Однажды русские попали в Хогвартс

       Гарри заинтересован в персональных занятиях по зельям. Снейп ходит в светлых мантиях, моет голову и заплетает косу на бок. Оказывается, он не такой старый, когда прекращает литрами пить успокоительное. Виктор ревнует Юри к Отабеку, Малфою и даже Плисецкому, который «Не пидор!». Кацуки усмехается и целует седовласого гада, соблазнившего пуффендуйца, который теперь смотрит на русских абсолютно потерянным взглядом.        Северус спокойно сидит в кабинете, вспоминая прошлую ночь и мальчишку Поттера оказавшегося… слабо сказать, не плохим. Подобные ощущения у него были только с Лили. Спокойствие длилось около часа, потом не стучась, влетел ураган по имени Юрий Плисецкий. Снейпу даже нравился этот мальчишка, где-то очень глубоко в душе. — Профессор, что можно сделать, чтобы ко мне не липли бабы и всякие… пидоры? Я не могу больше! — подросток, наплевав на правила приличия, обежал стол и спрятался за креслом, на котором сидел декан. В дверь постучали. Северус скосился на подростка, тот состроил умоляющее личико — даже не верится, что из этих поджатых, маленьких губок вылетают ругательства, которые даже многое повидавший Пивз порой стеснялся произносить. — Войдите, — проговорил профессор ледяным голосом, самым возможным при условии, если у вас за спиной прячется подросток, да и к тому же очень симпатичный. Такими темпами он скоро станет педофилом! Дверь приоткрылась и на пороге появилась одна девочка, еще одна… Ещё три… Минута и у двери стоит толпа девчонок от двенадцати до семнадцати лет. Снейп сделал суровое лицо, — Что вы хотели, мисс? — Эм… Извините, профессор, но вы не видели Юрия Плисецкого? — Вы его здесь видите? — он явно почувствовал, как маленькие ладошки скользнул по его обтянутым маггловскими джинсами бедрам, и сглотнул. Чертов подросток! — Нет, но… — Его здесь нет, не заставляйте меня лицезреть ваши лица чаще, чем на уроках. До свидания, мисс, — девушки расстроенно закрыли дверь. Плисецкий вышел из-за кресла. — Будем считать, что я этого не заметил… — Юра кивнул на пах мужчины. — Плисецкий, сгинь, нечисть! — Северус закатил глаза и постарался изобразить пренебрежение, но это было сложно. Мальчишка, насмешливо покачивая бедрами, ушёл походкой «от бедра, живот в себя, все в себя». Замученный представителями собственного факультета профессор уронил голову на стол. Мальчик вышел, тряхнув светлой во всех смыслах головой, и улыбнулся. Снейп тихо зарычал.        Плисецкий на нем. Полуголый. Как и он сам. Отабек усиленно пытался вспомнить, как так получилось, вспоминалось плохо. Он помнил только, что Юра забежал в комнату, как ошпаренный, потом предложил чай. Алтын думал, что подростку, скорее всего, что-то подмешали, вот только ни одно приворотное или тому подобное зелье не действуют на него, иммунитет выработался. Но раз уж совсем невтерпёж, то он предупреждал, что вряд ли сможет остановиться. Тем более, видеть каждый день, как это белобрысое чудо наклоняется, вертится и виляет задом было испытанием. Отабек накрыл рукой задницу мальчишки, усмехнулся про себя — почти поместилась, придвинул к себе поближе и недвусмысленно прижал. Такой смелый и наглый до этого Юра покраснел. — Бека… Могут… Мнх… — Отабек накрыл его губы своими. Юра был вкусный, в прочем как и всегда. — Не могут, я закрыл дверь, пусть погуляют, — его всегда удивляло, как Плисецкий целуется — быстро, стремительно, как будто жаля языком, кусая все до чего мог дотянуться. Но, чёрт, ему нравилось это, даже жжение в прикушенной губе. Отабек положил вторую руку и, слегка сжимая, раздвинул парню ягодицы. Тот вздохнул, спина слегка ссутулилась, грудная клетка расширилась. Отабек улыбнулся. — Поцелуй меня теперь сам, ты ведь это можешь, — он сильнее сжал руками аккуратный зад. — Ты ведь прижимал меня к стене… — Юрий наклонился, подняв попу к верху и, задержался немного, едва касаясь носом лица Отабека и прогнувшись в спине. Он прижался губами к губам, отпрянул, высунул кончик языка и лизнул скулу, оставив влажный след. Потом снова вернулся к губам, скользнул острым язычком внутрь и переплел его с бекиным. Отстранился с высунутым языком, поулыбался, слегка прищурил глаза, и потерся о пах Алтына. Тот понял, что инициативу переняли и что Юрий теперь будет делать все, что захочет, а он это позволит. Нет. Плисецкий сполз ниже, поднимая выше зад и сильнее прогибаясь в пояснице, поднял глаза на Беку. Снова высунул язык, прошёлся им от ключиц до пупка, изредка прикусывая. Коснулся возбужденного члена через форменные брюки, сжал, провел, удовлетворился глухим гортанным стоном Отабека и стиснутым в кулаках с выпирающими костяшками покрывалом. Алтын, собрав все оставшиеся силы и волю в один комок, резко поднялся, и Юра оказался прижат к постели. Стройные бедра разведены в стороны, между ними колено Беки. Плисецкий засмеялся и, выгнувшись, резко поднялся, обхватил парня за плечи, обвил ногами талию и укусил в шею чуть ниже мочки уха, оставив покрасневший след. Потом отпустил шею, упал на кровать, позволяя Отабеку стянуть с себя брюки. На белых боксерах было два влажных пятна — одно от сочащегося члена, а о происхождении второго Бека не хотел думать.        Плисецкий снова развел ноги — теперь ему ничего не мешало. Алтын сглотнул — противный мальчишка готовился! Мокрое от вытекающего лубриканта кольцо мышц не было плотно сжатым, и Отабек почти без усилий вставил сразу два пальца. Немного прокрутил, Юра задрожал, светло-розовые маленькие соски стали похожими на бусинки. Парень немного согнул пальцы касаясь скользкой стенки, Плисецкий тихо застонал и тут же прикусил губу, лишь часто и шумно дыша. Алтын наклонился и прошептал на ухо, глубже вводя пальцы. — Покажи голос, я наложил чары звукоизоляции, — подросток упрямо закрутил головой, но, спустя несколько секунд звонко, слегка жалобно застонал, высунув кончик языка с каплей слюны. Отабек поцеловал его и вошёл. Член был больше двух его пальцев и даже больше трёх пальцев Юры, поэтому подросток слегка зажмурился, привыкая к ощущениям. Поднял поясницу, насаживаясь глубже. Все равно инициатива его. Отабек наклонился и прикусил сосок, втягивая его. Инициатива потеряна. Абсолютно. Плисецкий застонал от первых же движений внутри него. Это было многим приятней собственных рук, он чувствовал, что может кончить только от стимуляции простаты.        Кончили они не одновременно — сказывался возраст. Юра успел даже дважды, что приятно удивило Отабека. Они лежали на смятом покрывале. Вымотанный Юрий посапывал у него на плече, между стройных ножек образовывалось пятно, и Алтын надеялся, что домовики не будут задавать вопросов, хотя это не в их правилах.       В дверь постучали, потом ещё раз, потом ногой. Юра открыл глаза, тихо посоветовал гостям повстречать «лингамомет» и, сев, огляделся в поисках одежды. Он нащупал брюки и натянул их; придётся потом стирать — из растянутой дырочки ещё текло. Мерлин, сколько Отабек воздерживался, что так накачал? Плисецкий подхватил боксеры, быстро швырнул в тумбочку и, улыбнувшись Алтыну, натянул его рубашку. Стук в дверь возобновился. — Пойдёшь со мной мыться? — Юра заговорщицки улыбнулся — В ванную старост, там сейчас никого нет, все ходят ближе к отбою.       Величественная, больше никак не сказать, ванная встретила парней наполненным на половину бассейном, стопками белоснежных махровых полотенец и осуждающие смотрящей русалкой, чей портрет уже через минуту был завешен одним из полотенец. Плисецкий залез на диван и поднял руки вверх. — Разденешь меня? — подростковый организм творил чудеса — он снова был возбуждён, а розоватые соски выпирали под тонкой хлопковой тканью. Отабек только усмехнулся и, подойдя ближе, начал намеренно медленно расстегивать пуговицы, развязывать галстук и стягивать форменные брюки. Подумав, он оставил галстук. Юра проворчал: «Чертов фетишист!» и легко соскочил с сидения, прильнув в Беке. Плисецкого тот раздевал гораздо быстрее, не упуская возможности оставить отметину на оголенном участке. Его, только его.

***

       Виктор, Юри и Драко играли в карты сидя в гостиной. Им было скучно, чаще всего партия заканчивалась розыгрышем, а если кто-то и проигрывал, то не было Плисецкого с его буйной фантазией. — Нам стоит знать, где эти трое? — Драко отбросил карты и откинулся в кресле, вытянув ноги. — Ну… Гарри-тян, — Юри вспомнил, где он родился, и теперь радовал всех вокруг словечками и фразочками, — у Снейп-сенсея, а Бек-чан и Юри-кун… — В гостиную вошли мокрые и раскрасневшиеся Отабек и Плисецкий. — Вопросы кончились, продолжаем играть. Позже выясним кто из них «кун», а кто «тян», — протянул Виктор, раздавая карты. — Вик-семпай, это называется уке и семе, — улыбнулся Юри. — Я — уке… — Кацуки, Никифоров! Мы играем или как? — парни целовались, не обращая внимания на одинокого блондина. — Ой, да ну вас нахуй! — он выучил почти все стандартные ругательства. — Ушёл к Грейнджер, буду когда вернусь! — ему не ответили. Малфой только махнул рукой.