарь, — указав на Макса второй рукой, проговорил он. — А не многовато тебе принцесс, а? Ты парень слишком шустрый и слишком меня бесишь. Если ты пытаешься блефовать, я тебя пристрелю.       Мужчина поднял с пола пистолет и направил его дуло на Максима.       Сердце пропустило удар.       — Нет! — крик сорвался с моих губ, но потонул во внезапном шуме. Сигнализация машины, находящейся, судя по громкому звуку недалеко, остановила мужчину. Он замер на месте, а я выдохнула потому, что пистолет был отведен от Морозова.       Мужчина озадаченно посмотрел на меня, обдумывая, что делать. В следующее мгновенье он направился к двери, таща меня за собой. Ситуация не позволяла оставить меня с ребятами в сарае среди пыльных лодок, я — единственная, кто может свободно передвигаться, а веревок видимо у него припасено больше не было.       Поневоле я снова окунулась в вечернюю прохладу леса, и вынужденно шагала, едва поспевая за этой сволочью. Только надеялась, что Макс и Юля смогут обратить его минутное отсутствие в свою пользу и выбраться из сарая.       Мы приблизились к машине темного цвета. Мужчина направил в мою сторону пистолет, ясно давая понять, что выстрелит, если я попытаюсь сбежать. Подошел к машине и одним нажатием выключил сигнализацию. Лес затих, ожидая дальнейших событий. Я сглотнула собравшийся в горле ком, и прислушалась: мне показалось, что я уловила какой-то шорох неподалеку от нас. Страх побуждал меня надеяться, что это не просто белки резвятся в траве.       Луна бросала на землю серебристый свет, будто знала, что произойдет дальше, с потаенным страхом взирая на нас с неба. Похититель напрягся, и замер, вслушиваясь в тишину. Дуло его пистолета все еще смотрело на меня. Внезапно из-за тени одного из больших деревьев показался человек, в котором я сразу узнала школьного работника — мастера. Именно с ним сдружился Макс. Толя, кажется, так его зовет Морозов.       Я испугалась, что мы снова угодили в одну из ловко расставленных сетей и Анатолий тоже один из них. Но мужчина приложил палец к губам, призывая меня не шуметь, и мой страх перевоплотился в недоумение. Вместо того чтобы нападать на меня, он шагнул в сторону Юлиного отчима.       Тот в свою очередь резко обернулся, но не к мужчине — его он по-прежнему не замечал — а к сараю, из которого мы вышли.       — Твою мать! Вы детишки слишком шустрые! — прорычал мужчина. Я, забыв о наставленном на меня пистолете, обернулась. Юля и Макс выбрались из сарая, вместе с ними оттуда же выбежала школьная уборщица — Маша. Происходящее я не понимала совсем. Как они нас нашли, как здесь оказались? Однако, времени на поиск ответов не было.       Максим озирался по сторонам, но зацепив меня взглядом, направился в нашу сторону.       — Вы мне надоели! — вскричал похититель. И в следующее мгновение лес оглушил громоподобный звук выстрела, оставляя кровь в жилах леденеть от ужаса. Максим отшатнулся, и я прижала трясущиеся руки к губам, решив, что он ранен. Но, когда с парня спала пелена оцепенения, он быстрым шагом, переходящим в бег, двинулся ко мне.        Не ранен. Он в порядке.       Выдохнула, прикрывая глаза.       Он в порядке.       Наконец, как сквозь толщу воды, до меня стали доходить другие звуки. Звуки криков, мата, и возни. Повернувшись, я обнаружила, что школьный мастер повалил на землю отчима Самойловой, и между ними завязалась борьба. Первый старался вырубить второго, что у него не выходило.       Не прошло и двадцати секунд, как пространство сотряс еще один выстрел, срывая крик с моих уст. Все произошло очень быстро. Прямо здесь, на моих глазах, последователь ингрид извернулся, и, прижав оружие к животу Анатолия, нажал на курок. Затем перекатился, оказываясь сверху мужчины, приготовился стрелять еще раз.       — Нет! Толя! — закричал приближающийся Макс, чем на мгновение отвлек внимание стрелявшего. Последний, поддавшись инстинктам, повернул голову в сторону звука, и в этот момент, мастер нащупал большой камень под рукой, и со всей имеющейся силой ударил по голове преступника. Одного удара хватило, чтобы крепкий мужчина, удерживавший в сарае троих школьников, упал мешком на землю. Руки его раскинулись в стороны, а вмиг остекленевшие глаза обратились к небу.       Я попятилась назад и врезалась спиной в подбежавшего ко мне Макса. Парень обхватил руками мою талию, удерживая на месте.       — Ты ранена? — взволнованный шепот над ухом.       Покачала головой.       Морозов обошел меня, подбежал к Толе, и помог ему принять удобное положение. Кровавое пятно, стремительно расползалось по ткани. Мужчина застонал от боли. Это заставило меня прийти в себя, сбросить с себя оковы шока и панического страха. На негнущихся ногах, я подошла к спасителю. Одного взгляда хватило, чтобы понять: рана серьезная.       — Ты как? — отчаянно спрашивал Макс уже в третий раз у Толи.       — Хреново, — усмехнувшись, ответили ему. Морозов повернулся ко мне: — Вика, позови кого-нибудь на помощь!       Кого? Мы посреди леса. Времени мало.       — Подожди, послушай меня. Мне есть что сказать тебе, — обратился Анатолий к Максу. Перевел дыхание, морщась от боли. — Я хочу сказать тебе, пока не поздно. Ты — отличный парень. И запомни: я тобой горжусь. Знаешь, ты так на нее похож…       — О чем ты? — не понял Морозов. И тревожно глянул на меня, будто я могла знать, что происходит.       — Кто-нибудь, помогите! — закричала я в лесную тишь. Только ворона с ветки слетела на мой призыв, пугая своим мрачным карканьем, словно предвестница чего-то плохого. Меня передернуло, я обхватила свои плечи. — Здесь кто-нибудь есть?!       Раненный мужчина покачал головой:       — Бесполезно. Здесь никого кроме нас нет.       — Тогда поспешим к дороге, — заторопился Максим, — там поймаем машину. Поедем в больницу.       — Послушай меня, пожалуйста, — умолял Анатолий, сжимая плечо парня. — Маша. Она. — Каждое слово давалось труднее, чем предыдущее. Дыхание сбилось, стало прерывистым. А кровь окрасила почти всю рубашку. — Маша — она твоя мама, Максим. Твоя мама.       — Что такое ты говоришь? — прошептал Морозов. Но мужчина не смог ему ответить: его глаза сомкнулись, а голова безвольно откинулась на плечо. Максим дернулся, словно от удара, и крепко ухватив за плечи мужчину, встряхнул его. Шепот, преходящий в крик сорвался с его губ: — Нет, пожалуйста. Нет, нет!       — Макс! — позвала я его, но парень только покачал головой, пытаясь оградиться от чудовищной правды. Он с громким отчаянием и мольбой в глазах смотрел на распростертое перед ним тело, ожидая, что мужчина встанет и все будет в порядке. Но секунды текли, как вода сквозь пальцы, и ничего не происходило.       — Толя, вставай! — вновь потянул мужчину Морозов, пытаясь поднять его тело. — Я сказал: мы поедем в больницу. Пожалуйста, вставай       — Макс, — еле слышно проговорила я, — он мертв.       Максим посмотрел на меня. Паника застыла на его лице, исказившись в горькое мучение. Губы парня задрожали, а по щеке покатилась слеза, размазывая кровавые разводы на лице. Он порывисто встал с земли.       И вот мы стоим посреди поляны, освещенные лунным светом, окруженные двумя телами, смотрим друг на друга, не роняя ни слова. Только шелест деревьев напоминал, что мы живы. Нет, скорее о том, что мы выжили. На этот раз.       Безмолвные, почти потерявшие рассудок от шока, запутавшиеся, мы шагнули друг к другу навстречу, находя в близости успокоение — лекарство, чтобы не сойти с ума. Онемевшими, не слушающимися руками, сплелись в объятиях. А вокруг запах крови, и ночной холод, постепенно опускающийся на землю. Здесь, в этот миг — единственное спасение — это мы. Друг в друге.       Конец первой части.