Кровавая Луна

      Улица встретила их пологом опустившейся на землю темноты. Пройдя по крыльцу, они втроем спустились по лестнице и свернули на аллею. Парк тихо пел голосами шелестевшей листы, Айрис плотнее укуталась в школьный пиджачок, накинуть пальто времени не было. Шагавший впереди нее Кантемир ночной стылости не замечал. Почувствовав легкое касание к плечу, девушка, вздрогнув, нервно оглянулась. Валентайн протягивал ей свой пиджак. Поблагодарив, она подставила плечи. Странно, тепла исходившего от ткани не почувствовала, но вскоре согрелась. Фэйн поровнял с ней шаг, похоже и его холод не беспокоил.       Вскоре, свернув несколько раз, они вышли на тропу, мощенную камнем. Айрис увидела над кронами остроконечную крышу особняка графа. Впереди замаячил каменный забор и железные ворота, но почти у самых ворот они снова свернули и вскоре оказались у часовни с высоким шпилем, украшенным флюгером с изображением руки, державшей лилию. Отштукатуренные стены отливали белизной, узкие окна со стеклами-витражами, были взяты в рамку из красного кирпича, что зрительно делало их больше. Черепица крыши потемневшая от времени, была выложена внахлест. Небольшое круглое крыльцо в три ступени вело к железным дверям с вычурной ковкой. Подойдя ближе, она увидела, что рисунок складывается в изображение двух драконов, изрыгавших пламя. Крыльцо укрывал от непогоды выгнутый карниз из начищенной до блеска меди с таким же искусным кружевом ковки.       Кантемир первым ступил на крыльцо. Мужчина на некоторое время замер, положив руку на дверь. Фэйн остановил Айрис за руку, и оба замерли в ожидании. Действо напоминало ритуал, очевидно повторяемый не впервые.       Граф опустил руку, скользнув по медной пластине с круглым кольцом, и отступил в сторону. Фэйн потянул из-под рубашки золотую цепочку со старинным ключом. Не произнося ни слова, Айрис проследила за тем, как Валентайн ступает на крыльцо и проворачивает ключ в невидимой замочной скважине под кольцом. Замок щелкнул, Кантемир толкнул дверь. Та отворилась со скрежетом, продравшим Айрис до мозга костей. Девушка помимо воли отступила назад, но Кантемир, развернувшись, поманил ее за собой. Фэйн первым вошел в часовню, граф, подождав, когда подойдет Айрис, нырнул следом. У Десаль не было выбора, и она последовала за мужчинами.       К ее удивлению старая часовня встретила не запахом запустения, а ароматом лилий и светом. Внутри горели десятки свечей в бронзовых подставках, укрепленных на стенах. У мраморного постамента с саркофагом стояли вазы со свежими цветами. Часовня состояла из одного единственного помещения, отделанного изразцовыми плитами цвета лазурита с золотом. Такая же плитка, но непроницаемо черная укрывала пол, купольный потолок украшала богатая роспись ночного неба, с мерцающими опаловыми звездами и серебряной луной. Вдоль окантовки потолка большими литерами было выложено изречение на латыни.       — Мemento semper… — прочла Айрис.       — «Всегда помню», — перевел стоявший рядом с девушкой Кантемир, следя за тем, как Фэйн опускается на колени у саркофага. — Мы ничего не забываем. Ни хорошего, ни плохого. И всегда возвращаем свои долги. Айрис, взглянув на него, перевела глаза на Фэйна. Валентайн замер, уткнувшись лбом в холодный мрамор.       — Кто здесь похоронен? — спросила она тихо.       Граф не ответил, шагнув к саркофагу. Айрис повлекло за ним на невидимой нити. Шаг, другой, и она оказалась у саркофага. Он оказался открытым, и ее взору предстал гроб с прозрачной стеклянной крышкой. Внутри лежала женщина, одетая в старинное ниспадающее к ногам белое платье. Прекрасный лик, укрывала удивительной красоты маска, в точности повторявшая лицо. Белые волосы, струились до самых колен, обрамляя облик в чудесную раму.       Айрис распахнула глаза, вдруг осознав, что маски не было, и она видела перед собой настоящее лицо — пухлые губы, тонкий нос, высокие скулы и длинные темные ресницы, уложившие тени на щеки. Лик — нетронутый увяданием. Казалось покойница умерла часы назад, и тлен не успел тронуть плоть.       — Она…       — Ее зовут Катарина, — монотонно выдал Кантемир. Айрис отметила, что он говорит о лежавшей в гробу, как о живой, но промолчала, ожидая продолжения. Катарина… Не в ее ли честь была названа школа?       — Она прекрасна, — тихий голос Фэйна был наполнен болью. — Как же я по ней скучаю, Влад.       — Я тоже, — отозвался граф с тем же чувством.       Плечи Валентайна дернулись, будто от невидимых слез. Айрис осознала, что же мучит ее сознание — только сейчас она поняла, кого ей напомнила покойница. Одно лицо с Фэйном, те же губы, высокий лоб, изящество рук, линия губ и цвет волос. Родственники?       Она шагнула ближе. Богатый наряд женщины принадлежал давно ушедшей эпохе, перстни, которыми были унизаны руки Катарины, с рубинами и изумрудами, стоили баснословное состояние, но взгляд девушки притянуло к лежавшему на груди блондинки медальону.       Рука Десаль машинально потянулась к шее, к цепочке, с которой свисал ее собственный медальон. Точная копия того, что украшал грудь Катарины.       — Зачем вы привели меня сюда? — спросила, сжимая пальцы на медальоне.       — Нам нужна твоя помощь.       — В чем? Влад, оторвав взгляд от саркофага, поджал губы.       — Думаю разговор будет долгим. Продолжим его в ином месте.       Айрис поняла, что ей лишь хотели показать ту, что лежала в часовне. Что ж, она ее увидела. Девушка кивнула, принимая правила игры.       Кантемир отдал должное ее храбрости. Из двух Десалей именно Айрис достался авантюрный склад ума и немалая храбрость, отличавшая ее предков.       Мужчина сделал приглашающий жест, указав на выход. Девушка, задрав подбородок прошла мимо в указанном направлении. Фэйн тяжело поднялся с колен.       — А если она не согласится? — спросил устало. Влад, не отрывавший глаз от спины девушки, усмехнулся.       — Поверь мне — согласится, — сказал он вполголоса, — если мы предложим достойную цену. Чтобы она не попросила.       Фэйн вышел вслед за девушкой, Кантемир покинул часовню последним. Все трое направились в сторону особняка.       Оказавшись в тепле просторного лобби, Айрис огляделась. В доме царила тишина. Откуда-то из коридора под лестницей, ведущей на второй этаж, шел слабый свет.       — Следуй за мной, — велел Кантемир. Айрис безропотно повиновалась, поднялась вслед за мужчинами по ступеням лестницы на второй этаж и свернула в правый боковой коридор.       Десаль постаралась сдержать любопытство, но ее так и подмывало вертеть головой по сторонам. Старый особняк хранил дух давно минувших столетий. Стены покрывали дубовые панели, а в кабинете, куда она вошла за Фэйном, у камина стояла фигура рыцаря в полном облачении, державшего в латных перчатках начищенный до блеска меч. Потемневшая от времени мебель содержала изобилие резных деталей. На полках за стеклом размещалась коллекция раритетного оружия и книги в кожаных переплетах, со стертой позолотой названий. Но не коллекция и не доспехи привлекли внимание Айрис, а портрет, висевший на стене над камином.       В уже знакомой манере художник исполнил портрет темноволосого аристократа, раскинувшегося на диване с кубком вина в холенных, но не лишенных силы пальцах. Лицо на портрете заставило ее повернуть голову к Кантемиру. Граф, умостившись на краю широкого стола, за который сел Фэйн, смотрел на девушку с улыбкой.       — Я знал, что она заметит, — с усмешкой бросил он в сторону Валентайна. — А ты еще не верил в свой талант. Сходство полное.       — Это ваша картина? — в потрясении спросила Айрис у Фэйна. Учитель истории сумрачно глядел на графа и вопрос девушки пропустил мимо ушей.       — Его, — ответил вместо любовника Кантемир. — А на портрете изображен ваш покорный слуга, — он отвесил шутливый поклон. — Где это ты меня написал, дай-ка вспомнить? — граф побарабанил себя пальцами по губе. — Кале?       — Оно самое, — проворчал Валентайн, не одобряя его игру в забывчивость. — Как раз перед осадой.       — 1558-й, — граф покивал головой, — славное было время. Де Гиз был великолепен, у Уэнтворта не было шансов удержать город. В том бою я едва не потерял голову, артиллерийский снаряд просвистел над самым моим ухом, сыну маршала Оше повезло куда меньше. Его убило прямо на моих глазах. Я выбрал не ту сторону, стоило выбрать французов.       — Я тебя предупреждал, ты не послушал.       — Это невозможно, — в изумлении пролепетала Айрис, слушая мужчин. Кантемир, сбросив усмешку, сверкнул отвердевшим взглядом.       — Возможно, милая. Ты и представить себе не можешь, сколько еще чудес тебе предстоит узнать с этого момента. Если ты будешь достаточно благоразумна.       Поднявшись со стола, он подошел к замершей девушке. Айрис сглотнула, когда палец мужчины прошелся по ее горлу и спустившись к ямке между ключиц, поддел медальон.       — Оригинал того, что ты носишь, когда-то предназначался мне, — сказал он задумчиво, — медальон сестры воеводы Дана — Родики. Она нашла последнюю на наших землях ведьму — Стэфэнию из Болотицы, и та прокляла медальон. — Кантемир усмехнулся. — Ведьме было за что ненавидеть меня. Я велел посадить на кол ее супруга, за то, что тот пытался поднять против меня крестьянский бунт. И Стэфэния мне этого не простила. Вместе, Стэфания и Родика задумали убить меня, но медальон, преподнесенный мне в подарок, случайно попал в руки моей возлюбленной — саксонки Катарины, и проклятье пало на нее. Я подарил ей жизнь после смерти, но не сумел вырвать из вечного сна, в который она впала. И единственное, что может снять проклятье и пробудить ее — кровь женского потомка Родики. Потомка Данов. Кровь и истинный амулет, чей жертвой стала Катарина. На поиски и того и другого понадобилось пять веков. И вот момент настал, — Кантемир, выпустив медальон, отступил на шаг назад, — Фэйну удалось отыскать древний медальон на одном из аукционов, а носитель крови Данов… стоит передо мной. Айрис растерянно моргнула.       — Я… Десаль…       — Но твои предки происходили из Румынии. Ты потомок Данов, детка. И моего давнего врага. Не бойся, — успокоил он, увидев мелькнувший в ее глазах страх. — Я не собираюсь возлагать на тебя вину за давние грехи твоих предков. Но я прошу тебя о помощи. Лишь немного твоей крови, и я — верну возлюбленную, а Фэйн — горячо любимую сестру. Помоги нам вернуть того, кто нам дорог, и проси за это что хочешь.       — Что хочешь… — Десаль ухватилась за его фразу, переведя взгляд на Фэйна. Тот молчал, сверля ее в упор потемневшими глазами.       — Для начала немного правды, — произнесла она, понимая, что вовсе не спит и не видит сон. Все происходящее с ней было реальным, и Кантемир ей не лгал. — Почему старение и смерть обошли вас стороной? И… я хотела бы узнать имя, — она перевела взгляд на Кантемира, — истинное имя того, кто изображен на обоих портретах…       Айрис оборвала свой поток слов, услышав, как скрипнула дверь. Обернувшись, Десаль удивленно вскинула брови, глядя на вошедшего в кабинет Нэйтана. Хэйл держал в руках поднос и замер у порога, вопросительно подняв бровь.       — Заходи, Нэйт, — властно бросил юноше Кантемир. — Освежить горло нам не помешает. Воды? — спросил он у Десаль. — Чай или кофе?       — Воды, — выбрала она машинально. Нэйт поднес ей стакан с пускавшей пузырьки минералкой, мужчинам вручил по бокалу с багряным содержимым. Услышав странно знакомый запах меди, Айрис опустила свой стакан. Волоски на ее затылке поднялись дыбом, когда сознание услужливо подсказало, чем же пахнет. Кровью.       Она устремила взгляд к стоявшему у окна Кантемиру. Мужчина сделал глоток из бокала, и не оборачиваясь, заговорил снова.       — Я казнил мужа Стэфэнии не только за то, что тот пытался поднять против меня бунт, а и за козни его жены. Целый год он просидел в темнице, а его жена оббивала пороги моего замка, умоляя даровать ее супругу прощение. Но я его не простил, и тогда, стоя у кола рядом с мертвым телом мужа, она прокляла меня, сказав, что я буду вечно обречен пить людскую кровь. Темнота в ее душе была сильна, и ее заклятье пало на меня в тот же день. Уже к вечеру меня отвратило от любой пищи, я мучился от голода и невыносимой жажды, которую не смогло удовлетворить ничто, кроме людской крови. Я стал Первым, первым вампиром на Земле. Десаль неосмотрительно фыркнула.       — Вампиры… это сказка.       — Правда?       Айрис вскрикнула, отшатнувшись от наступившей на нее тени. Еще мгновение назад Кантемир стоял у окна, спиной к ней, и вдруг оказался рядом, нависнув над девушкой темной громадой. Карие глаза сверкнули алым, пригвоздив Десаль к месту.       — Взгляни на меня, и повтори свое утверждение еще раз, дитя.       Айрис, задрав голову, завороженно смотрела в лицо мужчины. Граф не лгал. Осознание этого должно было привести в ужас, но вызвало лишь будоражащее чувство возбуждения. Страх схлынул слишком быстро, удивив, но не напугав. Казалось она сама давно знала правду.       — При рождении я носил иное имя, — продолжил Кантемир, — я родился в Шэссбурге в 1431 году, на землях Трансильвании, которая тогда принадлежала Венгерскому королевству. Моим отцом был валашский властитель — Влад Второй, получивший прозвище Дракон. От него мне досталось имя — Влад Третий Басараб. Известный больше под именем…       — Граф Дракула, — договорила Айрис. Он кивнул.       — Никогда не был графом. Стал им лишь благодаря глупой книжонке Брэма Стокера. Жаль, что мне не удалось самому укоротить век этого наглеца. Написанная им чушь и близко не отражала то, что мне пришлось пережить.       — Но ты стал знаменит, — тихо подал голос Фэйн. — Слава тебе нравилась.       — Не такая, — раздраженно отмел Влад. — Чего только стоило дурацкое прозвище — Колосажатель! Не так уж часто я использовал эту казнь!       — Дан бы с тобой не согласился, — Валентайн хмыкнул.       — Он свою участь заслужил. Тебе ли не знать чем. Или ты простил своего убийцу? Фэйн равнодушно пожал плечами.       — Я не умер.       — Только потому, что я даровал тебе вечную жизнь. Против твоей воли. Но не сделай я этого, я бы потерял тебя. А этого я бы себе не простил!       Айрис слушала их, переводя взгляд с одного мужчины на другого. Заметив, что сама стала объектом усиленного внимания Хэйла, оставшегося в кабинете, Десаль с вызовом подняла голову. Кто ты сам таков, Нэйтан Хэйл?       Нэйтан, словно услышав ее молчаливый вопрос, усмехнулся и слегка приподнял уголки губ. Десаль не сдержала дрожи, увидев продемонстрированные ей клыки. Это стало последним, что сумела выдержать ее психика. Развернувшись на каблуках, она бросилась к двери, оттолкнув со своего пути усмехавшегося Хэйла.       Выскочив в коридор, Десаль, не разбирая дороги, побежала к лестнице. Скользя ладонью по перилам, девушка слетела вниз и врезалась всем телом в тяжелую дверь.       Улица встретила ее холодом. Десаль запахнула школьный пиджак, холод отрезвил, но ноги уже сами несли ее в сторону школы. Ей нужно было оказаться как можно дальше от странной троицы, что открыла ей совсем иную жизнь. Или правильнее будет сказать жизнь после смерти?       Она дошла до школы быстрым шагом, обнимая себя для тепла и защиты. Лобби встретило ее тишиной. Школа погрузилась в ночной покой.       Дыхание постепенно успокаивалось и за перила лестницы она взялась, уже приведя разум в относительное спокойствие.       Стоило честно признать, что она давно понимала, что в школе святой Катарины творятся дела совсем необычные. И здесь она столкнулась с проявлениями того, что было далеко от привычного ей мира.       Странным было иное — несмотря на охватившую ее панику, узнанное не удивило. Она будто лишь получила подтверждение тому, что давно знала сама. Параллельно с привычной ей реальностью существовала иная — куда более захватывающая и опасная одновременно.       Шаги раздавшиеся откуда-то сверху, заставили ее остановиться, не дойдя до второго этажа. Сверху пролился свет из открывшейся двери в коридор крыла, и по лестнице вниз сбежал тонкий высокий юноша. Узнав Антония, Десаль замерла с заколотившимся сердцем. Еще один из квартета «не от мира сего». Увидев девушку, Антоний остановился:       — Айрис? Не поздновато ли для прогулок? Она смотрела на него, подняв голову, разглядывая через чур бледное лицо, бескровные губы. Такой же, как и Нэйтан? Скорее всего. Парень изломал бровь:       — Айрис? С тобой все в порядке?       — Лучше не бывало, — пробормотала она, и прошла мимо, торопясь уйти от близости того, за кем еще недавно бегала собачонкой.       Закрыв дверь, и обнаружив, что находится в комнате одна, Десаль забегала из угла в угол, кусая губы.       В голову лезли воспоминания из детства, старые сказки бабушки Эльхен, любившей рассказывать о семейных преданиях. О бессмертных проклятых, пьющих кровь невинных, и борьбе ее предков со злом, что прокрадывалось в дома под покровом ночи. Корни ее рода и вправду вели на древние земли Восточной Европы, но имя Данов было ей не знакомо. Но главным сейчас были не старые семейные предания, а решить, что ей делать со всей свалившейся на нее правдой. Айрис не была дурой и понимала, что, открывшись ей, Кантемир и его любовник не оставили ей выбора. Она или примет их предложение или погибнет, чтобы унести их тайну в могилу. А жить хотелось. Десаль остановилась перед запертой дверью. Ей нужен был совет и она знала, кто ей его даст. Решительно шагнув к выходу, она щелкнула замком и вернулась в темный коридор.       Пройдя несколько комнат, Айрис остановилась перед знакомой дверью и несколько раз глубоко вдохнула и выдохнула. Подняв руку, она собралась постучать, но дверь неожиданно распахнулась сама, явив девичий силуэт на фоне яркого света. Артемида смотрела на позднюю гостью, хмуря брови. Глаза брюнетки отсвечивали изумрудным блеском. Скрывать свою природу старшая из сестер больше не пыталась. За спиной сестры маячила встревоженная Персефона.       — Заходи, — велела Артемида, ничего не спрашивая. Десаль переступила порог.