Из Вайтрана с любовью

Рано утром я решил рискнуть и быстро отправить Эленвен свою докладную. Затем в компании Лидии следует заглянуть к Аркадии, узнать, удался ли её эксперимент со сломанными инструментами и веточкой аконита. И только потом идти в Драконий Предел, к ярлу. Закутавшись в плащ и взяв письмо, я укрепил тело заклинанием, вышел на улицу и быстро направился к курьерам. Лицо я прятал под капюшоном, старался ни с кем не сталкиваться — вдруг кто-нибудь из прохожих «случайно» столкнётся со мной и уколет меня отравленным кинжалом. Курьера пришлось долго уговаривать и даже дать немного денег, чтобы он начал немедленно собираться в дорогу и ни с кем особенно не разговаривал по пути. Затем так же быстро я вернулся домой, успев к завтраку. — Пожаловался всё же своей Эленвен? — догадалась Лидия. — Да, — признался я. Скрывать что-либо от Предвестницы смысла не было: говорят, собаки отлично умеют распознавать ложь, вдруг этой же способностью обладают и оборотни? — Ничего такого, что могло бы навлечь на нас неприятности, только наводка в Рифтен в «Буйную флягу»… Кстати, откуда ты знаешь Могильщика? — Я его не знаю, — хмыкнула нордка. — Сталкивалась лишь однажды, когда мы с Блёнвенн искали… одного старика, который знал кое-что очень важное для нас. — Что-то связанное с тем, как вы улетали из Вайтрана на драконе? — решил я. Лидия в ответ рассмеялась. — Да, можно и так сказать. Предвестница ещё не совсем доверяет мне, не хочет рассказывать мне о многих вещах. Странно это, она ведь называет меня своим другом, братом по оружию, делит со мной кров и стол, а доверяет не полностью. — Зайдём к Аркадии? — попросил я. — Вдруг то, что она выяснила, поможет тебе в разговоре с Балгруфом. — Не знаю, — Лидия качнула плечами. — Помню, как он велел мне оставить расследование смерти Вигнара… Будто бы действительно это не было для него такой уж неожиданностью. — Всё равно скажи, что знаешь, что Вигнар был отравлен, и подозреваешь в этом Альдегунд. Посмотрим, как он поведёт себя. И ты узнаешь, какое чудовище взяло тебя на короткий поводок. Предвестница одарила меня злобным взглядом. — Меня никто не брал на поводок, — проскрежетала она. — Ты судишь о вещах, в которых не понимаешь. — Я всё понимаю, — продолжил я. — Он покрывает вас перед Дозорными Стендарра, делится с вами золотом — но вашими клинками он удерживает власть в городе и рассчитывает, я уверен, на большее. — Это называется «взаимовыгодным обменом», — недовольно поправила Предвестница. — Хорошо. Пусть будет «взаимовыгодный обмен», — мне пришлось отступить, чтобы не ссориться с одной из немногих в этом городе, кто помогает мне. Лидия всё же уважает своего ярла, несмотря ни на что, и я боялся, что после сегодняшнего разговора её сердце будет разбито; конечно, есть вариант, что Балгруф просто настроит Предвестницу против меня, скажет, что Лидия зря доверилась мне, напомнит обо всём зле, что меры сделали людям… Как же неприятно отвечать за плохие поступки своих коллег! Иногда меня даже посещает желание выйти на площадь и сказать, что не все талморцы такие, как о них думают люди… только вот кого я приведу в пример? Анкано? Нет, этого мера следует привести в пример разве что ужасного характера и полной некомпетентности. Ондолемар? Он сражался против Империи, ждал новой войны и даже не надеялся на сохранение мира, причём инициатором войны должен был стать, по его мнению, именно Доминион. Лоркалин? Он был как раз таким, как все жители Империи и думают, я помню, нас даже Брилл противопоставил. Эленвен? Эта женщина добилась своей должности не просто так. По дороге на рыночную площадь мы снова не разговаривали — кажется, мы оба не желали ничего говорить друг другу, чтобы лишний раз не задеть и не поссориться. Лавка Аркадии уже открылась, имперка, кажется, только радовалась охране, ведь её удалось застать за приготовлением зелий, а за прилавком стоял один из Соратников. — Как хорошо, что вы зашли вдвоём! — прощебетала Аркадия. — Я так рада, что вы послали ко мне своих людей, Предвестница! Даже если поработаем так всего месяц — мои доходы вырастут, я обязательно поделюсь и с вами! Лидия приветливо улыбнулась. — А что насчёт аконита? — напомнил я. — Конечно-конечно, я провела кое-какие исследования… — имперка семенящим шагом забежала в жилые комнаты, покопалась там и принесла исписанную бумагу и мешочек. На одном из листов была прикреплена веточка аконита, остальные были исписаны отчётом о проведённом эксперименте. — В общем, последний раз этими инструментами делали экстракт из этого аконита. — Вы сможете подтвердить это, если вас спросят? — Думаю, что да. — Тогда вам стоит сделать дубликат этих записей и спрятать их в разных местах, — посоветовала Лидия. — И не рассказывать об этом, пока об этом не попросит кто-нибудь из нас двоих. Аркадия учтиво закивала. — Что-нибудь ещё желаете? — спросила она. — Нет. Мы, пожалуй, пойдём, — Предвестница жестом позвала меня за собой. Оставшийся путь до Драконьего Предела мы опять проделали молча. Лидия погрузилась в раздумия, она словно сомневалась в чём-то. — Ты боишься чего-то? — спросил я. — Не то чтобы боюсь… — нордка грустно вздохнула. — Скорее, не до конца верю в то, что происходит. Ладно. Балгруф всегда ценил прямоту и честность, значит, я прямо и честно выскажу ему всё. — А если Балгруф поступит с тобой так же, как и с Блёнвенн? — Не поступит. Ты сам сказал, что он держится на наших клинках. Предвестница смело переступила порог Драконьего Предела; я тем временем намеренно отстал от неё, наблюдал за ней издалека. Лидия расспросила прислугу, затем направилась в жилые помещения, где также располагался кабинет ярла. — У тебя ко мне снова есть какие-то дела, Лидия? — благодушно поинтересовался Балгруф. — Да, мой ярл, — уверенно ответила Предвестница. — Я хочу поговорить с вами об Альдегунд. Блёнвенн была права на её счёт: она связана с Тёмным Братством. Даже больше: она состоит в нём. Ярл в ответ лишь ухмыльнулся. — Я знаю, — неожиданно ответил он. Его ответ стал настоящим ударом. Боги, он с самого начала всё знал! Он добровольно решил жениться на женщине, состоящей в секте убийц! Он заставил её работать на себя в обмен на допуск к власти! Этот человек либо последний глупец, либо ещё большее чудовище, чем я предполагал. — Тебе странно это слышать, я понимаю, — продолжил Балгруф. — Но… вы не боитесь, что она однажды просто убьёт вас? Может, решит, что вы выполнили свою роль в её игре, или просто ради забавы? Я слышала, что Ситис, которому они поклоняются, привествует убийство даже посторонних людей в свою славу. — Не стоит за меня переживать. Альдегунд не сделает этого, ведь её жизнь зависит от моей. Видишь ли, ещё несколько человек, которые преданы лично мне, знают о её тайне, и если со мной случится что-нибудь подозрительное — например, я без видимых причин тяжело заболею или вовсе однажды не проснусь — Альдегунд придётся закапываться в самую глубокую нору, какую она только сможет найти, и не вылезать из неё до конца жизни, потому что иначе она вскоре после этого… например, упадёт с лошади и сломает себе шею. Долго же сидеть в глубоких норах она не сможет — такой женщине, как она, просто необходимо светское общество, а в других провинциях её тёмные друзья, к сожалению, совсем не имеют власти. Я выслушивал эту исповедь со смешанными чувствами. С одной стороны, ярл Вайтрана представлялся мне расчётливейшим и хитрейшим человеком, с другой — меня возмущала сама его связь с настоящей убийцей и её компанией. Он вообще понимает, каким чудовищам помогает возвыситься? — Почему вы тогда сразу не признались в этом и Блёнвенн? Она ведь столько сделала для Вайтрана… — А что Блёнвенн сделала для Вайтрана? Лидия на мгновение замешкалась. — Она прилетела на драконе и помогла выиграть битву с Братьями Бури, — неловко ответила она. — Она же — Исмир, она сразила Алдуина в… Балгруф снова усмехнулся. — Лидия, оставь сказки про Исмира для простолюдинов, это им нужна живая легенда. Мне нужны верные и полезные союзники. А что было в Совнгарде, ты и сама знаешь. — Как вы можете так говорить, вы же сами норд, вы сами отправили её на Высокий Хротгар, вы приставили меня к ней, велели защищать и охранять… — Но затем она выбрала другой путь и другой город. Блёнвенн покинула Вайтран сразу же после победы над Алдуином, а компания ярла Корира оказалась ей приятнее нашей. К тому же, она решила связаться с отребьем из Крысиной норы и даже не спросила ничьих советов, когда закономерно попала в лапы Мавен. Хотя, надо признать, эта её самодеятельность нам даже на пользу пошла. — Она была напугана! — Лидия цеплялась за это оправдание, как за соломинку. — И просто хотела сделать Коллегии благое дело! Вы сами знаете, что она — маг, что её место — в Винтерхолде, мы с вами не смогли бы ей дать… — Я бы смог дать ей всё, в чём она нуждалась, а взамен бы потребовал от неё лишь послушание. Но её мои условия не устроили. Её выбор, надеюсь, она не жалеет. — Вы прогнали её из города — после того, как она помогла вам отстоять Вайтран. — Я дал ей выбор — покинуть город или немного остудить свой пыл в подземельях. Она предпочла покинуть город. Ты хочешь ещё что-то со мной обсудить? — Это вы отправили к нам громил? — проскрежетала Предвестница. — Нет. Признаюсь, это была Альдегунд. Не знаю, чего она испугалась и почему пошла на этот дурацкий шаг. Не сомневайся, я уже поговорил с ней на этот счёт, и она сожалеет о своей ошибке. — Вигнара тоже убила она? — Да. Она приготовила яд и отравила его кубок по моему приказу, — хладнокровно, без малейшей тени эмоции признался Балгруф. — Ты знаешь, что он готовил заговор против меня? Что он хотел открыть ворота Братьям Бури? Такие вещи называются «предательством» и караются смертью. Я не понимал, почему бы просто не арестовать Вигнара и не вздёрнуть на городской площади, другим в назидание? Это было бы законно и правильно! — Но почему бы вам не поступить так, как велит закон? Как велит, в конце концов, честь! Вы же норд, вы… Слова Предвестницы вызвали у ярла усмешку. — Скажи мне, Лидия, как бы ты поступила, если, например, Вилкас пожелал занять твоё место до твоей смерти? — Зачем вы спрашиваете? — Все знают, что вы с Вилкасом ладите не лучшим образом, и что именно его прочили в Предвестники. Так что бы ты сделала? — Если бы я точно знала, что он хочет занять моё место до моей смерти, я бы вызвала его на поединок. Если бы он сумел меня одолеть, то уступила бы ему своё место. — Он вряд ли бы одолел тебя — с тех пор, как он очистился от волчьей крови, он стал слабее, чем ты, и даже если тебя опустить по пояс в яму или завязать одну руку за спиной, ты всё равно одолеешь его. Так же и я — как ты представляешь поединок между мной и Вигнаром? Вигнар уже стар, он давно не держал в руках меч, я же, как ты знаешь, позволяю Айрилет погонять себя. А теперь представь, что было бы, арестуй я Вигнара? Я едва сдержал презрительный смешок. Что дальше было бы? Вигнара осудили и казнили бы, как предателя, всё было бы в рамках закона, и никто Балгруфу бы слова не сказал! — Всё было бы так, как велят имперские законы, — мрачно произнесла Лидия. — А что ещё было бы? Ответить Предвестница затруднялась — как, впрочем, и я. В Доминионе у семьи предателя был бы выбор — отречься от такого родственника, либо же погибнуть вместе с ним. В Империи и конкретно в Скайриме такой практики, насколько я знаю, нет. — Я скажу тебе, что было бы: на Серых Грив лёг бы несмываемый позор. Йорлунд бы, возможно, как-нибудь пережил за счёт того, что работает у вас, но Фрейлии и Бриллу бы просто не дали спокойно жить, а бедная Ольфина ещё и никогда не смогла бы более или менее прилично выйти замуж. Возможно, им бы пришлось в итоге покинуть Вайтран, тогда вы бы лишились лучшего кузнеца во всём Скайриме. И посмотри, что происходит сейчас: для всех Вигнар остался героем Войны и старейшим Соратником, на нашей с Альдегунд свадьбе Йорлунд и Олфрид пожмут друг другу руки, а дети Ольфины и Йона станут наследниками двух таких родов. Я уже говорил это, Лидия, и повторю ещё раз: от смерти Вигнара мы все остались в выигрыше. Ты же не будешь мешать счастью двух влюблённых и радости человека, который перековал для тебя Вутрад? Под конец этого разговора Лидия, кажется, не находила себе места: она покорно опустила голову, скрывала лицо волосами, сгорбилась, крепко сжимала рукоять меча от накатывающей злобы. — Нет, мой ярл, — с дрожью в голосе ответила она. — Вы правы: пусть всё остаётся, как есть. Простите, что отвлекла вас. — Ты хорошая Предвестница, — зачем-то похвалил её Балгруф. — И добрый друг. На месте твоего нового брата по оружию я бы очень дорожил тобой. — Его зовут Эстормо. И он дорожит мной, не сомневайтесь. Лидия уже собиралась уйти, но ярл окликнул её: — Позови его ко мне, кстати. Хочу поговорить и с ним. В горле у меня пересохло: зачем я мог понадобиться Балгруфу? Хочет пригрозить мне чем-то? Пусть только попробует: я — не Лидия и не Блёнвенн, я ничем ему не обязан и ничто меня с ним не связывает. Мы с Предвестницей вернулись в широкий зал, а затем спустились в Ветреный район и расположились на одной из лавочек под Златоцветом. Нордка выглядела разбитой и злобной. — До сих пор не верю, в то, что произошло, — призналась она. — Эстормо, я ведь понимаю, что Балгруф прежде всего политик, а политика — дело грязное, и на его месте любой политик поступал бы так же, если не хуже. Но почему мне так больно? Вместо ответа я позволил себе по-дружески обнять Лидию. — Не надо на людях, — нордка высвободилась. — Тогда пошли в Йоррваскр, — предложил я. — Тебя Балгруф ждёт, не забыл? А мне лучше немного побыть одной, прости. Предвестница изо всех сил делала вид, что с ней всё хорошо, она спокойно, с высоко поднятой головой, направилась в Йоррваскр — единственное, что выдавало её чувства, была крепко сжимавшая рукоять меча ладонь. А я снова направился в Драконий Предел — может, мне удастся хоть немного испугать Балгруфа. Ярл всё так же ждал меня в своём кабинете. Его настроение, кажется, можно было назвать волне благодушным, не испортившимся после разговора с Лидией. — Вы хотели меня видеть? — я надеялся, что мой голос звучал достаточно жёстко и достаточно высокомерно. — Да, юстициар. Проходите, присаживайтесь. Я присел напротив. — Вы решили расследовать смерть Вигнара, — напомнил Балгруф. — Необычный шаг — если не знать всей истории нашего знакомства. Я презрительно хмыкнул, желая показать, что я совсем не боюсь этого норда. — Вы позвали меня для того, чтобы обсудить итоги моего… расследования? Боюсь, они вам не понравятся. Как и не понравятся вам их последствия. Вы приказали убить Вигнара Серую Гриву. Ваша невеста — возможно, по вашему приказу — приказала напасть на нас с Предвестницей ночью. Ваша невеста, кроме того, состоит в Тёмном Братстве и имеет связи в Крысиной норе. В посольстве узнают об этом, а затем я сделаю всё, чтобы об этом узнал и весь Вайтран. С каждым моим словом по лицу ярла всё шире расползалась улыбка, словно он не воспринимал мои слова всерьёз. — Не думаю, что в посольстве что-то узнают, — норд протянул мне бумагу, в которой я узнал мою собственную докладную для Эленвен. Как? Как он заполучил её, если я велел курьеру немедленно собираться и уезжать в Солитьюд? — Вы, я смотрю, удивлены, что снова видите её в своих руках. — Значит, вы приказали… убить курьера? — не знаю, откуда во мне возникло столько изумления и злобы; я ведь даже не знаю, как звали того парня, кому я отдал конверт. — Невинного мальчишку, который просто на хлеб хочет заработать? — Никогда бы не подумал, что талморцу есть дело до жизни какого-то курьера, — теперь высокомерие, которое я пытался изобразить, насковозь пропитало поведение Балгруфа, только в его исполнении оно… пугало? — Нет, зачем мне смерть собственного подданного, который, к тому же, просто хочет себе на хлеб заработать. От этих слов мне отчего-то стало легче. — Это мой город, — теперь голос ярла звучал жёстко, взгляд заставлял неприятным мурашкам пройтись по спине. — Здесь ничего не делается без моего ведома. Вам давно пора было усвоить этот урок, Эстормо. — Вы запрыгнули высоко, ярл Балгруф, и хотите прыгнуть ещё выше, — я пытался сверлить норда взглядом, мне едва хватало силы воли, чтобы не моргнуть и не опустить глаза. — Но однажды вы промахнётесь и рухнете в пропасть. И в этой пропасти вас будут ждать все ваши враги, среди которых могут оказаться и те, кого вы считали друзьями. Они растерзают вас и позаботятся, чтобы в историю вы вошли как коварный подлец и жестокий тиран. Мои слова, однако, не произвели на Балгруфа никакого впечатления. — Прекрасная речь, Эстормо. Если однажды у меня возникнут трудности с публичными выступлениями — я позову вас на помощь. Эта насмешка окончательно сорвала в моём разуме скрепы, державшие меня в роли юстициара, снова превратила в обычного альтмера, коим я был всё время, что жил в Вайтране. — Скажите, зачем вы меня позвали? Вы ведь могли прекратить моё расследование в любой момент, как в прошлый раз. Почему вам было просто не убить меня? — Ради вашего же блага, — взгляд и улыбка ярла сменились на снисходительные. — Ваша карьера пошла в гору благодаря мне, в какой-то степени. И ваша нынешняя жизнь — признайте это — стала интереснее благодаря мне. Я с недоумением посмотрел на норда. Да, я согласен, что косвенно он причастен к моему карьерному росту, но на мою жизнь в остальном он вообще никак не повлиял, в последнее время я даже в Драконьем Пределе редко появлялся! Лучше уж от Соратников последние новости узнавать, чем от грубияна-легата. — Ваше руководство предупредило меня, что хочет отправить наблюдателя в мой город, велело подготовиться к этому — подготовить вам комнату, обеспечить едой и оказывать содействие. Знаете, какое условие я поставил им — вернее, кого пожелал видеть в своём городе? Вас. За ужином — признаюсь — я приказал Альдегунд немного… изменить ваше сознание, чтобы вам было проще заключить со мной этот небольшой договор. — Это был лунный сахар? — наугад спросил я. — Нет. Семена какого-то сиродильского растения, уж простите, мои познания о растительности других провинций слишком скромны. Понимаю, вы наверняка… испугались побочных эффектов, но разве не всё это побудило вас пойти к Лидии? И кем вы стали сейчас, Эстормо? Вы — Соратник, вас уважают, но при этом совсем не боятся другие горожане, у вас есть все шансы заработать себе славу, о какой и не мечтали, вы получили заработок больше того, что отправляет вам Эленвен. — Талмор учит, что лишняя роскошь нам не нужна, и нашего жалования нам хватает на всё необходимое, — стыдливо ответил я. Балгруф снова рассмеялся. — При этом ваша Эленвен устраивает богатые светские приёмы, шьёт себе наряды не хуже королевских и заказывает украшения у лучших ювелиров, — парировал он. — Не думаю, что это называется «довольствоваться малым». А вы сами? Ради чего вы пришли в Талмор? Я молчал — не хочу рассказывать этому человеку ни о причине, которая заставила меня вступить в Талмор, ни о своём простом происхождении. — Каждый чистокровный альтмер, родившийся на Саммерсетском архипелаге, имеет право на вступление в эту партию, — монотонно ответил я, глядя в пол. — Я родился в Скайвотче, мои родители были чистокровными альтмерами, и я лишь воспользовался правом, данным мне при рождении. — Хорошо. Не хотите мне говорить, как есть — не буду настаивать. Скажу вам лишь очевидное: там, где власть — там деньги. Судя по тому, что мне докладывали о вас мои люди, и что я вижу сейчас, вы из простой семьи, и надеялись подняться с помощью Талмора в обществе. Смею предположить, вы стеснялись этого, боялись, что ничего больше, чем бумажная работа или беготня по поручениям вам не светит. И где вы сейчас, Эстормо? Рассчитывали ли вы на такое, когда отправлялись в Скайрим? Признайте — нынешнее положение дел вам всё же нравится. Ступор, охвативший меня, помешал мне ответить. Этот человек прочёл меня, словно открытую книгу, догадался обо всём, что я не хотел говорить. — Что же, предлагаю вам забыть об этом… недоразумении, — Балгруф разорвал мою докладную на несколько частей. — Вы получили хороший опыт, я узнал о вас много интересного, все в выигрыше. Продолжайте службу в моём городе с таким же настроем, и мы с вами поладим. — Приятно слышать это от вас, ярл Балгруф, — равнодушно произнёс я. — Разрешите идти? — Не смею задерживать. Когда я пересёк порог Драконьего Предела, я, должно быть, напоминал выжатый лимон. Странно, ведь Балгруф не оскорблял меня и даже особенно не ругал — но чувствовал я себя хуже, чем после отчёта у Эленвен. Я направился в Йоррваскр — хотелось выпить и посидеть некоторое время в тишине. Лидия была в своём кабинете и пила вино в компании Эйлы. Я молча пересёк порог, взял со столика ещё один кубок и попросил налить и мне. — А тебе он что сказал? — обречённо спросила Охотница, наполняя мой кубок. — Самое смешное, что ничего особенного, — вздохнул я. — Догадался, что я — простолюдин, порвал мою докладную для Эленвен, признался, что держит Альдегунд в качестве ручной убийцы, сказал, что запомнил меня ещё с того раза и сам пожелал, чтобы я приехал в Вайтран снова. И пожелал приятной службы. Но чувствую себя я почему-то так, будто он всю кровь из меня выпил. Против правил приличия я осушил до дна и попросил налить мне ещё. В ответ Эйла отобрала у нас с Лидией кубки, убрала откупоренную бутылку и поставила кубки на место. — Пойдёмте-ка на воздух, — приказала она. — Эстормо, тебе, кстати, броню уже сделали. Так что зайдём к Йорлунду, заберём всё, покажем тебе, как её надевать, а затем хотя бы на лошадях покатаемся.