Кровавая Луна

      Проснулся Алан уставшим. Из-за своего глупого сна в библиотеке, чтения чужого дневника и их обдумывания, затянувшегося далеко за полночь, ему снилось нечто весьма запутанное и непонятное, что вовсе не принесло ему отдыха.       Утро началось для него с болтовни Фитча и нервных сборов. Сегодня Десаль должен был сдать свой реферат Валентайну.       Фитч за его спиной бубнил что-то о том, что их ждет великий день, а Алан, пропуская половину мимо ушей, пролистывал реферат и одевался, закусив от сосредоточенности нижнюю губу.       В столовой первым, кто попал в его поле зрения, были сидящие за столом учителей профессор Валентайн и его именитый гость. Оба разместились на соседних стульях и неспешно завтракали, переговариваясь друг с другом.       Алан обрадовался тому, что похоже бежать в особняк профессора, чтобы отдать свою работу, не придется. Он, наконец, сможет избавиться от своего задания, и, если профессор будет щедр, он получит высокий бал. Десаль волновался, но знал, что потрудился над заданием в достаточной мере, чтобы заслужить похвалу.       Появление сестры в компании Лорен Брукс застало Десаля уже за чаем. Кивнув сестре, севшей напротив него, он, оглядевшись, налег на стол.       — Держись от него подальше, — предупредил Алан тихо, удостоверившись, что их не слушают. Каждый болтал о своем и не обращал внимания на сидевших у края стола брата и сестру.       — Ты о чем? — не поняла Айрис, перестав намазывать тост маслом.       — Об этом писателе исторических бестселлеров.       — Ты о графе Кантемире? — она фыркнула, вскинув бровь. — С чего это ты о нем заговорил?       — Видел, как ты на балу с ним выплясывала.       — Братская ревность? — девушка рассмеялась, откладывая нож.       — Просто здравый смысл, — увильнул он. — Будь осторожна, сестра.       — Я всегда осторожна, — беззаботно заверила она, откусывая кусочек.       Десаль, разогнувшись, послал взгляд к учительскому столу и тут же опустил голову — Валентайн пристально смотрел в их сторону, будто мог слышать их разговор.       Первыми из-за стола поднялись учителя и один за другим стали покидать столовую. Фэйн вышел вместе с Кантемиром.       Алан поспешил вслед за ними. Мужчин, к своей удаче, ему искать не пришлось. Оба остановились на этаже, поговорить с ван Хоссеном. Скромно остановившись в отдалении, Алан терпеливо ожидал, когда они закончат свое общение.       Валентайн первым заметил топтавшегося на месте ученика и, отойдя от Кантемира с ван Хоссеном в сторону, поманил его к себе. Алан поспешил на его жест.       — Вы что-то хотели спросить, мистер Десаль? Алан кивнул.       — Я подготовил реферат.       — Ясно. Занесите его ко мне в кабинет, скажем, — он глянул на изящные наручные часы, — минут через десять.       Закончив их краткий обмен репликами, Фэйн присоединился к Кантемиру. Директор последовал в другую сторону по своим делам, а оба графа направились к лестнице, ведущей наверх.       Десаль быстро поднялся в комнату за рефератом, следя за стрелкой настенных часов. Он уже знал, что профессор Валентайн ценил точность. Отсчитав положенные десять минут, Алан поспешил к Фэйну.       Оказавшись у двери, ведущей в кабинет учителя истории, юноша осторожно постучал. Услышав позволение войти, Десаль переступил порог. Граф стоял у окна, заложив руки за спину. Повернув голову, учитель кивнул ему на кресло.       — Садитесь, — велел он.       Алан выполнил указанное и, опустившись в кресло, уложил ладони на стиснутые колени. В голову не вовремя полезли воспоминания из сна, в котором мужчина раскладывал его под собой на похожем столе в библиотеке графа. Десаль пока так и не определился с тем, как же относится к своей неожиданной фантазии, воплощенной в сновидение, и смотрел куда угодно, только не на Фэйна. Взгляд Десаля сам потянулся к портрету, украшавшему стену, скользнул по мрачным одеждам, с единственным светлым пятном ордена с алой шелковой лентой, завязанной в бант, древнему щиту — с острыми углами и потемневшим изображением того, что показалось свернувшимся в клубок крылатым змеем и кровавому рубину в перстне, стиснувшему средний палец левой руки мужчины, небрежно опиравшегося на щит. Лицо древнего воина всецело завладело вниманием Десаля. Темные глаза мужчины на портрете показались странно знакомыми. Тонкий нос с очерченными полутенями ноздрями, надменно изогнутые красивые губы и глаза с темнотой меж ресниц, с точкой багрянца вместо зрачка…       Алан раскрыл рот, поняв, кого же ему напоминает запечатленный на портрете воитель.       Собрать волосы в аккуратный хвост, одеть вместо камзола и панциря черный смокинг, убрать с плеч плащ и перед внутренним взором предстал… граф Кантемир.       Сходство потрясало, вот только между красавцем-писателем и властителем из Средних веков пролегала бездна времени длиной в несколько столетий.       Десаль тряхнул головой, прогоняя наваждение, и, вздрогнув, отшатнулся, поняв, что Валентайн стоит за столом и смотрит на него, не мигая.       — Простите, — извинился Десаль, сам не зная, за что.       — Работу Вы закончили полностью? — игнорируя его лепет, спросил Фэйн.       — Да, — произнес Десаль, раздумывая над тем, как мог не заметить перемещения учителя от окна к столу. Спохватившись, он положил реферат перед Валентайном. Граф небрежно поддел ногтем верхнюю страницу работы и глянул на текст.       — Хорошо. Я просмотрю результат Ваших трудов позднее. А сейчас отправляйтесь к своему классу. Наш гость сегодня проведет показательный урок с лекцией, которую Вам стоит послушать.       Поняв, о каком госте идет речь, Десаль поднялся и еще раз покосился на портрет. Сходство было воистину потрясающим.       Развернувшись, он направился к дверям и поспешил исчезнуть.       В коридоре с классными комнатами его выловил Фитч, возбужденно тараторя о том, что они уже опаздывают, и, ухватив за руку, потащил за собой.       Как оказалось, свою лекцию граф Кантемир собрался провести в одном из самых больших классов в здании, и послушать знаменитого историка собрались ученики с двух последних курсов. Но желающие нашлись на всех курсах, и, чтобы всех их вместить, из класса вынесли большую часть парт и поставили ряды стульев, разделив их проходом. Алану с Фитчем удалось занять место у окна с партой. Одними из последних в класс вошли ден Адел и почти вслед за ним Хэйл. Оба тут же разошлись, чтобы занять стулья, как можно дальше друг от друга.       Десаль, проследив за ними, хмыкнул, увидев, как ден Адел поднимает воротник, чтобы спрятать явный след засоса на шее. Эти двое могли обмануть своей демонстрируемой неприязнью друг к другу всех кого угодно, но только не его.       Кантемир стремительно вошел в класс, едва все расселись. Оглядев количество собравшихся, граф усмехнулся.       — Похоже, я популярен, — пошутил он.       Над рядами учеников раздались смешки. Алан видел, с каким обожанием смотрели на мужчину сидевшие рядом с ними две старшекурсницы. Обе прихорошились и наложили на лица непозволительного много косметики. Расстегнутые блузки демонстрировали аппетитные округлости. Графа пришли послушать не только ради его знаний.       Десаль, услышав стук в дверь, оглянулся на вход. Прижимая к себе толстую книгу в глянцевой обложке, у порога застыла его сестра с сумкой на плече.       — Простите, я опоздала, — звонкий голос Айрис оборвал шепотки в аудитории. Кантемир, возившийся с проектором, стоявшим на столе, развернулся к девушке. Взгляд мужчины неторопливо прошелся по Десаль и застрял на высокой груди, впиваясь в медальон, свисавший с ее шеи.       Узнавание, мелькнув, тут же погасло в темных зрачках. Кантемир сделал приглашающий жест.       — Садись, где пожелаешь. Выловив среди слушателей брата, Десаль направилась к нему. Фитч уступил ей свое место, и брат с сестрой оказались рядом.       — Откуда у тебя это, — шепнул ей Алан, рассматривая книгу уложенную ею на колени, автором ее, судя по украшавшему задний форзац фото, был Кантемир.       — Брукс раздобыла, — ответила она ему одними губами, вынимая из сумки тетрадь и ручку. — Хочу получить автограф. Будет отличным подарком отцу к Рождеству.       На них зашикали, и Десали замолчали. Развернувшись к доске, граф тем временем взял мелок и принялся размашисто писать тему лекции. Алан, следя за рукой мужчины, прочел вслед за заговорившим Кантемиром.       — «Сопротивление османской экспансии в Средневековье». Граф, положив мелок, развернулся к аудитории.       — Думаю, с помощью великолепного знатока Средневековья, профессора Валентайна, вам уже известно, что данный период истории славился, как победами так и поражениями различных государств Европы в войнах с Османской империей. — Граф обвел взглядом слушателей и задержался на Десалях. Граф улыбнулся самыми кончиками губ Айрис, и переключился на Алана, заставив его нервно сглотнуть. Глаза мужчины изучали его с пристальным интересом, так словно он видел его впервые. — Экспансия продлилась несколько веков, но особо ожесточенными столкновениями прославился конец 14 столетия. Так к 1390-м годам войска Османской империи вышли к Дунаю и вскоре, форсировав его, вторглись в пределы Валахии. Господарь Мирча Первый, прозванный Старым, разбил турок-османов в нескольких сражениях, в том числе в битве при Ровине в 1394 году и изгнал их из Добруджи. В 1396 году Мирча Старый принял участие на стороне венгров в крестовом походе против турок, закончившемся поражением крестоносцев двадцать пятого сентября под болгарским городом Никополем, а в 1397 и 1400 годах успешно отбил набеги турок на свою страну. Однако, в 1417 году Мирча Старый был вынужден заключить мирный договор с турками, что весьма не понравилось его подданным.       Граф, пройдя к учительскому столу, присел на его край и сложил руки на груди. На пальце мужчины нестерпимо ярко блеснула и тут же погасла багровая искра. Алан моргнул, поймав ее отсвет и вновь почувствовав сосредоточившееся на нем внимание графа, покраснел ушами. Кантемир смотрел на него в упор, продолжая вести лекцию, так словно обращался непосредственно к нему.       — В 1428 году был подписан мирный договор с турками, который ознаменовал собой начало периода внутреннего кризиса. Завязалась междоусобная война между Даном Вторым и его двоюродным братом Раду. В результате на престоле утвердился Александру Первый Алдя, однако его позициям стал угрожать Влад Дракул.       По аудитории прошло оживление, выразившееся в тихих шепотках. Алан, опустив глаза, еще раз всмотрелся в лежавшую перед сестрой на парте книгу и вскинул брови, прочтя ее название. «Влад Дракула — правда и вымысел».       Так вот почему Кантемир выбрал именно эту тему. Похоже и Кантемира, и Валентайна особо привлекала эта историческая личность, которую большинство знали лишь по нашумевшему роману Брема Стокера и фильму Френка Копполы. Кантемир, подтвердил его догадку:       — Именно в это время восходит звезда Влада Второго, отца известного вам Влада Дракулы, являвшегося рыцарем ордена Дракона, созданного в 1408 году королём Венгрии Сигизмундом Люксембургом и королевой Барбарой по образцу венгерского ордена Святого Георгия. Рыцари ордена носили медальоны и подвески с изображением золотого дракона, и Влад Второй поместил изображение дракона на золотые монеты, которые чеканил от своего имени, а также на личную печать и свой геральдический щит, — Кантемир, развернувшись, включил проектор и на белом полотне, висевшем на доске, высветилось изображение геральдического щита с драконом. — Прозвище отца унаследовал и Влад Третий. Взгляд Алана устремившись к белому полотну, впился в изображение ордена Дракона. Он был готов поклясться, что уже видел его. Менее получаса назад в кабинете Валентайна. На портрете древнего воителя, чей образ напомнил ему самого Кантемира. Так значит мужчина на портрете это…       — А как он получил свое иное прозвище — Цепеш? Алан вздрогнул, услышав голос сестры, оборвавший его мысли. Айрис, задав свой вопрос, с вызывающей улыбкой встретила обращенное к ней внимание графа.       — При жизни он его не носил, — неторопливо ответил он. — Это прозвище было присвоено Владу уже после… его смерти.       — За то, что он сажал людей на кол, — вновь заговорила Десаль, привлекая к ним внимание присутствующих. Все с любопытством следили за их общением. Как отметил про себя Десаль, с особым любопытством девушку слушали ден Адел и Хэйл. Нэйт слегка поднял край губы, глядя на Айрис со снисходительностью, граничащей с насмешкой.       — Только того, кто этого заслуживал, — ответил Кантемир. — В то время лишь так можно было защитить свою власть.       — И отомстить за смерть отца и старшего брата, — не отстала Десаль. — Первому отрубили голову, второго закопали живьем. По приказу венгерского короля Хуньяди, поддерживавшего иного претендента на валашский трон — воеводу Дана.       — Вижу, Вы подготовились, юная леди, — Кантемир изобразил легкий поклон, слегка щуря глаза. — И что же вам известно о Дане?       — Дракула считал его ставленником венгров.       — Так и было. Он был врагом Дракулы и лихорадил княжество, препятствуя всем реформам Влада. Поднимал бояр на бунт и разорял государство. — Кантемир поднялся, вернувшись к доске. — Весной 1459 года отношения между Владом и Даном привели Валахию к войне. Дан, укрывавшийся в Брашове, оболгал Дракулу, написав лживое письмо о том, что тот велел ограбить и убить брашовских купцов, приехавших в Валахию, и посадил их на колья. Считая, что скоро станет валашским князем, он разрешил брашовянам в качестве компенсации за понесённый ими ущерб конфисковать товар валашских купцов, хранящийся в Брашове. В том же письме говорится, что Дракула посадил на кол три сотни брашовских юношей, изучавших язык в Валахии, что так же было неправдой. Устав от лжи воеводы, Влад пришел с войском под Брашов. В той битве Дан проиграл.       — И был казнен, — подхватила Айрис, — а его воины посажены на кол, вместе с женщинами, сопровождавшими войска воеводы. Только семерым выжившим воинам была сохранена жизнь.       — На кол были посажены мертвые тела. А с женщинами — Дракула не воевал, — отмел Кантемир, развернувшись к Айрис. Алан сидел, не шевелясь, отчаянно молясь о том, чтобы сестра замолчала. Он инстинктивно чувствовал, что Кантемир был раздражен вопросами девушки. Беспокоила его и реакция воспитанников Валентайна. Ден Адел с откровенным беспокойством покусывал губы.       — Дракула был рыцарем, которого оболгала история.       — С этим соглашусь, — произнесла девушка. Кантемир помимо воли восхитился ее наглостью и изобразил шутливый поклон.       — Благодарю Вас за согласие, юная леди.       По залу пронеслись смешки. Айрис покраснела щеками. Граф переключился на сидевшего рядом с ней Алана. Похоже, он видел перед собою братца девушки. И парень был не менее красив, чем его сестра. Нежные губы юноши так и манили дотронуться до них подушечкой пальцев и провести, прочувствовав их тепло и мягкость.       — Есть еще вопросы? — спросил он, не отрываясь от лица мальчишки.       Вопросов не прозвучало, и Кантемир продолжил лекцию, продлившуюся еще час. По ее окончанию ученики принялись расставлять стулья и парты по местам. Пользуясь сумятицей, Айрис подошла к Кантемиру. Дождавшись, когда тот отвяжется от нескольких назойливых старшекурсниц, облепивших знаменитость, Десаль протянула ему книгу.       — Подпишите? — спросила храбро. Он, потянувшись за ручкой к карману рубашки, полюбопытствовал:       — А Вы прочли ее всю?       — Осталась четверть, — призналась она. Взяв книгу, Кантемир оставил быстрый росчерк на первой странице и протянул ей книгу обратно. Она потянулась навстречу, и их пальцы встретились. Девушка, вздрогнув, подняла глаза к его лицу. Мужчина смотрел на нее, не мигая.       — Спасибо, — ее голос отчего-то сел. Красив, как бог или дьявол — мелькнуло в голове. Показалось ли ей, что он легко погладил ее пальцы, прежде, чем отпустить книгу? По телу прошлась горячая волна, осевшая тяжестью внизу живота.       — Тебе спасибо, за активность, — поблагодарил он и отвернулся к проектору сложить слайды.       Кантемира атаковала новая стайка учениц, и Айрис почувствовала острый укол чего-то весьма похожего на ревность. Пока она не развилась в нечто большее, Десаль развернулась на каблуках и вышла из класса.       Покинув аудиторию, она направилась к лестнице, но так и не ступила на ступени, застряв наверху, копаясь в сумке. Мимо тек ручей из учеников, обсуждавших лекцию и увлекательно поданный Кантемиром материал, мимо прошел Валентайн, а она все еще изучала недра сумки, сама не понимая, что ищет.       Мысли, отвлекая, загрузили голову совсем иным. Почему ее так зацепила покрытая пылью веков история о противостоянии древних властителя и воеводы? В памяти крутились неясные воспоминания, но их никак не удавалось ухватить за хвост. Айрис была уверена, что уже слышала историю о сражении Дана и Влада Дракулы. Рассказанную иначе, чем ее подал Кантемир.       — Тетрадь… — Десаль чертыхнулась, поняв, чего же не находит в сумке, она умудрилась оставить в классе и тетрадь, и ручку.       Вскинув голову, девушка развернулась и направилась обратно к классу по опустевшему коридору. В свой законный выходной ученики спешили заняться личными делами.       Дверь в аудиторию была приоткрыта, и Десаль, подняв руку, потянула ее на себя. Тихо скрипнули петли, Айрис застыла, приоткрыв рот. Взгляд девушки, как магнитом притянуло к стоявшей у окна паре. Кантемир, обнимая прижавшегося к нему Валентайна, с упоением целовал блондина. Подхватив рукой под спину и чуть согнув назад. Блондин, не замечая ничего вокруг себя, обнимал шею графа одной рукой, второй, пробравшись под пиджак Кантемира, поглаживал его грудь.       Скрип двери услышал лишь брюнет, и, не прекращая целовать Валентайна, скосил взгляд на двери. Застывшую за порогом девушку увидел сразу, но прерываться не стал. В темных глазах мелькнуло веселье. Ситуация графа забавляла.       Айрис, приоткрыв рот, смотрела на мужчин, завороженная происходящим. Щеки девушки алели румянцем, а дыхание стало прерывистым и быстрым. Очнуться вышло не сразу, и, покраснев до корней волос, Десаль закрыла дверь, постаравшись сделать это почти бесшумно. Перед мысленным взором все еще стояла ошеломившая ее сцена. Развернувшись на каблуках, Десаль, направилась к лестнице, спеша создать между собой и любовниками, как можно большее расстояние.       Создать его удалось, лишь остановившись на первом этаже, рядом с комнатами отведенными для дополнительных занятий. Здесь можно было, взяв книги, позаниматься в относительной уединенности или же отработать полученные навыки, предавшись творчеству.       Услышав голоса и смех, Айрис направилась на шум к распахнутым створкам дверей. Голоса привели ее к просторному, светлому залу изостудии. Сейчас класс пустовал, и у одинокого мольберта сидела Артемида. Со своего места у входа Десаль видела лишь ее, но была уверена, что там же в классе находится и Персефона. Девушки были неразлучны, да и голоса она слышала два.       Не замечая стоявшей у порога Десаль, Артемида, улыбаясь, смотрела куда-то вперед, в глубину зала.       — Так ты по-особенному хороша, — произнесла она грудным глубоким тоном. — Теперь не вертись, дай себя обернуть свету. Он придает твоей коже жемчужное сияние. Персефона фыркнула смешком.       — Тебе хорошо говорить, это не ты тут лежишь в столь неудобной позе и онемеваешь. Я уже не чувствую кончиков пальцев. Артемида, держа кисть в руках, улыбнулась, выписывая линии на холсте.       — Я увековечу тебя, так что не жалуйся.       — Я стану знаменита как «Олимпия» Моне?       — Она была не так прекрасна, как ты, — глаза поднявшей голову Артемиды сверкнули, а кисть опустилась. — Чего подсматриваешь? — вдруг бросила она, меняя тон и добавляя в голос сталь. — Или тебя не учили хорошим манерам, Десаль?       Поняв, что обнаружена, Айрис с досадой поджала губу. Делать было нечего, девушка переступила порог и тут же увидела возлежавшую в ворохе бархата и шелка на демонстрационном столе Персефону.       Блондинка, задрапированная в ткань, растянулась с изяществом кошки на боку, открыв белоснежные плечи почти до самых сосков и изящную линию бедра и стройной ножки. Роскошные волны белокурых волос рассыпанные по плечам, завивались в причудливые завитки, скользя по мрамору кожи. В руке Персефона держала спелую гроздь винограда, успевая и позировать, и отщипывать прозрачные ягоды.       — Я не хотела помешать, — промямлила Десаль, не открывая глаз от Персефоны.       — Ты меня спасла, а не помешала,  — перебила со смешком Фона. — Моя сестрица решила, что она великий художник и решила запечатлеть меня в полотне. А это дико скучно.       Блондинка, сбросив гроздь на серебряное блюдо, соскользнула со стола. Придерживая на груди темно-алый бархат, Фона босиком протанцевала к сестре и, обняв ее со спины, чмокнула брюнетку в щеку.       Айрис, заметив мелькнувшие под драпировками обнаженные бедра и скульптурные округлости, с изумлением поняла, что Персефона позировала сестре обнаженной. Обе ван Хоссен похоже ничего не боялись. Артемида, подтверждая ее вывод, подхватив сестру под узкую спину, мягко развернула ее лицо к себе за подбородок и ответила поцелуем в губы.       У Десаль перехватило дух. Похоже, поскольку тайна сестер уже была Айрис известна, ее решили не стесняться. Девушки углубили поцелуй, сплетаясь языками, и Персефона мелодично застонала, когда Артемида опустила руку на ее выскользнувшую из драпировок упругую грудь. Пальцы брюнетки чуть сжали розовый сосок подушечками пальцев и тут же отпустили.       Оторвавшись от губ сестры, Артемида легким шлепком отправила ее в сторону ширмы, за которой лежала одежда блондинки.       — Сегодня тебе удалось улизнуть от своих обязанностей натурщицы, — сказала она ей вдогонку. — Но завтра ты обещаешь мне не крутиться и позволить закончить свой портрет.       — Обещаю, — поклялась Персефона, посылая ей воздушный поцелуй и упорхнула за ширму. Артемида, вернувшись к мольберту, принялась вытирать кисти о мягкую ветошь, косясь на молчавшую Десаль.       — Ты чем-то огорчена? — спокойно спросила она, не прекращая свою работу, будто и не произошло сейчас ничего из ряда вон выходящего.       — У меня… проблема с предметом, — отозвалась Десаль, сбрасывая ошеломление. Солгав, только чтобы уйти от расспросов.       — С каким? — полюбопытствовала брюнетка.       — Французский. В моей прежней школе ему уделяли немного внимания, и, оказавшись здесь, я чувствую, что по уровню не дотягиваю.       — Мы с сестрой можем помочь, — Артемида, отложив кисти, рассматривала ее с пристальным любопытством. Скользнула взглядом в ворот блузы на груди Десаль и обтянутым юбкой бедрам. То что видела, ей нравилось.       — Для нас с Фоной это почти родной язык. У нас… французские корни. Подтянуть тебя сможем в два счета. Если тебе это действительно надо, — вкрадчиво договорила она. Айрис сглотнула. Перед внутренним взором вдруг всплыло воспоминания двух целующихся в душевой сестер ван Хоссен, гладящих друг друга с нежностью давних любовниц. Зрелище было завораживающим.       Насколько давно ван Хоссен любили друг друга? И почему их отношения так волновали ее?       — Хочу, — ответила твердо, удивив саму себя. Артемида оторвалась от мольберта и сделала шаг к девушке, встав вплотную.       — А взамен что? — спросила она с легкой вибрацией в голосе. Такой, что у и самой Десаль вдруг коленки задрожали. — Что я и моя сестрица получим за свою услугу?       — Оплата? — нерешительно произнесла Десаль.       — Так уж у нас заведено здесь, ты делаешь что-то для кого-то, а этот человек делает нечто уже для тебя.       Пальцы Артемиды потянулись к ее щеке, отвели выбившуюся прядь и тронули нежную кромку уха, заправляя волосы Десаль. Айрис прекратила дышать, глядя на вишневые губы Артемиды, оказавшиеся так близко, что дыхание касалось кожи щеки. Брюнетка никогда не красилась, природная красота ван Хоссен не нуждалась в ухищрениях искусственного лоска. Естественна, как сама природа и так же красива. Мягкие подушечки пальцев прошлись по подбородку Десаль, спустились на шею и продолжили свой путь вниз, к ключице, а оттуда и в вырез блузы. Алый ноготок подцепил цепочку медальона.       — Вижу, ты с ним не расстаешься, — Артемида усмехнулась. Десаль кивнула.       — Почти никогда. На ее плечи легли ладони присоединившейся к ним Персефоны, и девушка вздрогнула от неожиданности, когда блондинка сунулась носом к ее шее и втянула воздух.       — Ты вкусно пахнешь, — проворковала она, продолжая водить носом по шее девушки, задевая губами мочку уха. — Je la veux*, Мида. Десаль показалось, что она ослышалась, но переспросить не успела. Артемида нагнувшись, приблизила к ней лицо и, слегка оттянув ее подбородок, заставив приоткрыть рот, соединила их губы в поцелуе. Одновременно с ней затылка Айрис коснулись пальцы Фоны, проскальзывая в волосы, вытягивая шпильки и рассыпая каштановые волны по плечам. Губы Персефоны принялись метить теплыми отпечатками чувствительное местечко у ключицы, в то время как руки, пройдясь по шелку блузы, соединились с руками Артемиды на груди зажатой между телами сестер Десаль. Айрис закрыла глаза, увлеченная их игрой, и позволила себе утонуть. Je la veux* (франц.) я хочу ее