Терновая корона

— Манифестом Верховного Совета, Чарльз Канмертон и Анна Кротковских признаются виновными в смерти короля Эдварда Великолепного и измене короне. Приговорены к вечному позору и смертной казни, путем отсечения головы. Толпа кричала, когда их вели к эшафоту. В них летели объедки, грязь, благо, стража держала толпу и обезумевшие горожане не могли наброситься на них с кулаками. Анна всю ночь кричала, что невиновна, бросалась на решетки темницы, и ее пришлось утихомирить насильно, один из докторов что-то силой влил ей в глотку, и она стала послушная, словно кукла. Чарльз шел, склонив голову, едва переставляя ногами. Изабель стоило больших трудов сидеть и смотреть на это, сейчас она была под пристальным вниманием дворян, едва ли не большим, чем осужденные. Чарльз молился, когда его голову силой опустили на плаху. Королева сжала челюсти, со стороны выглядя очень сурово, но мысленно просила Всевышнего спасти его душу от вечных мук. Лезвие топора зловеще блеснуло на солнце, и алая кровь полилась по полу. В этот раз королева не отвернулась и не закрыла глаза. Переборов себя, она молча смотрела, как гаснет свет в его чистых глазах. Толпа ликовала. Анну следом уложили прямо на окровавленное дерево, она равнодушно смотрела вдаль. Легким росчерком пера Изабель отправила ее на смерть, хотя она была совершенно непричастна к гибели Эдварда. Это была месть. Сладкая и долгожданная. Королева жалела лишь о том, что в данную секунду Анна не понимает ничего, что с ней происходит, ей бы хотелось, чтобы эта женщина все чувствовала и страдала. Изабель давно поклялась себе: любой, кто посмеет угрожать жизни ее детей и ей самой, умрет. Палач взмахнул топором, и жизнь Анны оборвалась. Только когда голова ее оказалась на земле, Изабель устремила хмурый взгляд куда-то вдаль. Сейчас она ничего не чувствовала. — Все приготовления к похоронам Его Величества окончены. Все как Вы приказали. — Спасибо. Завтра утром начнем процессию. Можете идти. День тянулся очень долго, и перед глазами Изабель постоянно всплывал образ Чарльза, а над его шеей снова и снова опускался топор. Сердце болезненно сжималось, и по коже шла неприятная дрожь. Она тщетно пыталась убедить себя, что у нее не было выхода. Королева потерла шею и закрыла лицо руками. — Изабель! — в кабинет без стука вошел Ричард. — Прости, я помешал? — Нет, заходи, — она выпрямилась. — Что случилось? — Наши разведчики с Юга прислали вести, — в руках у него было письмо. — Прошлой ночью была резня. Принц Джейкоб и вся его семья убиты. Из легких у Изабель вышел весь воздух. Четверо детей было у ее брата, три мальчика на несколько лет младше Питера и девочка, возраста Софи. Она, опираясь обеими руками за стол, покачала головой. — Как моя мать это допустила? — Изабель с трудом подавила рвотный рефлекс, слишком много было потрясений за последнее время, у нее начинали сдавать нервы. — Они лишили династию всех наследников! — Не всех, — поправил Ричард, а затем протянул ей кубок с вином. — Выпей, станет легче. — Не хочу, — она отрицательно качнула головой и присела, ноги едва слушались. Ричард пожал плечами и поставил кубок на стол. — Созови Совет, поставь на голосование вопрос о военном походе. Юг никогда не был в столь шатком положении, — глаза его горели, он не разделял ужаса Изабель, касательно смерти ни в чем неповинных детей и думал лишь о войне. — Войны не будет, — твердо сказала она. — Север еще не оправился от потери короля, а ты предлагаешь омыть землю новой кровью? — Это было делом Эдварда, северяне воспрянут духом, чтобы завершить то, что их любимый король не успел, — парировал он. — Юг в упадке, да, он сдастся с минимальными для нас потерями, но чего будет стоить Северу восстановить его? — Наша экономика на пике своих возможностей, Север справится, — он не дал ей возразить. — Изабель, ты станешь первой королевой Объединенного Королевства! — Я не гонюсь за этим, Ричард, это твоя мечта, не моя! — не выдержала она и хлопнула по столу кулаком, он замолчал. — Я окружена врагами, женщина на троне вызывает волнение не только у некоторых северных дворян, но и у Востока! Он не признает мою власть, и я не удивлюсь, если он отзовет своих послов. Варвары есть варвары, — презрительно выплюнула она. — Они не потянут конфликт с Севером при текущем положении дел. Мы позаботились о Востоке, они заняты кочевыми племенами, которые нападают на них со всех сторон. Дворяне тебе не помеха, они больше ничего на Севере не решают, власть их прозрачна. — И на это всё уходят немалые деньги, Ричард, — уже спокойнее продолжила она, а затем, поднялась с места и, обойдя стол, подошла к нему вплотную. Изабель заглянула ему в глаза и мягко прикоснулась ладонью к его щеке. — Юг станет нашим, — пообещала она. — Подожди еще немного, Ричард. Пусть все успокоится. — Как прикажете, Ваше Величество. Он убрал ее руку от своего лица и холодно поклонился. Изабель отпрянула, ощутив, как из сердца улетучивается последняя радость. Лорд Канцлер, не сказав больше ни слова, покинул ее кабинет. Королева осталась в комнате одна. Поежившись, она обняла себя обеими руками и еще долго смотрела пустым взглядом на закрывшуюся за ним дверь. Небо затянуло серыми тучами, и пронзительный ветер, поднявшийся на Севере еще ночью, не утихал. Изабель, облаченная в черное траурное платье, в окружении детей, так же одетых во все черное, вышла во двор. Лицо ее скрывала вуаль из черного тяжелого кружева. Вокруг было очень много людей, собравшихся здесь, чтобы проводить короля Эдварда в последний путь. Многие плакали, подходя к закрытому гробу, лежавшему на черной плоской повозке. Все они расступились, едва появилась королева. Сначала к отцу подошли дети, и если Александр и Джейн пока мало что понимали, Софи знала: папы больше нет. В силу возраста, она не плакала, хотя ей было очень грустно. Осознание потери придет к ней намного позже. — Мама сказала, я должна попрощаться, — сказала девочка тихо, когда ее подняла на руки служанка. — Пока, папочка. Я буду скучать. Изабель медленно подошла к гробу и дрожащей рукой коснулась его крышки. Сверху лежала его корона и тяжелый меч, которые Иззи надеялась никогда больше не увидеть. Внутри нее боролись два чувства: радости за свою свободу от тирана и тоски по мужу, воспоминания о котором она все еще любила. Не снимая вуаль, она прикоснулась губами к грубой бархатной черной ткани, которой был обит гроб. — Прощай, — прошептала она, ощутив, как нос ее начинает пощипывать. Сделав над собой усилие, она оторвалась от гроба и тут же стерла скатившиеся слезы со щек. Повозка тронулась. Тело короля Эдварда перевезли в усыпальницу.