Из Вайтрана с любовью

Лесистый Фолкрит встретил меня обычной противной изморосью. Капли падали с иголок елей мне на плащ, мой конь постоянно тряс головой, обдавая меня брызгами. Я мечтал о том, чтобы поскорее спешиться, снять плащ и просушиться возле очага. На подъезде к городу небо совсем немного прояснилось — по крайней мере, с неба ничего на меня капать не будет. Стражники встречали меня равнодушным взглядом, не задавали никаких вопросов. Спешился, протянул конюху пару септимов и уже собирался пересечь городские ворота. — Эй, эльф! — развернулся на зов. — Приглядеть за лошадью стоит пять септимов! Грабёж, самый настоящий грабёж. От безысходности протянул норду ещё три монеты и пересёк ворота. Всё равно надолго я в этом городе не задержусь — хочу к вечеру прибыть в Ривервуд. Пытаясь не обращать на косые недружелюбные взгляды местных, спокойно шёл к самому большому строению в городе, украшенному штандартами с головой оленя. Дорогу мне преградила пара стражников, я без лишних слов предъявил им свой служебный жетон. Не знаю, умеют ли эти варвары читать — но две перекрещенные золотые стрелки на чёрном фоне они должны запомнить хорошо. — Проходи, — пробурчал один из них. Даже сквозь глухой шлем я чувствовал презрительный взгляд, пожелание провалиться в Обливион. Ничего, потерпят моё присутствие, а сделать они мне ничего не смогут, если жизнь им дорога. Переступил порог Длинного дома и едва сдерживался от того, чтобы задержаться возле разожженного очага: нельзя задерживаться в этом городе, если я хочу к вечеру добраться до Ривервуда. — Чего явился, Дозорный? — недружелюбно спросил норд-легат. Снова предъявил жетон. — Ладно, юстициар, что хотел? — Ищу своего коллегу, — спокойно ответил я. — Последний раз его видели живым в Месяц Утренней Звезды. Норд усмехнулся — но лгать или чего-либо недоговаривать мне определённо не собирался. — Ничего не знаю. Если и был — то тоже в кого-нибудь вырядился, как ты. — Напомню, что укрывательство какой-либо информации может быть расценено как пособничество еретикам и мятежникам, — спокойно предупредил я. — Мог бы не утруждать себя, на память не жалуюсь. Едва сдерживался от презрительной ухмылки: норды и без того варвары в большинстве своём, а норды-солдафоны — это, кажется, верх грубости и неотёсанности! — Если хочешь — можешь Рунила порасспрашивать. Или Валгу, трактирщицу. Они с гражданскими в основном общаются. К трактирщице я не пойду, а с Рунилом поговорить я и так собирался. Что же, пока что разговор с легатом подтвердил моё предположение: искать следы Саниона нужно в Ривервуде. Предателя Рунила я решил подождать на скамье возле украшенного алтарём Аркея дома. Старик пока что копался возле одной из могил, успевая давать какие-то указания здоровому норду — очевидно, своему помощнику. Я снял намокший плащ с капюшоном, развесил их на деревянной стойке и наслаждался пробившимися из-за туч лучами солнца. Наконец, жрец направился в мою сторону, но делал вид, что не обратил на меня должного внимания. — Приветствую, сын мой, — по-доброму поздоровался он. — Чем могу помочь? — Приветствую, Рунил, — ненавязчиво показал ему жетон. — Узнаёшь? Ожидаемая реакция: старик перепугался до полусмерти, разучился делать вид, что остаётся спокоен в любой ситуации. Наверняка думает, пришёл ли я убить его, либо же пока пощажу. — Не бойся. Я не причиню тебе вреда. Пока что. Так где нам лучше будет поговорить? Жрец присел на скамью рядом со мной. — Что ты хотел? — Эстормо, подотчётный юстициар Первого Эмиссара, — представился я. — У меня к тебе есть парочка вопросов и одно… предложение. Ты можешь принять его, и никто не узнает, что разыскивающийся по обвинению в измене Родине офицер армии Альдмерского Доминиона ведёт жалкую жизнь могильщика в этом захолустье и не придёт оборвать её. Откажешься — у меня есть право казнить тебя на месте. Конечно же, убивать этого старика я не собирался. Нападать на него означало раскрыть себя перед местными, легат сможет приказать своим людям убить меня, уничтожить мои личные вещи, изуродовать тело до неузнаваемости, а в отчётах написать, что стражники случайно убили сопротивлявшегося аресту преступника. — У тебя нет права казнить меня на месте, — парировал Рунил. — Я предоставил прошение об отставке сразу же после подписания Конкордата Белого Золота. Следовательно, обвинение в измене Родине беспочвенно и несостоятельно. — Но ты не дождался его одобрения и самовольно покинул территорию расположения своей войсковой части. Это значит, что к измене Родине можно прибавить ещё и дезертирство. Старик опустил глаза. — Ладно. Чего ты хочешь? Приступает к делу, боится ареста и дальнейшего расследования по своему делу — всё, как я и предсказывал. — Двое моих коллег пропали в Вайтране. Я должен их найти. Если они мертвы — то должен узнать, по чьей вине. Для этого мне нужна будет твоя помощь. Вас, жрецов Аркея, учат распознавать, от чего наступила смерть, верно же? — Хорошо, Эстормо, — Рунил грустно вздохнул. — Я помогу тебе. Но, надеюсь, это не понадобится. Позволил себе ухмылку. Конечно, я бы тоже хотел, чтобы мои коллеги были живы. Нас, юстициаров и солдат, и так слишком много гибнет в этих краях, не хочется, чтобы этот список рос. — Я сам на это надеюсь, Рунил. Совсем забыл о своём вопросе: прошлой осенью или в начале зимы в этом городе альтмеров не объявлялось? — Был один — проездом. Странствующий маг и писатель, как я понял. Остановился на одну ночь в «Мертвецком мёде» у Валги, а следующим утром куда-то уехал. Возможно, это был один из твоих коллег. Мои предположения вновь подтверждались: искать следы Саниона нужно в Ривервуде. Надел капюшон, подхватил подсохший плащ и направился к конюшням — остановка в Фолкрите окончена.

***

В Ривервуд я прибыл поздно вечером, как я и ожидал. В свете фонарей я не мог разглядеть эту деревушку — но уверен, она мало чем будет отличаться от того же Фолкрита или Морфала. Разве что огромного кладбища поблизости нет, да и пейзажи должны быть приятнее. Через силу почти что сполз на землю. Ноги, казалось, вот-вот отвалятся, руки и спина окаменели, а голова и вовсе ничего не соображала. Протянул конюху десять септимов, велел позаботиться о моём коне и вполз внутрь таверны. Я жадно оглядывал зал — опустевший, на моё счастье, взглядом искал хоть какое-нибудь место, где я мог бы развалиться и хотя бы минуту посидеть спокойно. В некотором отдалении от очага располагалось кресло — полностью деревянное, лишённое каких-либо мягких вставок, и я просто плюхнулся в него, вытянув гудящие ноги. Моё сердце, казалось, разделилось на несколько частей, каждая из которых переместилась по всем мышцам, которые только есть в моём теле. Мне казалось, что я чувствую, как моя кровь медленно течёт по сосудам, как она загустевает и вот-вот остановится. В глаза мне будто бы кто-то сыпал песок. — Эй, эльф! Я не обратил внимание, как рядом со мной оказался мордастый трактирщик-норд, и чуть не подскочил, когда увидел склонившуюся надо мной громаду. — Так, всё понятно: нужна комната и ужин, — заключил он. — Комната стоит десять септимов, ужин — в зависимости от того, что жрать будешь. — А что прямо сейчас принести можешь? — Есть плетёная булочка за двадцать четыре септима. Могу пирог со снежными ягодами принести, двадцать септимов стоить будет. Могу целую булку простого хлеба принести за десять септимов. И обычную кипячёную воду за три септима принести могу. Остальное, извини, подождать придётся. Выпивку — так и вовсе до завтра. Выпить — даже хорошего вина — я сейчас не особенно хотел. Пирог из снежных ягод должен быть сытен, а запить его я могу и обычной водой. — Неси пирог. И воду. И приготовь мне комнату. Трактирщик простодушно улыбнулся и отправился за барную стойку. Я тем временем нашёл в себе силы перебраться за один из столиков — есть в кресле будет неудобно, да и не хочется совсем уж уподобляться невоспитанным варварам. — Вот, пожалуйста, — норд поставил передо мной тарелку с пирогом и наполненную водой кружку. — С тебя тридцать три септима за всё. Одной рукой я держал кусок пирога, второй отсчитывал трактирщику деньги. — Твоя комната сразу же слева от барной стойки. Как поешь — можешь заходить и завалиться там спать. Скажи только, как записать тебя в гостевую книгу. Проглотил первый кусок, чуть поморщился от кислого вкуса снежных ягод. — Эстормо, — ответил я. — Дозорный Эстормо. Этот человек оказался достаточно смышлён, чтобы оставить меня в покое и позволить мне спокойно поесть. Сок стекал по моей коже, делая её липкой, едва не пачкал рукава, норовил закапать подол или штаны; трактирщик предложил мне смоченное простой водой полотенце — и я согласился, поблагодарил его. Весь пирог я не смог доесть, отнёс его в свою комнату — как раз сэкономлю на завтраке. Моих сил хватило лишь на то, чтобы стащить сапоги, снять наручи, развязать перевязь с булавой и снять неудобную массивную фибулу — и я завалился спать прямо в одежде. Кровать была жесткой, неудобной — но усталость брала своё. Закутался в шкуры и почти мгновенно уснул. Утром меня разбудил петушиный крик, раздавшийся прямо под моим окном. Проклятые твари. Чтобы вас Дагон всех побрал. Хотел подняться — но тело не слушалось меня, ноги вообще будто желали отвалиться, а спина окаменела окончательно. Вчера я слишком много времени провёл в седле, нужно было либо остаться в Фолкрите, либо вообще проехать мимо этого города. — Эй, Эстормо, ты живой там? — норд, к счастью, разговаривал со мной через закрытую дверь. — Живой! — Чай из горноцветов заварить? Скидку на него тебе сделаю, всего за пять семтимов, если поболтаешь со мной! Пять септимов — и просьба поболтать. Вполне приемлемая цена за, практически, восстанавливающее силы зелье. Заодно можно будет начать расспрашивать трактирщика о том, что он знает о Санионе. Эта порода вообще славится болтливостью, может все секреты выдать — главное, суметь предложить хорошую цену. Этот, к счастью, просит мало. — Заваривай! Ноги после вчерашней скачки отекли, пытаться натянуть сапоги сейчас — верный способ окончательно испортить и без того изношенную уже обувь; хорошо, что я догадался взять запасную пару простых ботинок, бывают нужны, если приходится пересекать вброд водоёмы или просто не повезёт промочить ноги. Снял капюшон, пальцами расчесал волосы, так же завязал их в хвост на орочий манер и с остатками вчерашнего пирога выполз из своей комнаты. Зал пока что был пуст — что меня лишь радовало. — Извини, не представился вчера. Я — Оргнар, с недавних пор владею этой таверной. Прежняя хозяйка в начале осени сбежала куда-то, и до сих пор не вернулась. Может, её и в живых уже нет… Впрочем, это даже к лучшему, она твоего брата на дух не выносила. Картина в моей голове пока что складывалась скудная — но интересная. Прежняя хозяйка таверны куда-то исчезла. Но альтмеров (возможно, и других меров) не выносила на дух. — «Моего брата» — альтмеров? Оргнар кивнул. — Знаешь, между нами говоря, я и не жалею, что она ушла. Стерва та ещё, упаси боги меня от такой жены! Да что там меня — врагу такой жены не пожелаешь. — И часто к вам альтмеры заезжали? — решаю перевести разговор в нужное мне русло. — Нет, не очень. В конце прошлой осени у нас остановился один — странствующий писатель какой-то, я уже и имени его не помню, если честно… вроде, несложное оно было. Нашей нордской верой интересовался, наверное, книжку какую-нибудь на эту тему пишет. Так она этого несчастного, представляешь, чуть ли не выжила отсюда! Всё делала, лишь бы он съехал! Альтмер с несложным для нордского ума именем, представлявшийся писателем и интересовавшийся нордскими верованиями. Возможно ли, что трактирщик говорит о Санионе? — А как же деньги? Наверное, он готов был платить хорошо, — предположил я. — Да куда там. Экономил, как мог. Завтракал самым дешёвым — вот, как ты. С тобой-то ещё всё понятно, вы, Дозорные, бедствуете, чем можете перебиваетесь. Но этот вроде приличный ходил, роба не нищенская — новая, кстати, в таких обычно придворные маги щеголяют, даже цацки какие-то на нём были. Экономил — но роба на нём была новая, очевидно, синяя с бежевой каймой, придворные маги по какой-то негласной традиции именно такие носят. Стоит она дешевле, чем та, что надета сейчас на мне, хотя зачарование на ней должно быть лучше. Действительно ли Оргнар говорит о Санионе, или в Ривервуде останавливался какой-то ещё альтмер? — И что с ним дальше было? — Как водится, нашлась в Ривервуде добрая душа. Фендал наш пожалел своего высокого собрата-эльфа и у себя приютил. Фендал. Надо запомнить это имя. Не думаю, что в этой деревне живёт много босмеров, так что найти его мне не должно составить труда. — Ну, а ты, Эстормо, тебя что в наши края привело? — Ищу группу даэдропоклонников. Они, по слухам, на берегах озера Илиналты обосновались. Норд многозначительно замычал. — Ты это, осторожнее, — пожелал он. — На берегах озера много заброшенных крепостей и пещер, находка для всяких тёмных личностей. Не знаю почему, но мне кажется, что ты славный парень. Вы, Дозорные, вообще славные парни, людям за просто так помогаете, не знаю, чего вас Соратники не любят. И гибнет вас много. Грустно будет, если с тобой тоже что-нибудь плохое случится.