***
Истерзанное тело Алана окатило жаром и ещё большей болью. Сердце вдруг забилось с сумасшедшей скоростью, оглушая набатом. Пальцы рук и ног начали гореть. Пламя поднялось выше, охватив кисти и стопы. Запястья казалось горели раз в десять сильнее и внутри будто что-то двигалось, это срастались кусочки раздробленных костей. Из сорванного горла Десаля вырвался сиплый хрип, хотя ему хотелось кричать. Кричать, выплескивая свое страдание, что раздирало его изнутри. Сквозь сводящую с ума боль он почувствовал чью-то прохладную руку у себя на лбу, пот с лица был стерт влажной холодной тканью. Хотелось попросить этого кого-то убить его и закончить его муки. Огонь продолжал пожирать его тело. Руки до локтя и ноги до колен горели, кончики пальцев он чувствовать перестал. — Тише, вскоре всё закончится, — произнес голос принадлежащий молодому мужчине, но он его не опознал. Огонь поднялся выше, охватив предплечья. Алан завыл, когда почувствовал, как смещаются кости бедер, разворачивая ноги в изначальное положение. Когда жар поднялся ещё выше, он не мог больше терпеть и закричал. Разорванные вторжением члена мышцы спешно срастались, причиняя невыносимые муки. Пламя охватило горло, грудь и поясницу. Будь он в состоянии поднять руки, Алан разорвал себе горло ногтями. Тело излечивало себя, сращивая ткани и соединяя кости. Раны на груди начали зарастать розовой плотью, но наиболее болезненным всё же было восстановление там, где в его тело вторгся Влад. Десаль кричал, сажая едва восстановившиеся легкие, когда его сердце перестало биться, враз оборвав страдания. Сколько пролежал в объятиях обретенной вечности Алан так никогда и не узнал. Следующим, что он запомнил, был трепет ресниц и иррациональное спокойствие, что захватило его сознание и тело. Он открыл глаза, не понимая, жив он или мертв. Рядом с ним на кровати сидел Нэйтан Хэйл, губы парня подрагивали. — Вот и все, — прошептал он, склонившись к лицу Десаля, тот ответил ему затуманенным взором. Красноволосый легко поднял его на руки и бережно понес в ванную комнату, выходившую дверью в спальню. Опустив Десаля босыми ступнями на дно ванной, Нэйтан потянул на себя лейку душа. Алан послушно стоял, покорно подставляясь струям воды. Хэйл тщательно смыл с него кровь, а после вытер большим махровым полотенцем. Оба не произнесли ни слова. Только, когда тот закончил, Алан встрепенулся и запоздало закрыл пах руками. В сознании наконец смогла оформиться первая разумная мысль. Десаль понимал, что находится в особняке графа Валентайна, но, что привело его сюда и как он оказался в ванной в компании Хэйла, Алан не помнил. В сознании клубился туман, сквозь который на поверхность прорвалась только одна мысль — с ним произошло что-то страшное, но что — Алан никак не мог вспомнить и решил просто принять все как должное. Нэйтан подал Алану руку, и Десаль взялся за неё, чтобы выбраться из ванной. Красноволосый помог ему надеть махровый халат и отвел в гостиную первого этажа, где усадил на обитый гобеленом диван. Ненадолго Хэйл покинул его, но потом вернулся и сел в кресло напротив него. Десаль не знал, должен ли он что-то сказать, или сам Нэйтан ему что-то скажет. Он совсем не ощущал холода и смущения, хотя полы халата открывали его голое тело. Они долгое время сидели в тишине. Алан заметил, что он совсем не устал и мышцы не затекли, но он всё это время не менял позы. На уроках он крутился юлой, так как мышцы уставали от одного и того же положения, но сейчас, казалось он получил новые способности. Нэйтан изредка менял позу, сидел то положив ногу на ногу, то опуская ступни на пол, то скрещивая их. Из-за двери послышались звуки шагов, заставившиеся Десаля встрепенуться. В гостиную вошли оба графа. Нэйтан сразу же поднялся. Фэйн сделал ему знак, и оба вышли наружу, оставив Десаля наедине с Владом. Некоторое время они молчали, Алан смотрел на мужчину, Кантемир хмурил брови. Первым молчание прервал граф. — Алан, я… — заговорил мужчина и тут же замолк, отметив, как разрастается в глубине глаз Десаля осознание пережитой им трагедии. Память вернулась разом, пусть и не вся. Он вспомнил насилие, чудовищную боль и страх. К счастью для него, далее следовала тьма. Юноша почувствовал такой прилив ненависти, что вскочил с дивана. Ужас произошедшего, пусть и осевшего в памяти лишь частично, накрыли его волной ужаса и ярости. — Не подходи ко мне! — Алан, я не хотел того, что случилось, — Кантемир поднял открытые ладони. — Не так я желал продолжить наше знакомство. — Знакомство?! — взвинчено вскричал он. — Мы могли стать чем-то большим, я чувствую, что тебя тянет ко мне, и был готов ответить тебе тем же. Ты нравишься мне, парень, я хотел подарить тебе целый мир… — Ненавижу тебя! — выпалил Десаль, не дав ему договорить, и выбежал из гостиной. В коридоре Алан затормозил. Куда идти в чужом доме? Возвратиться в школу, к прежней жизни? Десаль понимал, что возврата уже не будет. Как и его прежнего. Десаль принюхался, почуяв знакомый запах. Так пах Нэйтан, и он мог пояснить Алану, что с ним произошло. Он был уверен, что именно для этого красноволосый привел его в гостиную, но свой разговор начать они не успели. Запах Хэйла привел его к двери в глубине коридора. Он открыл ее, не постучавшись, и вошел в спальню. Нэйтан ждал его, лежа на большой квадратной кровати, держа в руках книгу. — Можно? — нервно спросил Десаль. — Будь моим гостем, — Хэйл слегка усмехнулся. Отложив томик, он кивнул ему на свободную половину ложа. Ноги сами понесли его к кровати, прежде, чем мозг осознал всю абсурдность происходящего. Хэйл, не обращавший на него никакого внимания в школе, вдруг проявлял к нему подобное расположение: пустив в свою комнату и даже на постель. — Что со мной случилось? — спросил он, осторожно опустившись на кровать и скрестив ноги. — Ты обращаешься в вампира, — будничным тоном сообщил Нэйтан. — Ты шутишь надо мной? — Нет, — Хэйл равнодушно пожал плечами. — Твое тело меняется. Ты получил новые умения: можешь застывать неподвижно на долгое время, можешь не дышать сколько угодно, не чувствуешь тепла или холода, твои эмоции притуплены… — красноволосый остановился, глянув на него с кривой ухмылкой. — Что ты помнишь? — Меня убили, — произнёс он ответ, прежде, чем додумал его до конца. — Однако ты цел. Десаль поднялся с подушек и сел напротив него. — Убедись, — предложил он, и Десаль механически провел рукой по своей груди. — Цел, — подтвердил Алан. — Но вампиров не существует. Это выдумка. — А ты веришь в собственное утверждение? — Нэйтан склонил голову к плечу. — Приложи руку к сердцу. Алан сделал то, что было велено. Того, что не слышит стук собственного сердца, осознал не сразу, но понимание того, что его грудь не поднимает дыхание, оставила его равнодушным. Его чувства были будто смазаны, проникая внутрь лишь отчасти. — Но ты ведь дышишь, — сказал он, опуская руку. — Я делаю вид, что дышу, — поправил красноволосый. — Моё сердце не бьется так же, как и твое. Но окружающим знать этого не надо, потому каждый из нас в присутствии живых делает то, что делал при жизни. — Значит, ты тоже был когда-то жив. Нэйтан усмехнулся: — Вампирами не рождаются, детка. — Детка? Ты не намного старше меня. Алан отшатнулся — лицо красноволосого вдруг пошло рябью и в следующее мгновение он навис над ним, щуря багряные глаза. Глаза старика. — Я намного старше тебя, глупый мальчишка. Алан моргнул, и Хэйл угнездился обратно. Его лицо было прежним лицом юноши, которому можно было дать и восемнадцать и двадцать, а глаза снова стали голубыми. Некоторое время они молчали. Десаль подавил неожиданно подступивший к горлу ком. Хотелось заплакать, но слез не было. Он должен смириться с неотвратимостью случившегося, но пока получалось это из рук вон плохо. — Кто еще?.. — спросил он. — Такие же, как… мы, — признание своей общности с вампирами далось ему нелегко. Нэйтан поднял взгляд к потолку: — Я, Антоний ден Адел, Фэйн Валентайн и Влад… Кантемир или, если назвать его настоящим именем, Влад Цепеш — Дракула. — Дракула — это вымысел… — Никогда не замечал, как похож профессор на того, кто изображен на портрете, что висит в кабинете Валентайна? — Замечал, — признал Десаль. — Но считал простым сходством. Зачем он обратил меня? — выдохнул он самый главный вопрос. — После того, что Влад сделал с тобой, ты был обречен. Спасти тебя было невозможно. Потому он пустил по твоим венам свой яд. Ты — новообращенный, и этого не изменить. — Что это значит? — По истечении двух лун ты обратишься полностью. Пока у тебя нет всех способностей, что присущи «зрелым» вампирам, — Хэйлу похоже ещё не надоело отвечать на его вопросы. — Потому ты уязвим, но процесс не остановить. — И какие способности я получу? — Ты будешь бессмертен, — первым он назвал то, что противоречило всем законам природы. — Абсолютного бессмертия не бывает, — возразил Десаль. — Бывает. Мы — бессмертны, — как само собой разумеющееся произнес юноша. — А как же осиновые колы, сожжение, чеснок, святая вода, серебро… — начал перечислять Десаль всё, что видел в фильмах и читал в книгах. Нэйтан заливисто рассмеялся. — Это всё придумано, чтобы люди не отчаивались. Чеснок, святая вода и серебро — сказки. Пока ты уязвим для осинового кола, да и сожжение подействуют, но через два месяца тебя уже ничто не сможет убить. Ты уже обладаешь улучшенным слухом, зрением, обонянием. Травмы твои заживают быстро, раны за пятнадцать минут, более серьезные чуть подольше, — продолжил перечислять красноволосый. — В зеркале ты ещё всегда отражаешься, мы же можем не отражаться, если того захотим. Теперь ты двигаешься куда быстрее и стал сильнее в мышцах. Свою сестру легко одной рукой поднимешь. Спать тебе придется, но немного, не больше четырех часов в сутки. Особой привлекательностью для людей обзаведешься через месяц-полтора. Как и даром внушения. Им мы все владеем в разной степени. — Как много всего… — прошептал Десаль. Его волновал еще один вопрос: — Мне придется пить кровь? — спросил сбивчиво. — Не постоянно, но раз в два месяца — да. Мы научим тебя охотиться, — Хэйл вдруг придвинулся и обнял его. Теплая ладонь легла на макушку, погладила по волосам, успокаивая. Алан, сам не понимая, что делает, придвинулся ближе. Уложил голову на его грудь. В этот момент в спальню без стука вошел Фэйн. Алан прижался к Нэйтану. — Скоро начнутся занятия, — холодно произнес граф, скользнув взглядом по обоим. — У тебя нет причин пропускать занятия, Нэйтан. Остаться может только Десаль. — Я не могу оставить его одного, — возразил Хэйл. — Позволь мне побыть с мальчиком. Его многому предстоит научить, чтобы он не выдал себя. Фэйн подошел к постели. Нэйтан потянулся к нему, выпуская Алана из объятий и мужчина наклонился, притянутый за лацкан пиджака. Красноволосый, не стесняясь, жадно впился в его губы. Граф ответил на поцелуй, но тут же выпрямил спину. — Я всё улажу, — сказал он, касаясь щеки Хэйла кончиками пальцев. Как только дверь за графом закрылась, Нэйтан уложил Десаля на подушки. — Тебе стоит поспать, — посоветовал он. Алан согласился, но как только он попытался встать, ухватил его за руку. — Останься со мной, — взмолился он. Хэйл улыбнулся. — Я никуда не денусь.***
Алан открыл глаза, когда почувствовал, что кто-то в комнате разговаривает, очень тихо, но голоса он слышал. Рядом с ним всё так же лежал Нэйтан, с другой стороны постель занимал Антоний. Десаль прижался ближе к Хэйлу, уходя от близости ден Адела. Хэйл улыбнулся, покровительственно уложив руку на плечо юноши. «Новообращенный» обрел в нем «защитника». По сути Алан сейчас был новорожденным, и искал того, с кем будет чувствовать себя в безопасности. — Наш малыш проснулся, — насмешливо выдал Антоний, наблюдая за тем, как Десаль жмется к красноволосому. — Он выбрал тебя в воспитатели? — Похоже на то, — пробормотал Хэйл. — Тебе не в первой, — поддел ден Адел и обратился к Алану. — У меня есть для тебя новости, детка, — сказал брюнет, обнажив впечатляющие клыки. — Никто не спрашивал, почему тебя не было на уроках. Фэйн уладил этот вопрос. А вот твоей сестре я рассказал правду. Теперь она одна из нас и, надо сказать, что прибилась к нашему племени раньше тебя. Да, она в курсе, что мы вампиры, — подтвердил он на его удивленный взгляд. — Кстати, теперь мы с тобой живем в одной комнате. Или ты предпочел бы жить с Нэйтаном? Алан едва не закивал в подтверждение, но вовремя одумался. Жить в одной комнате с Нэйтаном, принадлежавшим к иному курсу, он не мог. — Меня все устраивает, — ответил Десаль, чувствуя, что отныне ден Адел для него уже не опасен. В голове мелькнуло и погасло воспоминание о последнем уроке истории. Мысль зацепилась за подмеченный им факт живого участия Антония в обсуждении темы урока. — Скажи, ты имеешь отношение к войне 1812 года? Мне показалось, что имеешь. Антония его вопрос удивил. — Почему ты спрашиваешь? — Раз теперь я один из вас, значит, могу узнать, к какому времени вы принадлежите. — Тебе не показалось… — подтвердил дел Адел, его взгляд заволокло пеленой прошлого. — Тогда я ещё был человеком. Но кое-кто позаботился, чтобы это долго не продлилось, — Антоний, встрепенувшись, взглянул на Хэйла. Красноволосый недовольно скривился. — Пора бы уже было меня простить, — пробормотал он. — За то, что ты выстрелил в меня или за то, что потом изнасиловал? Слабого и немощного, умирающего от ран, — брюнет усмехнулся. Было очевидным, что несмотря на укор, Нэйтан и так был давно прощён. — И за то и за другое, — ответил Нэйтан. — Не понимаю… — ошеломленно прошептал Алан. — Чего ты не понимаешь? — удивился Антоний. — А ты об этом… — он покрутил пальцем в воздухе, широко улыбаясь. — Это было очень давно. Нэйтан стал причиной моего обращения. Если бы я не был обращен, давно костями истлел. С дырой в груди, оставленной пулей, в то время выжить было невозможно. И пулю я получил от этого ревнивца, — он кивнул на недовольно скривившего губы Хэйла, — приревновавшего меня к Валентайну. Фэйн и обратил меня, исправив причиненное им зло и подарив мне вечность. — Как вы можете заниматься любовью, после того, что произошло между вами? — Десаль смотрел на любовников, думая о том, что должно было сделать с ними их бессмертие, чтобы перемолоть ненависть в явное чувство любви друг к другу. Ден Адел пожал плечами: — Меня легко могли убить на войне. Но убил Нэйтан, а Фэйн подарил мне новую жизнь. Так что я давно сменил гнев на милость. А насилие, которое я пережил… Я тогда уже обратился, и сильных увечий Нэйтан мне причинить не мог. Фэйн оставил нас одних на пять суток, Хэйл ревновал меня, он был первым, кто стал спутником Валентайна. Те сутки были кошмаром, я ненавидел его, каждое его прикосновение, но затем… я понял, что это мне даже нравится. Страсть, что причиняла боль. Да, я мазохист, — легко признался ден Адел, — любовь к боли всегда сидела во мне, и мешалась с удовольствием. — Вот почему тебе так нравилось, когда Фэйн резал тебе спину… — Алан запоздало прикусил язык. Антоний прыснул смешком: — Так значит мне не показалось, что кто-то подглядывал. Мои порезы исчезли сразу, как только я покинул кабинет. — Я не могу так легко прощать… не смогу быть с тем, кто причинил мне страдания, — кровь больше не приливала к щекам Десаля, когда он смущался, но недосказанное было понятно и без слов. — Секс приносит удовольствие, что мирит нас с вечностью, — ден Адел улыбнулся Нэйтану. Хэйл молчал, предоставив возлюбленному вести эту беседу, но тут не удержался от ехидства: — Потому ты постоянно спишь с другими? — поддел он Антония. — Верно, — стыдиться своей любвеобильности ден Адел не собирался, — но я всегда возвращаюсь к тебе. Никто кроме тебя не умеет ласкать меня так, как я того хочу. Ох, Алан если бы ты только знал, как Нэйтан хорош в постели… Кстати, mon sher, — глаза Антония загорелись огнем, — а почему бы тебе не помочь Алану расслабиться? Мальчик так напряжен, сам знаешь, как сложно пережить оборот. — Я… Мне уже вовсе не тяжело, — испуганно запротестовал Десаль. — Поверь мне, тебе это надо как… как лекарство, — Антоний ухватил его за руку, не позволив соскочить с кровати. — Расслабься, немного ласки заставят тебя забыть все дурное. — О нем я как раз вспоминать и не хочу, — вяло отбился Алан. — Посмотри на меня, — Антоний, словив его пальцами за подбородок, заставил его взглянуть в свои глаза, и Десаль перестал трепыхаться, утонув в синеве взгляда, что приковал его к постели. Вот какова она — магия вампиров… Противостоять ей не мог никто и уж тем более едва обратившийся мальчишка. А осторожные руки уже раскинули полы халата и открыли его обнаженное тело. — Не волнуйся, тебе понравится, — пообещал, склонившийся над ним Нэйтан. Спокойная, ласковая улыбка несла в себе успокоение, и Алан, расслабившись, прекратил тщетные попытки освободиться. Антоний склонившись к нему, зашептал в губы юноши. — Тебе будет хорошо с нами, мы никогда не даем своих в обиду. Отныне мы — твоя семья. Нэйтан склонился к паху Десаля. Красноволосый обхватил его вялый член и взял в рот мягкую плоть. Алан выгнулся в спине, чувствуя окатившее его возбуждение. Кровь прилила к нужным местам, и член набух в губах Нэйтана, вызвав у того короткий довольный смешок. Выпустив его «пестик» уже твердым и упругим, Хэйл пропустил его несколько раз сквозь кулак и принялся ласкать языком розовую головку. Алан, закрыв глаз, подергивался и испускал тихие стоны. Потянувшись к голове Нэйтана, он попытался инстинктивно ухватить его за волосы, но Антоний перехватил его руку. — Не вздумай, он этого не любит, — шепнул ему брюнет на ухо и принялся вылизывать его шею и ухо. Хэйл легко вбирал в глотку член Алана до самого корня и возвращался к чувствительной головке. Язык Нэйтана порхал по всему стержню и теребил уздечку. Ден Адел тем временем спустился ниже и вылизывал соски Десаля, время от времени прикусывая горошинки зубами, прогоняя по телу Алана короткие конвульсии. Десаль никогда не испытывал ничего подобного и потому достаточно быстро дошел до пика. Вытянувшись в струну, он задрожал и тут же в полном изнеможении пережитого удовольствия опал на постель. Антоний с Нэйтаном, поцеловавшись, вновь заняли свои места по бокам от него. Десаль чувствовал себя уставшим. Хэйл по привычке укрыл всех одеялом. Последним, что услышал Алан, прежде чем погрузился в сон, был тихий шепоток Антония: — Теперь ты наш…***
Тем временем, в кабинете Фэйна этажом выше Кантемир мерил комнату широкими шагами, разговаривая с сидевшим за широким столом Фэйном. Валентайн спокойно следил за любовником из глубин кожаного кресла. — Фэйн, что мне делать? — вопрошал Влад. — Не так я желал заполучить мальчишку. Хотел взять нежностью. Ненавязчивая связь, короткая интрижка со свежим парнишкой. Я не собирался обращать его, но теперь несу за него ответственность. — Он тебе нравится? — Не так как ты, любовь моя, но — да. Он напомнил мне о молодости, казалось моя кровь вновь забурлила в венах. Прости, что не могу быть верен лишь тебе. Этого Валентайн и не требовал. Сам был грешен. — Я не желал насиловать Алана. Жажда крови… будь она неладна. Я не сумел совладать со своей природой. Мальчишка пах кровью и обуздать себя я не смог. Блондин с некоторым удивлением изогнул бровь. На его памяти, Влад выглядел таким обеспокоенным множество лет назад. Эмоции Кантемир выражал не часто и лишь среди тех, кому доверял. — Для начала оставить его в покое, — предложил он. — Сделанного не воротить. Парень теперь принадлежит к семье. И ему нужно время осознать нового себя, принять свои изменения. Нэйтан позаботится о нем. Если ты будешь по прежнему желать его, он будет твоим. Прояви терпение. — А если он никогда меня не простит? Фэйн удивился, Влад искренне переживал, и в груди Валентайна шевельнулась ревность. Чувство, которое он не испытывал уже очень давно. — У тебя и у него вечность впереди, когда-нибудь он тебя простит, — пожал плечами Фэйн, соблюдая внешнюю безмятежность. — Ты ревнуешь? — спросил Влад. — Немного, — признал Валентайн. — Раньше ты любил только меня. — Я люблю Нэйтана, Антония и Алана, кого-то чуть больше, кого-то чуть меньше, — ответил Дракула. — Вы моя семья. Но ты всегда занимал особое место в моем сердце. Этого никто не изменит. Ты и Катарина — особые, вы знали меня тем, кем я родился. Фэйн поднялся из-за стола и подошел к любовнику. Оба потянулись друг к другу и соединились губами.