***
Это же утро началось для Айрис с раздражающе громкого девичьего щебета налетевших к Брукс подруг. Болтуньи бурно обсуждали последние сплетни о том, кто и в чем намерен появиться на балу, и Десаль со стоном накрыла голову подушкой. Тело все еще ломило после ночного марафона по лесу. В сон она провалилась совершенно без сновидений, и сейчас в голове роились мысли, совсем ее не радовавшие. Айрис прекрасно отдавала себе отчет в том, что по глупости подвергла свою жизнь опасности и за одну только ночь нарушила столько правил школы, что, узнай о них директор, она вылетит из школы без всякого права на апелляцию. Из ночного происшествия она вынесла лишь один полезный вывод — поддаваться внезапным порывам не стоило ни при каких обстоятельствах, и пообещала себе никогда об полученном уроке не забывать. Успокоив себя этим заверением, Айрис переключилась на ночные воспоминания. Кем был красноволосый парень и что делал у алтаря друидов? О чем просил неведомых древних богов, столь уверенно, будто знал, что они ему ответят? Лицо незнакомца Айрис запомнила плохо, ночь и преграда из кустов помешала рассмотреть его более внимательно, но сейчас она была готова поклясться, что нечто в облике парня показалось ей смутно знакомым. Ее размышления перекочевали к волкам. В своей прежней жизни, до школы Святой Катарины, ей доводилось видеть волков лишь в зоологическом парке и в виде чучел в музее. Но никто из них не дотягивал до размеров волков, которые встретились ей в лесу. По сравнению с ними ее «ночные знакомцы» были просто гигантами и выглядели куда более разумными в своих действиях. Айрис встрепенулась, ощутив неким шестым чувством, что осталась в комнате одна, и откинула подушку с лица. Брукс с подругами исчезла, и Айрис поднялась с постели. Не следовало привлекать к себе излишнее внимание опозданием, и Десаль пошлепала босыми ногами к шкафу. Мельком глянув по пути на себя в зеркало, девушка ужаснулась синякам, залегшим под ее глазами. Бессонная ночь не прошла даром. Свернув к зеркалу, Айрис сунулась в него носом. На шее красовалась царапина, и Айрис машинально провела рукой по груди. Ладонь привычно искала тяжесть амулета и поняв, что его нет, девушка, вспомнив о своей утрате, вздохнула. — Вот ведь… — ругательство удалось удержать с трудом. Десаль закусила губу, думая о том, что потеряла дорогой ей, как память о матери, медальон. Оглянувшись на постель и лежавшие на стуле вещи, небрежно сваленные ею в кучку, девушка решила еще раз все пересмотреть и принялась лихорадочно перебирать одеяло и одежду. Ни на кровати, ни на стуле, медальона не оказалось. Усевшись на разворошенную постель, Десаль едва не разрыдалась. Смириться с потерей было не легко, и Айрис, не сдержавшись, потянула носом. Вернуть бесценную для нее вещь было невозможным, оставалось смириться и признать, что утратить в лесу ей довелось не только часть своего самомнения и храбрости. Одевшись, Десаль укрыла расцарапанные коленки под высокими белыми гетрами и вышла из комнаты, решив занести этот день в календаре, как худший в году. Коридор был пуст. Большинство учеников уже спустились в столовую школы и лишь позади одиноко хлопнула дверь. Десаль оглянулась и увидела покидавших свою комнату сестер ван Хоссен. Шли девушки обнявшись, рука Персефоны лежала за плече сестры, пока та бережно придерживала ее за талию. Айрис стало стыдно за мелькнувшую в голове мысль об излишней интимности их прикосновений, когда она поняла, что блондинка прихрамывает, и сестра помогает ей удержаться на ногах. — Что произошло? — участливо спросила она, когда сестры поравнялись с ней, намереваясь спуститься по лестнице. — Подвернула ногу, — бросила ей Артемида, морща хорошенький носик. — Неудачная пробежка. — В лесу так много… кочек, — добавила Персефона, хмыкнув. Блондинка насмешливо скользнула взглядом по лицу Десаль, и Айрис замерла на месте, поймав себя на том, что пронзительно голубые глаза Персефоны сливаются в ее сознании с совсем иным памятным ей взором. Сестры, пройдя мимо окаменевшей девушки, принялись спускаться по лестнице, а Десаль все так и стояла на площадке, ухватившись за перила, и растерянно смотрела им вслед. Такой ее и застал Алан, поднявшийся на этаж, не обнаружив сестру в столовой. — Что с тобой? — спросил он девушку. — Что-то странное здесь твориться, братец, — пробормотала она, высказав вслух его собственные мысли. — И что именно? — настороженно спросил он, не спеша выдавать свои сомнения. — Пока еще не знаю, — задумчиво отозвалась Айрис, делая шаг к нему навстречу. — Но это место… начинает меня пугать. Алан вместо ответа подал ей руку, и Айрис сжала ее тонкими, обманчиво хрупкими пальцами. Так они и дошли до столовой, держась за руки, как делали в детстве, но, перешагнув порог шумного зала, наполненного голосами и запахом еды, уже привычно разошлись по разные стороны стола. Айрис села среди девушек, а Алан опустился рядом с Фитчем. Сидевший в начале стола Антоний шевельнулся, с явным интересом поглядывая на обоих Десалей. Почувствовав чужое внимание, Алан оторвался от кислого рассматривания омлета на своей тарелке. Ден Адел изогнул бровь и, хмыкнув, кивнул ему в сторону сестры. Не понимая значения его жеста, Десаль взглянул на Айрис. Та с мрачным видом цедила сок, явно пропуская мимо ушей болтовню сидевших рядом подруг. Так и не поняв, что от него требовалось, Алан без энтузиазма углубился в поглощение пищи. Завтрак закончился быстро, ученики потянулись на выход. Десали выбрались наружу одними из последних. Оклик по имени Айрис услышала, уже дойдя до лестницы. Алан оглянулся вслед за сестрой. Покинувший столовую раньше них Антоний оторвался от стены и направился к двойняшкам совершенно неподражаемой вальяжной походкой. — Погуляешь? — предложил ден Адел стоявшему рядом с сестрой Алану, не глядя в его сторону. Десаль заколебался, и Айрис, удивленная желанием Антония переговорить наедине, разрешила его сомнения, попросив его отойти. Алан далеко не ушел, встав у окна. — Чего ты хотел? — спросила Айрис, с любопытством вскинув бровь. — Ты уже выбрала кавалера, с которым пойдешь на бал? — с ленцой выронил ден Адел, будто ему и дела нет. — Нет, я пойду с братом. — На бал не ходят с братом. Это глупо. — Мы здесь без году неделя, так что у нас нет партнеров на бал. — У тебя он будет, если ты окажешь мне эту честь, — Антоний заложил руку за спину и с отточенным мастерством изобразил поклон. — Ох… — только и нашлась Десаль, совершенно растерявшись от его предложения. Щеки девушки вспыхнули краской. — Ох? — он, хмыкнув, разогнул спину. — Это твое да или нет? — Конечно… да, — Айрис расцвела глупой улыбкой, думая, что сейчас треснет от эмоций. — Что ж, тогда жди меня у своей комнаты в семь. Посчитав свою миссию законченной, Антоний поплыл к лестнице, а Алан вернулся к сестре, угрюмо глядя вслед красавцу брюнету. — Он пригласил меня на бал… — пробормотала Айрис, думая, что поспешила занести этот чудесный день в черные даты. — Слышал, — недовольно буркнул Десаль. — Его партнерша подвернула ногу и ему пришлось срочно искать ей замену. — Подвернула ногу? — переспросила она, чувствуя, что градус ее радости резко понижается, грозя упасть до нуля. Кажется она знала, кого же был намерен пригласить ден Адел. — Ну и плевать, — Айрис вскинула голову с истинным упрямством рода Десалей. — Значит, она упустила свой шанс, а я не упущу. Алан лишь головой покачал, следя за сестрой. Он не верил ден Аделу и весьма сомневался в том, что сестре удастся заполучить брюнета в бойфренды, но разбивать ее мечты не стал. Завернув в коридор, что вел к классу, брат с сестрой влились в поток учеников, сновавших взад-вперед. В тупике коридора, у окна выходившего в сад, Айрис заметила Артемиду. Рядом с девушкой, спиной к Десалям, стоял высокий юноша, с заплетенными в короткую косу красными волосами. Невдалеке от них маячила и Персефона, лениво смотря в окно в ожидании сестры. До Айрис донесся мелодичный баритон, скорее присущий молодому мужчине, нежели подростку. Говорили на французском. В языке Десаль особо сильной не была, но разобрала фразы «J’ai l’honneur» и «Je t’invite au bal». Тот, чьего лица Айрис не видела, имел честь пригласить одну из сестер ван Хоссен на бал. Брюнетка, улыбнувшись, склонила голову к плечу. — Je suis d’accord, mon cher. Айрис вскинула голову, эту фразу перевести особого труда не составило. Артемида согласилась, назвав красноволосого весьма фамильярным «мой дорогой друг». Пригласивший брюнетку парень, явно из старшеклассников, элегантно склонился к руке девушки и оставил на коже легкий поцелуй. Десаль, замерев на месте, жадно вглядывалась в пару. Мельтешившие по коридору ученики мешали толком рассмотреть собеседника Артемиды, но сердце Айрис затрепетало в поднявшемся изнутри волнении. — Что с тобой? — заметив, что сестра застряла на месте, Алан выпустил ручку двери. Десаль, встрепенувшись, переключилась на брата. — Ты его знаешь? — спросила она. — Кого? — Парня, что стоит рядом с ван Хоссен. Алан, завертев головой, отыскал ван Хоссен и поднял бровь. — Какого парня? Айрис оглянувшись, увидела, что Артемида с Персефоной идут к лестнице. Одни. Красноволосый исчез. — Видимо… мне показалось, — разочарованно протянула Десаль. Алан, не споря, открыл перед ней дверь. В классе, куда оба вошли уже вместе, их встретил гул голосов. Ученики бурно обсуждали слухи о том, что ожидает их на балу. Ожидался приезд попечительского совета и нескольких важных гостей, но больше всего судачили о том, кто кого пригласил. Те, кто уже выбрал пару на бал, задирали носы перед теми, кому повезло меньше. Ден Адел участия в разговорах не принимал, стоя в стороне и смотря в окно. Айрис, сев на свое место рядом с Антонием, старательно отводила от него взгляд. Десаль жалела, что не может заорать на весь класс о том, что ее пригласил первый красавчик школы. Хвастуньей выглядеть не хотелось, потому оставалось с делано равнодушным видом созерцать класс, напоминавший разворошенный муравейник. К её парте подошла Артемида. Айрис подняла на неё глаза. Десаль не могла вымолвить не слова. — Это не ты случайно обронила? — в руке ван Хоссен был её медальон, с которым она уже попрощалась раз и навсегда. — Да, как ты…? — начала девушка и тут же осеклась. — Пусть тайна твоей ночной прогулки по лесу останется между нами, — насмешливо отозвалась брюнетка, сама надев его на шею девушки. — Спасибо, — Айрис растерянно прикрыла медальон ладонью, теряясь в догадках того, как же он попал к одной из сестер ван Хоссен. Похоже, не одна она любила ночные вылазки. Но видели ли ее ван Хоссен в лесу? Или нашли медальон где-нибудь на лесной тропе совершенно случайно? — Всегда пожалуйста, — обрывая ее мысли произнесла брюнетка и вернулась к сестре. Айрис, опустив руку, подняла медальон к глазам. День явно становился всё лучше и лучше. В поле зрения девушки попал Фитч, отвлекая ее от медальона. Сосед Алана наворачивал круги у ее парты, при этом делая вид, что оказался рядом совершенно случайно. Учитывая, что место шатен занимал в абсолютно противоположном углу, Десаль подняла бровь. — Тебе чего? — спросила она напрямик. Тот, словно получив команду, сел на пустовавший стул соседней парты, и упер локоть в парту Айрис. — Как дела? — спросил, улыбаясь совершенно по-идиотски, в глазах девушки, и неотразимо, в своих собственных. — Хорошо, — с подозрением отозвалась Десаль. — На бал идешь? Она подтвердила кивком. — Одна? — не отстал Майк. — А зачем спрашиваешь? — Хочу пригласить тебя на бал. Пойдешь со мной? Айрис открыла рот, но ответить не успела. — Не пойдет, — прервал ее голос Антония, и Десаль вздрогнула. Как ден Адел подошел к ней, встав за спиной, девушка не заметила. — Это еще почему? — оскалился Фитч. — Потому что она уже приглашена. — Это кем же? Тобой что ли? — фыркнул шатен. — Да. Мной. Шум в классе утих, те, кто стояли ближе, услышав брюнета, разом замолкли. Айрис сразу почувствовала себя в центре чужого внимания и нервно поежилась. Их буквально пожирали глазами, и большинство испытывало вовсе не любопытство. Айрис почувствовала себя совсем неуютно, заметив с какой смесью зависти и злости смотрели на неё девушки их класса. — Это правда? — не сумев подавить ярость, спросил Фитч. — А у тебя есть сомнения? — насмешливо спросил Антоний, явно наслаждаясь раздражение Майка. Фитч переспрашивать не стал. Скрипнув зубами, он поднялся и сделал шаг к ден Аделу. Айрис, забеспокоившись, потянула себя со стула, намереваясь пресечь конфликт, но встревать между парнями не пришлось. В класс вошел учитель, и Антоний с Майком неохотно разошлись по своим местам. Десаль, с облегчением выдохнув, села обратно на стул. Начался урок.***
В день, когда школа Катарины должна была пережить безумие Осеннего бала, с утра зарядил дождь. Небеса разразились праведным гневом, обрушив на землю хляби небесные, весьма подмочив настроение директору школы, рассчитывавшему на то, что праздник пройдет безупречно. По плану ван Хоссена «безупречное» включало в себя чистое небо, без единого облачка, первозданно чистые двор и мраморные ступени и сияющий огнями зал для торжественных приемов. От чистоты двора дождь оставил лишь одно воспоминание: мрамор, не щадя, заливало водой, что сгоняла под крыльцо кучки палой листвы, подъездные дорожки украшали лужи, и съезжавшиеся к школе гости были вынуждены перескакивать с одного относительно чистого клочка каменной дорожки на другой, добираясь до крыльца. Мужчины укрывали головы зонтами, женщины задирали подолы вечерних платьев, кутаясь в плащи или снятые с плеч кавалеров пиджаки. Ван Хоссен созерцал двор школы из окна своего кабинета, время от времени издавая страдальческий вздох. — И в чем я провинился перед тобой, Господь? — пробормотал мужчина, закладывая короткие толстые пальцы в сцепку за спину. — Всего-то раз поддался искушению… — За что расплачиваться тебе до конца твоих дней. Голос заставил директора крутануться на пятках и встретить хмурым взглядом появившихся на пороге сестер ван Хоссен. Заговорила с ним Артемида, она же первая и обняла приемного отца, прильнув подбородком к его плечу. Персефона сидела в кресле, нога не давала ей долго стоять. — Дождь все портит, — признала она, разглядывая двор. — Драпировки над входом намокли и обвисли, приветственные надписи на стеклах смыло, факела зажечь будет бесполезным делом. Но задумка была хороша. Он бы оценил. — Оценил… — мужчина, ласково поглаживая руку брюнетки, рассеяно кивнул. — Вот только… не думаю, что бы Его волновали шелковые тряпки расписанные лозунгами и убогие факелы. Он видал в своей жизни все, чего мы даже представить не можем. — Все что Ему нужно — вновь увидеть… — Тише, — ван Хоссен обеспокоенно поднял руку, обрывая старшую из сестер. — Не будем говорить о чужих тайнах. И у стен могут быть уши… Мужчина запнувшись, замолчал и брюнетка отошла от него, подавая руку сестре. — Пойдем, Фона. Нам надо готовиться к балу, чтобы блистать ярче, чем наш великолепный гость, которого здесь так заждались. Издевку в тоне ван Хоссен предпочел не услышать. Проводив сестер взглядом, директор вновь вернулся к изучению потоков воды, что текли по стеклу. Великолепный гость… Ван Хоссен передернул плечами. Шесть последних месяцев его жизни были посвящены этой встрече и если хоть что-то пойдет не по плану, ему этого не простят.***
Об открытии бала огласили прозвучавшие по школе фанфары. Вышло, по мнению Алана излишне провинциально, но в помпезности было не отказать. Десаль, вместе с группой учеников, стоял перед дверьми, что вели в зал для торжеств, ожидая, пока их распахнут одетые в ливреи двое молодых парней. Алан нервно поглаживал манжет своей рубашки. Накрахмаленный воротничок нещадно сжимал горло, лишая способности дышать в полную силу легких. Но глядя на своих соседей, Десаль понимал, что многим приходится испытывать куда большие неудобства, чем ему. В отличии от Алана, выбравшего простой, но отлично скроенный смокинг, большинство щеголяли в вычурных костюмах 18-19 столетия, а то и эпохой старше. Превалировали сюртуки, весткоуты с жилетками и штаны из плотной облегающей шерсти. Некоторые предпочли одеться в манере имперских военных, украсив короткие камзолы аксельбантами и накладными плечиками, придававшими особо мужественный силуэт щуплым плечам подростков. Правда, по мнению Алана, никому из них это не шло, они не умели это носить. Девушки напоминали цветочные клумбы, затянутые в корсеты, с зашнурованными рукавами, оголенными плечами и соблазнительно открытой грудью. Пышные юбки на причудливых кринолинах, колыхались подобно колоколам, а шелест многослойного шелка, стоял такой, что перекрывал голоса. Алан посторонился, пропуская мимо себя стайку канареек и вскинул брови, увидев среди моря шелка и атласа, затянутую в вызывающе короткое платье Брукс. — Ого, — бунтарку заметил присоединившийся к нему Майк, насмешливо присвистнул — Так и знал, что она что-то выкинет. — И что ей за это будет? — спросил Алан, следя за девушкой — Брукс кокетливо отправила прядь волос за ухо, но явно нервничала и ежеминутно одергивала край платья, что упорно полз на бедра. — Ее отец один из главных меценатов школы, так что ей простят любую выходку. Фитч продолжал говорить, но Десаль его уже не слышал. Из коридора появились новые лица, и он прикипел глазами к шествовавшим впереди ден Аделу и сестре. Ранее Алан никогда не воспринимал сестру как девушку, смотрел как на друга, члена семьи, но лишь сейчас осознал, что Айрис красива, и уже давно не являлась девчонкой, с которой он любил лазить в соседский сад за яблоками. На Айрис Десаль было надето изящное платье редкого изумрудного оттенка с роскошной нижней юбкой жемчужного цвета, обшитого по подолу кантильским кружевом. Узкую спинку венчал ряд обшитых атласом пуговиц, а длинные манжеты украшал серебристый бисер, с вкраплениями ярко алых капель граната. Серьги с тем же камнем свисали с изящных ушек девушки. Волосы Айрис, уложенные в высокую прическу, открывали шею и плечи с безупречной матовой кожей. Уделив внимание глазам, Десаль лишь слегка тронула губы кармином и пощипала щеки, придав им розовый румянец волнения. Ден Адел выглядел под стать своей спутнице. Для бала брюнет выбрал костюм эпохи Виктории и облачился в кюлоты — узкие черные штаны с высокими сапогами и распашную куртку с жилетом, из-под которого выглядывала безупречно белая рубашка с высоким воротником. Уложенные в длинный хвост волосы, слегка завитые на концах, скрепляла шелковая синяя лента, в цвет перевязи с декоративными ножнами, которые крепились к широкому поясу, подчеркивавшему тонкость стана брюнета. Выглядела пара ошеломительно, и Десаль встрепенулся, почувствовав, что тонет в море завистливых шепотков. Глаза всех были обращены на пару, которая на балу несомненно станет красивейшей. Алан вздохнул, с некоторой завистью подумав, что в отличии от него, сестра явилась на бал не одна. Ему самому пара грозила разве что в лице помрачневшего Фитча. Майк появление пары встретил оскорбленно поджатыми губами и поспешил затеряться в толпе. — Прекрасно выглядишь, — кисло произнес Алан, когда сестра поравнялась с ним, и Антоний, галантно извинившись, ненадолго оставил свою партнершу. — Спасибо, — Айрис сияла, довольная произведенным фурором. То, что ее с ненавистью грызли взглядами проигнорированные Антонием кандидатки, Десаль нисколько не волновало. — Ты тоже… выглядишь необычно. Алан оглядел свои лаковые бальные туфли. Кроссовки были куда удобнее. — Я чувствую себя клоуном. — Не будь к себе так суров, — Айрис ослепительно рассмеялась. — И не будь букой, — она скользнула пальцем по его подбородку. — Не стой у стены и пригласи кого-нибудь на танец. — Я в этом не нуждаюсь. Десаль закатила глаза. — Ты всегда был таким скучным. — А в тебе слишком много веселья, — огрызнулся он. — Что есть, то есть… — она осеклась, увидев новую группу, что присоединилась к ожидающим. Старшекурсники спустились к бальному залу одними из последних, но взгляд девушки застрял лишь на одном лице. Красноволосый парень — высокий, обманчиво хрупкий, с тонкими чертами лица, выражавшими намеренную скуку, возвышался над толпой, выделяясь словно драгоценный камень среди гальки. Костюм из синего бархата, эпохи Вильгельма IV, расшитый серебряной нитью, с шелковым галстуком и короткими узкими штанами, заправленными в охотничьи сапоги, смотрелся на нем так, словно тот носил подобные костюмы каждый день. Айрис почувствовала, как в сознании разрастается и затапливает с головой видение стоявшего у алтаря незнакомца. Вот откуда взялось ее волнение, стоило ей увидеть собеседника Артемиды. Пусть и со спины. Она была готова поклясться, что видит перед собой того, кто со всей страстью молил неведомых ей богов даровать то, чего так желало его сердце. Обнаженный и открытый ночному небу. Щеки Десаль полыхнули румянцем. — Айрис, в чем дело? Встревоженный голос брата вырвал ее из кружения мыслей. — Это он… — Кто он? Поняв, что произнесла свои мысли вслух, девушка запнулась. — Ничего. Просто… всякие глупости в голову лезут. Двери зала, дрогнув, открылись, и оба Десаля поспешили разойтись по своим местам. Айрис подхватил ден Адел, Алан присоединился к одиночкам-неудачникам, которым так и не удалось найти себе пару. Десаль зажмурился, когда сноп света от тысячи свечей хлынул из зала наружу. Те, кто стоял впереди, издали восхищенный возглас, задние ряды тянулись на носках, желая увидеть, то, что видели передние. Пары двинулись вперед первыми, и Десаль переступил порог зала вслед за счастливчиками.