Книга желаний

— Но здесь ничего нет! — возмущенно рявкнул Майкрофт, продолжая листать огромный фолиант, как и неделю назад возлежащий на деревянной стойке. Грег подсматривал из-за его плеча и понимающе хмыкал, читая простые, приземленные, но такие необходимые желания обычных людей. — «Хочу, чтобы ты обнимал меня всю жизнь!» — зачитал он и покачал головой, усмехаясь. — А, интересно, эта Тесс подумала о том, как он будет с ней в туалет ходить? Майкрофт резко повернулся и ненавидяще уставился на Грега. — Вас волнует эта… — он помахал руками, пытаясь подобрать слово, — нелепица? Эта, с позволения сказать, чушь? — Это не чушь, Майкрофт, — пробормотал Грег, — это естественные потребности человека. — Естественные потребности, инспектор, к вашему сведению, это нечто другое, включающее в себя… — Быть любимым. — … необходимые для жизнеобеспечения организма… Что? — Майкрофт во все глаза смотрел на Грега, не понимая, о чем тот говорит. — Быть нужным, чувствовать принадлежность кому-то. Это закон жизни, Майкрофт. Это нужно всем: осознание, что, когда наступит твой последний час, ты не будешь одинок. Грег отодвинул Майкрофта в сторону и открыл первую страницу книги. — Так что, ты говоришь, написал? Когда Грег повернулся, так и не дождавшись ответа, Майкрофта на площадке не было. Он тяжело вздохнул, отер капли пота со лба и направился к лестнице — поездка оказалась на редкость выматывающей и совершенно безрезультативной. Грег не обратил внимания на неподвижного человека у книги, с головой, покрытой капюшоном. А тот, стоило посетителям скрыться на ступенях, поднял голову и возвел руки к небесам, улыбнувшись: — Это невероятно, но ты снова победила! Его слова предсказуемо остались без ответа. Простояв так еще несколько секунд, он блаженно улыбнулся и вновь покрыл голову капюшоном. Книга сама распахнулась где-то посередине и четким, твердым почерком в верхнем правом углу возникла надпись: «Влюбиться. МХ». Обратно они летели снова в полной тишине. Каждый думал о другом, но оба старательно отводили взгляды, чтобы ненароком не выдать собственных мыслей. — Не люблю жару, как индийцы так живут? Мне кажется, я постоянно мокрый весь — с ног до головы. Грег в блаженстве откинулся на спинку кресла и прислонил к щеке влажный стакан с минералкой. Майкрофт приоткрыл веки и едва заметно дернул плечом: — Природа постаралась, ничего удивительного. — Но ты вот, как мне кажется, вообще внимания на жару не обращал, разве нет? Майкрофт вновь дернул плечом и закрыл глаза. — Мне практически не важны климатические условия местопребывания. Хотя я все же предпочитаю склоны Йорка осенью. Когда я был мальчишкой, любил взбираться на холм и следить, как пастухи перегоняли стада скота. Меня странным образом пугало и завораживало это зрелище. Создавалось ощущение живого организма, некого единства человека и природы. Я смотрел, насколько этот механизм един, слажен, и не переставал удивляться взаимоотношениям собак с пастухами, с овцами, даже с птицами. Все были вовлечены в процесс. И я сам себе казался частью всего этого… Майкрофт говорил с по-прежнему прикрытыми глазами, на его губах играла чуть заметная улыбка, а лицо наконец растеряло жесткость. Когда он, будто опомнившись, сел ровно и уставился на Грега, тот улыбался своей фирменной улыбкой, наполненной теплом и пониманием. — Ты удивительный, Майкрофт, ты знаешь об этом? Тот изо всех сил постарался не смутиться и привычным жестом поправил манжеты рубашки. — Да, мне пару раз об этом говорили. И позволил губам дрогнуть в ответной, настоящей, улыбке. Оставшееся время они вновь провели в тишине, больше не напряженной и не давящей. У трапа самолета их ждало два автомобиля, и Майкрофт произнес, протягивая руку Грегу: — Я вынужден заняться делами. Мне жаль, что это… — он несколько раз моргнул, пытаясь собраться с мыслями под теплым взглядом напротив, — происходит на самом деле. И я прошу заранее меня простить за будущие разделенные с вами ночи. — С тобой. — Простите? — С тобой, Майкрофт. Думаю, однажды все просто прекратится. Даже у высших сил должно закончиться терпение. Грег вытянул руку из захвата и направился к машине. Майкрофт еще недолго смотрел ему вслед и, резко развернувшись, пошел к своему авто. — Грегори! — вдруг окликнул он уже почти забравшегося в машину Грега. — Что вы имели в виду, когда сказали про высшие силы? Тот вернулся к Майкрофту, засунул руки в карманы и пожал плечами: — Ведь даже им надоест смотреть, как ты с каждым разом все сильнее противишься их желаниям. Ведь это ясно как божий день, Майкрофт: я и вправду тебе не подхожу. До встречи? Майкрофт ощущал в горле биение сердца, и это было премерзкое чувство. Беспомощность. Он испытывал сейчас именно ее. Майкрофт должен был согласиться со словами Грега и не мог, ведь внутри творилось что-то невообразимое. «Ну не влюбился же я!» — мысленно воскликнул он. — Совершенно точно нет, — отозвался Грег и захлопнул дверь. — Боже, неужели я снова сказал это вслух? — вцепившись в волосы, застонал Майкрофт и приказал неприлично довольной Антее: — Мне надо выпить. Срочно! *** Он выпил. Нет, он напился так, как не напивался давно. Перед глазами скакали два камина и целая куча огненных листьев пламени, бутылок валялось отчего-то тоже несколько, хотя он отлично помнил, что в запасе было гораздо меньше. И два бокала. Но ведь он совершенно точно один. Он одинок и жалок. И, кажется, влюблен. Майкрофт схватил один из двух бокалов и недоуменно воззрился на свою пустую ладонь. — Ох, кажется, мне пора в постель. В мою одинокую, холодную постель. О, Грегори… Бокал удалось сцапать с третьей попытки и резко опрокинуть в себя. С угла губ потекло виски, а горло обожгло слишком большим глотком. Осознание, что он в невменяемом виде перенесется к Грегу в постель, заставило Майкрофта застонать от ужаса. Он должен хотя бы выглядеть прилично, попытаться произвести впечатление более вменяемого человека. Майкрофт вытащил кучу костюмов, принимаясь отбраковывать один за другим. Видит бог, он вовсе не горел желанием спать в одежде, но без неё было бы еще хуже. Пижамы были слишком вычурными, а заснуть просто в нижнем белье не позволяло достоинство. Выбрав черный смокинг, Майкрофт оценил стройнящие его брюки и попытался заправить рубашку. С бабочкой пришлось повозиться дольше обычного, но завязать он её все-таки сумел, пусть и кривовато. Мотнул головой, пригладил волосы и вытянулся в струну, изучая себя в зеркале. — И все же я красив! Уснул он, прижимая к груди любимый зонт и початую бутылку скотча. Ну, не с пустыми же руками идти в гости, ведь правда? Очнулся он с прижатыми к чему-то холодному губами, ощущая, как шею сдавливает что-то, похожее на веревку. Майкрофт разомкнул веки, пытаясь сфокусировать взгляд, и выдохнул. Похмелье особо не ощущалось, но во рту прочно обосновалась стая гадящих животных. Распахнув наконец глаза, Майкрофт уставился на стеклянное горлышко аккурат перед лицом. Он быстро отдернул руки и вытаращился на початую бутылку скотча, с которой вчера уснул, которую так страстно обнимал и целовал. Он лежал в собственной кровати, в перекрученном на теле смокинге и затянутой удавкой бабочке. И никакого Грега Лестрейда на сотни метров вокруг. — Ах! — выдал Майкрофт и резко стянул галстук, мешающий сделать полноценный вдох. — Значит, это все? Он сполз с кровати, брезгливо отбросил в сторону зонт, бутылку и принялся с остервенением стягивать одежду. С облегчением забрался под душ, долго стоял, подставив лицо струям, а после привычно позавтракал, облачился в привычный костюм и посмотрел на себя в зеркало. Все как прежде: стабильность, спокойствие и размеренность жизни. И от этого почему-то было гадко. — Черт… — выдохнул Майкрофт, опираясь ладонью на стену, и низко склонил голову, — как такое могло со мной случиться?