Терновая корона

Милая Изабель, я давно не писал тебе. И еще дольше не видел тебя, дорогая племянница. Не могу даже представить, какой красивой женщиной ты стала, а ты наверняка не можешь представить, каким старым стал я. Но пишу я тебе, к сожалению, не за этим. Юг умирает. Я больше не вижу его своим домом, а потому принял решение бежать. Конечно, на Севере меня никто не примет, но в Восточных землях я найду приют. Мэри поможет мне переправиться через границы, и ровно один день я проведу в ее публичном доме на Севере. Возможно, под покровом ночи, в шуме праздника богини Норны, мы сможем увидеться. Твой дядя Феликс. В такие темные времена получить весточку от дяди казалось Изабель хорошим знаком. Увидеть его, спросить совета, узнать, что творится на Юге… Все это было как никогда кстати. С самого утра в замке начались празднества, вся знать собралась на невероятную театральную постановку, актеры и актрисы взаимодействовали с публикой, шуты показывали фокусы с взрывающимися хлопающими игрушками, а в деревню для простых людей были посланы повозки со сладостями и кукольный театр. Праздник планировался чуть шире, но большие средства ушли на реформирование армии. Это был первый праздник, в котором участвовали младшие дети Эдварда и Изабель, и общество было поражено тем, как мила Джейн, и как Александр похож на короля. — Я хочу еще детей, Изабель, — сказал вдруг Эдвард, целуя ее руку. — Двоих или троих. Празднество не было подходящим моментом, чтобы напомнить, что последние роды едва не убили ее, а потому Изабель лишь улыбнулась и кивнула в ответ. — Я тоже, любовь моя. Глубокая ночь опустилась на Север, но Изабель не спала, ждала момента, облачившись в черное платье, накинув сверху плащ с капюшоном, что скрыл бы ее лицо. Два коротких стука раздались неожиданно, хотя она и прислушивалась к каждому шороху. Изабель подскочила с места и, чувствуя каждый удар своего сердца, распахнула дверь. Чарльз как всегда был немного смущен ее присутствием, но твердым шепотом сообщил, что лошади готовы, и они могут отправляться в путь. С тех пор, как Чарльз узнал о новых изменах своего короля, любовь к Изабель в его сердце разгорелось еще сильнее. И пусть он понимал, что никогда не получит ее, был по-прежнему готов ради нее на все. Изабель это знала. Чарльз уверенно вел ее по темным подземельям замка, зная каждый закоулок, каждую каменную плиту, каждую зазубрину на старых ступенях. Королева молча следовала за ним, не говоря ни слова, видя его, она почему-то слишком отчетливо представляла, как он смиренно проводит женщин в покои короля. Как проводил когда-то давно ее саму. После сырости подземелья ночной воздух оказался как никогда свежим, Чарльз помог ей забраться в седло, а затем ловко забрался на собственного коня. Изабель сильнее закуталась в плащ, и они поскакали навстречу единственному члену семьи, помимо, конечно, младшего брата, которого Изабель хотела видеть. Сердце тревожно билось то ли от волнения, то ли вовсе от страха. Она боялась, что дядя не узнает ее, что прошло слишком много времени, и между ними образовалась огромная пропасть. В деревне было так много людей, праздничные гуляния не затихли даже такой глубокой ночью, у борделя Мэри громко ругались мужчины, Чарльз подозрительно озирался в поисках потенциальной опасности для своей королевы, однако все были слишком заняты друг другом, затевающейся дракой и выпивкой. Изабель вошла внутрь все так же в сопровождении Чарльза, и в нос ударил едкий запах алкоголя и пота. Свет был приглушен, ярко горел камин, играла музыка, и чей-то истерический смех вызвал у Изабель отвращение. Все же, когда она была здесь в последний раз, детское чувство благодарности Мэри пересилили любые другие чувства. Сейчас она никогда больше не хотела здесь появляться. Сама хозяйка спустилась к ней практически сразу и учтиво поклонилась. — Ваше Величество, какая честь, — она улыбнулась, но Изабель эта улыбка не показалась искренней. — Ты совсем не изменилась, — это была совершенная правда, женщина не постарела, на ее лице не появилось ни морщинки, ее голос был все таким же бархатным, а глаза все такие же завораживающие. — Благодарю. Ваш гость ожидает наверху. Я провожу Вас, — она бросила недовольный взгляд на Чарльза. — Молодой человек останется здесь. — Я защищаю мою королеву и пойду с ней, — твердо ответил он, Изабель не смогла скрыть своего удивления и бросила на него вопросительный взгляд. Впервые он не заикался, а глаза его горели непередаваемой решительностью. — Как пожелаете. — Как идут дела? — Изабель решила сменить тему. — Очень хорошо, Ваше Величество. Однако Вы совсем забыли старых друзей, — тон Мэри изрядно разозлил Изабель, и когда они поднялись на второй этаж, королева остановилась. — А ты, кажется, забыла, с кем разговариваешь, — строго сказала Изабель, сверкнув голубыми глазами. Мэри склонила голову, извиняясь за сказанное. Женщина помнила Изабель робкой девчонкой, заложницей во вражеском логове, а теперь перед ней стояла королева. Истинная королева, как про нее говорили в народе. Хозяйка лично открыла двери своего кабинета, Чарльз вошел первым, проверяя комнату на наличие любой опасности, но внутри был всего лишь один человек, изрядно постаревший дядя Изабель. Она робко вошла внутрь, снимая с себя капюшон, и дыхание ее прервалось. Седина прорезала его волосы, какая-то глубокая печаль отражалась в глазах, а то далекое детское ребячество, что она помнила, совсем исчезло. — Дядя Феликс, — она улыбнулась, и слезы почему-то застелили глаза. — Это и правда ты! — Моя Изабель, солнышко… — он крепко обнял ее, и Изабель позволила себе расплакаться. От него даже пахло иначе, совсем не домом, а дождем и дорогой, хотя за все эти годы она и забыла, как пахнет дом. Чарльз и Мэри учтиво оставили их наедине. — Ну, ну, — он ласково взял ее лицо в свои ладони, заглядывая в глаза. Не осталось в них и капли наивности, и Феликс, по правде говоря, не хотел знать, через что его маленькой племяннице прошлось пройти на Севере. — Не плачь, дорогая. Королевы не должны плакать. — Поводов для слез у нас достаточно, — она нашла в себе силы рассмеяться. — Боже, дядя, как же ты постарел! — Возможно, телом, но не душой, — хрипло рассмеялся он в ответ. — Как ты, Иззи? Как Питер? — Питер однажды станет генералом, Феликс. Он настоящий рыцарь. — Рыцари любят войны, — устало произнес он. — Мы оба понимаем, однажды война нас настигнет. Феликс верил в мир, и все эти годы теми или иными путями, его удавалось сохранить. В мирное время рождаются здоровые дети, земля дает урожай, а он видел войну и больше никогда не хотел в ней участвовать. Однако Север силен как никогда, а Юг тонет в горечи собственного народа, и он понимал, время мира на исходе. Скоро землю омоет кровь. — Ты стала такой взрослой, Иззи. Когда ты уезжала, я думал: «Она уже взрослая, она со всем справится», но сейчас я понимаю, каким ты тогда была ребенком. Знаешь, я бы очень хотел увидеть твоих малышей. — Ты был бы в восторге от Софии. — От старшей? — Да. Она прелесть. Хорошенькая, бойкая, умная. Джейн тоже растет такой, но когда я вижу Софи, мое сердце сжимается от боли, настолько я ее люблю. — И ты совсем молчишь об Александре. — Он наследник престола, Феликс. Мой сын мне не принадлежит. Я ловлю каждое мгновение с ним, но его всегда у меня отнимают. Времени было так мало, а поговорить нужно было о стольких вещах. Феликс рассказал ей о доме, о том, как растут ее племянники, дети ее брата, о том, как стара стала ее мать. — Я скучаю, иногда. Но не по дому, а по своему детству. Быть принцессой было куда проще. — Королева из тебя вышла куда лучше, чем из женщин, что я знал. — Это лесть, — она улыбнулась. — Среди людей ходят легенды, что однажды Питер придет домой и займет трон, — резко перевел тему он. Улыбка спала с лица Изабель, и в этот момент Феликс увидел перед собой вовсе не свою маленькую племянницу, а политика, защищающего свои интересы. Даже черты ее миловидного лица, казалось, стали жестче. — Он вырос северянином, дядя. Северным воином. Он не хочет быть королем. — Или твой муж просто не отдаст ему Юг? — Ты о политике пришел говорить? — Я ухожу в земли, где нет войны двух народов, что прежде были одним. Сбегаю, как трус, потому что у меня недостаточно смелости, чтобы видеть, как день за днем гибнет Юг. Но я верю, что однажды придет король, достойный этого края. Изабель не успела ответить. Раздался оглушительный звон, она инстинктивно пригнулась, а Феликс закрыл ее собой, потянув с мягкой софы на пол. Кто-то выбил камнем окно. — Южанин! — закричал кто-то на улице. — Внутри южанин! — Шпион! Изабель, словно во сне, поднесла к лицу окровавленные ладони, порезалась стеклом, что было рассыпано по полу. Она до конца не осознавала, что происходит, но Чарльз уже поднимал ее с пола, одновременно потянув королеву к выходу. — Феликс! — прокричала она, сопротивляясь. — Нет, нет! — Надо уходить, Ваше Величество, — Чарльз был непреклонен, крепко удерживая ее под локоть. Слезы застилали глаза. Они убьют его. Не пощадят. Перед глазами было лишь растерянное лицо Феликса. — Чарльз, пожалуйста… — Уводи ее! — прокричал дядя, уловив на лице молодого человека сомнения, он выпрямился, доставая меч. — Южане не сдаются просто так. Чарльз открыл одну из дверей, завел туда Изабель и заперся на замок. Они оказались в полной темноте, в комнате с огромной кроватью, где пахло какими-то южными благовониями и разогретыми страстью телами. Королеву всю трясло, она старалась чаще дышать, отгоняя истерику, но не могла сосредоточиться. Казалось, за дверью настоящая бойня, пьяные мужчины кричали, а шлюхи только истерично смеялись. — Мы должны уйти, Ваше Величество, — он открыл окно, быстро посмотрев вниз. — Невысоко. Придется прыгать. Свежий воздух, ворвавшийся в комнату, резко ударил в нос, и Изабель даже закашлялась. — Они убьют его, Чарльз! — воскликнула она. — Пожалуйста! Сделай что-нибудь! — Простите, Ваше Величество, но я Вас не оставлю. Ей даже было не страшно прыгать, голова все еще слишком плохо соображала, но Изабель знала одно: ее предали. Она не помнила, как они приземлились, не помнила дороги до замка, а возвращаться за Феликсом было нельзя, как бы ни хотелось. Не пришла она в себя и тогда, когда Чарльз повел ее по родным туннелям замка, и очнулась уже внутри покоев Ричарда. Была глубокая ночь, такая темная, что ничего без свечей не было видно и на метр впереди, а он все не спал. Изабель всегда говорила фрейлинам, что он никогда не ложится, все плетет свои заговоры и бесконечные сети. Лорд Канцлер увидел королеву в слезах, растрепанную, с дико горящими глазами. Решительной, и может быть даже немного безумной. — Изабель?.. — она покачала головой, заставив его замолчать. — Мне нужна твоя помощь, Ричард. Прямо сейчас.