Терновая корона

Когда Эдвард вернулся, все встало на свои места. Восстания были подавлены, предатели, согласно жестоким законам Севера, повешены. По Северу прошла волна восхваления их короля, спасшего целую деревню от голодной смерти, и люди стали успокаиваться. Так ли важно, кто королева, если король полон отваги и любви к своему народу? Изабель смирилась с положением дел и не уставала молиться за здравие северян, о Божьей милости к Северу. И эпидемия, как и предполагал Ричард, вскоре затихла. — Ты станешь ангелом Севера, Изабель, — во взгляде Эдварда читалась гордость, и девушка смущенно улыбалась, слушая его сладкие речи. — Это ты спасла тех людей, и я намерен сделать так, чтобы все об этом узнали! — Им трудно будет принять это, Эдвард, — мягко ответила она, и он вдруг посадил девушку к себе на колени, заставив ее заливисто рассмеяться. — Правда, трудно. Северяне ведь такие гордые, — он властно поцеловал ее, заставляя себе подчиниться, исследуя руками ее податливое тело. — Вот видишь! — Я люблю тебя, Изабель. И мой народ будет любить тебя. Я дам им истинную королеву, какой ты была рождена. Ночь перед свадьбой Изабель провела в совершенно чужих покоях в замке западнее основной резиденции короля. Это была традиция, все будущие королевы Севера прежде чем ступить на территорию Аббатства, должны были отдать дань предкам, проведя ночь в максимально отдаленном от будущего мужа месте. Здесь невеста должна была молиться, осознать свое предназначение и оказанную ей честь. Казалось, замок продувают все ветра, внутри было так холодно, что Изабель положили спать под четыре одеяла и в меховой накидке. Ни о каких молитвах девушка даже думать не хотела. Ночью она не могла сомкнуть глаз. Свеча давно потухла, звезды же наоборот ярко горели на темном небе. Изабель слушала завывание ветра за стенами, ворочаясь с боку на бок. Завтра она станет женой Эдварда, мужчины, которого любит всем сердцем. Короля Севера. Станет его единственной королевой. Но вовсе не новые титулы, не свадебная церемония и не длинный пир беспокоили девушку. — Это невозможно, — сама себе прошептала она, вновь перевернувшись на другой бок. — Выше Высочество? — Пенни, та самая Пенни, что была раньше фрейлиной Виктории, очень приглянулась Изабель, и она предложила девушке служить ей. — Вам что-то нужно? — Я думала, ты спишь, — Иззи села на кровати, и в покоях зажглась свеча, Пенни, одетая в легкую ночную сорочку, подошла к ней. — Боже, ты же вся продрогла! — Моя софа у камина, миледи. — Иди сюда, — Изабель тут же приоткрыла для нее свое одеяло и, заметив на лице девушки беспокойство и сомнения, улыбнулась. — Это приказ. Замерзшая до самых костей девушка улыбнулась и быстро юркнула под одеяло, ощущая, как тело мгновенно расслабляется на мягком матрасе. — Спасибо большое, — прошептала она в темноте. Девушки устроились в огромной холодной кровати, и между ними воцарилось тревожное молчание, прерываемое лишь зловещим воем ветра и шелестом зимней метели. — Вы не спите потому что волнуетесь? — даже в темноте Изабель чувствовала ее улыбку, Пенни знала, что принцесса невинна еще со времен их совместной службы Виктории. — Сложно унять беспокойство невесты. — И правда, невероятно сложно, — согласилась Изабель, нервно сжимая края одеяла в руках. — Вам стоит поспать, Изабель. Завтра важный день, я думаю, Вы хотите быть идеально красивой для своего мужа. — Было бы это так просто, — фыркнула Иззи. — В моей голове столько мыслей и внутри так много тревог, Пенни. Не знаю, как от этого сбежать. — Вы боитесь стать королевой? — попыталась догадаться она. — Нет, — девушка покачала головой, и ее губы растянулись в счастливой улыбке. — Я всю жизнь была принцессой, рано или поздно мать добилась бы союза с какой-нибудь восточной страной, и я стала бы королевой. Я боюсь стать женой. Пенни хихикнула, видимо не сдержавшись, и Изабель почувствовала, как ее щеки загораются румянцем. Она нервно сглотнула и забралась под одеяло до самого носа, пытаясь сбежать от собственного стыда. А что если ей придется делать так же во время первой брачной ночи? Нет, она точно сейчас расплачется. — Это будет больно, Пенни? — спросила она робко, но даже не стала дожидаться ответа. Паника, томившаяся где-то внутри нее, наконец, вырвалась наружу. — Я знаю, что больно, все так говорят. Не хочу боли. И не хочу все испортить. Боже, Пенни, я просто умру! — Ваше Высочество... — Зови меня Изабель. Иначе я точно сейчас завою. — Изабель, — девушка нашла ее руку где-то под одеялом и крепко сжала. — Эдвард все сделает правильно завтра, он тебя любит, все это знают, все это видят, — Пенни говорила медленно и мелодично, словно пела колыбельную или читала сказку. — В первый раз не будет так хорошо, как в последующие, но ты сделаешь это со своим мужем, любящим и любимым. Тебе захочется еще. Изабель ей поверила. Каждому ее слову, мысленно воспроизводя в голове его поцелуи, влажный шепот у самого уха и теплые объятия. Завтра все будет по-настоящему. — Ты сделала это в первый раз по любви? — шепотом, будто это было самое важное в жизни, спросила Иззи. — Да, — Пенни улыбнулась. — Я его очень любила. — И тебе было больно? — Это казалось правильным, поэтому сейчас я уже и не помню. Ее слова действительно успокоили. Мысли и образы стали медленнее, спокойнее, а затем вовсе почти растворились в приятной обволакивающей тьме. Сердцебиение стало выравниваться и прямо перед тем, как провалиться в сон, Изабель сказала: — Ты меня научишь потом. — Чему? — едва слышно спросила Пенни. — Как сделать мужа счастливым, чтобы он не смотрел на других. Все утро били колокола. Изабель казалось, что даже свинцовые тучи, нависшие над Севером, не мешают незримому свету освещать ей путь. Звон колоколов, больших и маленьких, был так сладок, так звонок, что хотелось петь. Сердце Изабель дрожало от волнения, однако на лице девушки была лишь вежливая улыбка, а голубые глаза ярко горели, в них, словно в кристально чистом озере, отражались огни свечей. В часовню невесту сопровождал Ричард, учтиво не сказав ни одного едкого слова, он лишь оглядел ее с головы до ног пронзительным оценивающим взглядом. Изабель лишь выше приподняла голову, гордо выпрямив спину, это был их с Эдвардом день, и Ричарду в нем не было места. Северянки часто выходили замуж в красном, ведь это был основной цвет герба, так они отдавали честь своему родному краю, однако Изабель не желала быть как все. Девушка выбрала белую атласную ткань, по рукам и груди швеи пустили кружево. По подолу и на поясе, выделяющем тонкую талию, платье было расшито розовым жемчугом, привезенным из Восточных Морских Гаваней. Волосы девушки были распущенны, они струились по плечам и спине, прикрытые прозрачной вуалью, расшитой драгоценными камнями, а на голове красовалась изящная диадема из белого золота, украшенная алмазами, рубинами и сапфирами. Платье было тяжелым, но девушка, опираясь на подставленную руку Ричарда, гордо шла по выстеленной в часовне дорожке, маленькие девочки бросали лепестки роз, скрипачи играли трогательную мелодию, а Эдвард, стоя у алтаря, не мог отвести взгляда от невесты. Она увидела, как он восторжен ее красотой, и волнение отступило, оставив место лишь удушающей радости. Она выходит замуж за мужчину, которого любит всем сердцем. Иззи даже не замечала сотен взглядов, направленных на нее одну. Только один-единственный. Его взгляд. На голове Эдварда сияла огромная золотая корона, на плечах его красовалась белая мантия, расшитая золотом. Когда Изабель приблизилась к нему, мужчина взял ее за руку, сжимая ее пальцы в своих. — Ты самая прекрасная женщина в мире, — прошептал он, и она улыбнулась, выдыхая весь воздух из легких, чтобы ничто не мешало насладиться этим моментом, впитать его каждой клеточкой тела. Они приклонили колени, и седой мужчина, одетый в изумрудные одеяния, начал читать молитву на древнем языке, на котором говорили люди в те времена, когда еще не было Севера и Юга, Запада и Востока, когда все было едино, все были едины и равны. Язык этот был мелодичным, словно песнь ангелов, красивым, но Изабель сейчас не слушала. Она могла слышать лишь спокойное дыхание Эдварда рядом. Склонив головы, они ждали, пока молитва закончится, а затем по очереди сказали слова, что на древнем языке означали "я беру в жены Изабель, принцессу Юга", "я беру в мужья Эдварда, короля Севера". Поднявшись на ноги, Эдвард взял с бархатной подушки золотое кольцо с ярким красным рубином и надел на ее тонкий пальчик, поцеловав тыльную сторону ее ладони. Изабель взяла такой же перстень и дрожащими руками повторила процесс. А затем, взявшись за руки, они вышли из часовни, где их встречали северяне, их осыпали лепестками роз, радостными криками, колокола звонили вовсю, и они с Эдвардом, словно маленькие дети, смеясь, побежали к ожидающей их карете, где он, наконец, смог поцеловать свою жену. — Я люблю тебя, Изабель. Моя королева Севера. — Я еще не королева, любимый, — мягко напомнила она. — В моем сердце и в сердцах моего народа, ты — королева. Но сегодня, — он улыбнулся. — Ты моя жена. И это главное. Изабель задрожала, слышать это было слишком волнительно и слишком прекрасно, и сейчас она забыла о страхах прошлой ночи, о своей неуверенности и дурных мыслях. Но впереди их ждал долгий свадебный пир. Вся процессия вернулась в главный замок Севера, где людей ожидали набитые битком столы, полные самых различных яств: запеченных свиней, индюшек, жаренных на углях рыб, различных экзотических фруктов, картофеля разных видов, разных супов, гарниров на любой вкус, оленины под ананасами, пирожных, тортов, мороженного. На столе даже стояло несколько шоколадных фонтанов. Вино лилось рекой. Кислое, сладкое, красное и белое, розовое, с пузырьками, которые мгновенно отдавали в голову. И еще много всего, чего Изабель просто не смогла разглядеть. Блюда менялись по меньшей мере одиннадцать раз, и девушка просто не успевала за всем уследить. Замок был украшен живыми цветами, разноцветными лентами, золотыми статуями и длинными ковровыми дорожками, усыпанными лепестками роз. Весь высший свет Севера собрался на этом пиру, прибыла заграничная знать, принцы и принцессы, короли и королевы с Востока и Запада. Три театральных представления, шуты, танцовщицы, музыканты. Музыка не прекращалась ни на мгновение. Любимые скрипачи Изабель, пианисты, барабанщики, арфисты, флейтисты. И танцы. Люди танцевали и танцевали, с балконов вниз сыпались лепестки роз, белые перья и конфетти в виде снежинок, вырезанные из бумаги вручную. Вокруг пары новобрачных водили красивые хороводы, а Иззи и Эдвард не могли оторваться друг от друга, иногда даже пренебрегая приличиями, но они оба были слишком счастливы, чтобы думать об этом. А за воротами замка в честь этого брака, благословленного на небесах, простым людям раздавали деньги и еду, и весь Север сегодня отмечал начало великого союза, который должен был принести Северным Землям силу и славу. — Я не могу дождаться, когда мы останемся наедине, — горячо прошептал он. — Осталось совсем чуть-чуть, Эдвард, — она улыбнулась, чуть прикусив нижнюю губу, и он впился в нее поцелуем, крепко прижимая к себе за талию. Бал длился практически до двух ночи, и когда небо стало совсем черным, накрывая Север плотным покрывалом, раздался взрыв, оглушивший всех в зале. Изабель испугалась, но ее муж лишь рассмеялся, крепко взяв ее за руку. — Салют! — прокричал кто-то. — Эдвард! — она рассмеялась в ответ, целуя его в щеку. — Это для тебя. Небо разрывалось, грохотало, словно во время грозы, и даже звезд не было видно за яркими разноцветными вспышками. Салют гремел, а затем маленькие искорки, словно падающие звезды, приземлялись на землю недалеко от замка. Золотые, красные, зеленые, голубые, серебряные, и все для нее одной, для прекрасной Изабель. Снова звонили колокола, играли скрипачи, и она, затаив дыхание, наблюдала за этим чудом, чувствуя на себе сильную руку Эдварда. — Я люблю тебя, мой король, — она подняла к нему голову, и потянулась за поцелуем, который, конечно же, получила. Сначала в свои покои удалился король, а ровно через пять минут и сама Изабель в сопровождении четырех фрейлин. Остальные же остались в главном зале, чтобы продолжить веселье. Иззи старалась держать Пенни подле себя, так ей было спокойнее, однако до комнаты девушки добрались в полном молчании. Дверь перед ними открыли, и она ступила в давно знакомую комнату, сейчас преобразившуюся. Изабель улыбнулась. Вся она была заставлена свечами, огонь будто бы танцевал, балдахин был сменен на золотой, цвет ее Южного семейного герба. Красное дерево и каменные плиты на полу теперь имели гравировку. Красивыми строчными буквами на древнем языке там было выведено ЭИ, что несомненно означало "Эдвард и Изабель". Эдвард стоял у широкой кровати, уже без своего жилета, в одной белой хлопчатой рубашке и штанах. Сердце Иззи быстро забилось, когда он вновь оглядел ее с ног до головы. — Вы можете быть свободны, — сказал он фрейлинам. — Мы справимся со всем сами. Девушки поклонились и вышли из спальни, двери за ними плотно закрылись, и в коридоре воцарилась тишина. Изабель сделала пару шагов вперед, но Эдвард сам преодолел основное расстояние между ними, подступив к ней широкими шагами, и взял за руку. Она смотрела на него, не отрываясь, не имея сил вымолвить ни слова, девушка даже забывала дышать. Эдвард улыбнулся. — Я так давно этого ждал, — прошептал он, нежно касаясь ее щеки своей ладонью. — Ты боишься, Изабель? — Я тебе доверяю, помнишь? — дар речи, наконец, вернулся к Иззи, и она, мягко перехватив его руку за запястье, коснулась тыльной стороны его ладони губами. Приблизившись еще ближе, Эдвард завладел ее губами, стараясь целовать ее нежно, насколько это было возможно, но страсть брала верх, желание обладать ее телом туманило разом, и он покусывал раскрасневшиеся губы, которые теперь, раз и навсегда, были только в его власти. Эдвард развернул ее к себе спиной, прижимаясь губами к распущенным волосам, пахнущим цветами, вдыхая этот запах полной грудью. Пальцы его ловко расправились со шнуровкой корсета. Иззи почувствовала, что наконец может нормально дышать, когда платье упало к ее ногам. Девушка сделала глубокий вдох, откидываясь спиной на его широкую грудь, а он, сняв с нее диадему, перекинув волосы девушки на одно плечо, мягко покрывал ее шею поцелуями. Между ними осталась лишь тонкая просвечивающая ткань ее нижнего платья. Ее ноги стали ватными, дрожали под его прикосновениями, но мужчина не хотел торопиться, сейчас он хотел насладиться моментом. Девушка сама повернулась к нему лицом, встав на цыпочки, украв еще один поцелуй, а затем опустилась губами по линии скулы к подбородку и шее. Ледяные от волнения пальцы коснулись низа живота, и Эдвард глухо простонал, Изабель улыбнулась и потянула за края рубашки вверх. Его обнаженный торс напрягся под ее прикосновениями, и Иззи сама задохнулась от желания. Внутри все свело, и она больше не сомневалась. Он подтолкнул ее к широкой кровати, бережно уложив на простыни, целуя развязно, пройдясь языком по ее небу. — Я так люблю тебя, — прошептал он, но она не слышала, бешеное биение юного сердца отдавалось в висках, Эдвард разорвал на ней светлое нижнее платье, и ее стройное тело предстало перед его глазами. Иззи замерла в ожидании, чуть откинув голову назад, но он не прикасался к ней, с каким-то благоговением изучал тонкую, согретую южным солнцем кожу, каждую родинку, хрупкую шею, ключицы, грудь, сейчас налившуюся под его ласками, осиную талию... Нет, это было за гранью возможного. Он видел сотни таких же девчонок, кто-то бледнее, кто-то совсем темнокожий, худее, пухлее, да и сколько ровно таких же? Почему в душу запала именно она? Он словно хотел покрыть поцелуем каждый миллиметр ее тела, чтобы навсегда остаться на ее коже незримым отпечатком. Изабель выгибалась навстречу его ласкам, стремилась быть ближе, целовала его плечи, бродила дрожащими пальцами по мускулам. Она его так сильно любила. Эдвард был ее королем, ее мужем, ее всем. Девушка отчаянно хотела просто в нем раствориться и чувствовала, что будет самой счастливой. Когда он вошел в нее, медленно и осторожно, хотелось сжать ноги и закричать, было больно до слез, Изабель вцепилась в его плечи, а Эдвард тут же накрыл ее губы успокаивающим поцелуем. — Все будет хорошо, потерпи немного, — прошептал он, двигаясь немного назад, а затем снова вперед. — Я знаю, — выдавила она из себя. Изабель, сжав челюсти, заставила себя расслабиться и терпеть. С каждым движением становилось легче, а может, она просто привыкла. Он целовал ее и успокаивал, и пусть в первый раз так и не стало приятно, быть его женой — это теперь ее священный долг. Наслаждаться этим и дарить ему наслаждение она научится. Эдвард поцеловал ее в лоб, убрав с лица спутанные светлые волосы. — Спасибо, — прошептала она. — За то, что я так счастлива сейчас, — девушка улыбнулась как-то стыдливо, все еще пугаясь своей наготы. — Иди сюда, — он притянул ее к себе, укладывая ее голову на свою грудь. Глаза Изабель закрылись сами собой, будто свинцовые. И уже из какой-то едва ли прозрачной пелены, она слышала его голос. — Я никогда не сделаю тебе больно.