Мое спасение.

      Спустя почти три часа приготовлений, мне, наконец, удалось вздохнуть спокойно. Все было готово. Я провела по ткани черного приталенного платья, и взглянула на себя в зеркало. Волосы, завитые в аккуратные локоны, послушно лежали на плечах. Косметика скрывала бледность лица и синяки под глазами. Платье подчеркивало достоинства фигуры, плотно обхватывая тонкую талию, и оголяя одно плечо. Через второе плечо была перекинута лямка, словно украшенная черными цветами и небольшими волнами, искусно сшитыми из той же нежной ткани. На ногах черные туфли на высоком каблуке. Праздничный образ завершен. Вот только бы глаза не были такими напуганными.       Сзади маячила Дашка. Ходила туда-сюда, мерила комнату шагами. На ней красовалось изящное белое платья и того же цвета туфельки. Светлые волосы сверху заплетены в широкие косы, к низу спускались волнами. Она походила на ангела. На очень тревожного ангела.       Я обернулась к подруге. Наши взгляды встретились.       — Ты тоже волнуешься? — спросила Старкова.       — Да, — мой голос почему-то дрогнул. — Плохое предчувствие.       Что-то внутри мечется, разгоняя по мышцам напряжение. Меня даже немного мутило от нервов, свернувшихся в один комок, где-то в горле. Я сглотнула, но это не помогло. Руки я сжимала в кулаки и снова разжимала.       Такое ощущение, что вот-вот произойдет что-то очень нехорошее.       Даша подошла ближе и уронила голову на мое плечо. Я обняла ее. Мы одновременно вздохнули.       — Ты из-за Макса так нервничаешь? — неожиданный вопрос.       — Нет. С чего ты это взяла? — осторожно спросила я. Страх, прозвучавший слишком явно, заставил меня скривиться.       — Что между вами двумя происходит? — куда-то в волосы пробормотала подруга.       — Это последнее о чем я сейчас хотела бы поговорить.       Даша беззлобно фыркнула. Наверняка, про себя окрестила меня трусихой. Что же, это действительно так.       Дверь открылась, как раз вовремя, чтобы не позволить мне погрязнуть в своих мыслях. С каждым днем мне все опаснее оставаться наедине с собой. Слишком много противоречий скопилось внутри. Касательно всего, что творится с моей жизнью. В частности это касается… Впрочем, не так важно.       На пороге появился Андрей с раскрытым ноутбуком в руках. Даша бодренько от меня отлипла и наградила парня убийственным взглядом. Девушка сложила руки на груди, демонстрируя, как она недовольна его присутствием. Авдееву было глубоко фиолетово на мнение девушки, он спокойно прошел в комнату и сел на мою кровать, жестом подзывая к себе.       — Смотрите, я кое-что нашел: приложение, с помощью которого можно установить место по координатам, — его пальцы запорхали над клавиатурой, вводя цифры с предварительно подготовленного листа. — Тут широта и долгота — используются в мореходстве, меня отец когда-то учил. Исирос — вот то место.       -Исирос — и что? — Даша нехотя села рядом с парнем, заглядывая в компьютер. Когда дело касается расследования, все ссоры временно забываются — наше негласное правило.       — Это остров в Греции. Это то место, где пропали мои родители, — бесцветно пояснил Авдеев.       — Подожди, у твоих родителей была своя яхта — «Дидона и Эней», а «Немо» — это яхта Воронцова. — Я покачала головой, ничего не понимая. На листочке Андрея, прямо над цифрами широты и долготы, аккуратным подчерком выведено четыре буквы — «Немо».       Андрей посмотрел сначала на Дашу, затем на меня. В его глазах отразился ужас.       — Получается, Воронцов назначил им встречу, и в тот же день они исчезли…       — Он заманил их в ловушку? — Даша задохнулась на последнем слове. — Значит, Воронцов поставил их!       Всякий раз, когда мы доходим до таких догадок, сковывающих страхом разум, мне кажется, что у меня вот-вот сердце остановится.       — Тварь, — сломлено выдохнул парень. — Он же был их другом! Что за бред?!       Я поспешила к Андрею. Стук каблуков оглушил на пару секунд. Мероприятие, проводимое школой, в очередной раз показалось сплошным фарсом, чтобы прикрыть грехи и кровь этого здания и этих людей, спящих с нами под одной крышей. Людей, в чьи руки мы вверены, как и сотня других учеников.       Моя рука легла на плечо друга, выказывая тем самым понимание.       Мне жаль. Правда, очень жаль.       — В этой школе никому нельзя верить, — шепот вырвался из его губ. — Как же я устал от этого! — внезапно вскричал парень, голос его был полон горького отчаяния. Авдеев резко поднялся с кровати и стремительным шагом покинул комнату, оставляя нас с Дашей в глубоком молчании. Мы с подругой переглянулись.       Андрею и так приходится хуже всех, и каждый раз, практически каждое новое открытие бьет по нему сильнее предыдущего.       Даша опустила глаза на сцепленные руки. Прозрачная слеза скатилась по ее щеке.       — Я не могу ему ничем помочь. Он не подпускает меня к себе, злиться, потому что я подозреваю Анну, — призналась Старкова.       — Он запутался. Сам не знает: кому стоит доверять, а кто его враг. Только время ему поможет во всем разобраться, — аккуратно проговорила я.       Дверь снова распахнулась. Мы с Дашей резво повернули головы, ожидая увидеть возвратившегося Андрея. То, в каком состоянии ушел парень, вынуждало нас нервничать. Но он бы все равно не подпустил к себе. И почему парни хотят переживать все трудности в одиночку?       На пороге к нашему удивлению показался переполошенный Рома, со съехавшим набок галстуком. Пшеничные волосы были взъерошены, а глаза почти круглые.       — Юлю похитили, — задыхаясь, выдал Павленко.       Что? Похитили?       — Кто? Зачем? — торопливо спросила Даша. Голос ее зазвенел, разрезая тишину на лоскуты.       — Где Макс? — тут же сорвался вопрос с моих губ.       Рома поглядел на меня разочарованным взглядом. Его глаза говорили: не о том переживаешь. Очевидно, все внимание нужно сконцентрировать на конкретной проблеме: похитили одну из нас — это важно. Но сердце отбивало барабанную дробь в горле, и мысли целиком и полностью были о другом человеке, потому что накануне сборов к празднику, я видела, как Юля затащила в комнату парней Морозова, под предлогом поговорить о чем-то важном. Макс тогда мазнул по мне каким-то странным взглядом, я скрылась скорее в комнате. Если Юли нет, то…       — Максим на первом этаже, — ядовито выплюнул Рома.       Я сорвалась на бег. Остальные последовали за мной.       Уже у лестницы мне пришлось перейти на быстрый шаг: не разношенные туфли на высоком каблуке грозили мозолью или вывихом лодыжки.       Максим стоял у изножья лестницы. Я поскорее спустилась вниз, крепко цепляясь за перила. Он был в черном костюме и белой рубашке, такой красивый, что на миг перехватило дыхание. Парень вдруг быстро двинулся к выходу.       — Максим! — окликнула я его.       Морозов замер у двери и дождался, пока мы поравняемся ним.       — Этот урод увез ее на своей машине, — тихо сообщил нам Макс.       — Кто? — не поняла Даша. В руках она все еще сжимала листок с координатами. И мысли ее, наверное, полны Андреем. Две проблемы и так мало сил. Они специально загоняют нас в ловушку? Не могут просто убить всех сразу, и потому медленно сводят с ума?       — Отчим Юли — он работает на ингрид. Он ее похитил, — ответил Павленко. И, обращаясь к Максу, добавил: — Я не успел им сказать, они сразу понеслись к тебе.       Морозов обратил свой взгляд на нас. В его глазах отразилась решительность:       — Я найду ее.       Сердце подпрыгнуло в груди. Мир закачался перед глазами. Я схватилась за Рому, чтобы сохранить равновесие.       — Ты с ума сошел! — вскричала Даша. — Ты не знаешь точно, где они. Ты не пойдешь один!       — Вас с собой точно брать не собираюсь, — Максим посмотрел на меня. Взгляд его был донельзя выразительным: только попробуй сунуться за мной. Я молчала. Волнение, снедавшее весь день, многократно усилилось, давя на виски. Мне стало нехорошо от мысли, что он сейчас уйдет неизвестно куда. А вдруг не вернется? Нет-нет, пусть лучше Самойлову забирают ко всем чертям, но Макса оставят в покое.       Отчаяние так больно ударило в грудь, что слезы выступили на глаза. Это так нечестно. Почему он всегда должен рисковать? Почему это должен быть именно он?       — Макс, — мой тихий голос потонул в шуме зазвонившего телефона. Рома достал устройство из кармана и принял звонок, тут же поставив его громкую связь.       — Я не понимаю, чего ты хочешь?       Это был перепуганный голос Юли. Морозов дернулся и вырвал телефон из рук друга.       — Я знаю, что это ты была в банке. Мне нужен конверт.       Второй голос принадлежал молодому мужчине. Раздраженный и нетерпеливый.       — Какой еще конверт?       — Не прикидывайся глупой! Я могу освежить твою память, но боюсь, мои способы тебе не понравятся.       — Конверт может быть где угодно… на дне озера, к примеру!       Мы с ребятами переглянулись.Одновременно распознали подсказку девушки: озеро! Они где-то вблизи озера.       Максим сунул мне в руки телефон и устремился к двери, намереваясь поскорее отправиться на поиски. Я вцепилась в его рукав, оттягивая на себя, вынуждая повернуться к моим перепуганным глазам. Его губы дрогнули в мягкой улыбке:       — Я буду осторожным. Найдите конверт, там что-то важное.       Он коснулся моей руки, отстраняя от себя. А в следующее мгновение уже скрылся за дверью. Мое сердце едва не остановилось в эту секунду. Если бы не Даша, потянувшая меня наверх по лестнице, я бы так и осталась стоять на месте. Но дела не ждали.       На втором этаже мы поймали Авдеева и привлекли его к поискам конверта. Даша мужественно проигнорировала то, что парень вышел из комнаты Анны Михайловны в весьма помятом виде. Галстук небрежно повис на рубашке, которую парень пытался как можно аккуратнее заправить в брюки.       Я завершала это дружнее шествие, но мыслями была далеко, рядом с Морозовым. Он ушел в темноту на поиски Юли, к возможному убийце. А я должна искать чертов конверт, надеясь, что он спасет их жизни? От этих мыслей меня порывало на истерический смех, который я сдерживала, с силой впиваясь ногтями в мягкую кожу ладоней.       Наконец, словно в тумане, мы добрались до комнаты парней. Андрей дернул ручку на себя, но дверь не поддалась. Он попробовал снова и снова, но очевидно та была заперта. Затем мы услышали грохот, доносящийся прямиком из комнаты. «Там кто-то есть», — мыль пулей влетевшая в головы. Парни еще больше налегли на дверь, понимая, что мы вновь попали в ловушку.       Даша что-то отчаянно кричала парням. Я же не могла сосредоточиться, просто смотрела на происходящее. Мне хотелось закрыть уши и глаза. Неужели это вновь повторяется? Мы останемся ни с чем, как десятки раз до этого? Все, что добываем таким трудом, уплывает от нас.       После многократных попыток, деверь все-таки поддалась, и мы ворвались в комнату. Холодный воздух, пробравшийся сквозь открытое окно, обжег голые плечи. Я поежилась.       Андрей и Рома со злостью взирали на бардак: вещи валялись на полу, книги разбросаны по столу. Складывалось впечатление, будто комнату вывернуло наизнанку. Очевидно, тот, кого мы не успели поймать, что-то отчаянно искал. И его поиски могли увенчаться успехом.       — Парни, конверт, — напомнила я им.       Даша бросилась к окну, почти на половину высовываясь:       — Никого не видно! Они себе крылья отрастили, что ли?       Промедление мы себе позволить не могли, слишком много стоит на кону. Я открыла первую полку комода, где под футболками Андрея был спрятан образец крови его младшей сестры. Мои пальцы не нащупали ничего, кроме мягких тканей. Ни пластмассовой круглой коробки, похожей на диск, ни стеклышка с самим образцом. Прикрыла глаза, выдыхая. Так и думала:       — Эта крылатая сволочь, кем бы он или она ни были, забрала образец крови.       — Я думаю, что это была «она», — вдруг язвительно проговорила Даша. В руках она держала бутон белой розы — символ сегодняшнего праздника. Мы прикалываем их к платью после полуночи, но свои розы мы со Старковой еще не получили. Видимо «крылатая» обронила, когда устраивала в комнате погром. — Как думаешь, Андрей, кто это мог быть? Золушка-воровка?       — Кто угодно! — разозлился Авдеев. Его глаза вспыхнули от ненависти. Парня вмиг переполнила ярость. А я вдруг поняла, что подозрения Даши могут оказаться не такими уж и беспочвенными. Да, она эмоциональна и ревнива, как и любая влюбленная девушка, но ее интуиция и предчувствие еще никогда не обманывали нас. На лице Андрея показалось сомнение, плохо скрываемая ярость на секунду утихла. Он покачал головой. — Даша, хватит намекать на Анну. Мне это уже надоело.       Я отвернулась от ребят, продолжая проверять, что еще могли украсть.       — Подождите, — остановила нас Даша. — Я вспомнила: Юля выбросила конверт. Она в нем ничего не нашла, но, наверное, мы просто что-то упустили. — Подруга заглянула под стол и вытащила оттуда пустую урну.       Мы с ребятами переглянулись.       — Маша по вечерам убирается: мы можем еще успеть, — Андрей подтолкнул Дашу к выходу.       Я поглядела на пустую урну с блестящим черным дном. В это мгновение я ощущала четкое биение своего сердца, и в каждом ударе — так чертовски невыносимо — страх. Старалась контролировать его, заблокировать в голове дурацкие страшные мысли, но руки по-прежнему дрожали. Потому что я больше не могла думать о каком-то конверте и призрачной надежде на спасение. Понимала лишь одно: Макс в опасности. И он там один.       Перед глазами ярким пламенем вспыхнуло воспоминание, когда я нашла его перепачканного чужой кровью, наполненного горьким ужасом. Он тогда спас Машу. Что если цена спасения Юли будет также высока? Неужели ему придется забрать жизнь другого человека снова? Или — еще страшней — отдать свою?       Просто ждать, что их спасет конверт, который мы не можем найти? Даже если мы найдем его, неужели мы должны верить, что нас оставят в покое? Они не оставят. Сегодня случится что-то ужасное, и это ясно, как день.       Ребята глушат собственные мысли, сосредотачиваясь на том единственном, что могут сделать, ради спасения друзей. Я же поступлю по-своему.       Я обещала, что буду рядом.       Я твердила, что у него есть я.       И сейчас не могу его бросить.       Когда мы покинули комнату парней, я порывисто ухватила Дашу за руку, останавливая. Вопросительный взгляд встретился с моим решительным. Ее лицо тут же переменилось и наружу проступило волнение. Между бровей появилась складка, губы чуть побелели, а глаза забегали по моему лицу. Она все поняла. Многолетняя дружба, давшая трещину в этом непростом году, в считанные секунды восстановилась, разглаживая все неровные поверхности, залепляя старые раны.       Она отрицательно покачала головой, выражая знак протеста. Голос ее дрогнул:       — Вика, не смей!       Я сжала ее ладонь сильнее.       Уже все решено. Мы обе это понимали.       — Даш, я не могу так.       — Ты сошла с ума? — тихий отчаянный вопрос.       — Там Макс.       Старкова дернулась как от пощечины, а на глаза навернулись слезы. Заключила меня в нежные объятия:       — Хорошо, что у него есть ты.       Даша отстранилась. Утерла слезы и откинула за спину светлые локоны. Напоследок она лишь раз улыбнулась и поспешила к ребятам.       А я, не теряя времени, зашла в нашу комнату, где скинула с ног неудобные туфли, и заменила их кроссовками. Нужно поторопиться: Максим уже мог добраться до озера.              

***

             Проскользнуть за ворота школы не составило труда, я делала это сотни раз, наверное. И через десять минут, шла по протоптанной тропинке, подсвечивая себе фонариком телефона. Меня не волновали зловещая темнота и тишина вокруг, нарушаемая лишь хрустом сухих веточек под кроссовками. Нет, меня пробирала дрожь лютого страха, от мысли, что я могу опоздать. В мыслях не было четкого плана, и я совершенно не представляла, чем вообще могу пригодиться Максиму или Юле. Меня толкал в спину ужас, заставляя быстрее шагать вперед и вглядываться в каждое пустое пространство между деревьями и кустами. Я знала только одно: мне нужно его найти и быть рядом, чтобы там не произошло.       — Макс! — крикнула я в темноту.       Мошкара, кружившая вокруг моего телефона из-за освещения фонариком, отбрасывала ужасные тени на едва видную тропинку.       С дерева позади меня с диким карканьем сорвалась ворона. Я неосознанно пригнулась и выругалась. По спине пробежал холод.       Передернула плечами и предприняла еще одну попытку:       — Максим!       Тихо. Только шелест листвы, которую тревожил своим дуновением ветер.       «Он уже далеко, потому меня не услышит», — мысленно заверила я себя.       Минут через семь, а может больше, тропинка начала расширяться: приближаюсь к озеру. Ускорила шаг, и сорвалась на бег. Вдали я различила непонятный объект. Когда приблизилась — обнаружила, что это мотоцикл. Наверняка, его Макс одолжил у нового работника школы, с которым неплохо сблизился, по непонятным причинам.       Рядом никого не было. Только тихий плеск воды.       Я обошла мотоцикл.       Где он? Если Морозов бросил мотоцикл, значит, он нашел Юлю. А похититель?       Что тут произошло?       Слезы страха обожгли глаза. Темные очертания природы расплывались из-за прозрачной пелены. Я моргнула, прогоняя следы собственной слабости с глаз, и во второй раз оглянулась. По-прежнему тихо и спокойно, но только не на сердце, которое бьется в такт моим мыслям: «Макс, Макс, Макс». Выдохнула, стараясь привести мысли в порядок, нащупать решение, которое подскажет мне, как быть дальше. Шестое чувство, логика и опыт подсказывали: у меня нет времени на бессмысленное хождение в попытке отыскать его, я должна понять определенно и точно, куда они с Юлей направились. В том, что Морозов нашел девушку, я ни на секунду не усомнилась: он бы не отступил. Их здесь нет, значит они скрываются…или в беде. И, учитывая, что мотоцикл рядом со мной, то они не смогли сразу направиться в школу.       Паника готовилась заполонить собой мой разум, но я собрала всю решимость, чтобы отбросить эмоции.       Я обещаю: я найду тебя.       Повторно включила на телефоне фонарик и осмотрела мотоцикл. Темное пятно, на руле транспорта, показавшееся мне грязью в темноте, заставило вскрикнуть. Я отшатнулась назад, почти не контролируя себя. Телефон выпал из рук прямо в мягкую траву.       Кровь.       Соберись, Вика. Черт возьми, приди в себя.       Наклонилась к земле. Подняла телефон. Вокруг трава очень мягкая и податливая, наступишь и непременно оставишь след. Выпрямилась, внимательно оглядывая пространство, различила мои следы — хорошо, что я не истоптала все вокруг. Чуть поодаль виды еще вмятины в траве. Большие — оставлены мужской ногой. И еще едва различимые рядом.       Направилась туда, куда они вели — снова в лес. Но не прошло и двух минут, как в глаза ударил свет, маячивший впереди.       Это не избушка лесничего. Та находится в противоположной стороне.       Может, тот самый сарай, где держат лодки?       Может, там Макс и Юля? Нет, это было бы опрометчиво и глупо включать свет, так явно привлекать внимание.       Дрожащей рукой я выключила фонарик: лучше оставаться незаметной. Набрала номер Максима. Раздался первый гудок в трубке, и по лесу прокатилась знакомая мелодия. Источник шума находился в том месте, откуда исходил свет.       Звонок оборвался спустя несколько секунд.       Максим в беде.       Сердце забилось скорее. Я побежала вперед.       Действительно, помещение для рыбацких лодок. Я остановилась, не желая слишком рано раскрывать свое появление. Отдернула задравшееся платье вниз. Аккуратно переставляя ноги, чтобы не создать много шума, стала приближаться к стене у распахнутой двери.       — И вот в него ты влюбилась? — Я вздрогнула от чужого голоса, доносящегося из сарая. Голос знакомый. Принадлежит отчиму Юли, которого мы с ребятами слышали по телефону. Меня бросило в холод. Я закусила губу, продолжая приближаться. — Никого получше не нашла?       Я прижалась спиной к деревянным брусьям.       Юля внутри, а значит и…       — Может, ей надоели старики вроде тебя?       Макс.       Нашел когда язвить.       — Что это ты там делаешь? — повысил голос мужчина. Я дернулась, на мгновение, испугавшись, что меня обнаружили. Ошиблась. Раздался глухой удар, а после стон Максима. Сердце больно ударило в груди.       Хватит.       Я не дала себе времени подумать, действовала по велению чувств.       Под рукой ничего кроме телефона не было. Защитить себя нечем. Что же, придется действовать по ситуации.       Я двинулась к входу.       Юля, с ужасом в глазах, взирала на то, как ее отчим склонился над Морозовым. Тушь растеклась под ее глазами. Одежда порвана в некоторых местах.       Я перевела взгляд. Максим лежал на голых досках. Лоб его покрывала кровь, почти попадая в правый глаз. Он откашлялся и дернулся, за что получил быстрый и сильный удар. Еще один такой и он потеряет сознание.       — Оставьте его в покое, — стальной голос.       Только потом дошло, что он принадлежит мне.       Мужчина обернулся, с изумлением глядя на меня, застывшую в дверях. Праздничное платье, растрепавшаяся от бега прическа, и одинокая слеза, скатившаяся по щеке на ключицу. Его губы искривились в хищном оскале. Он направился ко мне.