Хранитель Ключей

Надо же! А шкатулка-то по размеру значительно больше, чем выглядела в обёртке. Я осторожно примерил скомканную оболочку и присвистнул. Да, значительно увеличилась в размерах. Ну, что тут у нас? Обо что я тут укололся? Ага! На передней стороне шкатулки и на самой крышке искусно вырезаны сцены какого-то концерта. Почему концерта? А потому что у изображённых людей в руках разнообразные музыкальные инструменты. С ходу опознал лютню, потом барабаны. А, вот ещё лютнист. А вот эти с какими-то трубками - непонятно. Герольды или просто трубачи? И трубки эти в их руках как-то странно повёрнуты. Не к губам приставлены, а куда-то вывернуты в сторону. Непорядок, заметил я и осторожно попытался повернуть одну из труб в нужном направлении. Получилось! Что-то щёлкнуло, откинулась плоская крышка, открывая сложенный вдвое лист обычной белой бумаги. Больше под крышкой ничего не было. Я развернул послание – ну, это я так подумал вначале. Странно, но этот листок служил всего-навсего конвертом для странной плоской вещицы. Очень красивое тонкое металлическое кружево с петелькой на одном конце таинственной пластинки и с непонятными углублениями – на противоположной стороне. Стоило мне осторожно прикоснуться к этой пластинке, как палец, который и так был проколот, онемел, но чувствительность сразу к нему вернулась. Я всмотрелся – так и есть! На пальце осталась запёкшаяся кровь – вот теперь я и эту пластинку смазал собственной кровью. Пока размышлял на тему знаков, которые несёт кровь волшебников, не заметил, что в комнате ощутимо похолодало. - Рубеус, мальчик мой! – тихо прозвучало рядом с кроватью. Я поднял глаза и оторопел – почти прямо передо мной колыхалась полупрозрачная фигурка моего отца – Ричарда Хагрида. Маленький человечек, каким он был в воспоминаниях самого Рубеуса, он и после смерти не стал внушительней. Иллюзия ли это? Или он стал призраком, поскольку у него оказалось незаконченное дело? - Прости, что не дождался тебя из Школы. Но надеюсь, что ты успел получить это моё послание вовремя. – Монотонным голосом проговорил призрак, чуть прикрыв глаза. А может это просто вариант звукового письма? Лихорадочно размышлял я. Он же не определил, что дух в этом теле сменился. А призрак тем временем продолжал, наклоняясь надо мной: - Прежде, чем ты получишь доступ ко всем моим бумагам, надо привести в порядок твою магию и твою память. Прости меня, мальчик мой. – И потянулся обеими руками к моей голове, обжигая виски ледяным холодом. И вдруг негромко ойкнул, отлетел в сторону, затряс ладонями, которые почему-то охватило странное синее пламя. Ну – так это выглядело со стороны. Глаза его широко распахнулись. И он неверяще уставился на меня: - Где мой Рубеус? Кто ты?! – вскрикнул он, благо его слова прозвучали глухо и вряд ли могли кого-то заинтересовать за пределами комнаты. Я лишь пожал плечами: - Когда я попал сюда, - выразительно ткнул пальцем себе в лоб, - здесь уже никого не было. Насколько я понял, предыдущий владелец тела благополучно разбил себе голову, страдая от того, что ему не сообщили о вашей смерти. – И приглашающе похлопал по подушке на своей кровати. – Присядьте и успокойтесь. Думаю, что нам надо многое обсудить. И полюбовался хаотичным мельканием прозрачной бесформенной фигурки, которая летала туда-сюда по моему уголку. Вдруг резко замерла. Снова вернула себе облик почтенного мага, который свирепо уставился на меня. Будь он живым, выражение его лица могло меня напугать – даже при этаком малом росте. Но теперь-то - от призрака я мог не ждать неприятностей. Наверно. Трудно быть в чём-то уверенным в мире магии. Особенно когда нет точных знаний об этом мире. Мистер Хагрид заметил, что я не впечатлился его гневом, повисел немного в воздухе рядом с кроватью. Решился. Скользнул и устроился на подушке, куда я его пригласил. При этом он наверняка применил какие-то чары, ибо в подушку не проваливался, сидел, словно оставался живым. - Странно, - маг словно принюхивался, смешно раздувая крылья призрачного носа, - вот так на расстоянии – ты настоящий Рубеус. - Так я и есть настоящий, - тихонько буркнул я. - Но стоило мне попробовать прикоснуться к тебе, - он словно не заметил моего бурчания и продолжил, - как меня словно ударило молнией. Хотя я ничего не замышлял против тебя дурного. – И в ответ на мой удивлённый взгляд пояснил, - обычно так срабатывает защита на крови от чужих. – Он тяжело вздохнул. – Но я-то такую защиту на Рубеуса не ставил! Мой мальчик такой непосредственный, такой доверчивый, - прошептал он, - ему такая защита не помешала бы, - голос его стал сильнее, - да вот беда – на него трудно было воздействовать магически. - Правда? – Вежливо переспросил я, ибо старый маг сделал многозначительную паузу, явно ожидая моей реплики. И расцвёл, когда я спросил то, что он и хотел. - Правда-правда! – Закивал он поспешно. – Я так рад, что наши эксперименты всё же завершились успешно, хотя бы в этом случае. Ведь Рубеус обрёл неуязвимость к магии, пусть и не абсолютную, как у настоящих великанов. Рубеус Хагрид – результат эксперимента? Какого же? Что именно хотел получить Ричард Хагрид? Надеюсь, что смогу сейчас всё выяснить. Вот-вот! Вот что царапалось в моих мыслях и беспокоило меня! Пока я шёл к Школе, я больше размышлял на тему – как мне вести себя сейчас с однокурсниками и представителями других Домов. Тот же Том Риддл… - я слабо усмехнулся. Получилось же! Но вот за всё время моего пребывания в этом теле я так и не смог остановиться и осмыслить то, что я нашёл в памяти Рубеуса Хагрида. И только теперь что-то начало всплывать. С другой стороны, мне смутно припоминалось, что в Хогсмид мы приехали, когда мне уже было лет пять. А до этого – до этого жили где-то в другом месте. С тёплым климатом, ибо я обожал сам срывать с деревьев оранжевые сочные плоды. Апельсины? Наверное. А ещё – ещё там были горы. Нет, не до неба, но они зримо присутствовали всюду. Возможно, именно они закрывали маленькую долину, где мы жили, от сильных ветров? И воспоминания о моей матери… Скорее – «матери», ибо я не помню ничего о том, что какая-нибудь особь женского пола проявляла ко мне любовь и заботу в том нежном возрасте. А вот саму особь – помнил. Она обреталась в небольшом сарайчике, притулившемся как раз возле огромной скалы. Ричард и я иногда подходили туда вместе, но большей частью он заходил внутрь один. А потом, когда мне было года три, та особь пропала. На её месте появилось другое существо. Как я определил? А мы перестали туда ходить, но туда зачастил другой маг – приятель моего отца. Или – сотрудник? И незадолго до нашего переезда в нашей маленькой общине появилась и маленькая девочка, заботу о которой принял на себя тот приятель отца. Я ухватился обеими руками за голову. В висках дико стрельнуло. Мысли ворочались тяжело, словно камни. А ведь тот Рубеус вполне неплохо в детстве разговаривал на французском и испанском языках! Вдруг осенило меня. Для ребёнка, разумеется. Именно на этих языках общались между собой члены маленькой общины. Отец – даже в мыслях я продолжал так называть старого мага - очень много времени проводил с мальчиком, читая ему книги. Разные. Кажется, что Рубеус тогда не мог понять ни слова из тех книг. Да, ещё упражнения. На ловкость, силу. Эти упражнения проводились и на улице рядом с домом, и в странной белой комнате в одной из башенок, куда обычно Рубеуса не пускали – только вместе с отцом. Я покачнулся, впитывая те воспоминания, что струились внутри меня. А ведь там было множество странных приборов, которые привлекали мальчика своей необычностью и – магией! Да, именно магией. Мальчик всей кожей чувствовал направленные на него действия. Хоть его реакция на них и огорчала подчас его отца и его коллег. Да, я могу их так назвать. Они оживлённо размахивали волшебными палочками, переговаривались при мальчике на языках, которые тот не понимал, часто погружались в какие-то вычисления. От этого мальчику становилось скучно, он начинал беспокойно ёрзать на месте. И отец со вздохом отпускал его на улицу. Там было столько интересного! Особенно разные зверушки, к которым у мальчика с детства была непонятная его отцу привязанность. Пусть пальцы ребёнка и были толстыми и с виду неуклюжими. Но вот вправлять косточки раненым птицам и зверям он научился удивительно быстро и ловко. И отец улыбался и хвалил Рубеуса, повторяя с гордостью – это даже малыш мог уловить: - Моя кровь! А потом - потом какой-то провал в памяти. Всё, что мне удалось припомнить – это то, как отец и Рубеус прощались с тем вторым магом, который удерживал магией в воздухе большую детскую кроватку со спящим ребёнком. Кроватку плотно укутывал защитный кокон. Рубеус оглянулся вокруг – дым, копоть в воздухе. От их уютного домика остались одни руины. Губы у мальчика задрожали: - Мои игрушки, - шепнул он и добавил чуть громче, - мои книги! – Специально для отца. Тот благодушно улыбнулся и похлопал рукой по сумке, висящей на боку: - Omnia mea mecum porto, сын мой! – и тут же поспешил перевести. - Всё моё ношу с собой. Странно, зачем ему было переводить – я и так всё прекрасно понял. А-а, это же я понял, а Рубеус тогда латинского не знал. Да и другие иностранные языки за прошедшие годы успел подзабыть, без практики-то. Придётся исправить это досадное недоразумение, подумал я. И прислушался к тому, что сейчас говорил мне старик. - Увы, тот эксперимент, в результате которого Рубеус появился на свет, не был достаточно продуман нами, поэтому мне пришлось изобретать некоторые «костыли» буквально на ходу… - Эксперимент? – Прошептал я, разглядывая неприлично довольного мага. - Видите ли, молодой человек, - попробовал отвечать мне он. Но я невежливо перебил его: - Здесь и сейчас - я Рубеус Хагрид! И никем другим я не могу быть! Если же Вы, отец, - я выделил это слово голосом, - будете настаивать на другом варианте имени, то боюсь, что это тело закончит свою жизнь в Азкабане. Оно Вам надо? - И опять после паузы. - Отец? - уже начиная злиться. - Да-да, ты совершенно прав, - лёгкая заминка, - сынок. - И он чуть виновато посмотрел на меня.