Пророчество о Драконе и Фениксе.

На утро я старался забыть о странном разговоре, да и, глядя на мрачную Хану, как-то не хотелось верить в слова жрицы. Трудно было сказать, о чем она думала, но еще труднее было предположить, что она чувствует. А ведь, если подумать, мы не так уж и много знаем о ней. Всё, что известно, это то, что она сестра-близнец Хака и последний водный Феникс, живущий на земле. Даже не совсем Феникс, а элементаль — читая стихия воды. Быть может Ниша права, и Хане все наши мирские дела до неба? Но если бы она не хотела спасти нас, то еще в борделе отдала бы нас страже. Зачем нужно было применять свою силу, губить людей для того, чтобы спасти всеми забытую принцессу Йону и бывшего главу клана Ветра? Нельзя было сказать, где правда, а где ложь. Как и нельзя было сказать, что нас ждет впереди. Хана, видимо, не совсем хочет распространяться о том, что ей отведено. Сейчас нам было известно только два пророчества — для Дракона и для Феникса. Могло бы быть так, что пророчества удастся обойти? И опять же возникают подозрения… Если Хана действительно так жестока, как о ней говорят, и может в любой момент всадить нож в спину, зачем она ведет нас к месту исполнения пророчества, зная о том, что это стоит ей жизни? Фениксы были созданы Великим Драконом, чтобы сохранить гармонию мира. Жизнь одного из них — это гарантия возрождения Истинного Дракона, возрождение Хирю и расцвет всей империи Коука. Разве так поступает человек, желающий убить? Ведь даже если Хана убьет нас, даже если пророчество не сбудется, она не сможет остановить то, что наша кровь драконов может передаться кому-нибудь еще. И появится новый феникс, который так же будет знать о пророчестве. Пусть не сразу, а через десятки лет, но когда-нибудь порочный круг должен будет прерваться. — Джи-Ха, о чем задумался? — участливо спросил Киджа, хлопая своими наивными голубыми глазами. — О том, как побыстрее бы добраться до следующего города и найти нормальный бордель, где смогу отдохнуть и расслабиться, — не остался в долгу я, улыбаясь и демонстрируя драконий оскал. Белый змееныш залился краской и поспешил отвернуться, бурча себе под нос что-то про «извращенный характер». — У тебя только одно на уме! — воскликнул он, отойдя от шока. — Не-е-е, не на уме, — на этот раз мне даже улыбаться не пришлось. У Киджи покраснело не только лицо, но и уши, и шея. — Как печально, что мужчины думают лишь одним местом, — тяжело вздохнула Хана, натирая до блеска свои отравленные иглы. Интересно, а если она уколется ими, что будет? Наверное, мой интерес был слишком явным, потому что девушка, не отрываясь от своего занятия, спокойно сказала, что она умрет, а затем переродится, как и все нормальные фениксы. Учитывая то, что до неё мы не знали ни одного феникса (за исключением Зено, который живет с момента пришествия императора Хирю к власти), то поверили ей на слово. Хана как-то сказала, что возрождение феникса — это нечто необыкновенное, волшебное. Так-то оно может так, но вот насколько это больно? Благодаря Зено мы убедились, что девушку нельзя убить никаким видом оружия. Её тело — это вода, через которую проходит любой клинок. Но раз она сказала, что переродится от укола иглой… Быть может, феникс может лишь убить себя… сам? Бросив на девушку быстрый взгляд, подумал: «А способна ли эта сильная, искусная и коварная куртизанка совершить самоубийство?». Сомневаюсь. Да и что может заставить её самоуничтожится? — Джи-Ха, будешь так хмурится, у тебя морщины появятся, — хмыкнул Юн, сидевший ко мне ближе всех и видевший все мои страдания и терзания. — Пару лет в запасе у него уж точно есть, — подняв на меня свои синие очи, Хана игриво подмигнула. — Ниша, — позвала жрицу принцесса Йона, — а зачем тебе защищать Хану, если её невозможно ранить или, хуже того, убить? На этот раз даже феникс отвлеклась от своей работенки, подняв заинтересованный взгляд. Судя по всему, ответ она прекрасно знала, но послушать всё же хотелось. Остальные пары глаз так же уставились на девочку (а при дневном свете она была едва ли старше самой принцессы), Ниша неторопливо, задумчиво поглаживала своего питомца по голове, думая над ответом. Мы не торопились и спокойно ждали пояснений. — Мы защищаем имя феникса и его от самого себя. — Имя? Зачем защищать имя? Разве его могут отнять? — Его могут дать, что еще хуже, — спокойно произнесла Хана, поднимаясь и потягиваясь. — Каждому фениксу, который от рождения является элементалем, дается древнее имя, которое он не может раскрыть. Если я однажды кому-нибудь открою эту тайну — то навек стану послушной рабыней. Не все люди добрые и хорошие… Даже крестьянин, если дать ему в руки шар и сказать, мол, он уничтожит всё по одному твоему слову, сойдет с ума от такой власти. Если меня назовут моим настоящим именем, то я потеряю свою человеческую сущность, если не сказать — оболочку. Скажет: «Сотри с лица земли империю», и я не смогу отказаться. Вы уже видели, на что я способна. А ведь эта сила была контролируема мной. — А кто дал тебе это имя? Мать? — быстрый взгляд в сторону Хака. Уж не знает ли он? Но бывший генерал лишь покачал головой, мол, нет, ты ошибся. — Предыдущий феникс воды, — охотно пояснила девушка. — Видите ли, в чем парадокс… Мое перерождение — это большая тайна. Пока я возрождаюсь из воды, восстанавливаю свои воспоминания, воспоминания прошлых поколений. Одним словом — всё. Но имя вспоминается самым последним, — она резко замолчала и посуровела. — Большего вам знать и не нужно. — Так ты возрождаешься из воды? — удивился я, а на меня уставилось несколько пар удивленных глаз. — Что? Это она так сказала! — Я ничего не говорила, — фыркнула Хана, отворачиваясь. Кажется? она уже и сама поняла, что сболтнула лишнего. Спустя несколько минут неловкого молчания, Ниша тихо прошептала: — А ведь когда-то давным-давно фениксов приравнивали к Божеству… Хана раздраженно передернула плечами и процедила сквозь зубы: — Но и человеком меня называть трудно. Ведь я — чистая водная стихия, заточенная в человеческой оболочке. — Не понимаю… Ведь и Хак мог быть фениксом, разве нет? Но девушка не ответила на этот вопрос, прослушав. А, быть может, и нарочно проигнорировав его. Наступило неловкое молчание, которое нарушила черноволосая девушка. — Когда Су-Вон зашел на престол, я услышала кое-что любопытное, — неспеша, одну за другой она засунула смертоносные иглы обратно в веер. — Он заявил, что вновь сделает из империи Коука сильную и могущественную державу, и сокрушит всех тех, кто встанет у него на пути. Даже если это будут боги, — не выдержав, девушка усмехнулась, раскрыв свой металлический веер и принимаясь обмахивать им свое лицо. — Не могу поверить, что он настолько самоуверен в своих силах. Боги — не люди. Люди смертны, а боги нет. Настоящему богу ничего не стоит стереть с лица земли эту проклятую империю вместе с его монархом. — Ты презираешь свою родину?! Хана вдруг расхохоталась. Звонко и пугающе. — Что? Свою родину? Не смешите! Это не моя родина. Моя родная страна давным-давно погрузилась в руины. Благодаря вмешательству отца Су-Вона. — Но что это за страна такая? Я не слышала, чтобы дядя покидал пределы империи, — вполне искренне удивилась принцесса, осторожно поглядывая на Хака, словно ожидая от него какой-либо помощи. Феникс лишь загадочно и горько хмыкнула, явно не горя желанием отвечать на этот вопрос. — В любом случае, — Хак поднялся с насиженного места, закинув на плечо свое оружие, — нам нужно отправляться дальше и искать союзников в других империях. — Зачем? Мы и одни справимся! — воскликнул Киджа, так же подскакивая. Бывший генерал лишь угрюмо покачал головой. — Су-Вона поддерживают четыре клана. И хотя клан Огня сам претендует на императорский трон, их воинов нельзя недооценивать. Клан Земли подчиняется сильному, клан Воды подстраивается под ситуацию, анализирует и выжидает. Ну а клан Ветра… Сомневаюсь, что Мундок принял правительство нового императора, но если ему прикажут, — он не сможет не выполнить, понимая весь тот риск, что навлечет за собой дезертирство. — Но если Хана — феникс воды, то разве не может клан Воды оказать нам содействие? Брюнетка хмыкнула, поднимаясь вслед за братом, а затем весело улыбнулась. — Не думаю, что Су-Вон готов столь скоро встретиться с божеством, — подмигнула она, но в один миг стала серьезной. — Вы — драконы, не сможете вчетвером противостоять всей империи. Ваша драконья кровь исчезнет в тот же миг, когда будет возрожден Истинный Дракон. Я подозреваю, что Су-Вон уже знает о пророчестве. Скорее всего, теперь все силы будут направлены на то, чтобы не дать нам добраться до Востока. — Нас окружают три страны: Кай — с севера, Шина — с юга и Алария* — с востока. Все эти страны некогда, так или иначе, пострадали от набегов ализонцев, и были угнетены Коукой. Найдем союзников, и у нас будет преимущество. Йона чуть нахмурилась, пытаясь соотнести в голове, что к чему. — Если я правильно понимаю, то наш путь лежит на Восток, а значит… В Аларию? Хак кивнул, подтверждая слова принцессы. — Алария — морское королевство, последнее пристанище Истинного Дракона. На дне моря находится его могила. — Не могу поверить во все эти совпадения, — пробормотал Юн. Увидев непонимающие взгляды друзей, раздраженно пояснил: — Пророчество касается феникса, но при этом упоминается Восток, где находится одно из величайших морских королевств, а Хана, если никто не забыл, водный феникс, и дракон некогда окочурился именно в Аларии. Слишком много совпадений, вы так не думаете? Все взгляды устремились на помрачневшую девушку. Она стояла спокойно, не шевелясь, но при этом от неё повеяло такой силой, что мне стало нехорошо. Волосы её взметнул невидимый ветер, а глазах был самый настоящий морской шторм. Что именно разозлило феникса, так и осталось загадкой. Но, кажется, Хане не очень-то и нравилось, что кто-то пытается копаться в её мыслях и тайне её рождения. — У легенд не бывает конца, они заканчиваются пророчеством, — туманно произнесла она, отворачиваясь и пряча свои веера в широких рукавах кимоно. Закинув на плечо походной мешок, махнула рукой, мол, пошлите уже. — Так куда мы направляемся сейчас? Прямиком в Аларию? — Сперва в империю Кай, — холодно ответила девушка, не оборачиваясь. — Затем, в мой родной город, — тихо прошептала Ниша, до этого не проронившая ни слова. — В храм Феникса. Казалось, даже Хана удивилась. — Но ведь этот город… Ай! Ладно, завернем. Все равно по пути. Откроешь нам проход, — в ответ жрица кивнула. Мы непонимающе переглянулись между собой, но ничего говорить не стали. Ощущение чего-то тайного и неясного было уже настолько привычно, что не заслуживало ровным счетом никакого внимания. Чем дальше мы продвигались по лесу, тем меньше становилось давление со стороны Ханы. Принцесса Йона шла рядом с Хаком, о чем-то тихо перешептываясь между собой. Киджа доставал Юна, расспрашивая его о том самом жреце, что и напророчил принцессе встречу с драконами, а девушка-элементаль, оторвавшись от нас, разговаривала с Зено. Стало немножко обидно и завидно. Обидно из-за того, что только эти двое понимают всю суть вещей, которая для нас — обычных смертных, по-прежнему оставалась загадкой. Ниша ехала верхом на своем тигре и… ну надо же! Разговаривала с Шин-А. кажется, девушка ему чем-то приглянулась. Мысленно сравнив образ Йоны, Ханы и Ниши, пришел к выводу, что брюнетка определенно красивее всех. Интересно знать, а все фениксы такие привлекательные, или это все-таки семейное? Мне вдруг подумалось: ведь Хана — это не её настоящее имя. Тогда, какое же настоящее? Девушка сказала, что её назвала не мать, а предыдущий феникс. Значит ли это, что на нее, как и на нас — драконов, обрушиваются воспоминания минувших жизней? Интересно, какого это хранить свое имя? Наверное, чтобы она раскрыла его, то полностью должна доверять и любить этого человека. Но Хана была не только фениксом воды, но и куртизанкой. Ниша сказала, что фениксы очень жестокие и беспощадные. Воткнут нож в спину, а в лицо будут улыбаться, как и прежде. Пристально посмотрел на идеально ровную, оголенную спину девушки, едва прикрытую алой атласной тканью, черные локоны, аккуратно прибранные изящной шпилькой, и заметил кое-что… Из-под дорогого кимоно слегка выглядывал цветной рисунок. Я готов был поклясться всем святым, что это была татуировка феникса. Хак. — Принцесса, я должен предупредить вас кое о чем… Не доверяйте Хане ни при каких обстоятельствах, хорошо? От неожиданности Йона споткнулась о торчащий из земли корень. Еле успел подхватить её, иначе бы она просто-напросто врезалась бы своей хорошенькой макушкой в дерево. Твердо встав на ноги, девочка недоуменно повернулась ко мне, удивленно округлив глаза. — Почему? — и столько наивности и непонимания было в её голосе, что я невольно смутился. Отведя взгляд от этих сиреневых глаз, уставился вслед сестре, которая о чем-то болтала с Зено. Невольно посмотрел на Джи-Ха и… понял, что парень пропал. Хана с детства обладала способностью располагать и привлекать к себе людей. Не сказать, что я был доволен тем, чем она занималась, но и судить её не мог. У каждого из нас своя дорога, да и что греха таить — мы чужие друг другу люди. — Хана может и кажется тебе доброй и благородной, но на самом деле она очень опасна. Ей не составит труда предать и сбежать, когда наступит время. Йона зло нахмурилась, мрачно глядя на меня исподлобья. — Ты боишься её? — сухо спросила она, чуть подняв голову, чтобы посмотреть в глаза. Признаться, сперва я опешил — настолько неожиданно прозвучал вопрос. А затем задумался. Боюсь ли я собственную сестру? Больше все-таки да, чем нет. Её нельзя было не бояться. — Скорее опасаюсь, нежели боюсь, — ушел я от ответа, отворачиваясь. — Ха-а-а-ак, — протянула принцесса, невольно сжимая в руках лук. — А ты не пробовал хотя бы узнать её? — Чего? — опешил, резко останавливаясь. Девочка так же остановилась и произнесла более спокойным, но нетерпящим возражения голосом. — Согласись, Хак, что ты из-за своего страха никогда не пытался сблизиться или хотя бы понять свою сестру. Между тем, как она после ваших разговоров чуть не плачет, смотря тебе вслед. У тебя сердце хотя бы заболит, если она умрет? Будет ли тебе грустно? — Откуда вы?.. — но договорить мне не дали, прервав жестом руки. — Как она может доверять тебе, если ты сам её избегаешь и удаляешься от неё? Уж не знаю, что произошло между вами двумя, но если всё это время будет последним, то поступить, в кои-то веки, как старший брат, а не тюремщик. С этими словами принцесса развернулась и, буквально кипя от гнева, побежала догонять остальных. Скрип моих зубов не расслышал бы только глухой. Почувствовал, как руки сами собой сжимаются в кулаки. Захотелось садануть костяшками пальцев по жесткой коре дерева, но сдержался. Мне явно надо было остыть. Опустился на землю, облокотившись о ближайший камень и, набрав в грудь побольше воздуха, медленно выдохнул через рот, прикрыв глаза. Не мне судить, не мне… Flashback. Восемнадцать лет назад. Кэр-истовцы были, пожалуй, даже хуже, чем ализонцы. Почему? Да потому, что они были оборотнями. Единственные в своем роде. Ходили легенды, что некогда давно, дочь короля Кэр-Иса — прекрасная Дагу, с горя прокляла свой дом, когда её возлюбленный-оборотень бросил её у венца. Проклятье заключалось в следующем: любая женщина, рожденная у оборотней — станет погибелью для клана. Когда родится девочка с магией воды, — город погрузится на дно морское. Не спи, король, не спи, Граллон, Твой город в воду погружен! Не верь безумию любви. Кэр-Ис лежит на дне морей Проклятье дочери твоей! Не верь безумию любви. За радостью — страданья… Испугался король этого проклятья, да и убил единственную свою дочь. То же самое случилось и с женами оборотней, сестрами, матерями, дочерями, племянницами… Вскоре в королевстве Кэр-Ис не осталось ни одной женщины, и города начали вымирать. В первую очередь, оборотни были воинами, и для укрепления власти на море им нужно было новое, младое, сильное поколение. Королевство стояло на берегу моря, и было отделено от него огромным бассейном, спасавшим всех от наводнения во время приливов. Тогда оборотни, вконец озверев, принялись совершать набеги на близлежащие королевства, перебираясь туда на своих кораблях. Они похищали женщин, насиловали их и… ждали наследников. Когда рождался мальчик, женщину оставляли с них до тех пор, пока ему не исполнится три года, а затем мать ребенка беспощадно убивали. А если рождалась девочка, то и её и несчастную женщину засовывали в прочные мешки, набивали их камнями и топили. И вот, восемнадцать лет назад, к ужасу правителя, родились близнецы. Любая другая женщина испугалась бы, но не молодая принцесса Майя соседнего королевства Аларии. Женщина обладала тайными знаниями. Ей удавалось до трех лет скрывать пол ребенка с помощью чар. А когда пришло время… Майя сбежала вместе с детьми, хотя и пожертвовала собственной жизнью. Чары, скрывающие девочку, спали, и совершилось проклятье Дагу. Плотина, разделяющая море и Кэр-Ис сломалась, и королевство погрузилось на дно морское. Никого не осталось в живых. Не трудно догадаться, что теми детьми были Хак и Хана. Проклятье Дагу, в какой-то степени, перешло к Хане: она прокляла Кэр-Ис водой, оба родителя её были из морских королевств. И феникс воды услышал это. Вода не погубила детей, а помогла выжить, хотя и разделила их. Хану забросило в южную часть империи Коука, где её нашла молодая хозяйка борделя, решив воспитать девочку, как свою родную дочь (свою собственную дочь она потеряла во время войны кланов) а Хака в северную, где его и приютил генерал Мундок, и дал ему имя Сон. Помнили ли о том страшном дне брат и сестра, разлученные на столько лет? Да. Поэтому, тяжело судить тех, у кого разные судьбы сплелись воедино, и вновь разошлись, как в море корабли.