Хранитель Ключей

От неожиданности этого выступления я отшатнулся, плотно прижавшись спиной к прохладному гобелену, что висел рядом с входом. Такого я точно не планировал! Да, выйти на Тома Риддла, полукровку, как и я, но с лучшими перспективами, настроить его на интеграцию в магический мир. Почему бы и нет? Он же мне мог помочь с разъяснением учебного материала. Старый принцип: ты – мне, я – тебе, в действии. Но то, что и Минерва МакГонагалл, просчитав варианты, решится на практически вассальную клятву – это потрясло меня до глубины души. И ведь надо же как придумала. И не в Большом зале, где были преподаватели и ученики других Домов, а здесь, в гостиной Гриффиндора. Но и тут были свидетели – пусть и не такие значимые – всего-то пара первокурсников и один семикурсник. Все они с некоторым болезненным любопытством наблюдали за разворачивающимся действом. Я даже слегка приложился затылком к камню, чтобы голова лучше соображала. Не сильно, лишь, чтобы мозги встряхнуть. И тут почувствовал странный укол в поясницу. Это мою-то непробиваемую шкуру?! Что же могло нанести этот довольно болезненный укол? Тут ещё и тоненький голосок раздался: - Дева его уговаривает-просит, а он ещё размышляет. Непорядок, брат. - Непорядок, - ответил такой же тоненький голосок, и меня снова что-то кольнуло – уже в районе правого плеча. Я скосил глаза – кто там мог разговаривать? За моей спиной лишь камень Хогвартса и роскошный гобелен с пейзажем, изображавший опушку Запретного леса. Один из двух. Они висели по обе стороны от входа в гостиную Гриффиндора. Вот к одному из них я и прислонился ненароком. Увиденное чуть не заставило меня протереть глаза. Хорошо, что вовремя остановился, а то заехал бы себе котомкой с вещами по лбу. На опушке – всегда пустой, когда мой взгляд раньше падал на этот гобелен при выходе из башни, сейчас находились два роскошных единорога. Судя по некоторым проступающим деталям – жеребцы. Чёрный и золотой. Но таких красавцев никогда не видели в окрестностях. Уж я бы знал! С детства пропадал в лесу. Когда отец понял, что я достаточно благоразумен и не буду удаляться в лес слишком далеко, а окружавшие опушку, рядом с которой стоял наш домик, колючие заросли не могли причинить мне даже малейшего неудобства – всё благодаря прочности моей кожи, с тех пор отец мне не препятствовал. Лишь попросил дать обещание, что без него вглубь леса не пойду. Я и не ходил. А с ним мы частенько наведывались, пока он не ослабел и даже перестал выходить из дома. Я нахмурился. Что-то царапнуло меня в воспоминаниях Рубеуса. Но не уловил, что именно. И всё равно – откуда такая масть?! Да и на гобелене я их раньше не видел – ни здесь, ни на соседнем. Долго размышлять мне не дали. Оба единорога встали на дыбы, потом угрожающе наставили на меня кончики своих рогов и недвусмысленно поскакали к моей туше, которая всё ещё подпирала гобелен. Я инстинктивно отшатнулся. И всё пропало. Нет, на гобелене природа всё так же была невинной и цветущей. А вот единороги – пропали. Заинтересовался – снова прислонился плечом к затканному полотну. И снова поёжился от сдвоенного укола. С недоумением посмотрел на отскочивших в сторону красавцев. Те только тряхнули роскошными гривами и явственно прощебетали нежнейшими голосами: - Нечего на нас таращиться, придурок! - Девицу успокой! Я снова отодвинулся – и опять никого на гобелене. Тряхнул головой. После разберусь, что тут творится. А пока они правы – надо что-то предпринять с Минни. Вздохнул. Всё это заняло не больше минуты, бросил взгляд внутрь гостиной – сидящие там всё ещё с любопытством наблюдали за мной и Минервой. Шагнул вперёд, поднял Минни с колена, аккуратно направил её в сторону от камина – там стоял уютный диванчик. Как раз нам вдвоём поместиться. При этом выразительно глянул на первокурсников – их как ветром сдуло. Перевёл взгляд на семикурсника. Септимус Уизли вначале задрал нос кверху, не желая покидать местечко, удобное и для занятий, и для наблюдения, но я многозначительно сжал руку в кулак, незаметно для Минервы дробя в щепки изящно изогнутую ручку диванчика. Септимус побледнел, подхватил учебник и тоже покинул гостиную. Я посмотрел на Минни. Она сидела, плотно сжав губы, уставившись в камин. Отблески пламени играли в слезинке, покатившейся по её щеке. Ничем более она не выказывала волнения, обуревавшего её. Я слегка откашлялся: - Минни, - она резко вскинула голову, пытаясь что-то сказать. – Ты умеешь накладывать Полог Тишины? – Я оказался быстрее. - Что? – Она с недоумением посмотрела на меня. Но послушно достала палочку и очертила вокруг нас круг, сопровождая это действие парой латинских слов. И ещё коротким росчерком палочки в конце заклинания. - А вот на Слизерине учат ставить Полог невербально и без палочки. – Я продолжал отвлекать её от тяжёлых мыслей. - Должно быть – на старших курсах, - вяло отозвалась она. - Да нет же, - поспешил я возразить, – не далее как час назад сам видел, как такой же третьекурсник, как и ты, ставил. Она с интересом взглянула на меня. И сразу её взгляд потух, плечи поникли. - Такой же третьекурсник. Со Слизерина. – Повторила она упавшим голосом, сразу всё сообразив. Что же делать? Как ей помочь? А что, если… отвлечь! - Минни, а почему ты просила только за маму и братьев? Где твой отец? – Она вскинула в недоумении голову. - А папа - в армии. Я удивился: - Как так? Он же у тебя священник, вроде бы. - А он призван как раз как армейский священник, - грустно улыбнулась она. – И мама ждёт его. – Она заговорила чуть быстрее. – Да, наш посёлок лежит в стороне от основных целей немцев, но каждую ночь лежать в постели и слушать, как над головой идут сотни боевых самолётов с бомбами, и думать, что у кого-то из пилотов могут не выдержать нервы. И он сбросит бомбы над нашей головой. – Она судорожно сглотнула, уткнула лицо в руки. - Или – на обратном пути, если наши воздушные силы не подпустят к военным объектам, могут тоже скинуть свой груз на нас. Плечи её затряслись от сдерживаемых рыданий. Она так старательно прятала свой страх за родных всё это время. И ведь тот Хагрид ничего не замечал. Ему это всё было непонятно. Что ж, я попытаюсь хоть как-то помочь. - Если твоя мама попробует обратиться к моему опекуну в Хогсмиде, - задумчиво начал я развивать свою мысль, - а я в свою очередь попробую отрекомендовать её. То тан Хогсмида может и решить этот вопрос лучше, чем могу это сделать я. Ведь мой нынешний дом – это практически одна комната. И всего два спальных места – для меня и моего отца. Подумай сама – каково было бы нам всем вместе в этой одной комнате. - Ты не понимаешь, - вспыхнула Минерва, - ради безопасности мы могли бы и в палатке на улице жить. - В палатке? Это мысль. Есть же особые палатки с расширением. Я только слышал о них, но сам никогда не видел. Да, - я стукнул себя ладонью по лбу, - а как же семья твоей матери? Если она урождённая Росс? Они должны быть магами? - Да, - Минерва опечаленно смотрела на пламя камина, - мама никогда не показывала нам в семье, что она волшебница. Только, когда мне пришло письмо из Хогвартса, она достала свою палочку из старого сундучка с вещами, показала отцу, что и она владеет магией. Он и думать не мог, что у него - у священника – жена ведьма, - вздохнула девочка. – Так что я ничего не знаю о родителях моей мамы. - Ну, если она с ними так и не связалась, значит, и мы речь о том вести не будем. Не нам решать. Так? - Так, - согласилась она, оживившись. – Я уж хотела всё рассказать профессору Дамблдору, попросить у него помощи. Я насторожился: - А почему пока не рассказала? - Ну, - Минерва отвела глаза. – Профессор Дамблдор хвалил мои успехи в Трансфигурации. И перед каникулами предложил мне ученичество у него. Дал время на раздумье до конца каникул. Я подумала, что после того, как стану его ученицей, сразу попрошу помочь маме и братикам. Попыталась встать, но теперь уже я не дал ей уйти. Не могу отдать такой ценный кадр нашему профессору Трансфигурации. - Ученичество? Личное, временное или до определённого момента? Под клятву? – Я не давал ей опомниться, забрасывая вопросами. Она растерянно молчала. - А это имеет значение? - Конечно! В некоторых клятвах, которые могут связать ученика и Наставника, речь может идти о полной зависимости ученика. – Я многозначительно помолчал, давая ей возможность догадаться. – Вплоть до выбора супруга. Или наоборот – полного безбрачия. Это уж как договор будет составлен. Минерва густо покраснела. Наверно, у неё было богатое воображение. - Я, - запинаясь, проговорила она, - я не подумала о таком. – И снова на её глазах появились слёзы. – И профессор мне ничего не объяснил. Почему? - Разумеется, - я мягко остановил её. – Откуда тебе было знать? Но теперь мы можем завтра посмотреть в библиотеке что-то подходящее. О магических клятвах. Или что-то вроде. И напишем письма. Ты – своей маме, я тану Хогсмида. Дождёмся ответов, а там уже будем решать, что делать. - Хорошо, - она медленно встала и развеяла Полог Тишины вокруг нас. – Ты очень добрый, Рубеус, - проговорила она и неожиданно чмокнула меня в щёку. – Спасибо тебе! И упорхнула в спальни девочек. Я неловко потёр щёку. Не ожидал я от неё такой прыти. Подхватил котомку и пошёл в свою каморку. Мои габариты сыграли хоть в этом положительную роль. Не были рассчитаны комнаты первокурсников на кровать моего размера. Вот мне и выделили персональную клетушку, больше похожую на коридор, чем на комнату. Возможно, что это и был коридор, отгороженный когда-то стеной с прорезанной дверью. Ничего особенного – большая, но узкая кровать, стоявшая головой к огромному окну, тумбочка в изголовье. В ногах кровати поместился ещё и узкий высокий шкаф для одежды и прочих вещей. Кроме меня тут никто бы не поместился – так что гостей принимать было негде. Я вздохнул. Рубеус так и не обзавёлся друзьями за четыре месяца обучения. Посмотрим – к добру или наоборот. А пока я бросил взгляд на кровать и с удивлением увидел там небольшой яркий свёрток, к которому был прикреплён маленький беленький квадратик бумаги. «Рубеусу Хагриду от Ричарда Хагрида». Это что – рождественский подарок от отца? Тот, о котором говорила тётушка Лизл? Я забрался с ногами на кровать и осторожно подтянул к себе большую коробку, с которой только что снял красивую упаковку с блёстками. - Что за … ?! – Я затряс рукой, которую поранил о незаметный шип на крышке.