Терновая корона

Арон был красив, и ни одна женщина не стала бы опровергать это: золотые волосы, большие ясные голубые глаза, прямой нос, выразительный подбородок и точеные скулы. Его тело будто бы было выточено из камня, сильное, рельефное, и одна из фрейлин Изабель назвала его живым воплощением древнего бога. Ему было не занимать обаяния, умения держать себя на публике, ума, галантности, силы… Он называл Изабель сестрой, был приветлив и весел практически всегда. Прошло уже почти две недели со дня его прибытия ко двору, и ни один из них не прошел без шумного пира, охоты или праздника. — Он осторожен, — сказал Эдвард, перебирая какие-то бумаги. На замок уже опустилась темная ночная пелена, голоса и музыка стихли, отдавая власть сладкой весенней тишине. Изабель уже ждала его в постели, чуть поглаживая живот, ребенок беспокойно пинался, а под этими ласковыми прикосновениями порой становился тише. — Не ведет бесед с теми, с кем не должен. И переписок тоже. Он знает, что я слежу за ним. — Ложись в постель, Эдвард, — попросила она ласково. — Быть может, Арон не имеет никаких дурных планов, — его ответный взгляд сказал все сам за себя. — Или твои шпионы не так хороши. — Нужно подобраться к нему ближе, — мужчина присел на край кровати, снимая с себя светлую рубашку, Изабель бессчётное количество раз видела его без одежды, но каждый раз это вызывало в ней бурю эмоций. Тело Арона было идеально красиво, но Изабель ни за что не променяла бы на него украшенное шрамами крепкое тело своего мужа. Как жаль, что ее живот сейчас был слишком большим, на таком сроке близость была опасна, но Изабель практически изнывала от желания. — Никто не сможет подобраться к мужчине ближе женщины, — сказала она спокойно, притягивая Эдварда к себе. Он поцеловал ее сквозь улыбку. — Тебе об этом известно лучше всех, — он чмокнул ее куда-то в волосы и закрыл глаза, обнимая ее осторожно, но крепко. — А потому я берусь рекомендовать одну довольно умную и верную девицу. — Кого именно? — сонно спросил он. — Моя фрейлина Пенни многое знает о мужчинах. — Пенни? — он нахмурился, приоткрыв глаза. — Она стара. — Вовсе нет. Она немногим старше меня, — его игриво приподнятые брови дали Изабель понять, что Эдвард осведомлен о женских хитростях, касательных возраста. — Хорошо, — вздохнула она. — Возраст — это опыт. А опыт тоже может стать привилегией. Изабель была в Пенни уверена, она была достаточно красива, умна и что самое главное, она умела себя подать. Ей будет легко очаровать Арона, каким бы придирчивым он ни был. А затем она легко обведет его вокруг пальца. В этом ей не было равных. — И она закрутит роман с моим кузеном, стоит тебе попросить об этом? — Она сделает все, что я попрошу. — И если она влюбится в него… — Пенни не из тех, кто влюбляется, но если это случится, любовь к своей королеве в ней победит. — Она так тебе верна? — Все мои фрейлины мне верны, я не принимаю на эти должности кого попало, — Эдвард почти рассмеялся, ему стоило огромных усилий сдержать этот смех, и Иззи гневно ударила его по плечу кулачком. — Ты отвратителен! — воскликнула она. — Между прочим, тебе бы стоило получиться моей избирательности. В твоем Совете одни лжецы и лицемеры. — Я даю лжецам и лицемерам власть, взамен на власть, что они дают мне. Это замкнутый круг, дорогая. Изабель смотрела на танцующих не без зависти, она обожала танцы, но ее положение не позволяло ей уверенно передвигаться, не то что отплясывать польки, экосезы и вальсы. Живот страшно надулся, и, смотря вниз, девушка не видела собственных стоп. Южные женщины из знатных семей скрывали свое положение ровно столько, сколько это было возможно: утягивали себя в корсеты, носили просторные платья. Когда живот становилось невозможно прятать, они начинали вести затворнический образ жизни, не выходили в свет, ограничиваясь прогулками по саду в своих родовых поместьях, да и мужьям в таком состоянии тоже старались как можно меньше попадаться на глаза. На Севере все было иначе. Беременность здесь почиталась как дар, и мужчинам, кажется, очень нравилось видеть своих жен в положении. Потому ни одна северная леди не скрывала своих округлившихся форм, а на беременную королеву люди вовсе смотрели, как на божество. Изабель это нравилось. Пары ярким калейдоскопом кружились перед ними с Эдвардом, а затем резко замерли, развернулись к королю и королеве лицом, низко кланяясь. Иззи с улыбкой оглядела лица танцующих, и если бы кто-то внимательно, не отрываясь, смотрел на королеву, заметил бы, как прекрасная улыбка спала с лица. Всего мгновение, и губы ее плотно сомкнулись, а глаза похолодели, и перед подданными восседал будто бы совсем уже другой человек. Девушка бросила короткий взгляд на своего короля, который приветливо улыбался в ответ на вызывающую улыбку красивой черноволосой девицы в ярком платье цвета морской волны. Изабель не видела ее прежде. Незнакомка была красива, у нее были глаза цвета сапфира, загорелая кожа, острые, но величавые черты лица, красивая осанка и стройное тело. Возраст определить было сложно, но девушка вряд ли была многим старше юной королевы. Светловолосой пришлось взять себя в руки и вновь надеть на лицо непринужденную маску. Она кивнула музыкантам, и по залу вновь раздалась легкая музыка. — Ты не хочешь потанцевать? — Это будет опасно, любимый, — мягко произнесла она. — Но ты можешь идти, если хочешь. — Я приглашу на танец свою кузину. — Алиша будет счастлива, — Изабель улыбнулась, Эдвард поцеловал тыльную сторону ее ладони и встал с места, скрываясь в толпе. Иззи осталась за огромным столом, полным знати, мужчин и женщин, желающих ее внимания, но девушка подозвала к себе одну из фрейлин, указав на место по левую руку от себя. Место короля никто бы не стал занимать. — Ваше Величество, — Мелани улыбнулась, присев рядом. — Красивая брюнетка с сапфировыми глазами, танцует сейчас с лордом Вордли. Кто она? — тихо спросила Изабель, вызвав короткое недоумение на лице фрейлины. Мелани быстро нашла глазами нужную девушку, а затем вновь посмотрела на свою королеву, но уже абсолютно спокойным взглядом. Мелли никогда не задавала лишних вопросов. — Младшая дочь сестры лорда Генри, Ваше Величество. Глэнс Де-Тьер. — Для чего призвана ко двору? — ничем не выдавая свое раздражение, задала свой следующий вопрос Изабель. Чертов старик Генри опять плетет интриги. — По причине смерти отца, Ваше Величество. Дабы находиться в безопасности под опекой главы семьи. Изабель коротко улыбнулась. — Королевский двор — не самое безопасное место для юной особы такой красоты, здесь столько соблазнов. — И красивых богатых мужчин, Ваше Величество. Лучшее место, чтобы найти мужа. Или научиться, как надо жить и что делать, чтобы он нашел тебя сам. Изабель кивнула, так ничего и не ответив. Во время танца чертовка смотрела исключительно на ее мужа, и в глазах ее отражались огоньки свечей. По коже Иззи прошелся отвратительный холодок, она отвела взгляд, сжав челюсти едва ли не до боли. За завтраком она плохо себя чувствовала, а потому молчала, изредка запивая горечь во рту сладким молоком. — Все в порядке? Может быть позвать доктора? — Всё в порядке, Эдвард. Такое бывает иногда. Я говорила с Пенни, — Иззи стремительно перевела тему, король сел прямее, он всегда менялся, когда речь шла о делах, становился более серьезным, казался еще более крепким. — Я думаю, вскоре у нас будет доступ к почте Арона, его личным покоям, документам. И по-видимому, к его сердцу. Эдвард улыбнулся. — Женщины — коварные создания. — Я говорила: Пенни знает, что делает. — Я не о Пенни, — прошептал он, и в Изабель даже проснулась игривость. — Нет? — спросила девушка, приподняв брови. — Нет, — он усмехнулся. — Я о тебе. Ты ведь создала целую паутину, дергаешь за ниточки, добиваясь своего. Я присмотрелся к твоему штату фрейлин, и каждая подобрана не просто так, я прав? Ее муж был чертовски умен, и ей хотелось прямо сейчас припасть к его губам, расстегивая этот чертов дублет, но она лишь хитро улыбнулась, отводя глаза. — У женщин и мужчин свои методы. — Я люблю тебя, Изабель, — он, улыбаясь, поцеловал ее руку, и сердце Иззи вновь растаяло. — Касаемо твоих фрейлин, есть ли у тебя вакантное местечко? Ко двору прибыла племянница лорда Генри, я думаю, старик будет польщен, если ты окажешь его родственнице такую честь. — И что же, он перестанет плести интриги против меня? — ее слова прозвучали слишком резко, и Эдвард это заметил. — Я не то хотела сказать, — поспешила оправдаться она, но было поздно. — Ты должна говорить мне всё, Изабель. Все свои страхи и опасения. Мой долг — защищать тебя и наших детей. Я понимаю причину твоего недоверия к лорду Генри, но клянусь, он ничего тебе не сделает, пока я сижу на Северном троне. — Его гордость ущемлена. Северяне такого не забывают. — Северяне ничего не забывают. А ты уже не раз спасла эти земли от краха, а северных людей от смерти, лорд Генри это знает. Изабель улыбнулась, вынужденная согласиться с мужем: с Эдвардом было бесполезно спорить, на каждый ее аргумент он нашел бы еще два, он был северянином до мозга костей и не мог посмотреть на происходящее со стороны. Пусть считает прибытие красавицы-племянницы совпадением, пусть считает, что люди могут быть верными просто потому что должны, Изабель своего мнения тоже менять не собиралась. — Я назначу девушке аудиенцию, — пообещала Изабель. — И отнесусь к ней лояльнее, чем отнеслась бы к любой другой. Обещаю. — Спасибо. Честь стать фрейлиной Ее Величества давалась далеко не каждой, и чаще всего девушки, служившие Изабель, оставались при ней надолго, променивая свое семейное счастье на жизнь при королеве Севера. Сделав Глэнс своей фрейлиной, она привязывала ее к замку, а следовательно, к собственному мужу. Изабель не нравилась мысль, что придется подчиниться, но при дворе может столько всего произойти… Едва Эдвард покинул ее, Изабель встала из-за стола и прошла в свои покои, где ее уже ждали Пенни, Мелани и Афина, три ее любимицы. — Я хочу знать все о леди Глэнс, каждом ее романе, письме, слове и вздохе. Мне придется сделать ее своей фрейлиной, а потому вы должны пресечь любые разговоры обо мне, а в особенности о наших отношениях с королем, если только они не будут воспеваться стихами. Относитесь к ней снисходительно, и она от этой снисходительности должна чувствовать себя неловко, но только не перегибайте палку. Сделайте так, чтобы ей не в чем было обвинить ни одну из вас. Вопросы? — Ваше Величество, а какова конечная цель подобного нашего к ней отношения? — спросила Афина. В Изабель вдруг проснулась страшная жестокость, и собственными мыслями она напомнила себе свою мать. Пусть северная кукла по битому стеклу своей репутации бежит прочь со двора. — Пусть хочет замуж больше, чем оставаться при дворе, — сказала Изабель. — И заранее займитесь поисками жениха, но помните, кто ее дядя, и как это может быть затруднительно. В воздухе застыл запах приближающегося дождя, летней бури, что должна была спасти земли от почти месячной засухи. Софи безжалостно рвала цветы в саду, девочка говорила что-то на своем пока еще непонятном языке, периодически показывая маме особенно красивые бутоны. Изабель не могла налюбоваться своим маленьким ангелом, искренне не представляя, что было бы, родись мальчик первым. — Ваше Величество, не хотите вернуться в замок? Скоро начнется дождь. Изабель перевела на Глэнс взгляд и едва не скривилась от фальшивой вежливой улыбки фрейлины. — Вы боитесь растаять, леди де-Тьер? — рассмеялась Пенни. — Я так люблю гулять под дождем. — Велика вероятность заболеть. — Мама! — воскликнула Софи, подбежав к Изабель. Девушка повернулась к дочери с нежной улыбкой и погладила ее по голове. Софи сделала неуверенный реверанс, протягивая ей небольшой букет разноцветных роз. — Как красиво! — Изабель поцеловала девочку в лобик. — Большое спасибо за цветы, моя принцесса. Беги, поиграй еще немного с Джози, а потом мы вернемся в замок. Скоро будет дождь. — Кап-кап? — Да, верно, малышка, кап-кап. Софи, довольная собой, побежала к няне, едва не запинаясь об собственные ноги. Изабель, положив руку на живот, задумчиво смотрела ей вслед. Нет, ни одного своего ребенка она не сможет любить сильнее Софи. Или любовь матерей одинакова ко всем детям? Все это ей еще предстояло узнать. — София так прекрасна. За ее руку будут драться все принцы мира. — Не хочу даже думать об этом, Афина, — Иззи покачала головой. — Меня пугает мысль, что однажды ей придется навсегда покинуть свой дом, как и мне когда-то. — На Севере принцесс часто выдают замуж за вельмож и дворян, так что есть вероятность, что Ваша дочь будет рядом с Вами, Ваше Величество, — встряла в разговор Глэнс, и у Изабель резко изменилось лицо. Девушка раздражала королеву одним своим присутствием, ее запах, ее голос, даже ее дыхание где-то рядом. Эдвард был ей верен, Изабель это знала точно, и не просто потому что верила в их любовь, нет, просто сеть ее собственных шпионов разрасталась. Но откровенные заигрывания Глэнс с ее мужем невозможно было игнорировать. Видимо, девчонка решила, что если король изменял Виктории, с Изабель ситуация повторится. Фрейлины порой откровенно гнобили де-Тьер, но девушка держалась идеально. Никогда не подавала виду и не собиралась покидать штат фрейлин, ну и конечно же двор. Изабель все гадала, ее дядя так повлиял на нее или что-то другое. — Так или иначе, ей нет и двух лет, повторяю, еще рано задумываться о свадьбе, — сказала Иззи. — А вот о свадьбе принца Питера я бы на Вашем месте задумалась, — Пенни улыбнулась, кивнув в сторону замка. От него в сторону дам прямо по газону шел красивый молодой человек, в котором было практически не узнать маленького Питера. Из-за суровых занятий даже черты его лица приобрели жесткость, не говоря уже о фигуре: широкие плечи, сильные руки и ноги, образ завершала грация воина. Питер становился похож на мужчину, но для Изабель он был все еще ребенком, младшим братом, которого нужно защищать, и еще как минимум пару-тройку лет она и слышать не хотела о его свадьбе. — Не болтай глупостей, Пенни, — фыркнула она прежде, чем Питер настиг их. Софи, которая просто обожала своего дядю, запищала от восторга, замахав маленькими ручками. — Миледи, — он поклонился фрейлинам, поцеловал руку сестры, а затем поймал на руки маленькую Софию. — Не пора ли Вам вернуться в замок, моя королева? Ничего более саркастичного чем «моя королева» из уст Питера, девушка прежде не слышала. Изабель хотела колко ответить брату, но вдруг боль сковала, казалось бы, весь живот. Тянучая боль внутри была такой сильной, что Иззи на пару секунд потеряла возможность дышать. — Началось, — прошептала она, согнувшись.