you're my perfect drug

      Нимфетка моя, коварная злодейка, обольстительница, приворожила меня, не иначе. Я совсем не мог найти другого объяснения своему всепоглощающему увлечению этой красотой, этой одержимости, настигнувшей меня в минуту, когда я скорее поджидал встретить смерть, нежели это юное существо. С каждым днем я все боле понимал, что увлекаюсь непозволительно спешно и бесповоротно, иду на поводу у низменных человеческих желаний и сознаться, я сам мечтал об этом, так желал и хотел, что в ярости убивался и вопил как сумасшедший. А что же теперь? Теперь меня пугает эта пока еще непорочная связь между нами, эта невесомая ниточка, которая, я чувствовал, обвязывает мне шею ласковым шелком. Какая ирония. Самому и смешно и грустно. Как же слепит эта наивная и глупая одержимость, но мне нравилось, я входил во вкус, как человек, который впервые пробует дозу качественного героина. И она, и я - знаем, что не остановимся, что потребуем большего, еще дозу, и еще, и еще, но оба не можем сказать нет, уже частично вкусив манящий плод.       Теперь я шел навестить свою рыжую красоту. Отец ее, конечно, думал, что идет на соглашение, своего рода сделку – оказание услуг, но меня это ни в коем разе вовсе не интересовало, я уже знал, что пропущу информацию мимо ушей, согласившись на любую цену, какую он назовет, деньги меня слабо интересовали, в них я не нуждался, лишь хотел снова увидеться с Эолой. Я принял эстафету, схватил брошенную палку как верный пес и нес ее хозяйке, начавшей эту затейливую игру. Сомневаюсь, что малышка подразумевала ту же развязку, что и я сам – я хотел любить ее. Хотел обладать этой дерзкой, строптивой малолетней девицей, хотел держать ее подле себя и слушать ее сокрушения и угрозы. О, я хотел ее так сильно, что в жилах закипала кровь и я бредил фальшивыми снами, где растлевал эту кошмарную вредину. Эола искала острых ощущений, чего-то нового и неизведанного – балансировать на острие ножа и я был готов ей это предоставить за определенную цену – ее невинное тело должно принадлежать мне. Мой спящий и голодный монстр, учуяв цветочные ноты, присущие Лолите, только раздражали и без того злобного демона, запертого в клетке и я не мог сказать, что станет, когда природная сущность возьмет вверх, одержимая теми же жуткими желаниями, что и я сам. Малышка уже играла с огнем, но даже не представляла того, что может ее ждать в самом конце, когда карты будут вскрыты.       Я мирился с собственным злодейством, забредя в парк – сад, раскинувшийся прямо под муравейником жилых домов. Здесь, на одиннадцатом этаже жила моя Эола, но я вовсе не спешил ее радовать своим присутствием, мне хотелось потомить ее в ожидании и раззадорить пыл игрока. Как она прекрасна в своем диком возмущении! Я сходил с ума и сердце мое, черствое, пропитанное гнилью, обливалось кровью и пропускало удар. От одной этой мысли уже становилось жарче, а лицезреть это в живую – желанная картина, подливающая масла в огонь. Я решил скоротать время в том самом саде, усеянным разного рода цветами и иной зеленой растительностью. Мне стало любопытно, частый ли гость моя сердцеедка бывает здесь – наверное, катается на роликах с другими юными нимфетками или…гоняет на скейте с зловредными парнями. Я уже успел заметить, что рыжая оторва пользуется успехом у противоположного пола и не сказать, чтобы меня это не злило. Напротив, подобные мысли мерзкими кошками скреблись где-то в районе груди. Я остановился и нахмуренно проводил взглядом шайку проехавших мимо молодых людей, почувствовав что-то совершенно неземное здесь.       Как все-таки часто я стал встречать своих соплеменников на земле. Мир необъятный и непостижимый – но всем обязательно стоит сфокусироваться в одном месте. Метнувшаяся мимо стрела была перехвачена – я рефлекторно схватил неземное творение и переломил светящееся чудо Амура, доступное взору лишь богов.        - Ах ты паршивый демон преисподней! Это была любовь! Настоящая любовь, всепоглощающая и волшебная, которая….        - Загубила бы одному из них жизнь, - закончил я за верещащего от возмущения подростка. Амур. Всегда его не любил.       - Мерзавец!        - Осторожнее в выражениях, молодой человек.        - Ты! Ты! Ты вечно мешаешь мне работать! Я рожден дарить любовь, а ты…       - А я отнимать. Хотя, если посудить – я спасаю твоих жертв от ненужных страданий, слез и самобичеваний. Такую добродетель несу в массы. До сих пор не понимаю, почему меня не любят, - у меня внезапно появилось желание поиздеваться над мальцом с луком и стрелами, разгневанного до густо красных ушей и сжатых кулаков. Еще немного и набросится. Весь в свою мамашу Афродиту – дикая мазель, помнится, именно она мне оставила несколько памятных шрамов, будучи оскорбленной нелепой шуточкой. Парень яростно топнул ногой и снизу вверх воззрился на мою самодовольную улыбку.        - Я найду на тебя управу, Аид! Уж поверь мне, я тебе все сломанные стрелы припомню, ты еще пожалеешь! Сам не способен любить, так и другим не позволяешь испытать окрыляющее чувство! Твое место там, внизу, среди таких же мертвых, ни на что не способных душ! Зверья, что ты выращиваешь, убивая свое никчемное время, обреченное на вечное одиночество … - я не дослушал, сгреб мальца за ворот его выбеленной рубашки и с силой тряхнул. Круглые очки повалились на вымощенную булыжником дорожку и, кажется, я слышал дребезжащий звук.       - Ты забываешься, щенок. Мне ничто не стоит раздавить тебя как клопа и ни твоя истеричка мамаша, ни сам Зевс меня не остановят, - я полыхал в гневе и стоял у той самой черты, той грани, которая ограждала меня от перевоплощения в то, чем меня описал Амур. Я наслаждался бликом страха в его глазах, страхом и ненавистью ко мне. Бальзам на душу. Что вообще может быть приятнее осознания, что ты ненавистен кому-то из-за собственной слабости? Мой демон не мог найти достойного сравнения. Я держал тушу мелкого божка над землей, но…зачем мне пачкать руки здесь и сейчас, слишком много свидетелей, да и цели у меня совершенно другие. Я разжал пальцы и малец упал на колени, заскулив. А разговоров-то было. Мне не хотелось им больше заниматься, но я с нескрываемым наслаждением смотрел, как Амур собирал рассыпанные стрелы у моих ног. Он стремглав удалился, выругавшись на божественном языке, по пути заскочив в парочку кустов. Пожалуется мамке и с этой бешеной сукой разбираться снова мне. Догадывается ли он, что Афродита ненавидит меня так сильно лишь потому, что я не слишком часто заглядываю к ней в спальню? Когда-нибудь я поделюсь с ним впечатлениями, но...не сегодня. Другие планы.        Я отошел от хлынувшей в вены ярости и внушал себе, что слова, брошенные крылатым опездухом, меня не задели. На деле же, все было в точности до наоборот. В расстроенных чувствах я двинулся к нужному дому и успел проскочить до того, как магнитная дверь захлопнулась, выпустив одного из жильцов. Портье, выставленный в коридоре, словно бы это огромный отель, учтиво поинтересовался, что мне нужно и право, я едва сдержался, чтобы не испортить пожилому мужчине день. Объяснение не заняло много времени и я уже катился вверх на лифте, окруженного зеркалами. Не люблю зеркала. Тоску навевает. Сейчас – так особенно. Куда не повернись, приходится лицом к лицу встретиться с собой и отражение укоризненно меня отчитывает за внутреннюю слабость, проявленную минутами ранее. Пришлось опустить глаза в пол, заняться осмотром своих ботинок. Кажется, Олимп начинал брать надо мной власть, навязывая присказки о любви, а я ведь и иду, как ослик на веревочке. Это злило, выводило меня из себя, но одна мысль о том, что я вот-вот увижу Эолу баюкала монстра, рвущего клетку самоконтроля . Это начинало быть настоящей проблемой, хотя я даже не получил желаемого. Кажется, сдаю позиции и титул властителя зла в этом году получу не я. Жаль.       На этаже суматоха. Одна женщина, грубо ругаясь на испанском, промчалась мимо и хлопнула дверьми, наверное, своей квартиры. Еще несколько человек выглядывали, чтобы поратовать на причину всей катавасии – жуткие громкие звуки из-за стен квартиры 357. Той самой квартиры, куда я направляюсь. Стало быть, моя красота решила устроить бойкот родителям, а страдали от этого весь этаж. Я смело могу утверждать, что это – полигон военных действий и невинные гражданские страдают от прерий неразделенных родительских и ребячьих интересов. Сказка стара как мир. Мне даже как-то полегчало, хотя я и представить не мог, как сейчас достучусь до сознания нимфетки, что пряталась у себя в комнате, зарабатывая себе акустическую травму от такой громкости звука.       Я позвонил раз. Позвонил два. И, в конце концов, просто зажал звонок пальцем. Прошло не очень много времени и в перерыве, когда песня должна была смениться другой, домочадцы должны были услышать непрерывающийся воющий звук разрывающегося дверного звонка.       - ДА СКОЛЬКО ЧЕРТ ДЕРИ МАДОННУ В ЗАД МОЖНО?! ЭОЛА! – мне стало очень смешно, однако музыка не прервалась, но двери мне-таки открыли. Низенький, уже облысевший мужчина средних лет, наверняка был отцом Эолы. Я даже удивился, как «такое» могло произвести на свет чудо по имени Эола. Впрочем, наверняка, не все потеряно и у нимфетки была хорошенькая мать. Я собирался с ней познакомиться по возможности. Отец жестом позвал меня в дом, а сам, в халате нараспашку, защемил по коридору и начал долбить по дверям, украшенной стикерами черепов. Подростки.        - НЕТ, ЭТО ПРОСТО НЕВЫНОСИМО! – наверное, отец семейства обращался именно ко мне, а потом резво рванул к выходу и покинул квартиру. Я смел подумать, что противник покинул поле боя, не выдержав звуковой атаки, но…прогадал. В доме резко повисла гробовая тишина и лампа, горевшая в коридоре, померкла вместе с музыкой, испарившейся в воздухе. Выбил пробки. Умно. Наверное, соседи возносят молитвы всем богам. Жаль, не мне.       - Ээээээй! – в груди у меня защемило – причина всех страданий элитного дома выглянула из своей баррикады, взмахнув растрепанными рыжими волосами. Я хотел запечатлеть эту картину в своей памяти навсегда – крохотная Эола, облаченная в домашнюю пижаму, запутанные волосы и ярость в зеленющих глазах. Но малышка, завидав меня, сменила гнев на милость (я отчаянно надеялся, что причина кроется именно в этом) и радужно заулыбалась.       - А, это вы! – вот она, игривая кошечка, грациозно покинувшая свою обитель, скользнула ко мне навстречу. Ноги у меня подкосились, а непреодолимое желание прижать ее к стене и наказать за этажный террор едва был погашен рассудком и осознанием, что отец не поймет меня правильно.       - Как поживаете? – конечно, я знал, что ей совершенно все равно, но как она заправляет прядь за ухо! А это ее улыбка! Я уже был готов выложить ей на блюдечке все свои мысли и тревоги, хотя признаться, болтать мне хотелось меньше всего.       Входная дверь хлопнула – мистер…как его там, вернулся и ничуть не уступал своему отпрыску в злости и ярости. В этой перепалке они забыли, что я все еще здесь и слышу каждое слово. А они оказали весьма похожи в состоянии неконтролируемой агрессии. И как бы это ни было прекрасно, как бы мне ни нравилось за этим наблюдать, я все же решил напомнить о себе, в конце концов, это совершенно невежливо. Я пару раз кашлянул и добился тишины. От оппонентов несло жаром гнева и несдержанности, наверное, еще немного, и они бы накинулись друг на друга.       - Ох! – отец вскинул руками. – Простите мне это невежество! Пожалуйста, потерпите немного, я ведь даже в ненадлежащем виде! Хотите чашку кофе? Эола, займись гостем, господи блять иисусе, чему вас в этих школах вообще учат? – моя красота проводила злобным взглядом отца, выдохнула как огнедышащий дракон, а потом сменилась в лице и, схватив за руку вашего покорно слугу, потащила на кухню.       - Кофе? Или чай? А может хотите чего-нибудь покрепче? У моего отца целый бар, так что не стесняйтесь, - прыткая девчонка утолкала меня на мягкий стул и закружилась по кухне, вокруг стойки, до блеска отполированной горничной. Язык словно прирос к небу и я мог только немо наблюдать за этой точеной фигуркой. Как же хороша, как же хороша эта чертовка! Порождение темных сил! Ведьма! Ведьма, укравшая мое сердце для своих коварных ритуалов! Я не мог охарактеризовать ее иначе, хотя внешне старался держаться сдержанно. Безуспешно, знаю, взгляд выдавал меня со всем нутром и нимфетка это чуяла, соблазнительно улыбаясь в ответ на мои взгляды, отбрасывая рыжие волосы за спину, мешающие ее обзору.       - Пожалуй, кофе – наилучший вариант.       - А что так? – резво спохватилась девчонка, припав тельцем к столешнице, уставившись прямо на меня. Она облизала розовые губки и лицо украсила ее игривая улыбка. – Знаете, а я неплохо орудую с алкоголем и могу разбавить черную смерть чем-нибудь веселеньким, - впервые я отказался от такого заманчивого предложения.       - Может, в следующий раз, - я усмехнулся и, как показалось, оскорбил свою нимфетку, прочитав в ее глазах невообразимую скуку. Наверняка считает, что я недостаточно крут для нее. Кто же отказывается от такого предложения, а? Деточка, мне же не двадцать, чтобы попасться на такую уловку. Теперь будем играть по моим правилам. Опенок снова вскочил, резким движением Эола наполнила кружку черной жидкостью и без всякого интереса поставила ее передо мной. Пить совсем не хотелось, пришлось согласиться на эту уступку, чтобы дать мажору время и одновременно убить его. Банальная вежливость. О, да, я видел, как лисица злилась – ей недоставало моего внимания. И хотя я всем нутром хотел накинуться на нее, одарить поцелуями и объятиями, почувствовать тепло тела – я сдерживался и наслаждался упоительной картиной. Эола остро нуждалась во всеобщем внимании, сейчас же я играл в занимательную игру и строил из себя правильного репетитора, пришедшего сюда обсудить деловые вопросы, все остальное – впереди. Она будет меня провоцировать, как и я ее.       Кофе на вкус оказалось паршивым. Я отхлебнул немного из кружки и понял, что разбавить его чем-нибудь было совсем неплохой идеей. Зря отказался. Благо, пить больше не пришлось, на кухню явился отец Эолы, ряженный в костюм, он явно старался не для меня и после этой встречи отправится куда-то еще. Хотя это, конечно, не мои заботы. Просто отметил для себя. Пришлось встать, пожать сухую крепкую руку.       - Еще раз извините меня за этот концерт. Обычно, я не появляюсь в таком виде, но…но вы понимаете. Меня зовут Конор Манчини. Прошу вас, присаживайтесь, - озабоченный папаша замельтешил и шмыгнул к столам, прогнав мою красоту, свирепо повелев Эоле одеться поприличнее. Мне нравилась ее пижамка, это совсем необязательно. Я не стал провожать ее взглядом, хотя знал, что девчонка обернется.       - Признаться, я немного обескуражен таким поворотом сюжета. Обычно, Эола не очень жалует репетиторов и иные вторжения в ее умственную деятельность, поэтому, когда дочь сказала, что нашла репетитора и желает с ним заниматься – я растерялся, но пошел на встречу, - Манчини налил кофе и себе, присев напротив, прямо на то место, где отрада очей моих дразнила мой рассудок. Хотелось скорее перейти к делу. – Верно, вы ее очень впечатлили, мистер….       - Адам. Зовите меня Адам.       - Да, хорошо. В общем, чего попусту разглагольствовать, давайте перейдем к более насущим проблемам. Прежде всего, мне хотелось бы задать несколько уточняющих вопросов, - мужчина поднял кружку с кофе и щедро глотнул содержимого. Теперь понятно, откуда у Эолы такая привычка всегда морщиться. – Господи, жареный песок же! К чему ни прикоснется эта девчонка – все прахом, - белоснежная салфетка была запятнана после того, как этот противный на вид мужчина убрался остатки напитка со рта. Зануда. Похож на Зевса. Правда тот не страдает облысением, зато характер – один в один. Зазвонил телефон и мистер Манчини поспешил ответить – обо мне снова забыли.       Кофе был паршивый и занять себя чем-то помимо рассматривания интерьера шикарной кухни –было нечем. Стоило просто написать ему сумму на бумажке, а все остальное я бы решил сам. Заветный ключ болтался у меня перед носом, а из-за напыщенной важности и занятости этого папаши я никак не мог схватить и отворить дверь в комнату нимфетки. Я начинал злиться от скуки и собственного неудовлетворения. За годы я успел набраться львиной выдержки, но черта с два это работало, когда дело касалось моего общения с обворожительной рыжей бунтаркой.        - Черт, Адам! Мне нужно срочно уехать, дела, понимаете? Стоит уйти с поприща и все идет прахом. Обсудим все позже, ладно? Просто обговорим сумму и все. Раз уж Эола так возжелала заниматься языками – я не буду воспрепятствовать, - ловко отделался. Пожал руку, снова вернулся к переговорам и выскочил, захватив ключи со столешницы. Хорош папаша – вздумал разыгрывать передо мной комедию, а как только на горизонте появилось что-то интересней, сплавился. Зато теперь я мог побыть с девчонкой наедине и не собирался лишать себя этого довольствия. Найти комнату было не трудно – стикеры, предупреждающие о опасности посещения этой комнаты выдали. Я постучался.       - Твой отец уехал. Разрешишь войти?       - Конечно!       Я повернул ручку двери и мир вокруг выгорел, осталась только непроглядная тьма с одним единственным источником света – Эола, лишенная всякого стыда, совершенно нагая, заискивающе смотрящая мне в глаза. Напряжение подскочило, а воздух – режьте ножом, дышать совершенно нечем. Я не знал, что мне делать – бежать или бросаться к ней диким зверем. Она очаровывала, манила. Россыпь ее шелковых волос прикрывала маленькую грудь и красота, словно услышав мои мысли, откинула их, оголившись полностью. Я не мог сопротивляться, не в этот раз, не с ней, да и какого вообще я должен отказываться, когда она сама предлагает себя. Я хлопнул дверью, заперев ее на замок. Шаг. Другой. Невыносимо быть так рядом и не сойти с ума от одного ее запаха. У меня встал хер. С того самого момента, когда я только увидел очертания ее тела, увидел блеск белоснежной кожи. Один сосок был украшен маленькой сережкой. Бунтарка. Я усмехнулся и коснулся пальцами красиво сплавленного метала. Я почувствовал, как девчонка выдохнула, едва ли справляясь со своим возбуждением и тогда я не выдержал, сорвался с цепи, властно схватив ее за шею. Доигралась и так громко ойкнула от неожиданности. Теперь я знал, она в моей власти. Какое же это наслаждение – смотреть на нее сверху вниз, запоминать каждую черточку ее лица, читать в глазах девчонки страх и желание. Вавилонская блудница по сравнению с ней невинное дитя.       - Одевайся, - я властно скомандовал, опалив нежную кожу жаром.       - Что? – ее дрожащий голосок –лучше всех молитв. Россыпь волос хорошо уложилась в ладонь и я притянул девчонку к себе, чтобы прошептать.       - Твой отец может вернуться. Одевайся, - я отпустил дитя и оглянулся. Мне хотелось играть и быть наблюдателем - я поместился в кресло напротив. Демон был выпущен, и я уже не в состоянии контролировать самого себя. Я уже не я.       - Одевайся. Мы идем в книжный покупать тебе необходимую литературу. Ты же хотела учиться.