Терновая корона

Об этом напишут в летописях. Об этом будут помнить веками. Об этом напишут легенды и сказки. Она заехала в столицу верхом на красивом белом скакуне, на ней было красное платье, простое, не вычурное, с черной вышивкой на груди и подоле. На голове сияла корона, разукрашенная черными камнями. И люди падали на колени, бросали цветы и благодарили ее за спасение. Королева Изабель Великодушная. В летописях не напишут, как она дрожала всем телом, но из последних сил держала спину прямо. Никто не заметил ее волнения и страха. Никто не вспомнит, что в глазах ее стояли слезы. Она одаривала своих подданных теплой доброй улыбкой. Она была их надеждой. Но внутри у нее бушевал ураган. Северная армия, попав в столицу, быстро обезвредила остатки войск Юга, укрывшиеся внутри. Многие солдаты сами сдавались в плен. Ворвавшись в замок, под стражу заключили королеву-мать, короля Джеймса и всех членов Большого Совета. Только после того, как все меры предосторожности были приняты, в штаб была передана весть, что народ ждет свою королеву. На следующее утро Изабель торжественно вернулась домой. У нее получилось… Не веря в происходящее, Изабель, словно в тумане, вошла в замок. Она любила эти стены всем сердцем, когда была ребенком, но сейчас это место ей было совсем чужим. Холодным, страшным, неизведанным. — Какими будут Ваши приказания, Ваше Величество? — спросил Адриан Морис, взяв на себя ответственность быть главным помощником королевы в это непростое время. — Нужно написать на Север, пусть пришлют продовольствие и помощь. Так много, как смогут, люди голодны. Выдать семьям пострадавших по десять золотых монет в течение недели, и всем раздавайте еду, — она все перечисляла поручения, касающиеся мирных жителей, армии, не решаясь перейти к самому главному. — Я хочу говорить с подданными через час, пусть соберутся на площади. Потом я хочу видеть мать. — А король? — Нет, — мгновенно ответила Изабель. — С этим безумцем мне говорить не о чем. Когда она вышла к солдатам и мирным жителям, Изабель чувствовала себя растерянной. Она не знала, что говорить и не была уверена, не прилетит ли ей в сердце стрела. Пусть называют спасительницей. Надеждой. Подарком судьбы. Великодушной… У нее всегда будут враги и то, что она завоевала Юг, не всем было на руку. — Вы доверили мне свои жизни, и я благодарна Вам за это, — начала она, и голос ее не дрогнул. — Тиран свергнут! — толпа радостно закричала. — Я обещаю, все, кто был на моей стороне, получат награду. Все, кто годами опустошал Юг, будут наказаны. Я принесу справедливость в этот край! Людям нравилось то, что она говорит, потому что это было правильно. Потому что это было честно. Все они с воодушевлением смотрели на эту молодую женщину, так удачно соединившую внутри себя Юг и Север. Изабель говорила страстно и эмоционально, от сердца: — Под своим правлением я объединю Север и Юг, и будут они равны, и станут они единым целым! — толпа слегка заволновалась: сотни лет Север и Юг были врагами, невозможно, нет, их объединение совсем невозможно. Каждый, стоящий перед ней, был воспитан с этой мыслью, и отказаться от нее было совсем не просто. — Мы все сыты войной по горло! — уверенно продолжала королева. — Но воевали мы ни за что! Оглянитесь! Передо мной стоят южане и северяне, все вы — хорошие люди! Вы хотите мира для своих детей, хотите своего счастья, у каждого оно свое, но кто мне скажет, что вы разные? Люди устали от ненависти и войны. Устали жить в страхе. Юг и Север достаточно настрадались за чужие ошибки. Пришло время покончить с этим. — Я дочь короля Юга, Марка. Я жена короля Севера, Эдварда. Я мать троих наследников, в чьих жилах течет кровь Севера и Юга! Они — символ гармонии и любви. Символ того, что все мы — едины. Я называю нашу страну Объединенным Королевством, в котором отныне будет царить мир и порядок! Правосудие и честность! Толпа ликовала. Люди бросали в воздух шляпы, обнимали соседей, кто-то плакал, кто-то кричал. Они верили в нее и в ее слова, чувствовали ее израненную душу, стремящуюся, наконец, покончить с несправедливостью. Изабель стояла и смотрела на своих подданных, кричащих ее имя, чувствуя, что у нее начинает кружиться голова. Она коротко кивнула Адриану, и вскоре ее заменил оратор с длинным списком мер, которые будут приняты в условиях установления мира в Объединенном Королевстве. Королева вернулась в замок, и как только двери за ней закрылись, ноги ее подкосились. Адриан Морис ловко подхватил ее, крепко прижав к себе. У Изабель бешено колотилось сердце, внутри смешалось слишком многое. Радость победы и осознание того, какой ценой она ей досталась. Желание изменить мир и страх, что у нее ничего не получится. Потребность остаться наедине со своими мыслями и желание выговориться, поделиться с кем-то тем, что внутри. — Ваше Величество, все хорошо? — Да, Адриан, — она почувствовала силы в ногах и осторожно выпрямилась. — Спасибо, — она качнула головой. — Начните допросы советников, особенное внимание обратите на лорда Роштриха и лорда Гусмана, они знают все тайные сети, осведомлены обо всех заговорах и преступлениях моей семьи. Пусть Ричард прибудет на Юг, он мне нужен здесь. А Ваш отец должен отправиться на Север. Я сделаю его временно главным советником, никому больше не доверю власть на Севере. Пусть подготовят соответствующие приказы. И напишите лорду Стефану, послу на Востоке. Он должен вернуться домой. — Хорошо. Леди Маргарет ожидает Вас, ее привели из темницы. Изабель медленно вошла в комнату, которая когда-то была кабинетом ее отца, сейчас здесь все было переделано по вкусу Джеймса: грубые шкуры убитых животных, безвкусная мебель; вокруг царил беспорядок, десятки вещей были разбросаны по полу, по столу из темного дерева, пыль давно не вытирали, очевидно, брат не допускал сюда слуг. Ей казалось, что даже запах здесь особенно неприятный. Королева-мать сидела на мягком пуфе, как всегда холодная, грациозная, с идеально прямой спиной. В ее взгляде не было страха перед предстоящим, не было сожаления, в ее взгляде вообще невозможно было прочесть ни одну эмоцию. Маргарет сильно постарела, лицо ее было все в морщинах, бледное, даже почти белое. Исхудавшую старческую фигуру обтягивало черное траурное платье. Она оглядела Изабель с головы до ног, плохо узнавая в этой женщине свою дочь, покинувшей Юг еще совсем девчонкой. — Здравствуй, мама, — произнесла Изабель, когда дверь за ней закрыли. Маргарет вновь оглядела ее, словно пыталась удостовериться, действительно ли это Изабель. — Здравствуй, — все же ответила она. Изабель сотни раз представляла себе этот момент. Она думала, что выскажет ей все свои обиды, раскроет глаза на то, как бесчестно с ней поступила родная мать. Она хотела показать, какая она сильная, какая смелая. Она хотела, чтобы ее мать знала, что совершила ошибку, считая, что Изабель ничего не стоит. Но сейчас, когда они смотрели друг другу в глаза, Изабель было нечего сказать. Все слова потерялись, все чувства сузились до одного: необъяснимого волнения, которое она, однако, не показывала. — Я бы и не узнала тебя, не будь ты так на меня похожа, — Маргарет заговорила первой. — Та же осанка, тот же взгляд, та же гордость, — на ее лице возникло подобие улыбки. — Я никогда не предам своих детей, — процедила Изабель. — Никогда не буду такой как ты. — Ты бы не стала королевой, не отправь я тебя на Север, девочка моя. Ты должна быть благодарна. Изабель никогда не поймет, за что Маргарет так ненавидит дочь, почему в ней столько спеси и яда… Но спрашивать она не хотела, жить леди-матери оставалось недолго, это было уже неважно. — Питер тоже должен быть благодарен за то, что ты его отравила? В глазах Маргарет мелькнула боль. — Я не убивала Питера. Я бы никогда не смогла! — воскликнула она, наконец, проявив хоть какие-то чувства. — Ты отправила его в логово врагов, когда он был ребенком, ты и правда думаешь, что я поверю? Он прислал мне письмо, что вы виделись, он должен был вернуться домой, но не успел! Он умер по дороге, вдали от меня! Совсем один! — Изабель, — она поднялась с места и сделала шаг в ее сторону, но королева выставила вперед ладонь, не давая ей на это разрешения. Маргарет послушалась. — Я не убивала сына. Я признаю, я рада бы отравить тебя, я думала об этом десятки раз, когда приходили вести о твоем успехе на Севере. Но Питер нужен был мне живым, и ты знаешь, почему. Изабель молчала, хмуро вглядываясь в лицо матери, пытаясь рассмотреть ложь. — Мы виделись, это правда. Питер убедил меня сделать его королем Юга, Джеймса надоумили убить Джейкоба и всех моих внуков... Ты знаешь, какая это трагедия, я разом потеряла всех наследников! Разум Изабель зацепился за слово «надоумили»… Неужели Маргарет с такой сетью южных шпионов не знала, что произойдет резня? — Я не верю тебе. — Тобой управляют чувства. Ты ненавидишь меня и рада всю злобу этого мира положить виной на мои плечи. Я сделала много плохого, но ты, как никто понимаешь, что я просто пыталась выжить и сохранить трон для своих детей! Ты накажешь меня за грех, которого я не совершала? Изабель смотрела на эту совершенно чужую ей женщину и не видела в ней свою мать. Она не чувствовала более своей детской злости за нелюбовь. Ей все равно было на несправедливость решения отправить ее на Север. Годами она ненавидела Маргарет за причиненную боль, за то, что они и правда были чем-то похожи, но нет, не сейчас. Сейчас в ней она видела угрозу своему правлению. Видела убийцу и предателя. И именно поэтому она не отступилась от своего решения лишить ее жизни. — Ты права, ты сделала много плохого. И за все ты ответишь перед судом. Изабель развернулась и собиралась было уйти, но остановилась, вновь услышав голос матери за своей спиной: — Я жалею, что много лет назад сделала ставку не на тебя, дочь моя, — в словах ее был яд, отравивший душу Изабель. Маргарет надавила на самое больное место, расковыряла старую рану, давно забытую, но оставшуюся у Иззи на всю жизнь. Мать не жалела о том, что ее дочери пришлось пережить. Она жалела, что не может купаться в лучах ее славы, управлять государством ее руками. И не постеснялась сообщить об этом, сделать больно напоследок. Изабель медленно обернулась, и уголки ее губ тронула едва заметная улыбка. С годами она научилась делать больно в ответ: — Возможно, я и правда становлюсь похожа на тебя, но между нами есть весомая разница, мама. Мне не нужен ни муж, ни брат, ни сын, чтобы оставаться у власти.