Однажды русские попали в Хогвартс

       Британцы сидели, подперев головы руками. Им было скучно. Как бы сильно не любили русских МакГонагалл и Альбус, но Филч — это Филч, ему не важна национальность, слава, половая принадлежность, он просто — «Гребаный, нахуй, садист-педофил». Фразочки Плисецкого разлетались по всему Хогвартсу, а особо умные их конспектировали и создавали «Справочники Русской Культуры». Эти произведения передавались из рук в руки, как имя «крестного отца», и пополнялись каждый день. Каждая книжка была оригинальной, и «афоризмы» почти не повторялись — у Юры была хорошая фантазия.        Первое «НИКОГДА»        Никогда не пытайтесь перенять фразочки русских, и вовсе не потому, что люди не поймут, а потому, что попробуйте их выговорить! Получив выговор за маты, Плисецкий стоически сдерживался почти… тридцать минут, заменяя маты витьеватыми словечками. Виктор поддержал, и когда, в порыве чувств неся Юри на руках, он снес Юру, тот сказал то, что даже самопишушее перо не смогло записать. — Куда ты прёшь, фуфел мохнокрылый?! — Все находящиеся рядом, попросили на бис. — Эм?! Всмысле? — Плисецкий замешкался, стараясь не обращать внимания на дружный ржач товарищей. Снейпа отпаиваивали всем факультетом во главе с Никифоровым, собственно и приготовившим «Чудесное русское успокоительное на травках» или просто — пустырник. Снейп покорно глотал не разбавленную семидесяти пяти процентную настойку. Потом по-доброму (!) улыбнулся, поднялся, по-русски расцеловал в обе щеки всех окружающих его и, глупо хихикая, ушёл в закат, невероятно фальшиво и с акцентом напевая «Ты не вейся, чёрный ворон, над моею головой, ты добычи не добьешься, чёрный ворон, я не твой!!!». Все занятия зельеварения по причинам, понятным только слизеринцам, отменили. Дети даже жалели, на смежных занятиях пятых курсов, можно было услышать много интересного. Кто такой « Фуфел мохнокрылый» не знал даже Хагрид, как в принципе и кто такая «Египетская богомышь».        Была ещё одна фраза, заставившая ловить челюсти даже привыкших Юри, Витю и Отабека. Рон никогда не отличался ни умом, ни тактичностью, ни аккуратностью, ни уж тем более воспитанием. Пройдя мимо и буквально снеся хрупкую Русскую Фею, он гаденько усмехнулся и сделал вид, что даже не заметил. — Чтоб тебя в место, откуда является неусвоенное, разымело из ракетницы так, чтоб тебе вечно тридолбополосатый лингамомет снился! — рыжий выпал из реальности, пока гордый Юра не встал и, задрав ногу так, как ему позволяла растяжка фигуриста, не пнул его где-то между лопаток. Чем больше шкаф — тем громче падает. За Плисецким ходили восемь когтевранцев, два пуффендуйца, двадцать один гриффиндорец и семнадцать слизеринцев — просили написать сказанную фразу на листочке. Юрий сжалился, написал по одному экземпляру на факультет, пусть делятся!        На следующий день русские и Драко с Поттером валялись под столом от попыток воспитанных британцев повторить хоть одну из фраз, не запнувшись на полслове и не покраснев. Безуспешно. Даже на столе у Бинса они увидели листочек и услышали тихое бурчание.        Второе «НИКОГДА»       Даже не пытайтесь пикапить как русские! Никогда! Видимо, что-то есть в загадочной русской внешности и манере речи, что позволяет им, неся всякий бред, завоевывать лучших женщин. Независимо от возраста. Да что там женщин? На парней-натуралов (!) тоже действует. Виктору на спор пришлось флиртовать с Седриком. У Седрика есть девушка, но, как сказано ранее, у Плисецкого богатая фантазия, правда слегка повернутая не туда. Виктор прошёл мимо спокойно читающего парня, вспомнил, как с ним флиртовали фанатки, и уронил перо. Перо упало не достаточно далеко, и ему пришлось пару раз пнуть его ногой, дабы оно оказалось около стола пуффендуйца. — Ой… — длинноволосый парень прошёл к столу Диггори, безбожно виляя бедрами, потом повернулся и наклонился, поднимая писчую принадлежность. Все это было проделано с грациозностью ведущего фигуриста России, то есть очень соблазняюще. Седрик сглотнул. — Н-никифоров, тебе чего? — он сглотнул ещё раз, не замечая хихиканья за стеллажом. — Ничего, противный… Я просто поднял перо, — вышеуказанный предмет оказался у него во рту, а сам парень сел на стол, забросив ногу на ногу. — П-почему противный? — Диггори не мог понять тонкостей русского общения на грани издевательства и соблазнения. — Потому что, — Виктор провёл слегка влажным кончиком пера по скуле подростка, — никто меня не любит, и ты не любишь! Фи! — за стеллажом разносились сдавленные смешки и топот. — А к-как же К-кацуки? — Хммм… Никогда не замечал, что ты заикаешься, попробуй задержать дыхание… — Никифоров к чему-то вел, но Седрик не понимал к чему. Это пугало. Он последовал совету седовласого, но задержать не получилось, потому что парень изогнулся, «потягиваясь». — Помочь? — Виктор приблизился к лицу Диггори и едва касался его носом. Подросток сглотнул. Никифоров пожал плечами «Не хочешь, не надо» и ловко спрыгнул со стола, оставив покрасневшего парня в смятении и с неудовлетворением в области паха, которое до этого никогда не появлялось на наглых студентов. Особенно парней. Особенно русских. Седрик вздохнул и прошептал, что-то похожее на « Бьять».        Третье «НИКОГДА»       Ни в коем случае не соглашайтесь играть с русскими в карты, даже если трое из них невинно хлопают глазками и уверяют, что до этого брали карты, только чтобы передать бабушке, решившей разложить пасьянс. Даже, если кто-то из них действительно играет первый раз, знайте: это у них в крови, даже если эта кровь японская.        Гарри стоял ночью перед дверью в спальню декана Слизерина, одетый в мантию, под которой было женское нижнее бельё, выпрошенное у Панси Паркинсон под предлогом: «Ты его все равно не носишь, а нам нужно на чем-то тренироваться в трансфигурации». Он с каждой секундой все больше краснел и клялся, больше никогда не играть с друзьями в карты. Он постучал, выдохнул, натянул свою самую обворожительную улыбку и стал ждать. За дверью послышались шевеление, потом стихло, но никто не собирался открывать дверь. Поттер, обречённо вздохнув, постучал снова. — Никого нет, Поттер, пошёл вон! — Снейп был без сил. Злой, не выспавшийся, вымотанный этими чертовыми детьми, он проклинал день, когда вместо аврората пошёл преподавать в школу. А мог бы уже лежать спокойненько в земельке с посмертным «Орденом Мерлина первой степени». — Но ведь кто-то отвечает, а? Северус… — Гарри явно нарушал второе «НИКОГДА», но, видимо, за две недели он успел ороссияниться. Дверь слегка отводилась, являя Снейпа.        Суровый декан и ужас всея Хогвартса сейчас был в розовой пижамке, на которой было написано: «Avada Kedavra, Potter», голубеньких тапочках с заячьими ушками и… Влажные, недавно вымытые волосы были заплетены в две косички. Профессор был похож на страшную, очень страшную девочку. — Что тебе, Поттер?! — Мне страшно, а вы так напоминаете мне дядю Вернона, что я решил придти к вам. Дядюшка всегда позволял мне спать с ним, когда меня мучили кошмары, — ага, как же, приди Гарри хоть раз с такой просьбой к Дурслю, максимум, что бы он получил — это пожелание поскорее и помучительнее сдохнуть. Снейп выглянул в коридор на наличие пяти ржущих объектов с колдокамерой. Но никого не увидел, ибо русские мантии-невидимки, гораздо качественнее британских. — Поттер, ты совсем идиот?! Может добрый дядюшка Альбус лучше справится с ролью утешителя детских душ… — у Гарри «случайно» расстегнулась мантия, являя его облик. Северус закашлялся и попытался отвести взгляд от стройного, симпатичного тела с глазами Лили. — Сейчас же прикройтесь, Гарри… — голос стал явно добрее. — Пойдёмте, я дам вам зелье «сна без сновидений», — ситуация явно вышла из-под контроля. Показав русским и Драко комбинацию из одного пальца, избранный с опаской проследовал в «логово главного змея». Вернулся под утро, довольный, таинственно улыбающийся, удовлетворенный по самые… уши. Друзья сделали вид, что не заметили засосов, покрывающих все его тело.