Из Вайтрана с любовью

Пленного громилу мы связали и заперли в кладовой — займёмся им завтра утром. — Пошли в храм Кинарет, — предложил я. — Тебе нужно перевязать рану. — Не стоит, — успокоила Лидия. — Управимся сами. Предвестница провела меня в кабинет, велела призвать светлячка и вытащить из комода лекарственные зелья и средства для перевязки, а сама принялась снимать рубахи. Её рана оказалась достаточно глубокой и широкой — сказывалось, что громила крепко сжимал свой кинжал в тот момент, когда Лидия перехватывала его руку. — Может, всё же к целителям? — я всё не унимался; мало ли, вдруг громилы додумались чем-то обмазать своё оружие или просто зачаровать его? — Ты помнишь, как было с Эйлой, — подбодрила Предвестница. — Давай, просто ототри всю кровь и приложи лечебное зелье. Мне пришлось подчиниться; я налил чистой воды в серебряную тарелку, взял чистую тряпку и принялся промывать рану, затем стёр всю кровь с кожи. Следом я взял кусок другой тряпки, как следует смочил его заживляющим зельем, приложил к ране и как мог привязал. — Удобно? — спросил я, завязывая концы бинта. — Да, вполне, — добро отозвалась Лидия. — Спасибо. Предвестнице пришлось надевать выпачканную кровью одежду снова; меня тем временем она отправила за Эйлой. Пока что я не стал объяснять, что именно произошло: пусть женщины объяснятся мне вместе. — Лидия, что… — заметив кровь на одежде подруги, Охотница сначала ахнула, затем злобно вздохнула. — Кто это сделал и зачем? — Я не знаю, кто они — но, кажется, не местные, — предположила Лидия. — Одного из них мы схватили, связали и заперли в кладовой, так что скажи работницам, чтобы были осторожны. Завтра с утра займёмся им. И, Эйла, он догадался. На мгновение повисла неловкая тишина, будто Эйла не поняла, о чём идёт речь. — Вы двое — вервольфы? — переспросил я. — Это вы скрываете? Охотница сгорбилась на одном из стульев, спрятав лицо в ладонях, однако затем взяла себя в руки. — Это что-то поменяет в наших отношениях? — с вызовом поинтересовалась она. Что им ответить, я не знал. Действительно, что это знание поменяет в моих отношениях с этими женщинами? Эленвен этот факт вряд ли будет интересен, однако несколько вопросов у меня всё же есть. — Вы ведь не превращаетесь в зверя каждое полнолуние. И выглядите… обычно. Нордки со смехом переглянулись. — А как мы, по-твоему, должны выглядеть? — ехидно спросила Лидия. — У нас должна быть шерсть по всему телу и неумеренный аппетит, а от нас должно вонять, как от уличной псины? — Вроде того, — признался я. — Мы же не свиньи, — парировала Эйла. — А что до нашего превращения… Так скажем, хорошо составленный договор с даэдрическим принцем помогает справляться со многими трудностями. — Но почему именно Хирсин? — недоумевал я. — Не знаю, — призналась Охотница. — Кому местные ведьмы поклонялись, с тем, наверное, договор и пришлось заключить. Но меня это вполне устраивает. — В гробу-то весь день не очень улыбается валяться, — добавила Лидия. — Да и мы же не данмеры, чтобы перед Боэтой, Мефалой или Азурой склониться! — И не орки, чтобы поклоняться Малакату, — добавила Эйла. — А про остальных я даже говорить не буду. — Кто ещё… такой? — снова спросил я. — Никто, — Охотница презрительно фыркнула. — Фаркас и Вилкас отвергли этот дар, потому что Шор оказался им ближе. Мы с Лидией, возможно, последние, кто чтит этот договор. Если, конечно, рано или поздно к нему не присоединишься ты. Я попятился назад, чуть не споткнувшись о стол. — Побывал я один раз в шкуре зверя, и больше не хотелось бы, — возразил я. — Чуть меньше трёх лет назад мне пришлось убегать из Вайтрана в Фолкрит. Там по просьбе прошлой управительницы я расследовал одно дело… может быть, вы слышали, как один мужчина убил фермерскую дочку, был посажен в клетку, но затем сбежал, превратившись в оборотня? Женщины кивнули — об этой истории они явно слышали. — Этот норд — Синдингом его звали, по-моему — каким-то образом завладел Кольцом Хирсина, однако ваш принц проклял кольцо, и в результате Синдинг превращался не каждое полнолуние, как раньше, а каждую ночь. Он утверждал, что кольцо сделало его злее, лишало его разума, и он якобы вовсе не хотел убивать ту девочку. — Почему «якобы»? Те, кто заразился случайно, действительно не ведают, что творят, пока в волчьей шкуре находятся, — заступилась за покойного собрата Эйла. — А иногда и вовсе перестают отделять себя от зверя и дичают. — Дело в том, что он, будучи в шкуре зверя, всё прекрасно соображал. Сначала его рассказ был запутанным, противоречил сам себе. А под самый конец, когда мы встретились с ним, он решил поговорить со мной, вызвать сочувствие к себе. Он понимал, что пришёл именно я, а не какой-нибудь охотник. — Ладно, это уже неважно, — отмахнулась Охотница. — Синдинг в любом случае проиграл. — Он заставил меня взять проклятое Кольцо, сказал, что только с его помощью я смогу связаться с Хирсином. Как только оно оказалось у меня на пальце, меня переполнили силы… Я не знаю, как описать это… Женщины снова переглянулись. — Мы тебя понимаем, — подбодрила Лидия. — Той ночью я перекинулся в волка. Странные были ощущения. Вроде бы это был я, но в тоже время в обычном состоянии я никогда не стал бы так думать и так себя вести. — Отец в любом случае знает тебя, — благоговейно произнесла Эйла. — Ты победил в его Игре. Скажи, какова была твоя награда? — Никакой, — я качнул плечами. — Я отказался от милости вашего принца. Предвестница только хмыкнула, Охотница же готова была биться в негодовании. — Ты отверг милость Отца из-за каких-то… — нордка явно пыталась подобрать подходящее выражение, которое сильнее бы задело меня. — Я предпочитаю свет Ауриэля, любовь Мары и милость Стендарра. — Ты предпочитаешь ленивых… сущностей, которым плевать на твои молитвы, хоть лоб ради них расшиби! Принцы — они живые, они среди нас, мы интересны им! Они всегда отвечают на наш зов, они радуются даже самым простым подаркам, которые ты можешь преподнести! — Эйла. Одно слово подруги заставило Эйлу замолчать. Она ещё некоторое время беззвучно трясла руками, недовольно вздыхала, а затем обиженно скрестила руки на груди. — Ты сам знаешь, что Эйла права: боги ещё на заре веков погрузились в сон и не могут вмешиваться в то, что происходит в этом мире. — А как же Мартин Септим? И святая Алессия? — возразил я. — Я не слишком хорошо разбираюсь в человеческой истории, но, помнится, Ауриэль в этих случаях вмешался напрямую. — Были исключения, но в основном они мало вмешиваются в дела смертных. — Но даэдра лживы, — парировал я. — Им нельзя доверять. — С ними нужно быть осторожным и думать, что именно у них просить. Отец дал нам силы, но вместе с этим оставил возможность полностью контролировать себя даже в облике зверя. Ты запомнил, что он сказал тебе при расставании? Я задумался. — Кажется, он сказал, что однажды я снова приду к нему, — мой разум пронзила безумная мысль. — Подождите… Не потому ли вы вдвоём так заботились обо мне, что ваш Принц приказал вам? — Да, — призналась Эйла. — Отец бы хотел, чтобы ты примкнул к нам. От слов Охотницы мне вдруг стало смешно. Я — оборотень! Любимчик Даэдрического Принца! Нет, это безумие. — Но я — альтмер. — Отец рад любому, вне зависимости от расы, — ответила Лидия. — Мы не требуем, чтобы ты принял наш дар прямо сейчас. Ты среди нас недавно, и будет странно, если мы так быстро приведём тебя в Круг. Я даю тебе год, и если ты продолжишь проявлять себя так же хорошо, как и сейчас, мы с Эйлой предложим тебе этот дар. Ты войдёшь в Круг, станешь первым эльфом за много сотен лет, кто удостоился такой чести, а там, в будущем… Чем скамп не шутит. Несмотря на то, что Соратники стали для меня настоящим спасением, оставаться в Скайриме я не собирался. В Скайвотче меня семья ждёт, я хочу хоть иногда бывать рядом с родителями. Не буду же я перевозить их сюда: они просто не согласятся бросить нажитое за долгие годы. — Нет, — из моей груди вырвалась нервная усмешка. — Уж прости, что придётся твоего Принца разочаровать, но нет. В Талморе узнают и вышвырнут меня, хорошо, если не прикончат и не тронут мою семью. — В Талморе тебе давно уже не место, как мне кажется, — предположила Эйла. — А если здесь хорошо устроишься, можешь перевезти свою семью сюда. — Не могу, — вздохнул я. — Родители не согласятся. — А если твои снова нам войну объявят, что ты делать будешь? Вопрос поставил меня в тупик. Да, начальство всегда говорило, что новая война с Империей неизбежна, что это лишь вопрос времени… Но что вопрос времени для альтмера — то целое поколение для людей. Мне хотелось верить, что новая война начнётся не скоро, что лично мне не придётся на ней сражаться. А если я ошибаюсь, и всё произойдёт в течение десятилетия? На этот вопрос отвечать я не хотел даже себе. — Я ещё не думал об этом, — я виновато опустил голову. — У нас с Империей же вроде как мирный договор, а Скайрим точно останется её частью, окончание гражданской войны — вопрос времени, не так ли? — Мне тоже пока не хочется думать над этим, — призналась Охотница. — Может, пойдём отдыхать, а завтра будем разбираться с пленником? — предложил я. Эйла радостно улыбнулась, пожелала нам спокойной ночи и вернулась в свою комнату. Мы с Лидией тоже вернулись домой, сразу же направились в свои спальни. — Эстормо, — позвала нордка, и я повернулся к ней. — Рано или поздно тебе придётся решать, с кем ты хочешь остаться. — Я понимаю, — грустно отозвался я. — Тебе будет тяжело, но, пожалуйста, вне зависимости от того, что ты решишь — скажи об этом сначала мне. Я часто закивал — но сдержу я это обещание или нет, мне было неизвестно. Ведь если мне придётся вернуться к Эленвен, а в скором времени объявят войну… Нет, не хочу об этом думать, ведь я буду предателем, ведь Талмору я давал воинскую присягу, а Соратники дали мне то, что я просил у Стендарра. Что же, пока между Империей и Доминионом держится видимость мира, я могу быть спокоен. С Лидией мы особенно не разговаривали до того момента, как на следующий день вернулись в Йоррваскр. Предвестница велела привести пленника и привязать его к одному из стульев в своём кабинете. Эйла пока что позвала близнецов, быстро объяснила им всё, что знала сама. Сам я наконец-то смог разглядеть человека, которого мы вчера схватили. Скорее всего, он был имперцем, но невероятно крепко сложенным; тёмные тонкие волосы неприятно переходили в бакенбарды, на лбу уже образовалась плешь. У представителей его расы обычно приятные, умные лица, но этот больше напоминал не обременённую интеллектом обезьяну. — Ну давай, Эстормо, — подбодрил Фаркас. — Покажи нам свои талморские штучки. Но если что, я и с удовольствием вмажу этому придурку! Громила держался спокойно, будто бы не боялся, что мы начнём пытать его. — Для начала ты скажешь нам, как тебя зовут, — потребовал я. В ответ громила одарил нас злобным взглядом. Я подал Фаркасу жест, тот с улыбкой изо всех сил ударил пленника. — Если сплюнешь — заставим тебя потом убирать за собой, — пригрозил я; Фаркас одобрительно замычал. — Мне повторить вопрос? — Это всё, на что вы, Соратники, способны? — язвительно спросил имперец. В ответ норд ударил ещё сильнее, однако на пленника это произвело мало впечатления. Следом попробовала Эйла, после её удара имперец просто зашипел от боли. — Эстормо, посмотри на его нос и костяшки пальцев, — шепнул Вилкас. На первый взгляд, нос нашего пленника мало чем отличался от того, какой обычно имеют имперцы: с ярко выраженной горбинкой, достаточно выделяющийся… Но с другой стороны, выглядел так, словно часто ломался — немного искривлён, а спинка утолщена. Одна из костяшек пальцев же оказалась крупнее остальных. Видимо, этот человек любит подраться — возможно, участвовал в кулачных боях за деньги, и оттого его чувствительность к боли будет снижена. Придётся применять на нём магию. Лёгкий разряд заставил пленника стонать. — Мне продолжить? — спросил я. В собственном голосе мне послышалась неуверенность. — Он продолжит, не сомневайся! — подбодрил Фаркас. Следующий разряд я нацелил на шею имперца, тот снова застонал. — Меня зовут Джиан, — наконец ответил пленник. — Сразу бы так, — фыркнул Вилкас. — Давай, быстро ответишь на наши вопросы — и пойдёшь отсюда. У нас тут всё же Йоррваскр, а не пыточная. — Он прав, — поддержал я. — Если ты будешь хорошо себя вести и отвечать на наши вопросы правдиво — мы не причиним тебе зла. Итак, начнём. Ты не местный? — Нет. Я из Рифтена, — ответил имперец. — И кто тебя послал? Джиан замялся, не хотел отвечать. — Джиан, мы ведь договорились, — напомнил я, пригрозив имперцу новым ударом молнией. Пленник боязливо покосился на искорки, заплясавшие у меня на пальцах. — Послушайте, я не знаю, кто просил напасть на вас, — неожиданно признался он. — Ко мне подошёл один тип из «Буйной фляги»… я даже не знаю его, их что-то в последнее время опять расплодилось! Мы переглянулись; Лидия сначала печально вздохнула, но затем кивнула. — Как ты понял, что он из «Буйной фляги»? — спросила она. — Так они форму себе шьют — куртки из грубой кожи, разных цветов, но обязательно с наплечниками и кучей кармашков на ремнях, и на коленки ещё кусок кожи себе пришивают. Удобно, наверное, краденое добро в таком перетаскивать, и раком стоять, пока с замками чужими разбираешься! — Продолжай, — потребовал я. — Ну вот, подошёл этот тип, спрашивает: «подзаработать хочешь»? Я и так в долгах весь, а тут ещё деньги неплохие предлагали. Ну я вот и согласился. — Ты согласился с предложением какого-то ворюги? — недоумевала Эйла. — Говорю тебе, мне очень нужны были деньги, а этот ещё пообещал, что часть моих долгов с меня спишут! — Как выглядел этот тип, помнишь? — спросил я. Джиан снова замялся. — Как выглядел этот тип? — мне снова пришлось пригрозить молниями; имперец снова промолчал. Кажется, молнии перестали пугать его. — Джиан, такому здоровяку, как ты, какие-то молнии разве могли память вышибить? — напомнил Вилкас. — Можно я ещё раз ему вмажу со всех сил? — Фаркас сжал потёр кулак о ладонь. — Эстормо, чем у вас там на допросах бить принято, кроме магии? — Булавой, — равнодушно отозвался я. — Но можно и простой дубинкой. Кажется, Лидии начинало надоедать всё это. Она взяла со стола светильник, схватила волосы пленника и поднесла огонь как можно ближе к ним. — Если не хочешь, чтобы мы тебе волосы укоротили вместе с кожей, советую скорее вспомнить наш уговор и всё нам рассказать, — проскрежетала она. Мы с близнецами с нескрываемым удивлением смотрели на Предвестницу — никогда бы не подумал, что Лидия на такое способна! В её голосе звучит злоба и жестокость, но в то же время взгляд оставался холодным. — Как выглядел этот тип? — переспросила она. — Кажется, это был норд! — вспомнил Джиан. — Немолодой, крепкий — я бы побоялся с ним драться! Больше не помню ничего! — Точно? — Предвестница поднесла огонёк ближе к волосам. — А, ещё вспомнил! Он рожу красной краской раскрашивать любит! — Что ещё тебе говорил этот норд? — Лидия передвинула светильник ближе к лицу, жутко освещая гримасу ужаса на бледном лице пленника. — Ничего, только работать предложил! А когда я согласился, сказал, что дело в Вайтране состоится, и мне нужно найти Могильщика, он на деле главным будет! — Могильщик? — в голосе Предвестницы на мгновение послышалось недоумение. — Из «Буйной фляги»? Джиан часто закивал. — Могильщик говорил что-нибудь? Огонёк свечи оказался в опасной близости от бакенбардов, снова послышался запах палёных волос. — Нет, он ничего не говорил! Мужики только перешёптывались, что к ним какие-то типы приходили, все в чёрное закутанные, с жуткими рожами и могильными голосами! Типы, закутанные во всё чёрное. Воры. Тот, кто нанял нас, действительно обладает очень плохими связами, и место этому человеку (меру, ящеру, коту… неважно) за решёткой. Только вот откуда Лидия знает этого Могильщика из «Буйной фляги»? — Они не перешёптывались, кто именно послал этих типов? Мужчина или женщина? Имперец боязливо покосился на огонёк свечи. — Вроде, женщина… Богатая, из Вайтрана… Все ещё не понимали, зачем нападать на Предвестницу… Ладно, желтомордых поколотить — ну, ты сам знаешь, эльф, как вашего брата у нас «любят»… Но на Предвестницу нападать — это уж совсем… неприлично! Предвестница разжала хватку, вернула светильник на место и жестами позвала нас за собой в коридор, закрыв дверь в кабинет. — Его надо отнести в городскую тюрьму, — предложила Эйла. — Он всё же на вас напал, пусть стражники разберутся, с кем он работал, и, может, выведут нас на этих уродов. — Не думаю, что он вообще знает имена тех, с кем работал, — возразил я. — Если эту компанию собирали разные люди, то все эти громилы наверняка разбежались. А этот только рад в тюрьму отправиться: бесплатно кусок хлеба дадут и место, где голову на ночь приложить. — Да, это так, — согласилась Лидия. — Он захочет спрятаться от тех, кто нанял его, в тюрьме. А если нанимательница недовольна результатом, она наверняка узнает, что мы поймали его и расспросили, возможно, захочет избавиться от него. Если этого придурка убьют, мы попробуем узнать, кто и зачем сделал это. Я плохо понимал, как Предвестница намеревалась бы узнать, кто и зачем смог бы пожелать нашему пленнику смерти. Придётся ведь снова тратить много времени и сил на допрос — возможно, не один; а что если убийца в итоге покончит с собой или просто сбежит? — А если я напишу в Солитьюд и скажу, что на меня напали неизвестные и следы, возможно, ведут в Крысиную нору в Рифтене? — предложил я. — Мои коллеги… — Твоих коллег перережет тамошний сброд, — уверенно парировала Лидия. — Поверь, тамошние ублюдки очень хорошо умеют скрываться в тенях и нападать из засады. Если жизнь коллег тебе не дорога — попробуй. — Тогда отправим этого придурка в тюрьму, пусть над своим поведением подумает, — поддержал Фаркас. — А мне больше идея Эстормо нравится, — неожиданно вступился Вилкас. — Твоих приятелей мне, конечно, не жалко будет, сам понимаешь, но я не думаю, что кучка воров станет для них такой уж большой проблемой. — Станет, — парировала Предвестница. — Вилкас, мы с Блёнвенн были там, поверь, нам очень повезло, что живыми оттуда вышли… чего не скажешь о нескольких талморцах. В общем, мы отправим этого придурка в тюрьму и посмотрим, что с ним там будет. Выберется живым — пусть валит в свой Рифтен, убьют — поймаем убийцу и выясним, кто послал его. Взгляд Лидии нехорошо устремился в мою сторону. — И как, по-твоему, мы это узнаем? — А кто из нас маг? Только скажи мне, какие заклинания выучить надо — учебники я тебе достану. Я понял, что хотела Лидия — чтобы я выучил несложные заклинания из Школы Иллюзии, которые позволили бы мне легче разговорить подозреваемого. — Спроси лучше у Блёнвенн сама, она в этом лучше должна разбираться, — парировал я. Наш разговор прервала появившаяся в коридоре обеспокоенная Люсия с новостью, что Альдегунд переоделась в охотничий наряд и направилась в горы. — Я пойду к ярлу, — решила Предвестница. — Расскажу, что на нас вчера напали, и послал громил к нам кто-то из Вайтрана. Джиана пока отправьте в тюрьму. Эстормо, будь там осторожен, хорошо? Я послушно кивнул и, взяв из покоев Предвестницы плащ, направился к выходу.