Когда цвели сады

Лиля еще раз придирчиво осматривает стол и остается довольна. Удалось достать новую, подходящую по размеру скатерть — праздничную, с узором. Посередине стола бутылка шампанского и чекушка водки (Яша предлагал выставить сразу чебурашку*, но Лилия для начала решила создать иллюзию людей приличных). Мама впервые увидит, как они живут вдвоем, посмотрит квартиру. По такому случаю Яша решает взять сразу такси от вокзала, чтобы не пугать недостроенным новым районом и временным отсутствием доступного общественного транспорта. Как сказал Владимир Викторович: «Была бы золотая медаль — нашли бы жилье ближе к центру. Зато квартира совсем новая». Они и не жаловались никогда. Лиле не с чем сравнивать — ленинградкая коммуналка и комната в общежитии хореографического научили ценить любое личное пространство. Она до сих пор иногда ловит себя на том, что обходит эти несколько комнат и кухню, удостоверяясь, что все это по-настоящему. Все утро Лиля нарезала капусту и морковь, заправляла майонезом салаты — для мамы. Сама она не притронется к подобной еде уже никогда. В кастрюле булькает кусок говядины. «Нельзя терять форму. Вот уедет Яша на сборы», — кажется, она уже ждет не дождется отъезда мужа. Когда можно будет заняться восстановлением формы после лета. Ей не нужны слухи, что Барановская располнела и не провалится под сцену Большого во время своего выхода. И так все слишком…неустойчиво. Звонок в дверь прерывает все остальные мысли, Лиля открывает и попадает в крепкие объятия матери. Яша жмется в коридоре, явно не понимая, куда себя деть. — Лиличка, наконец-то добрались! — лоб мамы блестит от пота, кудряшки на голове тоже мокрые, жара на улице и не думает спадать. — Мама, — Лилия выпутывается из объятий и отступает подальше. И только тогда понимает, что все сделала не так. Как любящая дочь она должна была расцеловать мать, еще долго обниматься, а потом помочь снять обувь и показать квартиру. Именно это планировала Лиля тогда, когда гладила новую скатерть. Что все будет правильно. Мать и так бывает в Москве редко, слишком много работы, слишком много других дел. И уже на первых минутах Лиля все делает не так. — Я тебе что привезла! Лодочки, как раз твой размер, повезло, не успели расхватать! — мать шуршит сумками, достает бежевые туфли и машет перед Лилиным носом. — Смотри, какие! Лучше всех у меня будешь. «Мама, мне не нужно, в Москве все есть. Мы и так достанем». «Спасибо, мама, я так рада!» На какое-то время она вновь становится той девочкой, что каждый день ждала звонка от матери на телефон училища, отстаивала очереди и один раз даже чуть не подралась с Саней за право первой позвонить домой. Междугородние звонки были дороги, поэтому разрешали не так часто, и Лиля бегала на почту, как только появлялись хоть какие-то деньги. Даже сквозь метели и бури. Ждала, пока соседи по коммуналке позовут мать… — Размер не мой. У меня ступня еще в училище выросла… — она бросает эти слова спокойно, даже безразлично, едва удостаивая лодочки вниманием. — Пойдем лучше на кухню. А то мясо остынет. — Лиль… — пытается осадить ее Яша, но натыкается на грозный взгляд и тушуется. — Ничего, обменяете тогда! — громко провозглашает мама и идет смотреть комнаты. Сначала в ход идет шампанское. — Еще шампусика? — спрашивает Яша и не устает подливать. Бокалы новые, подарок на новоселье от фигуристов-парников. «Какая же молодая семья без сервиза!» — объявил Лешка, тот самый, про которого Лиля до этого момента только слышала. И на самом деле сыграл на баяне. Чекушку Яша со стола незаметно убирает и заменяет чебурашкой. — Квартира — загляденье. Я уж думала — запустит Лиличка тут все, пока по сцене порхает. Я же, знайте, Яша, все силы положила, чтобы ее в училище взяли. Чтобы человека из нее сделать! — мама опрокидывает рюмку и морщится. — И теперь живете как приличные люди, жилье получили! — Это не мне дали. Это Яше за медаль на Олимпиаде. — ничего Лиле здесь не положено, будь она хоть трижды ведущая солистка. А совсем скоро, может и не будет. — О, давайте я вам лучше про Олимпиаду расскажу, — Яша цепляется за другую тему разговора, и Лиля замолкает. Так лучше. Мама слушает внимательно, в положенных местах ахает. — И тогда думаю — ну все, упаду, не сделаю. И прыгаю! Все равно делаю и прыгаю! Владимир Викторович так и сказал, мол, не сделаешь, можешь со льда не возвращаться. — Вы же теперь гордость Советского Союза! — глаза мамы блестят восторженно, а может это от водки. Постепенно и Лиля понемногу успокаивается. — Хочу посмотреть на Лиличку на сцене. Как же так, ни разу не видела. «Потому что ты не приезжала» «Потому что приезжала слишком редко». — Ты могла меня увидеть на выпускном спектакле. Почти все родители приехали. Хотя их дочери танцевали в кордебалете. — Лиля, меня с завода не отпустили. — Тебя никогда не отпускали! Никогда! — она встает со стула, не совсем понимая, что хочет сделать сейчас. Но ей необходимо смотреть сейчас вот так, сверху вниз. Как открывается в изумлении и немом укоре рот матери, так похожий на ее собственным. Одно из их немногочисленных сходств — по словам многих знакомых Лилия вся пошла в отца. — Лиля! — Яша громко ставит бутылку на стол, его рюмка подпрыгивает, и ее содержимое выливается прямо на новую скатерть. Лиля смотрит, как разрастается прозрачное мокрое пятно на белой ткани. — В новом сезоне ставим «Спящую красавицу». Я достану билеты. «Только возможно, меня там уже не будет» Яков выходит проветриться. «В магазин», — говорит он, но Лиля знает, что поблизости пока еще нет никаких магазинов. Им с матерью просто нужно побыть вдвоем. Но что она может сказать? На проигрывателе крутится пластинка Муслима Магомаева. Лиля не знает, как ей действовать, о чем говорить с человеком, который на многие годы просто исчез из ее жизни. Намного легче знать, что мать где-то там, далеко в Ленинграде. Но когда она рядом, Лиля просто теряется. Она злится и обижается, не умея в точности определить, за что именно. За отсутствие внимания? После смерти отца мама работала за двоих, чтобы дочь ни в чем не нуждалась. Она за руку отвела ее в училище, и без возражений отвезла в Москву, когда знающие люди посоветовали попробовать там. Слишком трудно привыкнуть к тому, что мать может снова появиться в ее жизни. Лиля не спросила у матери, когда приняла решение выйти замуж за Яшу. Они просто поставили ее перед фактом, как, впрочем, и Яша своих родителей. Но те по крайней мере общались с ней дольше. — Я не хочу, чтобы ты считала меня своим врагом. Когда я тебе что-то запрещала? Когда он постучался к нам в дверь — растрепанный такой, знаешь, сразу поняла, что от тебя. Лиля помнит, как послала Яшу навестить мать в Ленинграде. Как ждала звонка после соревнований. А ведь тогда он и женихом не был. Они просто встречались в отгулы, если находилось свободное время. Сидели на замерзшей скамейке на территории училища. — И свадьбу его родители организовывали, я не возражала. Хорошие они люди, пусть и с претензией. И твой Яша — хороший. Береги его. — Ты хоть когда-нибудь мной гордилась? Или тебе было просто все равно? Лиля тогда просила Павла Ивановича оставить место для матери. А вдруг отпустят с завода, она сможет сесть на поезд и приехать из Ленинграда в Москву? И уже давно не верила в это, но все равно подошла к учителю. И в день выпускного спектакля то место было свободно. — Я горжусь тобой каждый день. И не устаю всем повторять, смотрите, какая у меня выросла дочь. Афиша, на которой написана наша фамилия. Видите, это моя Лиличка. Они сидят на диване, устремив взгляд на давно уже не играющую пластинку. Никто из них так и не подошел, чтобы перевернуть ее. Яков не возвращается. Он стоит, прислонившись спиной к стене дома и закрывает глаза. Им так о многом нужно поговорить. Матери и дочери.