***
Спустя несколько месяцев после обретения своего проклятого дара, когда ее сознание балансировало между сумасшествием и принятием новой реальности, она поняла, что может быть не только сторонним наблюдателем в этом калейдоскопе красок. Кассандра могла влиять на людей. Узнать их истинные мысли и желания, а слабых духом подтолкнуть к определенному поступку. И всех без исключения… «испить». Когда это случилось впервые, Андерсон еще только училась понимать, что означает тот или иной цвет в ауре людей. По воли жребия на спарринге ей достался партнер гораздо сильнее и агрессивнее, и Кассандра могла отделаться не только ставшими привычными синяками и ушибами, но и сломанной конечностью. Во время тренировки она разглядела в ауре парня ржавое пятно на уровне левого плеча. Трещина в плечевой кости и свежее растяжение связок. Ее соперник был правшой, так что для ведения боя его травма не имела решающего значения, лишь причиняла небольшой дискомфорт и диктовала необходимость держать левое плечо чуть позади. В конце концов парень был в состоянии отдубасить Андерсон одной правой. Но он применил захват и запястье девушки оказалось вывернутым, а спина Кассандры прижата к груди курсанта. Это был ее шанс, и она им воспользовалась, ударив со всей силы головой по левому плечу парня. Он, вскрикнув от боли, не только выпустил ее руку, но и присел на одно колено, а девушка ударила его ногой с разворота, надеясь вырубить окончательно. Но не тут-то было, парень поймал ее ступню. Балансируя на одной ноге в попытке удержать равновесие, она потянулась к сопернику и как будто «нырнула» в его ауру, от страха зачерпывая из нее. В голове Андерсон раздался громкий хлопок, словно рядом взорвалось множество хлопушек, а парень рухнул как подкошенный на матрас. Никогда прежде Кассандра не чувствовала себя на столько сильной. Мощь переполняла ее, бурлила внутри словно огонь, окрасив ее радужное сияние в сине-красные цвета парня. Словно он передал ей часть свой силы, и она чувствовала, что в состоянии надрать задницу всем своим противникам. Только поверженный парень выглядел очень плохо. Он был бледным и прерывисто дышал. Но худшие перемены произошли с его аурой, ставшей грязно-серой как застиранный старый носок. Она прижалась совсем близко к телу, облепив его как вторая кожа. Курсанта отнесли на носилках в медблок и Андерсон больше его никогда не видела, да и до ее исключения из академии оставалось совсем немного времени. Ведь тот чертов бой заставил обратить внимание на юную Кассандру начальника Пси-корпуса Ивана Вагнера. Но хуже всего было то, что, осмысливая произошедшее, Кассандра чувствовала, что вина рвет ее душу в клочья. Она ощущала себя убийцей. Вампиром, крадущим чужие силы. Ее дар был опасен. Для окружающих и для ее самой. Бессонница открывала дверь в дивный мир. Но когда приходили цвета, девушка слабела, словно видение аур высасывало из нее все силы. А их надо было возмещать. Иной раз, даже если она сама того не хотела, измученная Андерсон забирала немного жизненной силы у других людей. Так было у нее было с Хиллом. Просто он любил «свою девочку» и что-то в ней этим пользовалось. Гораздо позже Кассандра научилась перенаправлять потоки, отдавая свою силу, тем кто в ней нуждался. Потому что давать всегда сложнее, чем брать. Кассандра старалась не вмешиваться в чужую жизнь. Не влиять на поступки и мысли людей. Так было лучше. Так было безопаснее для других и для нее. Пожалуй, самое большое вмешательство, на которое она когда-либо решилась, случилось во время тестирования ее телепатом Вагнером. Впрочем, то был вопрос жизни и смерти. Жизни и смерти курсанта Андерсон.***
Девушка сжимала большой пластиковый стакан синте-кофе из робота-автомата, неспешно передвигающегося по зоне для посетителей госпиталя девятого сектора. На вкус он был отвратительным, только тепло, которое просачивалось сквозь тонкие стенки стаканчика, приятно согревало пальцы. Кассандра чувствовала, что ее знобит. Не от холода, хотя кондиционеры в больнице работали исправно, — просто ей было не по себе. Страх и отвращение подымали волны тошноты и заставляли сердце биться чаще. Когда девушка нечаянно «заглянула» в цвета судьи Лекса, она увидела столько мерзости, пугающей и уродливой темноты, заполненной ошметками плоти, криками боли и патологичного наслаждения. Но картинки там, внутри Лекса, были затерты и неясны. Мог ли сам судья сотворить такое или хранил в памяти чужие преступления, подпитывая свои темные фантазии? Андерсон не знала ответа на этот вопрос. Возможно ей стоило доложить об своих догадках во Дворец Правосудия, но… если она ошиблась? Ее дар был коварен, и она действительно могла неверно истолковать увиденное. Кассандра отпила горький синте-кофе и в который раз за эти сутки вспомнила о судье Дредде. Если бы она обладала хоть толикой его уверенности и выдержки, ведь у него не возникло бы сомнений как поступить в этой ситуации. И его решение было бы единственно верным. Наверное, это было чистым сумасшествием, но, заскочив домой и переодевшись, она отправилась в «Пич Трис». Шансы застать здесь Дредда стремились к нулю, однако, Кассандра чувствовала, что он скоро появится. Точнее, должен появиться. Андерсон несколько раз прошлась по длинному коридору блока, от лифта до двери квартиры судьи и обратно. Мох, в изобилии встречавшийся на людских «помойках» других этажей мега-блока, здесь практически отсутствовал. Словно само присутствие Дредда, даже краткое, уничтожало этого сумеречного паразита, питавшего человеческими ненавистью и страхами. Где много боли, там и мху раздолье, будь то трущобы или стерильно-чистые стены госпиталя. Прошло более получаса пустых хождений, и усталая Андерсон вынуждена была присесть на корточки, прислонившись спиной к стене. Глаза сами собой закрывались, и девушка подумала, что ничего не случится, если она немного подремлет. Тем более навряд ли она проспит больше часа, а так будет немного отдыха для ее распаленного мозга. Хотя никто даже не высунул носа из своей квартиры, пока парамедик мерила шагами коридор, она села на свою сумку и, убедившись, что ее не так просто вытащить, вытянула ноги вперед и уснула. Кассандра чувствовала его дыхание на своей шее. Теплое, будоражащее кровь, как и сильные ладони, сжимающие плечи. Он стоял так близко, что она физически ощущала мощь, исходящую от его мускулистого тела. Хотелось прижаться спиной к широкой груди, откинуть голову на плечо, ощущая, как руки, которые в состоянии переломить ее надвое, крепко, но бережно оплетают талию, прижимая к мужскому телу еще теснее. Тихий стон сорвался с ее губ, когда он развернул Андерсон к себе лицом, чтобы впиться в полураскрытый рот. Сладкие грезы прервал ощутимый тычок в плечо. Кто-то высокий и пугающе большой склонился над ней, загораживая тусклый свет коридорного светильника. Кассандра протерла глаза, хотя прекрасно знала, кто перед ней. Его чистая синяя аура соприкоснулась с ее радужной. Это, как и отголоски странного сна, смутили Андерсон. Судья Дредд выпрямился, невозмутимо взирая на покрасневшую от волнения девушку сквозь защитный щиток шлема, но по его цветам, по проявившему вкраплению желтого, она поняла, что ему любопытно, что парамедик делает ранним утром в «Пич Трис». — Парамедик Андерсон, что вас привело сюда? — Судья Дредд, — Кассандра старалась чтобы голос ее звучал уверенно, — мне необходимо поговорить с вами. Дредд перевел взгляд с взволнованной девушки на дверь своей квартиры, раздумывая о чем-то. Затем, вздохнув, опять повернулся к Кассандре. — Есть хочешь? Андерсон согласно кивнула. Судья упрямо хранил молчание. Даже в лифте отодвинулся в противоположный угол, держась подальше от девушки, словно она была прокаженной. Если бы парамедик не обладала своими способностями, она бы решила, что физически неприятна этому мужчине. Но, вглядываясь в его незамутненные цвета, она была почти уверена, что он просто проявляет вынужденную осторожность и делает это не просто так. На улице ей пришлось сесть позади его на мотоцикл. Сидение байка было настолько тесным для двоих, что если их тела почти не соприкасались, то об аурах это сказать было нельзя. Цвета прилипли друг к другу как два мыльных пузыря, а потом… Ее радужное сияние начало оплетать ауру Дредда, а его цвета, словно языки синего пламени, дотронулись до ее ауры. Кассандру словно огнем обдало от внезапно нахлынувшего сексуального возбуждения. Она беспокойно заерзала на сидении, пытаясь максимально отодвинуться от напряженного мужского тела, благодаря бога, что судья Дредд не может видеть ее раскрасневшиеся лицо и шею. «Панкси» с его буйством красок, смешением современного дизайна и китайских традиций, словно построенного по проекту чокнутого футси (23), неожиданно понравился Кассандре. Здесь соседствовали экзотические цветы и райские птицы на вышитых старых гобеленах, разукрашенные деревянные драконы свисали на цепях с потолка, а множество разноцветных светильников создавали мягкий, приглушенный свет в индустриальном хай-теке с обилием металла, серебристого и черного пластика. Они были первыми и единственными посетителями в столь ранний час. Войдя в просторный зал, Дредд движением руки отослал вытянувшихся по струнке узкоглазых официантов и подошел к столику в глубине зала. Стул для Андерсон судья отодвигать не стал, но, в конце концов, они были не на свидании. Их молчание затягивалось и девушке было крайне неловко в сложившейся ситуации. Дредд так и не снял шлем, оставаясь беспристрастным судьей на дежурстве, холодным и неприступным. Все фразы, которые Кассандра раз двести мысленно повторила во время своего блуждания по коридору блока, просто вылетели из головы. Наконец, девушка осторожно начала: — Судья Дредд. Я случайно узнала о связи другого судьи с жестокими преступлениями. Дредд только пожал широкими плечами. — Что за преступления? — спросил мужчина. Голос его был спокоен, но легкая желтая дымка, возникшая в ауре, выдавала любопытство судьи. Кассандра максимально кратко, словно она была курсантом, а он аттестующим офицером, доложила об своих предположениях. Только Дредд свел на нет все ее усилия одним простым вопросом: — Твои доказательства, парамедик Андерсон? Девушка молчала, ведь, расскажи она о своем даре, как бы он отреагировал? В лучшем случае счел прочно сидящей на пранке и «рапиде» наркоманкой, страдающей паранойей. Но Дредд терпеливо, словно она была неразумным малым ребенком, принялся рассказывать ей об ответственности за предоставление не подкрепленной доказательствами информации в Департамент Правосудия. — Есть еще кое-что, — решилась Кассандра. Увиденная ею аура Лекса была вроде шкатулки с двойным дном. Под темным-красным, словно застарелая воспаленная рана слоем оказался еще один, почти синевато-бордовый, как сгнившая сердцевина испорченного яблока. — Те преступления… Когда находили истерзанные тела девушек-мутантов. Потухший было желтый огонек в цветах Дредда вспыхнул с новой силой. — И кто же этот судья? Хорошенько подумав, Кассандра ответила: — Я поняла вас, судья Дредд. Следующий раз я обращусь к вам, если у меня будут неоспоримые доказательства. Аура судьи прошла красным сполохом и девушке на мгновение показалось, что сейчас он поднимется со стула и встряхнет ее своими сильными руками, выбивая всю правду вместе с дурью. Но уже через мгновение цвета мужчины была чистого и незамутненного темно-синего оттенка. В его умении подавлять свой гнев и брать под контроль собственные чувства было нечто пугающее, почти сверхъестественное. Словно он был не живой человек, а синтетик. Кассандра не ела в своей жизни ничего вкуснее, чем этот жареный цыпленок (24) с хрустящей корочкой, обильно политый оранжево-красным соусом, кислым и сладким одновременно. Это было умопомрачительно вкусно, и она старалась есть медленно, тщательно пережевывая, хотя ей до жути хотелось обмакнуть кусок пряной лепешки в соус, и собрать его с тарелки весь до последней капли… Дредд, так и не снявший шлем, ел аккуратно, легко отделяя столовыми приборами мясо от костей. Пальцы у него были длинные, а кисти сильные, но не лишенные изящества, совершенно чуждого в его профессии. Но сбитые костяшки возвращали все на свои места. Мужские запястья были теплого, немного смуглого оттенка. Парамедик перевела взгляд на покрытый жесткой трехдневной щетиной подбородок судьи. Жалко, что он был в шлеме и она не видела его глаз. Отчего-то раздосадованная девушка тихонько вздохнула. Он пресек ее попытки расплатиться за совместный завтрак, хотя их трапезу скорее можно было назвать сытным обедом. Легкое движение левой руки с вмонтированным в форму на уровне предплечья онбордером, когда они подошли к терминалу, — и необходимая сумма кредитов была списана с счета судьи. Дредд даже предложил подбросить ее до дома, но Андерсон отказалась. Для того, чтобы понять, что судья устал, не нужно было быть телепатом. И его внезапно проснувшаяся забота больше напоминала попытку контролировать парамедика, чтобы та не наделала глупостей. Заняться накопившими за несколько суточных смен домашними делами была не судьба. Только Кассандра переступила порог своей маленькой двухкомнатной квартиры, как ей позвонили и приказали вернуться в Центр. Дело было настолько безотлагательным, что бригада парамедиков, работающих в ее секторе должна была забрать девушку. Кассандре ничего не оставалось, как переодеться в рабочую форму и следовать распоряжению начальства. У заместителя командира медицинской службы Департамента Правосудия она была один единственный раз, когда рассматривался вопрос о переводе в медицинскую академию. Мистер Наяр, высокий и плотный чернокожий мужчина с желто-красной аурой не привык ходить вокруг да около, и потому, как только приглашенная Андерсон вошла в кабинет, ей было сообщено, что ее бригаду и так оставшуюся без старшего парамедика после смерти Далласа, расформировывают и Кассандру прикрепляют к сектору. — Ваше прошение о переводе на должность стационарного парамедика было рассмотрено и удовлетворено, — небрежно проронил Наяр, окидывая девушку пытливым взглядом. Достаточно было обладать ясным умом и каплей интуиции, чтобы понять, что это распоряжение спустили ему свыше. Гораздо выше его начальника. У Кассандры похолодело внутри, ведь несмотря на то, что она тщательно скрывала свои способности, верховная судья после стольких лет продолжала проявлять к ней интерес. Или может быть… Вагнер? — А Уолтер Хилл? — только и смогла промолвить девушка. — Ваш бывший водитель после выздоровления будет зачислен в другую бригаду. Андерсон молчала. Ее мрачные подозрения воплотились в безнадежную реальность. Собственное назначение ее не радовало, ведь она лишилась единственного человека, к которому успела привязаться. — Даже не спросили в какой сектор вас направляют. Неинтересно? — В тринадцатый? Густые черные брови мужчины приподнялись от удивления. — Откуда у вас эта информация? — немного растерянно спросил он. — Слышала, что погиб парамедик из «Пич Трис» в тринадцатом секторе. — Кассандра была готова прикусить себе язык от такой оплошности, но ее ответ, казалось, удовлетворил Наяра. Его цвета были спокойные и не «вихрились», как часто бывало у людей, когда они сомневались. — Тринадцатый сектор испытывает недостаток в сотрудниках медицинской службы. Документы по вашему переводу высланы старшему парамедику Гонсалесу. Уже на месте вам сообщат о распределении. Вы заступаете на смену сегодня вечером и советую приехать в районные отделения заранее, чтобы войти в курс дела. Андерсон ощущала собственную беспомощность. Судьба швыряла ее как бумажный кораблик под порывами сильного ветра. Ей опять приходилось начинать с самого нуля, но в этот раз она потеряла человека, который был ей небезразличен. Единственного, кто был добр к ней. Что тешить себя пустыми надеждами, ведь Мега-Сити Один чудовищно огромен, некоторые так и проживают отмеренный век, не покидая своего сектора, а каждодневная рутина тяжелой работы не позволит ей с Хиллом видеться. Вяло поблагодарив мистера Наяра, она покинула кабинет. На свое новое место работы Кассандра прибыла на четыре часа раньше. Она подошла к воротам внешнего заслона, сложенным из огромных пластибетонных (25) плит, окружающих трехэтажное здание со всех сторон, за исключением подъездной дороги. Приложив ладонь к информационному табло, Кассандра прошла через металлодетектор. Далее следовали еще одни ворота, но уже из металлической решетки и детектор-сканер. Никаких стационарных роботизированных систем отделение, на первый взгляд, не имело, но Андерсон знала, что это не так. Районное отделение могло выдержать массированную атаку с применением крупной военной техники. Оно было автономным и представляло собой структуру Департамента Правосудия в миниатюре, со своими техническим и медицинским отделами, лабораторией криминалистики, КПЗ, складами оружия и провизии на случай начала гражданской войны. И заправлял всем этим один судья. Неминуемая теперь необходимость каждый день видеться с Дреддом вызывала у парамедика странную сумятицу чувств. Ей позволили пересечь второй заслон. На пустынном внутреннем дворе Кассандру никто не встречал, и девушка уже почти подошла к зданию, как автоматические ворота гаража разъехались и показался медицинский фургон. — Гонсалес в подсобке! — крикнул в приоткрытое окно незнакомый ей парамедик, сидящий на пассажирском сидении возле водителя. Фургон выехал за ворота, стремительно набрал скорость и скрылся. За своим новым начальником, Франсиско Гонсалесом, Кассандра следила с чуть приоткрытым ртом. Латиноамериканец, о чем можно было судить не только по имени, но и смуглому лицу с полными губами, носил дредлоки, с заплетенными в волосы разноцветными лентами и вообще больше напоминал наркодилера, чем парамедика. Одна его футболка со слоганом «К дрокковой матери» (26), на которой был изображен красный судейский шлем, чего стоила. Но самым необычным в нем оказалась многоцветная аура, подобной которой Андерсон не встречала. Не радужная, как у нее, с плавным спектральным переходом, а скорее вызывающая ассоциации со взрывом на лакокрасочном заводе. Двигался Гонсалес проворно, быстро собирая укладку, попутно разговаривая с девушкой. Точнее, тараторил, изредка делая короткие паузы, во время которых она успевала вставить «да» или «нет». — В отделении три медицинские бригады, пока поработаешь в одной из них. Ребята нормальные, но, если возникнут проблемы, сразу обращайся. Сегодня навряд ли тебя с кем-нибудь отправлю… Надо будет заказать для тебя новый комплект формы и обуви. Не думаю, что в хранилище найдется что-нибудь для такой малявки… Ты правда полгода работала под началом Далласа? — Да… — Срань Божья, я бы грохнул этого мудилу в первую же смену. Кстати, это не ты его порешила? — Нет! — А я бы его грохнул. — Не грохнул, — раздался за их спинами приглушенный баритон. — Потому что убийство начальника приравнивается к теракту. Они одновременно обернулись. В дверях, прислонившись к косяку и скрестив руки на груди, стоял судья Дредд. — Шизо-куб (27) или крематорий? — спросил он довольно угрожающим тоном. — Хреновый из тебя переговорщик, Дредд. И шутки у тебя хреновые. Почему шизо-куб или крематорий? Я хорошо отношусь к своему начальству, — отсалютовал ему старший парамедик. — О том, как ты меня уважаешь, мне поведала твоя футболка. — Мне племянница подарила, — не моргнув глазом, ответил Гонсалес. — Которая? Та которая живет в мега-блоке «Штернхаммер» или та, которая работает в девятом секторе? Андерсон пораженно наблюдала за ними. Все происходящее напоминало перепалку, если не дружескую, так уж точно между людьми, которые хорошо относились друг к другу. Если бы она сама не видела все своими глазами, Кассандра не поверила бы, что Дредд может по-дружески шутить с кем-то, словно обычный нормальный человек. — МакГрюдер расщедрилась на нового парамедика, — Гонсалес «перевел стрелки» на девушку. — Кассандра Андерсон, — представил он ее. — Парамедик Андерсон, — Дредд наконец-то соизволил повернуть к ней голову в шлеме. — Офицер, — Кассандра кивнула в ответ. — Думаю подсадить ее к бригаде Мерфи, — продолжал Гонсалес. — В лабораторию тоже нужен человек. — Трэвис и так со всем прекрасно справляется, — удивился старший парамедик. На предплечье сработал онбордер, оповещая судью о вооруженном ограблении. — Вернемся к этому разговору позже, — сказал Дредд напоследок. Судья отсутствовал много часов. Парамедики выезжали на вызовы попеременно, но иной раз и сразу по несколько бригад, ведь Центр сектора реагировал на сигналы не только судьи Дредда, но и всех свободных судей, которым «повезло» во время своего патрулирования оказаться в тринадцатом районе. Даже Чико Гонсалес выезжал в случае необходимости в составе какой-нибудь бригады. Об конвоирах «престовозок» (28) говорить не приходилось, они доставляли преступников в камеры предварительного заключения или непосредственно в изо-кубы. Это был бесконечный конвейер, и каждый человек, занятый в этом изматывающем цикле, являлся всего лишь простой шестеренкой, одной из многих, истинным предназначением которой являлось то, чтобы жернов правосудия никогда не останавливался. Только Андерсон в этой машине не нашлось места. Много раз она порывалась присоединиться к парамедикам, но Гонсалес ее останавливал: — Наездишься еще. А пока помоги в лаборатории. Криминалистическая лаборатория занимала почти все правое крыло второго этажа и больше напоминала складское помещение для утилизации отработавшей свое робототехники. Роботы, а точнее их части, большей степени искореженные до неузнаваемости, были свалены на полу или лежали на столах и в шкафу. Современные ДНК-спектрометры, химические анализаторы значительно облегчали доказательство изощренных преступлений. Здесь был даже мощный медицинский сканер, от которого бы не отказался любой уважающий себя госпиталь. А одна стена пестрила картинками на многочисленных мониторах с записью с камер слежения беспилотников, патрулирующих один из самых криминогенных секторов Мега-Сити Один. Если Гонсалес был крайне необычным представителем медицинской службы, то Питер Трэвис являлся классическим технарем. Единственный работник Тек-подразделения (29) совмещал в себе должности криминалиста, компьютерщика и специалиста по ремонту всего, начиная от боевых дронов, охранявших отделение, до мелкой офисной техники. Да и вид у него был соответствующий — высокий парень с жиденькими светлыми волосами. Аура у него была того же блеклого оттенка, как и его бледно-голубые глаза. Казалось, присутствие Кассандры ему было глубоко безразлично. Загрузив ее второстепенной работой, он молча копался во «внутренностях» корпуса робота-мусорщика. — Я принес тебе подарочек, — бесшумно появившийся в дверях судья Дредд кинул в руки парня аэрозольный баллончик, — от ребят из мега-блока «Кэррадайн». Очень веселые были ребятишки. — Похож на «Рапид». — Присмотрись к маркировке. Вместо «М» изображен крест. — «Крестовые короли»? — Слишком мудрено для недоносков, да и «Кэррадайн» контролировали «Красные Драконы». — Уже не контролируют? — усмехнулся Трэвис. — Скажем, сегодня территория их влияния существенно уменьшилась, — Дредд презрительно скривил губы. — Андерсон, — Трэвис протянул ей баллончик. — Прогони по анализатору. Кассандра принялась выполнять задание, физически ощущая, как сквозь щиток шлема Дредд неотрывно следит за каждым ее движением. Это странно будоражило, но и здорово нервировало. — Совпадение по составу с «Рапидом» не более 80%, — доложилась парамедик. — Остальное коктейль из нейролептиков и пранка, плюс около семи неизвестных соединений. — Похоже, кто-то доработал формулу «Рапида». Дредд, ты сказал, что ребята были в хлам уторченые? — Настолько, что после употребления этой дряни не побоялись прыгнуть с тридцать пятого этажа. — Здесь еще нечто органическое… — растерянно произнесла Кассандра. — Наверняка бодяжут с каким-то растительным психоделиком, — Трэвис не проявил особого интереса к ее словам и вернулся к своему роботу. — Подождите! — парамедик взяла часть образца и поместила колбу на штатив ДНК-спектрометра. Через несколько секунд на экране монитора появилась информация о наличии неопознанной человеческой ДНК в содержимом аэрозоля. — И что это за хрень такая? — Криминалист подошел к девушке. — Кровь? — Нет, — Кассандра нахмурилась. — Мало белка, глюкозы, присутствуют следы КФК (30). Думаю, что это спинномозговая жидкость. — Любопытно, — подал голос судья, который все это время стоял, прислонившись к стене. — Доложите об окончательных результатах анализа в Центр. — Что по твоей работе? — Дредд подошел к столу и, склонившись, разглядывал «погибшего» робота-мусорщика. — У всех жестянок, которых ты приволок, блок управления разработал «Картрайт Индастриаз», но у этого он модифицирован. Я бы сказал, что с ним поработал профи и явно не в гараже. Судья повел плечами, разминая затекшие мышцы. — Копай в этом направлении. Тем более теперь у тебя есть помощник, — он покинул помещение. Андерсон стояла словно громом пораженная. Ведь Дредд продемонстрировал окончательное решение о распределении Кассандры, игнорируя мнение ее непосредственного начальника — старшего парамедика Гонсалеса, «заперев» девушку в лаборатории. Она выбежала вслед за судьей, но того уже след простыл. Ничего не оставалось делать, как заглянуть в святая святых, в черную цитадель личных судейских комнат. Дредд перевооружался в помещении, которое являлось раздевалкой, снабженной сейфами для хранения боеприпасов и оружия. Здесь было восемь одинаковых черных ячеек, но сенсор в виде знака «орла правосудия» горел только на одной двери. Праведный гнев Андерсон немного улегся, ведь в такие моменты она остро понимала, как все-таки мало судей — последнего оплота справедливости в этом безумном хаосе. Дредд, подтягивая ремни брони, опять неловко повел плечами. Кассандра увидела, что аура на уровне его спины, шеи словно сочилась красным, чего не было несколько минут назад в криминалистической лаборатории. Ее дар позволял видеть глубже, видеть истинное положение вещей, но с судьей такое было невозможно. Обычно он держал свои истинные эмоции под контролем, не показывал боль и его цвета были идеально синего цвета, словно океан, который омывал Америку в прошлом, еще до Великой Засухи, превратившей в пустыню большую часть их мира. Только оставшись одним Дредд позволял себе хоть немного расслабиться. — У вас повязка на спине отклеилась. Давайте наложу вам новую? — тихонько спросила Кассандра. Судья обернулся. Слегка склонив голову набок, он смотрел на нее через темноту шлема. — Андерсон, стоит мне получить царапину, так ты уже нарисовалась. Изведешь все запасы антисептика в пустую. — Это моя работа. Я парамедик, — девушка помедлила, — а не лаборант. — Не сказал. Ты шустро работала, кроме того понимаешь в органике больше, чем Трэвис. — Но я бы хотела работать в секторе, как и другие парамедики. Уголки полных губ судьи устремились вниз, словно она сказала какую-то глупость. — Почему нет? — кипятилась Кассандра. — Ты слабая. Слишком слабая для улиц тринадцатого сектора. Девушка почувствовала, как ее захватывает ярость. Ей хотелось крикнуть, что она профессионал и, работая на улицах, не раз подвергалась опасностям, но здравые мысли тонули в десятках ругательств, которыми можно было наградить чурбана-судью. Дредд, заметив состояние девушки, добавил: — Если, конечно, не докажешь обратное. — Да пошел ты! — Только и смогла выдать разгневанная парамедик. Это развеселило мужчину. Его губы подрагивали в плохо сдерживаемой усмешке. Андерсон развернулась, чтобы уйти, как услышала за спиной: — И не вздумай воровать «химию» из лаборатории. Огребешь по полной, я тебе обещаю.