Кровавая Луна

      Выбраться в лес оказалось не просто. Школа не спала и по ночам. Скользнув тенью по широкому пролету лестницы, Десаль благополучно добралась до первого этажа, но достигнуть поставленной цели сразу не вышло.       Айрис пришлось быстро метнуться под прикрытие колоны, увидев, что выход из здания перегораживают двое мужчин. Одним из них оказался Томас Танистри, прозванный Цербером, который, по слухам, частенько мучился бессонницей. И, похоже, от того же недуга страдал в эту ночь и директор школы — Виллем ван Хоссен. Оба мужчины, заложив в одинаковом жесте руки за спину, вели неспешную беседу, время от времени кидая взгляд на двери.       Оба явно кого-то ждали, и кого, именно, Десаль узнала через несколько минут, когда внутрь порывистой походкой вошел граф Валентайн. Блондина приветствовали несколько подобострастным поклоном, на который граф ответил небрежным взмахом руки.       — Как идут приготовления? — спросил он, очевидно продолжая уже начатый разговор. — Я слышал, что есть проблемы с поставщиком вина.       — Мы их решаем, — заверил ван Хоссен. — Если поставщик подведет нас, мы обратимся к другому. В конце концов возьмем аналог…       — Проблем вообще не должно было быть, — с резкостью в тоне перебил граф, — я дал вам на подготовку к балу полгода. И, если я даю указание сделать так, а не и иначе, исполнение должно быть произведено согласно утвержденного мною плана. Никаких отступлений и никаких замен.       — Но эта марка вина не производится уже два века, — взмолился директор, — лишь один производитель согласился изготовить две бочки рейнского по технологиям, что безнадежно устарели. Глаза Валентайна полыхнули багрянцем.       — Хотите сказать, что кто-то еще устарел так же безнадежно? Ван Хоссен запнулся, втягивая голову в плечи.       — Я применил не самое лучшее выражение, ваша светлость. Не имея намерения выразить какой-либо тайный подтекст.       — В следующий раз извольте следить за своей речью, Виллем, — холодно посоветовал граф. — А за одно и за своими подопечными, которые разгуливают в запретной части парка. Уже трижды за последнюю неделю, ученики вторгались на закрытую для них территорию моего гостевого дома. Ван Хоссен развел руками.       — Мы предупреждаем их об ответственности за нарушение правил.       — Но это не срабатывает. Мне завести сторожевых собак или окружить дом вашей новомодной сигнализацией бьющей мощным разрядом тока? Директора даже передернуло от перспективы такого развития событий.       — Не стоит, ваша светлость. Хорошо прожаренные ученики висящие на заборе отпугнут от школы потенциальных инвесторов, как и учеников.       — Это была не шутка, господин директор, — уведомил Валентайн. — Не сумеете обуздать любопытство своих подопечных и готовьтесь собирать гриль с моего забора. Вам смешно, Томас, — граф повернул голову в сторону слушавшего их разговор Цербера. Тот поспешно подавил улыбку.       — Нет, ваша светлость. Хотя нескольких нахалов я бы и сам поджарил. И под соусом…       — Держите свои гастрономические пристрастия при себе, мистер Танистри, — прошипел ему директор. Цербер пожал плечами.       — Не есть же их сырыми.       — Томас, — возмутился ван Хоссен. — Ваши шутки не уместны.       — Прошу прощения, господин директор, — Танистри расшаркался с деланным раскаянием.       — Теперь о часовне, — вернул их внимание к своей персоне Валентайн, — она должна быть приведена в безукоризненный вид. Стены окрашены и заменены несколько черепиц, которые раскололись и очевидно дают течь. Цветы у саркофага следует менять каждый день, и только на белые лилии. Никаких других цветов. Иные она и не любила, — в тоне графа мелькнула еле уловимая тоска, которую тут же сменила прежняя властность. — Покройте погребение алым шелком и не напортачьте так, как было в прошлый его приезд, Виллем, когда вы умудрились перевернуть герб верх ногами. Директор, побледнев, потянулся к шее. Над высоким воротничком виднелся старый шрам. И о том, как он его получил, директор не забыл.       — Ошибок больше не будет.       — Надеюсь на это, — едко изрек блондин. — Так же хочу напомнить, чтобы вы держали своих двоих воспитанниц подальше от того, что им… не принадлежит. Их неосторожность когда-нибудь станет причиной больших неприятностей для них обеих. И сослужит нам всем плохую службу.       — Я слежу за ними.       — Очевидно недостаточно, ибо некоторые слухи, которые распространяют соседствующие с нами фермеры о пропаже скота, мне весьма не нравятся. Только масштабной облавы с объявлением открытого охотничьего сезона нам и не хватало.       — Я поговорю с девочками.       — Поговорите, Виллем, или это сделаю я, — угрозу в голосе граф и не скрывал. — Все должно пройти по плану и оставить лишь приятные воспоминания. Если что-то омрачит эти дни сами знаете кого, я буду весьма зол и призову виновных к ответу. Танистри с ван Хоссеном промолчали. Граф, отчитав их, как школьников, развернулся и исчез в дверях.       Директор в весьма расстроенных чувствах, не задерживаясь, направился к лестнице, а Танистри, постояв некоторое время в раздумьях, перекатываясь с носка на пятку, двинулся в сторону своей комнаты, располагавшейся на первом этаже.       Прослушавшая всю беседу мужчин Десаль осторожно выскользнула из-за колонны. Этаж был пуст, и девушка устремилась к двери, которую вслед за графом так и не закрыли.       Чтобы пересечь двор, освященный несколькими фонарями, ей понадобилось не больше минуты, и Айрис нырнула под густую сень деревьев.       Позади хлопнули тяжелые створки, Танистри вышел проверить крыльцо, прежде, чем запереть дверь на замок. О том, как попадет в школу обратно, Десаль не волновалась. Вернется она наверняка на рассвете и проберется обратно в здание через задний вход, используемый дворником и обслугой кухни.       Обслуживающий персонал школы вставал рано, и Айрис была уверена, что сумеет прошмыгнуть внутрь незамеченной. Добравшись до кирпичного забора, окружавшего школу, она решилась включить фонарь и направилась в сторону видневшейся над кронами деревьев крыши гостевого дома хозяина поместья.       Не дойдя до ограждения коттеджа, Десаль оказалась рядом с неприметной калиткой в кирпичной кладке, о которой ей за несколько дней до этого рассказала болтушка Брукс. Древний амбарный замок, висевший на калитке, не являлся серьезным препятствием. Взламывать его Десаль не собиралась, просто перебросила рюкзак через верх и, подтянувшись, перекатила себя следом.       Прыжок с калитки оказался не самым ловким. Айрис, болезненно приземлившись на ступни, громко охнула и тут же зажала собственный рот ладонью. Метнув взгляд в сторону гостевого дома, она некоторое время стояла прислушиваясь к окружавшим ее звукам, но никто не спешил поднимать шумиху и возвращать беглянку обратно.       Переведя дух, девушка, закинув рюкзак за спину, прихрамывая, двинулась по тропинке.       Ночной лес у школы, как оказалось, ничем не отличался от тех лесов на севере Англии, в которых Айрис довелось побывать не единожды в походах с братом и отцом. Десаль-старший любил проводить свободное время на лоне природы и поощрял увлечение дочери бойскаутским движением.       Леса она не боялась, куда больше страшили ночные улицы городов. Опаснее зверья и коряг под ногами были излишне самоуверенные водители и кочевавшие между пабами, принявшее лишнее на душу, подростки.       Следуя за тропой, которую для удобства выложили редким камнем, Десаль думала о подслушанном разговоре.       От девушки не укрылось то, что и ван Хоссен, и Танистри заметно гнули шеи и оба испытывали некий непонятный ей страх перед Валентайном. В школе же граф, хоть и являлся владельцем поместья, всегда был подчеркнуто вежлив с директором и не забывал напоминать о том, что являлся простым учителем.       Однако сегодня ночью она увидела совсем иного графа: властного и не терпящего возражений, того, кто стоял над ван Хоссеном и смел помыкать им так, словно тот был его личным слугой.       Это открытие ее удивило.       И к чьему приезду так тщательно готовился граф, едва не доведя до сердечного приступа директора и его администратора? И что имел в виду, предупреждая ван Хоссена, чтобы тот следил за своими воспитанницами?       В голове тут же расцвело воспоминание об сестрах ван Хоссен, которые целовались под каплями воды. Десаль прерывисто вздохнула, когда в память вскользнуло то, как Артемида направляется к ней с ленивой грацией кошки, и палец брюнетки скользит по ее, Айрис, обнаженной груди.       Под ногой задумавшейся Десаль осела влажная земля, и девушка поспешила уцепиться за ветку, чтобы не упасть. Остановившись, она, морщась, выбралась из грязи и огляделась. Айрис и не заметила, как сошла с обустроенной тропы на вытоптанную в земле звериную тропку.       Слева доносился шум мерно текущего ручья, катившего свои воды до самых стен поместья. Похоже, она двигалась по нужному маршруту. Айрис подняла фонарь, пустив узкий сноп света вверх, к усыпанному звездами небу.       Ночная прохлада пробралась под куртку, и девушка плотнее запахнула полы куртки и потянулась к рюкзаку. Порывшись в его недрах, она достала компас и посветила на циферблат. Стрелка показывала на север.       Где-то сбоку тяжело ухнул филин. Зловеще, протяжно, и Айрис поежилась.       — Надо было одеть свитер потолще… Собственный голос помогал справиться с легким ознобом страха, что пробрался внутрь. Теперь ей уже не казалось, что окружавший ее лес похож на тот, который они любили посещать с отцом. Черная стена деревьев и почти полная тишина, нарушаемая лишь звуком текущей воды, давили на сознание.       Пора было признаться себе в том, что ее идея отправиться в ночной лес, на поиски неведомо где находившегося святилища, была безумной. Потянувшись к лежавшей рядом с тропой сучковатой палке, Айрис подняла свое хлипкое оружие и передернулась всем телом.       Показалось ей или нет, что где-то в стороне хрустнул валежник под чьей-то поступью?       Десаль долго стояла, вслушиваясь в тихий шелест листвы, прежде, чем успокоив разбушевавшееся воображение, двинулась дальше.       — Километр строго на север, — бормотала девушка под нос, разговаривая сама с собой, чтобы успокоить нервы. — Найти холм-могильник и у развилки повернуть на восток.       Маршрут запомнила, не единожды повторив его про себя.       Тропа свернула влево и Десаль запаниковала, что теряет путеводную нить — ручей, когда перед ней открылся вид на высокий, поросший травой холм.       Первый указанный ей ориентир она нашла. Десаль остановилась, рассматривая представшую ей местность. Справа от нее уходил в лес ручей, слева раздваивалась вилка из двух троп, одна из которых уходила на восток в самую гущу леса. Туда ей и следовало направить свои шаги, если она не передумала отыскать святилище и вернуться в школу с лаврами бесстрашия на своей глупой голове.       Айрис вздохнула. Ступать в непроглядную темень было страшно, а отступать поздно. Первый шаг дался с трудом, второй куда легче.       Лес в этой части был куда более старым, подлесок укрывал пространство под могучими кронами, делая чащу практически непроходимой. Тропа становилась все уже и вскоре истончилась до ширины ладони. Ступать приходилось медленно и осторожно.       Влетев в паутину лицом, Айрис вскрикнула и в отвращении замахала руками.       — Гадость! Звук ее голоса оказался неожиданно громким. Десаль притихла, оторвав руку от щеки и только сейчас заметила, что стоит между двух каменных столбов-мегалитов, что наподобие клыков прорастали из земли.       Поняв, что нашла святилище, Десаль издала радостный возглас, и именно этот момент ее триумфа выбрал фонарь, чтобы испустив слабый пульсар, потухнуть.       Чертыхнувшись, девушка яростно потрусила никчемный кусок пластмассы, пытаясь вызвать фонарь к жизни, но батарейки окончательно разрядились. С досадой сбросив рюкзак под ноги, Айрис принялась шарить в его недрах, пытаясь отыскать запасные батарейки, однако вспомнила, что накануне, готовясь к школьному походу, сама отдала их Брукс для ее палаточного фонаря.       Десаль едва не взвыла с досады, поднимаясь на ноги. Света полной луны было достаточно, чтобы видеть тропу, но для хорошего снимка святилища, его было не достаточно.       Она уже потянулась к карману, чтобы достать мобильный телефон, в котором был собственный хоть и слабенький фонарь, когда услышала явственный шум за своей спиной.       Кто-то шел по тропе, направляясь к святилищу и, не боясь обнаружить себя, ломал кусты. Десаль быстро нырнула за ствол старого дуба. Присев на корточки, Айрис, с прыгнувшим к горлу сердцем, смотрела на вынырнувшую из кустов на тропу фигуру.       Не подозревая о присутствии девушки, в нескольких метрах от нее прошел кто-то одетый в странный светлый балахон и плащ, волочившийся по земле.       Капюшон укрывал голову высокого незнакомца, в котором по ширине плеч Десаль определила мужчину. Под низко надвинутым капюшоном мелькнул изящный подбородок и припухлые губы. Незнакомец был молод, возможно не намного старше самой Десаль.       Затаившись в своем укрытии, Айрис следила за незнакомцем. Похоже тьма совсем не мешала ему ориентироваться в пространстве. Но, когда незнакомец подошел к большому плоскому камню лежавшему в центре круга из камней-мегалитов, то жестом фокусника вытащил из-под полы некий предмет цилиндрической формы, и поляну осветил тусклый желтый свет фонаря.        Айрис уже надумавшая себе, что видит некий фантастический разрыв в континууме времен, с облегчением выдохнула. Фонарь был вполне современный. Как и мелькнувшие на запястье парня приметные часы, которые любили носить военные.       Установив фонарь на камень-алтарь, юноша отошел назад, и стоя спиной к Десаль, сбросил капюшон. Волна совершенно красных, как кровь волос хлынула на плечи незнакомца. Следующее, что он сделал, повергло ее в ошеломление, прервав дыханье — незнакомец, развязав тесемки плаща под горлом, небрежно откинул его в сторону, а потом напевая под нос некую мантру, на незнакомом Десаль языке, распахнул свой балахон и ткань скользнула по плечам, ложась волной у его ног.       Обнаженное тело по белизне могло соперничать с серебряным ликом луны, в совершенно черном небе. Айрис заалела щеками, обнаженное мужское тело ей довелось в живую увидеть впервые, и незнакомец был превосходным образчиком своего пола. Подняв голову, красноволосый протянул правую руку к алтарю, и Десаль увидела блеск металла.       Незнакомец держал нож с узким необычно изогнутым лезвием. Вложив свое оружие в кулак, он провел лезвием по ладони и разжал пальцы.       На алтарь закапали темные капли крови, тут же исчезая с его поверхности. Казалось, камень поглощает их с жадностью живого существа.       Красноволосый, зашатавшись, опустился на колени и поник головой. Волосы пеленой укрыли лицо парня, его плечи вздрагивали так, будто незнакомец безутешно плакал или тяжело дышал. Скульптурные вылепленные ягодицы опирались на пятки.       Айрис с трудом вышла из-под магии заворожившего ее действа и осторожно поднявшись, попятилась назад. Прелая листва заглушала шаги, и вскоре святилище скрылось из виду. Десаль, не разбирая дороги, шла сквозь лес, старательно следя за тем, чтобы двигаться на север, ориентируясь на звук далекой воды.       Если ей удастся выйти к ручью, идя вдоль его русла, она вернется в школу. Из головы не выходил незнакомец и его странный ритуал. Кем был тот, кто пришел в ночь к алтарю неведомого божества, отдать ему свою кровь?       До ближайшего крупного поселения лежали десятки километров. Правда, за грядой холмов на юге от поместья располагались несколько ферм, но к чему кому-то из простых работяг ломиться через ночной лес, чтобы окропить кусок камня? Вопросы роились в голове Десаль, отключив ее внимание, и то, что она совершила новую ошибку, забыв о необходимости смотреть по сторонам, Айрис поняла, услышав угрожающий визг и громкое хрюканье позади себя.       Испуганно подскочив, Десаль крутанулась на пятках. Она и сдвинуться с места не успела, как на крошечный пятак проплешины, куда выбралась девушка, вырвался громадный дикий вепрь. Животное почти в два раза превышало своего одомашненного родича и в свирепости не уступало медведю-шатуну.       Жесткая шерсть на загривке кабана топорщилась, а с длинных желтых клыков капала слюна. Правый бок вепря пересекала ярко алая полоса раны, явно оставленная тем, кто гнал вырвавшегося из лап хищника секача по лесу.       Заметив застывшее перед ним двуногое, впавший от боли в запредельное бешенство кабан, завизжав, бросился на девушку. Десаль, сбросив с плеч рюкзак, метнулась в сторону, уже понимая, что быстрее вепря быть не сможет.       Влетев в гущу колючего кустарника, она отчаянно забарахталась, вырываясь на волю. Боль обожгла шею, что-то потянуло ее назад, перехватывая дыханье и тут же отпустило. Айрис вырвалась на свободу, но неудачно попавший под ноги корень дерева, предательски прервал ее бегство и девушка, полетела на землю. Уже лежа носом в траву, она услышала раздавшийся неподалеку вой, который оборвал оглушительный визг кабана.       Перевернувшись на спину, Десаль увидела, как громадная тень сбила преследовавшего ее монстра, и вепрь отчаянно забился под повалившим его телом. Белый, как снег волк, громадный и косматый, немилосердно терзал загривок кабана, а тот отбивался копытами и таки зацепил своего мучителя.       Волк, заскулив, отпрыгнул в сторону, поджав к животу заднюю правую лапу. Но секач подняться не сумел. Из густых зарослей на помощь собрату выскочил угольно-черный волк и придавил подранка к земле, вцепившись в его горло. Кабан забился в агонии и вскоре перестал скрести землю, взметая в воздух ошметки листвы.       Десаль не в силах подняться на ватные ноги, с ужасом смотрела, как волк размыкает челюсти и поднимает окровавленную морду. Глаза — смесь янтаря с изумрудом замерцали, будто драгоценные камни. Волк не отрывал взгляда от девушки, которая так и продолжала лежать на спине. Прохромав к победителю вепря, белый волк потерся о бок соплеменника, лизнул его в морду и уставился на Айрис с тем же, столь похожим на человеческий, интересом. Глаза «белоснежки» с тем же теплым янтарным отблеском имели светло-голубой оттенок, напоминавший небо в разгар лета. Десаль никогда не видела волков такого размера и окраса, не слышала и того, чтобы волки вели себя подобным образом, но размышлять о странностях ее спасителей она не стала.       Забыв о необходимости дышать, девушка смотрела на представших ей двух величественных зверей, стоявших над кабаньей тушей. Волки, не двигались с места, не предпринимая попытки приблизиться к ней и Айрис, решилась подняться на ноги.       Волки, не шевелились, не спуская с нее своих удивительных глаз, и Десаль отступила назад спиной, и двигалась так, пока подлесок не скрыл ее от хищников. Только тогда она развернувшись, побежала через лес, туда, где явственно слышался шум ручья.       Сердце набатом билось в груди девушки, грозясь выскочить наружу.       Как она добралась до школы, Десаль помнила смутно.       Небо серело, готовясь встретить рассвет. Перевалившись через калитку, Айрис шмыгнула в дверь заднего входа, успев избежать глаз вышедшего из здания школы дворника с метлой и ведром.       Залетев по лестнице на свой этаж, Десаль заскочила в комнату и, пробежав на цыпочках рядом с кроватью все еще спавшей Брукс, заперлась в ванной комнате. Лишь там, стоя под струями теплой воды и все еще колотясь в дрожи, Айрис ощупала горло и поняла, что же так жгло кожу.       Амулет, подаренный ей матерью, безжалостно сорвало с шеи зацепившейся веткой, оставив на память красноватый след. Всхлипнув с досады, Десаль сползла по стене и закрыла лицо руками.       Это ночное путешествие грозило стать самым страшным воспоминанием в ее жизни.