Пророчество о Драконе и Фениксе.

Я не мог поверить в происходящее… Всё, что когда-то казалось мне нереальным отдаленным почти в одночасье стало таки обыденным и родным. Я никогда не верил в магию и мифических существ, хотя и сам являлся частью этой легенды. Я никогда так сильно не восхищался тем, как кто-то убивает других людей. Беспристрастно, холодно и расчетливо, не сожалея о содеянном ни на секунду. Хана расправлялась с самураями быстро и жестоко, словно головорез. Но при этом в её движениях не было ни капли излишества, всё было отточено до мастерства, а то изящество, с которым она владела смертоносными веерами – пугало и восхищало. Смотрел и всё больше и больше убеждался в том, что эта девушка не человек. Да, я видел магию, которой она владела. Да, я видел её тело, состоящее из воды, но… Но просто бросив на неё мимолетный взгляд, понимал, что не хотел бы столкнуться с ней лицом к лицу. В этом поединке я бы не выиграл даже со своей силой дракона. – Их слишком много! – закричала она, ударом ноги выводя одного самурая из строя. – Джи-Ха! – Знаю! – взмыв в воздух, я отправился за подмогой. Вслед мне воины выпустили целый град стрел, которые, впрочем, не достигли цели. Обернувшись, увидел, как Хана поднимает поток воды, ставший непробиваемой, плотной стеной. Стрелы летели, но не могли пройти дальше, разбиваясь о бесконечный водопад. Невероятно! Волшебно! И страшно… Способности Ханы были слишком велики для этого мира, и казались нереальными. Сейчас, девушка была сильнее всех вместе взятых. Но так ли это на самом деле? Если она такая, какая есть, то кто на самом деле Хак? Ведь, насколько я понял, Фениксом мог родиться кто угодно, в не зависимости от пола, расы и социального положения в обществе. Близнецы – это нечто большее, чем просто родные. Близнецы – это продолжение друг друга. Но… Подслушав случайно их разговор, понял, что ни Хана, ни Хак не торопились объединяться в большую и крепкую семью. Не доверяя друг другу, они считали себя фактически врагами. Я не видел того восторга, который положен родственникам при долгой разлуке. Будто их встреча напоминала вынужденную меру. Даже на случайность не было похоже. Размышляя об этом, я прозрел, потому что понял, что Хак специально привел нас в тот город. Он помнил, кем и где работает сестра, и что она из себя представляет. А так же он помнил о её предназначении. Собрав всех четырех драконов вместе, он привел нас к Фениксу, который должен был исчезнуть, чтобы исполнить пророчество. Хак нарочно вел Хану на верную смерть. И самое страшное, что она это прекрасно понимала и принимала это. Как и принимала занятие проституцией. Неужели, каждая уважающая себя девушка пойдет на то, чтобы раздвигать ноги перед каждым, кто предложит кругленькую сумму? Обычно женщины шли на этот шаг, чтобы прокормить семью и заработать. Гейш воспитывали для того, чтобы приносить мужчинам удовольствие и расслабление. Каждая женщина должна была быть нежна, порочна и покорно, чтобы полностью угодить мужчине. Но Хана мало походила на тот тип женщин, который будет покорно ждать, пока очередной дайме утолит свою похоть. Тогда что же?.. Эта девушка походила на гейшу лишь внешне. Да и то, в отличие от скромных кимоно, которые носили девушки, Хана предпочитала роскошь, явно не щадя средств. Тем деньгам, которые она зарабатывала своим телам, мог позавидовать любой дайме. Но разве её целью были деньги и роскошь, которая была столь непозволительна в наше нелегкое время? Хана слишком горда и своенравна, чтобы встать перед мужчиной на колени, стирая их в кровь. Слишком свободолюбива, чтобы столько времени оставаться в борделе и ждать очередного любовника, который клюнет на её внешность и привлекательность. О да! Она была куртизанкой первого сорта! Лишь от одних её пленительных изгибов тела, внизу живота протягивалась сладкая истома. И неужели этот дьявольский цветок вскоре должен угаснуть навсегда? Неужели она приняла свою скорейшую смерть и потому решила оставить всё, как есть? Не верю! Как и не верил то, что ей это нравится. Такое занятие просто не может нравиться. Есть страсть, есть похоть и есть любовь. Что из этого выбирают люди? Женщины предпочитаю страсть, мужчины действуют из-за похоти, а остальные требуют любви. Гейши дарят эту любовь направо и налево, но это не любовь. Умение брать и отдавать должны быть в равных количествах, но в результате выходит так, что кто-то берет, а кто-то отдает. Любовь – это и есть искусство брать и отдавать, не нарушая гармонии. Но Хана не отдавала даже свою любовь, хотя и отдавала нечто большее. Честь, как говорится, это состояние души, а не тела. Но проблема в том, что у Ханы не было души… Я мог размышлять об этом бесконечно и бесконечно путаться в собственных доводах. Хотя одно я знал точно: я должен был хоть как-то, но помочь ей. Должен был узнать, почему Хак ненавидит её? Почему она должна умереть? Почему она избрала такой путь? Столько вопросов, но я не был уверен, что смогу получить хоть какой-то ответ. Хака и остальных я нашел быстро. Вкратце рассказав им о произошедшем, описал последнее, что мне удалось увидеть. Драконы живо сориентировавшись, поспешили на подмогу. Не желая оставлять Хану надолго, я вернулся обратно в город. Скажем мягко, увиденное меня весьма огорчило. Девушка всё ещё продолжала держать водяную стену, но та уже не производила должного эффекта. Стрелы пролетали сквозь неё и, увы, порой достигали своей цели. Её тело не кровоточило и не могло быть повреждено должным образом, но я тогда и представить себе не мог, насколько это было больно… Девушка не менялась в лице, продолжая всё так же хладнокровно атаковать самураев водными кнутами, но было видно – она на пределе. Перепрыгнув через этот водный барьер и размозжив голову одному из воинов, позволил девушке расслабиться. – Их слишком много, – вновь спокойно произнесла она, доставая свои веера. – Где дайме? – спросил, вовремя подоспевший, Киджа. Девушка лишь неопределенно махнула рукой. – Ищи жрицу, – одним молниеносным ударом своего копья Хак сокрушил десяток воинов. Молча кивнув, девушка отступила на шаг и что-то зашептала, сложив на груди скрещенные руки. Её тело стремительно становилось прозрачным, а силуэт вытягивался, всё больше и больше напоминая фигуру птицы. И вот, среди окровавленного поля боя, под множеством взглядов перепуганных и восхищенных глаз, в воздух, пронзительно закричав, взмыла птица немыслимой красоты. Огромный водный феникс, расправив свои водные крылья, пролетел над нашими головами и скрылся из виду, оставив после себя кучу брызг. – Надо разрушить плотину! – вдруг закричал Зено, указывая на гору деревьев, что преградили путь реке. – А как же местные жители? – Они мертвы, – Шин-А явно видел что-то большее, чем просто воду. – Уверен? – с великим подозрением уточнил я, всё ещё сомневаясь. – Да. Никогда прежде мне не доводилось видеть его в таком серьезном состоянии. Пришлось поверить. Как жаль, что мы не успели… – Черт, – сплюнул кровь Хак, – прибудь мы на несколько часов раньше… Договорить он не успел. Феникс вернулся и, издав дикий крик, своими огромными крыльями поднял волну прямо над плотиной. – Ну Хана-а-а… – протянул я, понимая, что сейчас она нас притопит вместе с самураями. – Ничего. Выплывите, – раздался насмешливый голос девушки, находящейся в облике птицы. Нет, она определенно решила нас похоронить заживо…

***

Я плохо помню, как вода вышла за пределы плотины. Но зато отчетливо помню, как холодный поток подхватил меня и понес в сторону леса. Однако, если самураи в своих тяжеленных доспехах пошли на дно почти моментально, захлебнувшись в соленой воде, нас река несла куда медленнее. Это можно было даже назвать прогулкой, если бы не проносящиеся мимо трупы. Вынеся нас на сухой берег, вода тихонько отхлынула, оставив нас, мокрых и злых откашливаться и отплевываться. Йона и Юн же были сухими, что аж завидно стало. Видимо, Хана успела предупредить их о грядущем наводнении, и те укрылись в лесу. Сама же девушка в облике птицы опустилась на землю и взмахнула крыльями. Вода сплошным потоком сошла с её перьев и вот уже вместо феникса перед нами стояла сама Хана, в привычном нам облике. И тоже сухая. – Как вам водичка? – ехидно поинтересовалась она, склоняя голову к плечу. – Ещё и шутить умудряешься? – вяло огрызнулся Хак, выжимая полы своего халата. – Где жрица? Хана указала на кого-то позади нас. Развернувшись, замер в недоумении. Честно сказать, спасенная мало чем походила на жертву ализонцев. Молодая девушка с длинной каштановой косой, облаченная в красные шаровары с набедренной повязкой на круглых камнях и красный топ с открытыми плечами, оголяющий живот. Того же цвета повязка на голове с маленькими круглыми камешками, похожими на колокольчик, лишь без звука, не позволяла вьющимся волосам упасть на лоб. Её пальцы и запястья были изрисованы странными узорами из хны, а ноги её были босы. Из украшений лишь тонкий, явно ручной работы, ножкой браслет и бинди – декоративная точка между бровями, которая символизирует третий глаз. Только не говорите мне, что она из страны Хинду*… Ещё в раннем детстве, прежде чем отдать жрицу в учение в монастырь, маленьким девочкам выкалывали глаза, оставляя их абсолютно без зрения. Раньше я думал, что это всего лишь шутка, но теперь прекрасно понимаю, зачем они это делали… Чтобы не видеть и не знать в лицо Феникса. Дикий народ, дикие нравы, дикая религия… и бог их безумен. Несмотря на её слепоту, это не мешало ей поглаживать по голове своего ручного тигра. – Меня зовут Ниша, – внезапно громко произнесла она и, кивнув в сторону своего питомца, добавила: – А его Шер. Все по очереди представились, всё еще с опаской поглядывая на тигра. Хана вела себя довольно спокойно, будто разговаривала с давней подругой. Ага, вот только знаем мы, чем закончится ритуал воскрешения Великого… А Ниша вдруг взглянула на меня. Я буквально физически ощутил то, как она прощупывает меня изнутри. Стало неприятно, будто что-то чужое лезло в сознание, сдавливало мозг и не позволяло нормально мыслить. Видимо, третий глаз у них не для красоты нарисован. Это уж точно! Жрица «глядела» в мою сторону очень долго, пока не отвернулась. Лишь тогда давление спало с моей головы, и я облегченно вздохнул, с удивлением отметив, что до этого момента даже не позволял себе дышать. – Быть может, настало время рассказать о пророчестве? – Хак повернулся к сестре, пристально вглядываясь в её лицо. Хана безразлично пожала плечами и, достав веер, принялась обмахиваться им. Впрочем, я заметил резкую перемену её настроения. Она стала… хм, более холодной что ли? Но ведь они собирались скрывать пророчество до самого конца. Разве нет? – О каком пророчестве? – подозрительно прищурился Киджа, сверкнув серебром глаз. Веер так и запорхал в руках девушки. – Хана? – жрица также повернулась к девушке, ожидая чего-то. А я поджал губы. Почему они хотят, чтобы она рассказала? Они хотят как можно быстрее воскресить Великого, или же… Или же как можно быстрее отправить Феникса на тот свет? Сдавшись под таким напором, куртизанка тихо, на грани слышимости прошептала: Птица вспорхнет в небеса, Засияют золотые глаза, Она улетит на Восток, Туда, где реки начнут свой поток. Ты за ней или вослед, Туда, где дороги нет, Солнце скроет луну, Встретишь свою ты судьбу. Птицу не тронь ты рукой, Иначе найдешь ты покой. Феникс приведет за собой четверых, Драконов ныне живых. Из слез его родится он – Настоящий дракон. – Что это значит? – Йона сделал решительный шаг вперед. – Проще говоря, нам нужно идти на Восток, – Хана ловко ушла от ответа, переведя тему разговора и скрыв главную проблему. – Четыре дракона и феникс воскресят Истинного дракона, и будет мир во всем мире. По крайней мере, это пророчество касается лишь Дракона. – А есть еще одно? – спросил озадаченный Киджа. Я отвернулся, когда встретился с синевой глаз девушки. Она испытующе оглядела меня, всё думая, не проболтаюсь ли я. Единственные, кто знали всю правду были: Хак, Зено и эта Ниша. – Есть, – спокойно произнесла она. – Но она касается лишь меня. Так что не забивайте ваши хорошенькие головы ненужной ерундой. «Ерундой»? Она называет свою смерть «ерундой»? Да она явно спятила! «Я вижу смерть и роковую любовь. Женщина-колдунья с которой ты будешь счастлив, но которая принесет тебя смерть. Но перехитрить смерть можно, тебя спасет вода, которая будет оберегать тебя». Слова гадалки внезапно резанули по сердцу, словно острый нож по телу. Впервые в своей жизни, я едва ли не задохнулся от собственной боли. Ведь… Ведь про Хану была речь, да? Но как её смерть связана с моей? И… И почему вдруг она меня спасет? Проклятье, все так запутано! Почему всё настолько запутано? – Так что же? Держим путь на Восток? – Предполагаю, что так… Решив не задерживаться возле мертвого города надолго, мы взяли нужный курс. День, как ни странно, близился к концу, а идти ночью по лесу – была плохая идея. К тому же, наша новая знакомая передвигалась довольно медленно, то и дело спотыкаясь о корни деревьев и о камни. Но, должен поблагодарить её, она ни разу не пожаловалась, даже стона не сорвалось с её губ. Интересно, дело в её слепоте или же в незнакомой местности? Тигр шел рядом с хозяйкой и все искоса поглядывал на нас. Не доверял. Ну и правильно делал. Этой Нише я тоже не доверял. Пусть она хоть тридцать три раза будет жрицей Феникса… Я вот всё думал, сколько мы уже путешествуем по свету? Месяц? Три? Или же полгода? А быть может уже целый год? Я не помнил. Всю жизнь свою бежал от этой участи, а в результате не смог даже оторваться от судьбы. А что будет в будущем? Честно говоря, с каждым днем, после знакомства с Ханой, я всё больше и больше стал сомневаться в том, что впереди нас ждут лишь светлые дни. Раньше думал, что когда принцесса взойдет на трон, то всё будет хорошо. Но тогда зачем нужен Великий, если мы просто можем поднять восстание против этого Су-Вона? Одной только силы Ханы хватит на то, чтобы смыть из всего дворца весь мусор вместе с новым императором. Тогда почему?.. Я закинул руки за голову, чувствуя, как слипаются глаза. Остальные ребята так же выглядели неважно, будто из них в одночасье высосали все жизненные соки. Темные круги залегли под глазами, бледность лиц… А я даже и не замечал, что все изменились. На наши плечи легка не только физическая ноша, но и моральная. И последняя, увы, была куда тяжелее. Ниша и Хана, сидя намного дальше от костра о чем-то тихо перешептывались. А у Ханы всегда глаза светились в темноте, или же это кажется из-за искр? От души зевнув, я перевернулся на бок и на секундочку прикрыл глаза... – Джи-Ха, проснись, – меня лишь легонько толкнули в плечо, но я тут же подскочил, не понимая, как мог уснуть. Была глубокая ночь, все вокруг спали, а от недавнего костра остались лишь тлеющие угольки. Даже Хак, обняв свое копье, клевал носом, явно видя уже не первый сон. Драконьи гены не только наградили меня мощной ногой и клыками, но и острым зрением и слухом. – Ниша? – закрытые глаза девушки настораживали, но увидеть вместо них пустые черные дыры хотелось еще меньше. Жрица поднесла палец к губам, давая знак молчать и, встав, поманила меня куда-то в сторону деревьев. Сперва, я не хотел идти, не понимая, что этой девчонке от меня надо, но когда над ухом рычит кошка с тебя размером, волей неволей, но встанешь. Ниша далеко отходить не стала, дожидаясь меня буквально в десяти метрах от лагеря. – Прошу, не сближайся с Фениксом больше, чем сейчас, – сухо произнесла она, едва я подошел ближе. – Что? Но почему? – нахмурился, начиная злиться о того, что кто-то лезет в мои дела. Но Ниша была непреклонна. – Я о тебе же и беспокоюсь, бестолочь! Она погубит тебя! На тебе уже лежит её печать! Машинально начал оглядывать свои руки и полуобнаженную грудь. Ощупал лицо, но никаких изменений особых не заметил. Но тут до девушки будто что-то дошло. – Так она ничего не рассказала? – Что не рассказала? – рыкнул я, чувствуя, что еще немного и взорвусь. Хватит сюрпризов за последние три дня! – Она не просто водный Феникс – она последний водный элементаль, живущий на Земле. – И в чем разница? – окончательно рассвирепел я. Лицо девушки озарила горькая улыбка. – Ты прав. Они ничем не отличаются. Оба бессмертны, до поры до времени, оба принадлежат воде. Но в отличие от Феникса у элементаля нет души. Элементали – это чистая стихия, не знающая ни жалости, ни пощады. Элементали, в отличие от птиц, жестоки и коварны. Каждое слово, произнесенное ей – ложь и лицемерие. Она ищет выгоды отовсюду, где её можно найти. Она убьет тебя без жалости и сожаления. Берегись, пока своими веерами она не перерезала тебе во сне глотку. –Зачем ей это? А как же пророчество?! – Пророчество? – Ниша презрительно фыркнула. – Думаешь, она действительно жаждет мира во всем мире? Зачем ей это? Сейчас она самое могущественное существо на земле, она могла бы свергнуть вашего императора, только скажи ей. Но она это не сделала… Джи-Ха, она хочет обойти пророчество. И никого не пощадит. Включая тебя. Знаешь, что и для тебя найдется пророчество? Просто прочти это… И Ниша, всунув мне в руки какой-то старый свиток, развернулась и спокойно зашагала обратно к лагерю. Даже ни разу не споткнулась… А я остался стоять. Потрясенный и раздавленный, пытался принять и понять правду. Пытался, но не мог… Я отказывался верить в это. А как же те слезы? Те слова о том, что она не хочет умирать? Какой от этого представления прок? Элементаль… Но получается тогда, что Хак знал… Стоп! Вот именно! Хак знал о её, так называемой жестокости. Знал, чего стоило ожидать от собственной сестры. Да и я не раз сам видел, сколько крови Хана проливала без жалости и без сожаления. Неужели это всё правда?... Однако, сколько бы я не размышлял над этим, понял лишь одно – мне было всё равно! Я готов был следовать за ней, хоть на край света. Потому что… Да потому что я так хотел! Чтобы там не говорилось в этом чертовом пророчестве. Венчая лестью, ложью сладкой, Лелея алый свой венец, Порывом силой мысли гадкой Всему положит он конец. Объятьем страстным и манящим Дракону сердце он взорвет, И, криком разрывая громким, Неспешно в прошлое уйдет. Оставит позади союзников мятежных, И, к будущему свой лик склоня, Воззреет смысл жизни грешной, Не преминет предать тебя. О третий дух самозабвенный, Молить о смерти будешь ты. Окрасив воду грешным ядом красным, Оставишь мир, уйдешь во сны.