TQ

«Балаидос» окончательно стал нравиться. Казалось, он провел здесь не полдня, а неделю — такие ощущения после пропущенной в Мадриде тренировки. Собачий холод заставил плотнее запахнуть куртку, что не ускользнуло от взгляда Фабио. Португалец обнял его, растирая плечи. — Еще немного, Крис. Скоро согреешься. Каземиро отвернулся от зрелища, разворачивающегося перед воротами Кейлора, и Криштиану улыбнулся, глядя бразильцу в глаза и подмигивая в ответ на его эмоции. — Нет, Карлито. Они не посмеют. — Это гребаное «скоро» тянется вечно! Иско согласно хмыкнул, по примеру Криштиану укутываясь в куртку чуть ли не до ушей. Закончилась девяностая минута. Зидан порхал у границы технической зоны, едва касаясь земли. Добавленные четыре минуты, которые никак не могли повлиять на исход матча. Свисток, 4-1. Они это сделали. И у него дубль в Виго. Да. Черт бы побрал, ДА! Долго светиться на поле не хотелось, поэтому из объятий Тони, еще через несколько рук — почти сразу в раздевалку. Уже теплее, но тело просто ныло по горячему душу. Марсело повис на нем, не давая даже начать раздеваться. — Мой герой, мой чертов герой! Он уткнулся лицом в пышные кудряшки, целуя макушку и прижимая бразильца к себе. В дверях появились Карим и Иско. Эти двое. Он сделал им жест рукой, поджидая, пока оба подойдут вплотную, и, не выпуская Марсело, сгреб их в охапку, целуя каждого — испанца, отдавшего ему голевую, и француза, практически решившего исход игры. — Ооо, мои птенцы! — голос Рамоса раздался слишком неожиданно, и все четверо встрепенулись, больше всего напоминая именно то, что сказал капитан. Серхио незаметно взял его под руку, ловко уводя от ребят и останавливаясь в отдалении, где заканчивались шкафчики с одеждой. Криштиану выжидающе смотрел на него, не в силах убрать легкий вызов из взгляда. Ответный взгляд был изучающим и слишком проникающим под кожу, это всегда немного выбивало из колеи. — Ну, как, Сесе? — Долбаный король, как я и говорил. — Он приблизил к нему лицо, касаясь губами щеки почти у самых губ. — Спасибо, Крис. Ты вытащил мне все нервы. — Но так удовольствие ярче, мм? — Криштиану сжал его плечо, пытаясь подавить смех. — Спасибо, что ты без второй «желтой». — Не шути со мной! — Широкая ухмылка и несильный удар в бок. — В воскресенье на кону стоит всё. Тебя больше не унесет из страны? Хочу быть в курсе заранее. — Узнаешь первым. — Твою мать! Они расхохотались, снова оказываясь в объятиях друг друга. Короткий поцелуй, и Рамос направился в сторону испанцев, подарив еще один шанс начать, наконец, раздеваться. Ему так и не удалось прикоснуться к телефону до самого отеля. Ни в раздевалке, ни в автобусе, ни в лобби. Капитан Рамос, желанный душ, толпа писак на выходе, шабаш в автобусе, пресса в лобби, и мотивирующая речь тренерского штаба, так сказать, вместо «спокойной ночи» — уже на их этаже. Закрыв дверь в номер, он избавился от куртки и, наконец, извлек телефон из кармана спортивных брюк. Ни кроссовки, ни вся одежда, ни желание еще раз оказаться в душе, не говоря уже о почти суточном желании спать — ничто не могло заставить его ждать еще хоть секунду. Это смогли сделать лишь шаги в коридоре. Так и не дотронувшись до экрана, он прислушивался, с изумлением понимая, что они замедляются, приближаясь к его номеру. И, да — стук в дверь. Видимо «не беспокоить» было написано на недостаточно испанском языке. Нахмурившись, он вернулся назад, распахивая дверь и отступая в удивлении. В неярком освещении холла стоял Зидан. — Прости. — Не собираясь дожидаться приглашения, француз мягко проскользнул внутрь, прикрывая за собой дверь. — Надеялся, что ты еще не спишь. Криштиану усмехнулся. — Еще бы. Телефон просто обжигал сознание, поэтому его взгляд наверняка был не самым гостеприимным, но тренера это вообще не смутило. Он спокойно сложил руки на груди. Как всегда, блеснуло обручальное кольцо. И голос был привычно негромким. — Хочу, чтобы ты знал, Криштиану. Я благодарю тебя. Мысли о телефоне немного отступили перед удивлением. — Мистер… — Мы одни. Действительно! Он всегда перестраховывался. И казалось, что француза это всегда забавляет. — За что, Зинедин? Я бы сделал то, что сделал, в ста случаях из ста. Мы все, не только я. Мужчина едва заметно улыбнулся, опуская руки и складывая их за спиной. — Криштиану… За то, что ты выполнил мою просьбу. Взгляд зеленых глаз остановился на его лице. В них было столько, что пояснений не требовалось. Он чуть пожал плечами. — Не благодари за это. — Буду. — Снова сверкнуло обручальное кольцо, и сильные руки притянули его к себе, заключая в объятия. Такой же негромкий голос, и дыхание с оттенком неизменной мятной жвачки. — Я снова попрошу тебя об этом же. Ты сделаешь это для меня еще раз? «Чего бы тебе ни стоило. Что бы ни происходило вокруг. Кто бы что ни сказал и ни сделал тебе. Ни одного конфликта». — Уже сейчас? Короткая усмешка и, чуть отстранившись, снова взгляд в глаза — теперь обнимая. — Будь таким все время, задира. Ответишь мне? — Я сделаю это для тебя. И ты это знаешь. — Мы вернемся к этому, совсем скоро. Я знаю, насколько о многом прошу у тебя. И ты знаешь, что у меня есть только ты. «Не считая капитана и вице-капитана». Криштиану промолчал. Он понимал, что это немного иное. Нет, ему не было лестно. Было приятно, поскольку он безмерно уважал этого человека. — Все для тебя, «галактико». Еще одна усмешка, на этот раз ласковая. Рука на плече. — Лучший. Отдохни хорошо, Криштиану. О чьем еще отдыхе этот человек заботился лично? Да, черт возьми, было и лестно тоже! — Да, Мистер. Спокойной ночи. — Спокойной. Тренер исчез также быстро, как и появился — бесшумно и изящно. Неужели же он может, наконец, включить телефон? Горы уведомлений, в цифрах, именах, тексте, как угодно — нужное поверх всего. В одном прикосновении от прочтения. «Не похоже, чтобы тебе хотелось спать». Подмигивающий смайлик. «Крис, что ты творишь?? Они еще не начали играть!!» «Как ты это делаешь, как??? Они снова не поняли». «Карим, боже». «Ты злишься на замену??? Ты хотел третий?? Лучший». Смайлик, плачущий от смеха. «Черт, какой же кайф! Нет больше голоса, нервов и сил!» «Едем домой. Не смогу говорить. Но буду ждать, когда напишешь. TQ». Две буквы, и перестало существовать абсолютно всё. До смешного просто и невероятно — он не видел этих букв ни разу в жизни. Ни от кого. Невольно прикрыв глаза, он почти чувствовал тонкий аромат яблок и свежего ветра. Светлую кожу щеки под губами. Сильные руки, обнимающие за плечи. Пожалуй, впервые за все три месяца желание обнять его было настолько отчаянным, а невозможность сделать это — нереальной для осознания, что глаза почти обожгло слезами. Он сделал глубокий вдох, машинально опускаясь на постель и наплевав на то, что по-прежнему полностью одет. С момента последнего сообщения прошло больше часа. Даже учитывая разницу во времени, в Португалии было уже ближе к полуночи. Конечно же, он давно спал. Но это не имело никакого значения — сам он не смог бы уснуть, не написав ответ. «Прости, что так поздно. Да, я хотел бы играть до конца, я мог уйти с хет-триком». «Кайф, сносит полностью, ничего не чувствую». «И хочется спать». Умирающий со смеху смайлик. «Ведь всё стоило того, а? Но голос береги». «TQ. Мой Икер». Криштиану дотянулся, чтобы погасить свет у постели, после чего прикрыл глаза. Едва заметное движение, чтобы удобнее улечься головой на подушку. Нужно было снять одежду. Еще он хотел принять нормальный душ, а не то, что было в раздевалке. Уже давно, начиная с собрания на этаже, хотелось пить. Его губы тронула слабая улыбка. Он понимал, что не будет делать ничего из этого. И даже просто шевелиться. Единственным движением, перед тем как провалиться в долгожданный сон, было то, что он прижал телефон к груди вместо того, чтобы отложить его в сторону. Телефон, в котором были две буквы, означавшие целую вселенную. Он улыбался во сне. — Аут! Икер выбил мяч далеко за пределы поля, посылая красноречивый взгляд Теллесу и опускаясь рядом с рухнувшим на газон испанским мальчишкой. Его лицо было несчастным, и он проследил за рукой, которой тот обхватил щиколотку. — Сильно? Парень лишь простонал в ответ и отвернулся, видимо боль была все еще невыносимой. Он отсчитывал привычные секунды, после которых имело смысл задать вопрос еще раз. Но полузащитник опередил его, пошевелившись и сжимая его руку, лежащую на колене. — Наверное, нормально. — «Наверное». — Он усмехнулся, замечая капитана и Мигеля, вставших рядом. — Поднимешься? Оливер поморщился и взялся за его протянутую руку, рывком поднимаясь на ноги и не в силах сдержать стон, утонувший в ругательстве. — Спасибо. Икер покачал головой, оказываясь рядом с Эктором. Вокруг было уже пятеро, но он сумел сказать так, чтобы услышал только капитан: — Скорее всего, это будет запас. Если Теллес не остановится, играть будет некому. Мексиканец нахмурился и сжал его руку, отходя и направляясь к середине поля. Туда, где резвился Алекс в компании «своей» команды, в ожидании возобновления тренировочной игры. На плечи легли руки, и, обернувшись, он едва не сбил с ног Лайюна вместе с пострадавшим. — Тебе лучше сделать перерыв, Оли. Мигель наблюдал, как мальчишка, прихрамывая, отходит за боковую черту, и угрюмо хмыкнул. — Терять, конечно, нечего, но без него будет вообще тоска. Осталось, чтобы Эктор сцепился с Теллесом. Вон, Фелипе уже, кажется, в процессе. Вратарь бросил быстрый взгляд на двух бразильцев, жарко жестикулирующих в середине поля, и поморщился. — Нет. Не пойду. Он справится. — Сама непредвзятость! — Лайюн рассмеялся и похлопал его по плечу. — Мне кажется, или у Андре мяч, пока эти трое горланят, как потерпевшие? — Вот, черт! Икер птицей полетел в ворота, зафиксировав взглядом Ясина, готового к передаче от португальца. Рядом не было вообще никого из защиты, кроме Лайюна, и ему пришлось крикнуть Макси, болтавшемуся невдалеке от эпицентра выяснений отношений. Хоть и опоздавший, уругваец примчался вовремя, чтобы встать два в два с Мигелем и вынудить пару нападающих ошибиться и послать мяч прямо в руки вратарю. Спустя около получаса, когда прощался с Са, Икер заметил Теллеса в компании Оливера, над которым колдовал врач, фиксируя повязку. Бразилец держал мальчишку за руку и что-то увлеченно говорил ему. Оли улыбался в ответ. От мыслей отвлек Фелипе. — Ты сегодня просто монстр! — Конечно. Я же играл, а не трепался, Аугусто! Они рассмеялись, и бразильский защитник сжал его руку, отправляясь в раздевалку. Лайюн, по-прежнему торчавший в компании Ивана и Макси, похоже, вообще не собирался уходить. Усмехнувшись, вратарь помахал рукой Нуно и развернулся в сторону выхода с поля. Лучше дождаться его на стоянке. Где и решить, что делать с машинами. «Всего-то десять минут» — фраза явно читалась на довольном испано-мексиканском лице. Икер против воли улыбнулся ему, наблюдая, как приятель проворно оказывается рядом и облокачивается на его черный рейндж. — Ну, что? — Всё, Икерито. Ты мой. Они рассмеялись, и вратарь опустил руку в карман толстовки, чтобы достать ключи. — Знаю. Давай, садись ко мне. Я обойдусь без пива. — Нет. — Нет? Лайюн для убедительности отрицательно покачал головой и подбросил ключи от своего светлого мерседеса. — Не считая игры — зачем нам ее считать, да? — когда я снова тебя увижу? — Хм… — Касильяс медлил с ответом, не в силах скрыть улыбку. — Сейчас не смогу точно сказать. — И не нужно. Ты сегодня мой, и я забираю тебя к себе. К черту пивняки. Заодно с машинами ни о чем не думать. Поехали. — Серьезно? — У тебя другие планы? — Нет, но… Нет планов. Как я уеду от тебя? И когда заберу машину? — Не уедешь, Икер. Мы гуляем! Накануне последнего в сезоне выезда, когда после полудня нужно быть в Оливал. И проходить врачей. Улыбка не отпускала. — Где Ана? И мальчишки? — Уже пару дней, как ждут меня в Мексике. — Шикарно. — Он подмигнул другу и открыл дверь рейнджа, проскользнув за руль и поджидая, пока тот окажется в своей машине, чтобы следовать за ним. Правда была в том, что они действительно не увидятся после выходных еще очень долгое время. Две ночи, проведенные у себя с Криштиану, одна — в баре за просмотром матча «Мадрида», и позже снова у себя. Эта будет уже четвертой вне дома. Увы. Но впереди полно дней и даже недель, чтобы подумать об этом. Он очень любил бывать в этом доме. И всегда чувствовал, что делает это реже, чем хотелось бы. Так было и сейчас, когда позади остался едва ли не королевский ужин в полюбившемся еще год назад ресторане, и уже затемно они, наконец, добрались до гостеприимного жилища Лайюна, немного непривычного без его красавицы жены и возни двух мелких ребят. Было решено не сидеть допоздна во имя соблюдения хотя бы одного приличия накануне выезда, но времени оставалось полно, и защитник только начал входить во вкус. О чем свидетельствовал его голос, раздававшийся из гостиной. Икер скинул толстовку, проследив, чтобы карман с ключами от машины был застегнут, и направился вперед на зов друга. Мигель стоял у бара, поджидая его. — Давай, что будешь? Ему стало смешно при виде рядов поблескивающих боками бутылок всех возможных размеров, форм и цветов. — Ты хочешь угробить меня? Парень рассмеялся, толкая его в бок. — Я же не предлагаю все сразу! Ну? Сам он взял, конечно же, текилу и уже полез за лаймом и сангритой. Икер подавил усмешку, возвращаясь взглядом к рядам бутылок. — У тебя нет красного? — Столько всего, и тебе нужно чертово красное? Перестань. — Ты точно решил меня угробить. Давай свою текилу. Разбавь чем-нибудь. — Сделаю почти «Маргариту», хочешь? — Бармен от бога! — Вратарь рассмеялся, отходя в сторону, чтобы не мешать парню, который основательно занялся алкоголем. — Во сколько врачи? — Полвторого, перед автобусом. Я не буду делать крепче, чем в половину. Икер облокотился о стойку, складывая руки на груди и понимая, что ему все равно. Он будет скучать по этому человеку довольно долгое время, которое они не увидятся после воскресной игры. И он еще только собирался сказать ему главное. С улыбкой предвкушая реакцию. Последнее, о чем можно будет думать после этого — крепость алкоголя. В конце концов, иначе Теллес действительно прав, называя его «дедом»? Движения рук были на удивление быстрыми и четкими. Впрочем, он видел это не впервые, просто раньше было не настолько детально. Текила и «почти «Маргарита» отправились на низенький столик, стоящий в окружении светлого уютного дивана и такой же пары кресел. Парень вручил ему воду, сок и бокалы, а сам подхватил тарелку с лаймом и сангриту, опускаясь на диван вслед за ним. Вратарь снова не смог сдержать смех — поверхность столика была занята почти полностью, притом что их было всего двое, и там не было абсолютно никакой еды. Мигель саркастически усмехнулся в ответ на его веселье, и взял бокал, протягивая руку к лайму. — Люблю, когда тосты говоришь ты. «Сейчас полюбишь еще больше». Он чуть помедлил, тепло глядя на приятеля. — В понедельник я обещал сказать тебе кое-что. Помнишь? Пожалуй, это и будет тостом. — Взгляд парня сразу же зажегся, и он снова улыбнулся. — Я остаюсь еще на один сезон, дорогой. — Эль Санто диос!!! Лайюн восторженно замер, почти открыв рот. И напрочь забыв о бокале и дольке лайма. В итоге едва ли не впопыхах облизывая сок и опрокидывая в себя порцию текилы, лишь бы скорее избавиться и освободить руки, чтобы с громким смехом ринуться вперед и обнять вратаря. Который чудом успел сделать глоток из своего бокала и отставить его на столик. — Придушишь, черт! — Офигеть… Икерито… Твою мать, да, да, даааа! И ты молчал? Ты знал уже в понедельник? Когда ты решил? — Ооо, как же много вопросов! — Он смеялся, выбираясь из его объятий. — Серьезно, когда ты решил? — В тот день, когда сказал тебе. Прости, я не смог сказать там. Не то место и время. — Кто-нибудь уже знает? — В клубе? — Вообще. «Всего один человек. Которому я подарил счастье. Такое же, как себе». Он покачал головой. — Только мой агент. Он будет заниматься этим после того, как я уеду. Чтобы к концу июня все было готово к подписанию. — Ты не стал дожидаться, когда назначат тренера? Икер пожал плечами, не в силах прогнать задумчивую улыбку при мысли о Криштиану. — Это никак не повлияет на мое решение, поэтому нет. Кстати, что слышно? — Ничего. Пока глухо. — Парень с улыбкой смотрел на него горящим радостью взглядом, словно не мог до конца поверить в сказанное. — Лучший тост за этот долбаный сезон! Они рассмеялись. Вратарь потянулся за бокалом, подмигивая ему. — Значит, после Морейры в Мехико? — Да, в понедельник. А ты? — В Мадрид, тоже в понедельник. — Куда собираешься? Икер сделал пару глотков, отмечая, что «почти «Маргарита» немного крепче, чем показалось вначале. — Рядом, в Алгарви, где потише. Может быть, позже выберусь на острова. Хотелось бы. «И еще позже на Мадейру». Он опустил голову, поражаясь тому, насколько выбивала из реальности любая мысль об этом. Текила, заботливо разбавленная чем-то неведомым, сильно влияла на этот процесс. — Далась тебе тишина! Мечтаю, что однажды утащу тебя в Мехико. Веракрус. Да хоть в Канкун. Ты начнешь жить заново! — Расскажи-ка. Он едва сдерживал смех, при этом искренне желая продолжения. Мигель дожевывал лайм даже не морщась. — Конечно, ты должен быть один. Но это же не проблема? — Один. Занятно. — Что ты так смотришь? Да, один. Потому что я найду тебе кучу офигенных девчонок. Самых красивых на свете. Ничего особенного, просто отдых. — Только мне? Парень состроил кислую мину. — Если мы будем вдвоем одни — то не только тебе. Но я тебе этого не говорил. Не смеяться было невозможно. И из всего, стоящего на столе, в руки попадала почему-то снова «Маргарита». — Разговор женатых людей, ничего особенного. — Да ладно тебе, Икер. Приезжай однажды. Ты станешь на время холостым, поверь. Его обманчиво хмельной взгляд. Касильяс давно привык, что парень почти никогда не пьянеет. После посиделок в барах он даже медиков проходил на раз-два. Что-то в этом организме поглощало градус спиртного без остатка, выдавая взамен чистый дофамин и ничего лишнего. — Я бы с удовольствием оказался с тобой «хоть в Канкуне», но ты вряд ли заставишь меня начать жить заново, если притащишь девчонок. — Да? — Сверкнувшая проницательность в глазах шла абсолютным контрастом с видимым нетрезвым весельем. — Ну… не страшно. Для тебя могу найти и красивых парней. Если захочешь. Он подмигнул ему. Из-под полуопущенных ресниц светился совершенно понимающий взгляд, говорящий больше слов! Икер едва не чертыхнулся вслух, запивая ругательство и протягивая руку к воде. Если бы не текила, он бы в жизни не выразился так двусмысленно! — Амиго… — Ты никогда не говорил. — Мигель покачал головой, отпивая сангриту. — Почему? Действительно, почему? Снова стало смешно, даже в состоянии некоторого шока. — Это было в прошлом. Много чего было. Давно. — «На самом деле, не очень. Господи». — Сейчас уже вряд ли имеет значение. — Да? Интонация парня была ласковой и одновременно саркастической. Вода теперь уже не поможет. И нужно ли? Вопрос неожиданно оказался решающим. Если это то, чем он мог хоть как-то ответить на бесконечную симпатию, добро и тепло, которые этот человек безоговорочно дарил уже почти два года, то действительно — нужно ли продолжать врать? — Налей еще. Лайюн расхохотался, поднимаясь и почти ровной походкой направляясь к бару. Приготовление заняло пару минут. — Ты нравишься мне все больше. Ты стал другим. Не сейчас, Икер. Давно. Приняв из его рук бокал с новой порцией теперь уже вообще неизвестно чего, вратарь усмехнулся: — Стал пить наравне с тобой? — Брось. Иногда ты почти светишься. Уже пару месяцев или больше. Если бы не знал тебя, подумал бы, что ты влюбился. Пара глотков — почти тоже самое, чуть больше привкуса цедры. И еще меньше желания продолжать строить из себя идиота. — Пожалуй, ты знаешь меня очень неплохо, амиго. Парень возился с лаймом. Внимательный взгляд и приподнятая бровь. — Значит, мне не показалось? — Нет. — И это то, о чем я думаю? — Откуда я знаю, о чем ты думаешь, искуситель? — У тебя есть парень? Вопрос прозвучал почти как утверждение. Икер молча покачивал бокал в руке, спокойно глядя в лицо защитнику и не в силах избавиться от легкой задумчивой улыбки. Мигель послал ему еще один внимательный взгляд, говорящий о том, что молчания вместо ответа вполне достаточно. Его голос прозвучал с пониманием: — Ты никогда не улыбался так. — Как? — Так, как в понедельник. Как сейчас. Как все два месяца. Хотя, наверное, уже три. Это было еще в марте. Когда ты стал улыбаться. Он снова промолчал. Совсем неожиданно тепло накрыло с головой. Возможно, без текилы это было бы запоздалое беспокойство — как же, его прочитали, словно открытую книгу! Но сейчас он не испытывал ничего кроме тепла от того, что всё выглядело со стороны именно так. Не просто со стороны. В глазах друга. «С днем рождения, meu lindo. Спасибо, что ты есть. Я сделаю для тебя всё. Люблю тебя, мое сокровище. Только мое». Меньше всего похоже на поздравление, ни одного пожелания, клише, навязшей в зубах вежливости, за которой почти всегда стоит лишь формальность. Вместо всего этого парень умудрился доделать его сознание почти до слёз, на его же родном языке. За несколько жизней никто ни разу не называл его так. И не был таким самоуверенным. И таким необходимым. Почти полтора суток, но тепло и счастье от каждого слова этого сообщения продолжало носить его почти в облаках. Все предыдущие рекорды побиты — он перечитал его раз триста. Хотя запомнил наизусть с первого. И даже сейчас, когда прочитать трехсот первый раз не было возможности, память с легкостью воспроизводила каждую букву. Черт, он снова закрыл глаза! Встрепенувшись, он посмотрел на поле «Комендадора Фрейтаса», но там ничего не изменилось, по-прежнему являя собой фиаско. У него не было ни одного вопроса к Нуно. Даже не о том, что он оставил его в запасе. Скорее о мотивации. Ребята бились, но было видно, что команда рассыпается. Если то, что еще пару недель назад сказал Мигель — правда, то вполне объяснимо, что тренер мог потерять концентрацию и искру. Объяснимо, но не в духе команды. «Драконы» были воинами. Проиграть Примейру не означало отдать последнюю игру. Может, для Нуно это действительно оказалось сверх его способностей? Оливер, предсказуемо оставшийся в запасе после травмы на пятничной тренировке, вцепился в его руку, следя за мячом. Почти абсурдная возня и совершенно нереальный гол Макси с передачи Андре! 2-1. Неужели все-таки возможно вылезти в ничью? Полчаса спустя пришлось признать, что невозможно. 3-1 — почти разгромный проигрыш в последней игре проигранного сезона. Хотелось сказать Теллесу, как он был прав в начале недели. Поездка в Морейра-де-Конегуш оказалась чем угодно, но не прогулкой. Добраться до раздевалки удалось в рекордные пару минут. Между их играми был час — «Мадрид» сейчас играл второй тайм в Малаге. Достать телефон, едва не выронив, потому что пальцы не совсем слушались. Несколько прикосновений, лайв. «Мадрид» ведет 2-0. Мячи Роналду и Бензема. Боже. Чуть больше тридцати минут до конца. Полчаса, чтобы стать чемпионами Испании. Теперь в руках чувствовалась едва заметная дрожь. Он понимал, что не сможет смотреть — нужно было переодеваться и выходить в автобус. К тому времени, когда игра на «Росаледе» закончится, у него не будет возможности ни на что, кроме сообщений. Остальное только в Оливал, когда сядет за руль. Все было похоже на то, что пятую ночь за эту неделю он снова проведет не дома. А еще нужно было обнять и перецеловать весь клуб — как, черт возьми, он мог об этом забыть!!! Ведь только он знал, что никуда не исчезает и будет здесь еще целый год. Мигель состроил понимающее лицо. Соарес расцеловал в обе щеки. Теллес опять что-то сказал про «деда» — в этот раз очень проникновенно, даже расхотелось придумывать саркастический ответ. Мальчишка Оливер вообще не собирался выпускать из объятий. Жозе все время был рядом, как тень. Капитан вместе с Хесусом толкнули что-то похожее на официальную речь. И еще поцелуи Данилу, Макси и Ивана. Ровно к тому моменту, когда подошел Нуно, вратарь сдался и признал, что спешить больше не выйдет, покорно прижимая к себе испанского птенца и слушая прощальное слово тренера. Ничего радостного в почти разгромном проигрыше. И в том, что речь Нуно была именно прощальной — кажется, это понимали все — радостного тоже мало. Как и в проигранном сезоне, который закончился лишь на втором месте. Но внутри было тепло, как в тот момент, когда неделю назад он поднимался по ступенькам в офис Карлоса, чтобы сказать о решении, которое приняло сердце. До чего он любил этих ребят! И хотел начать заново. Мечтать и идти вперед. Сидя в рейндже и не спеша включать зажигание, он быстро пролистывал ленту, в которой творилось сумасшествие. В автобусе он лишь видел счет по окончании игры и просмотрел основные моменты на официальном канале, где подбирались исчерпывающие видео на случай, если не вышло увидеть сам матч. После чего написал всего одному человеку. От которого пока не было ответа. Теперь же он позволил себе окунуться в то, что творилось в сети. «Реал Мадрид» — чемпион Испании. Не жалея смайлов по числу выигранных кубков за всю историю клуба, он отправил твит и переключился на вкладку с «галактикос», посылая поздравления легендам. Зизу. Луиш. Дэвид. Рауль. Взгляд случайно упал на часы. Черт, он пишет сообщения вместо того, чтобы заводить машину и ехать домой! Пришлось почти силой заставить себя отложить телефон и, наконец, тронуться со стоянки, выезжая на залитое вечерними огнями шоссе. За несколько минут езды мысли увели его так далеко, что неожиданно стало ясно — в данный момент ему хотелось быть одному. Радость и первый теплый шок постепенно оседали, становясь привычными и позволяя, наконец, дойти до своих оттенков. Положа руку на сердце — он был счастлив. Всегда, при любом раскладе, до конца времен — когда этот клуб побеждает. Последний раз, когда «Мадрид» выигрывал Примеру, он был капитаном. Он был на площади Сибелес. Он был одет в клубный флаг. Он держал кубок. Он смеялся и плакал. Ровно пять лет назад. Каким бы искренним ни было счастье, невозможно не чувствовать разницы. Когда только что проиграл сезон. Когда пишешь поздравления, а не принимаешь их. Когда едешь домой один, чтобы наутро быть в городе, празднующем победу клуба, но лишь проездом, потому что у тебя другая жизнь. Ты больше не часть этого. Ты просто счастлив за них. Даже больше… за него. Который, конечно же, не прочитает сообщение еще очень долго. Потому что будет не один. Потому что будет праздновать. Потому что заслужил. Потому что лучший. Криштиану ничего не мог поделать — усмешка вышла слегка надменной. Даже не слегка. Избалованный, король, чертова дива — да, он собирался закрыть глаза на долбаный несчастный час, а не таскать свою задницу по салону самолета. Не влился в дух узкого круга, возглавляемого Рамосом. Интересно, будут ли всю дорогу снимать? Впрочем, плевать. Он посмотрел в окно, убеждаясь, что взлетная полоса не сдвинулась ни на сантиметр. Сидящий рядом Пепе вызывал теплую улыбку, и он кивнул ему: — Не знаю, что они собираются делать, но, может, хочешь присоединиться к ним? Португалец беззвучно рассмеялся в ответ. — Мы не виделись черт знает сколько, и ты уже хочешь от меня избавиться? Криштиану накрыл его руку рукой, не в силах прогнать улыбку. — Что ты несешь? Просто я собирался поспать. — Все нормально, Крис? — Да. Хочу, чтобы и дальше было также. Лечь спать теперь выйдет не раньше утра. Взгляд защитника стал внимательным, после чего рассеянно скользнул в салон самолета. — Я прослежу, чтобы тебя не будили. Так что мне необходимо остаться. — Необходимо? — Парень не мог подавить улыбку. — Сам ты вряд ли справишься. Защищать — мое привычное дело, капитан. Давай, отдохни. Чувство некоторой вины за то, что заводила и душа компании останется без развлечения, быстро утонуло в тепле и нежелании сопротивляться чужой доброте. И эта его привычка называть его капитаном в зоне относительного присутствия капитана Рамоса — всегда словно по краю пропасти. Пепе, такой Пепе. — Спасибо, родной. Он вытащил тонкий плед и накинул на плечи, устраиваясь лицом к окну. В конце концов, не так уж и плохо, что они столько возятся с посадкой. Ему же больше времени на сон. Во сне слышались голоса — много, но невнятно. Кажется, он слышал Зидана. Он видел солнце, которого не было в Малаге. И перепачканную в траве белую форму. Джуниор почему-то хотел надеть ее, но расстроился, что она испачкана. И не хотел черную. Несмотря на то, что в ней он только что взял чемпионат Испании. Он как раз думал над тем, как еще можно убедить львенка не расстраиваться, когда довольно резкое прикосновение к плечу выбило его из сна. — Что? — Взгляд уперся в подозрительно веселого Фабио. — Какого черта? Сидящий рядом Пепе виновато пожал плечами и ответил вместо маячившего у их кресел португальца: — Всё, как я обещал, дорогой. Прости, но мы прилетели. Фабио хохотнул, все-таки исчезая в проходе, и Криштиану недоверчиво уставился в окно. Опять неподвижная взлетная полоса. Может, это шутка? — Хочешь сказать, я проспал целый час? — Полтора. Вылетали с задержкой. — Шикарно. Уже начали бухать? Пепе зычно рассмеялся, толкая его в бок. — Не все! — Не продолжай, имена знаю сам. — Мой ты догадливый! Tag Heuer показывали полвторого ночи. Барахас, автобус, Мадрид, Сибелес. Сколько себя помнил, его счастье было абсолютным и ничем не разбавленным только на поле. Там, где оставались силы, воля, превосходство, победа. Так было с самой первой Премьер Лиги, выигранной в «Манчестере». Все, что традиционно следовало за взятием любого кубка — обрастало богатым ассортиментом эмоций, разбавляя то, первоначальное чистое счастье. Относительным исключением был прошлогодний Евро. И теперь он явственно ощущал этот процесс — как чистое незамутненное счастье победы, к которой шел девять месяцев (и заодно прошедшие пять лет), незаметно начинает разбавляться дополнительными ощущениями. Живое море из людей на Сибелес. Да, радость. В итоге, это все — для них. Но постановочная составляющая предстоящего действа была далека от понятия «счастье», как другая планета. Эти заранее срежиссированные фото с миллионом продуманных пиарщиками нюансов. Эти вроде бы радостные, но на три четверти фальшивые дифирамбы. Он медленно брел по платформе вслед за Фабио, иногда поднимая руку, чтобы помахать поклонникам. Фонтан был уже совсем близко. Случайно возникшая мысль увела за собой. Он вспоминал последнюю выигранную Примеру пять лет назад. Конечно, это была не ночь, уж точно не полтретьего ночи. Все было также. Настоящее счастье, оставшееся на поле, и радость пополам с дежурной улыбкой на публику — в триста тысяч разных камер. Капитан Касильяс, с которым к концу того сезона отношения немного просели. И пиарщики, недвусмысленно поставившие в известность, что именно на Сибелес это нужно исправлять. «Как хотите». Зная Икера, он был уверен, что может отдыхать — капитан озадачится за двоих. Было даже смешно, и любопытно посмотреть. Но в итоге испанец оказался на платформе в почти плачевно нетрезвом состоянии. И вместо саркастического удовольствия ему пришлось прикрывать своего капитана — в прямом и переносном смысле. Тот опирался на него практически всем весом, и лишь благодаря ему держался вполне ровно в течение того времени, что процессия провела у Кибелы. Рамос и Марсело на какое-то время отвлекли от воспоминаний. Они подобрались вплотную к каменной богине, и капитан ловко обвязывал ее шею клубным флагом. До сих пор не удавалось понять, как тогда, пять лет назад, Икер сделал тоже самое в том состоянии. Но он был идеален. Оглянувшись по сторонам, Криштиану вдруг заметил, что процессия остановилась, дожидаясь возвращения капитанов. Фабио с Пепе находились в приличном отдалении. И он опустил руку в карман, доставая телефон. Раздевалка «Росаледы», автобус, самолет, еще раз автобус — и самый подходящий момент сейчас??? Среди десятков тысяч человек, под прицелом сотен камер, и имея в относительном уединении не больше нескольких секунд? Сто раз да. Потому что он продолжал почти видеть его лицо рядом с богиней — словно это происходило сейчас, а не пять лет назад. И потребность почувствовать его накрыла так остро, что почти сбилось дыхание. На экран было страшно даже смотреть, там творилось невообразимое. Поэтому сразу на отсортированное верхнее сообщение. «Счастье. Ты мое счастье, малыш. Так хочу услышать твой голос. Так хочу обнять тебя, мой чемпион. Мой лучший. Поздравляю, Крис». — Deus, — почти беззвучно, шепотом. Какого черта он наделал, вытащив телефон? Куда деть слезы, полностью застилающие глаза? Счастье снова стало абсолютным и неразбавленным. Чтобы банально не расплакаться, он улыбнулся, молча уговаривая слезы остаться на месте. Кибела была уже укутана флагом, который, конечно же немного расплывался в глазах. Капитаны следовали обратно на платформу. Оживление операторов и движение вокруг Зидана. Оставались буквально секунды, уходящие еще и на то, чтобы высчитать время. В Порту было два часа ночи. Сообщение было написано задолго до полуночи. Хочу услышать твой голос. Подавив почти стон бессилия, он быстро включил экран. К нему шел Пепе, сзади виднелся Карлос. «Прости. Люблю тебя, Икер». В оставшиеся пару секунд короче было бы написать две буквы, но ему хотелось, чтобы это были два слова. Стоя перед камерами среди парней во всех возможных составах, вариантах и композициях, он не переставал думать о том, как коротко прозвучало отправленное послание. В ответ на такую настоящую часть души, подаренную ему. Конечно же, успеть за две секунды одолеть целых четыре слова и отправку мог только чемпион, но кто кроме него был в курсе таких подробностей? Отлично! Теперь руки просто физически ныли от желания снова взять телефон, а сознание — от невозможности сделать это еще долгое чертово время. В автобусе Зидан озвучил планы на завтра. Которое началось уже почти четыре часа назад. Капитаны донесли детали и время. Запах легкого спиртного от Фабио, когда он целовал его на прощание — прощались на целых пять часов! Рики запретил спать в машине, нудел что-то про вес и габариты. Кажется, жаловался, что не донесет на руках. Всё словно сквозь пелену. Среди которой почему-то отчетливо проступала мысль, что желание спать не напрягало так сильно, когда после бессонной ночи рядом был он. Наконец, постель, хвала всем богам! Раскидав одежду и запретив себе думать о пробуждении через четыре часа, он укутался одеялом, и закрыл глаза. Нет. Все-таки нет. Рука дотянулась до телефона, зажигая экран. На мгновение даже перебивая сон — входящее от испанца. Боже. Но текста не было. Только два смайлика. Обнимающий. И сердечко. Теперь можно было уснуть. Снова с телефоном, заветно прижатым к груди. На этот раз с двумя смайликами вместо двух букв. По-прежнему означавшими целую вселенную. Как и накануне, хотя технически это был все тот же день, воспоминания уводили на пять лет назад. Роскошный дворец, мэр, цветы, руководство клуба. Другой капитан. Море людей. Камеры. Криштиану замедлил шаг, сознательно перемещаясь дальше от начала процессии. В стенах дворца было почти прохладно. Сократилось количество камер. С завидным постоянством преследовал взгляд Бутрагеньо, начиная почти раздражать. Да, разумеется верхушке было предпочтительнее, чтобы он постоянно терся рядом с Рамосом и Марсело. Не капитан, но легенда. Пропустив вперед хорватов и Дани, он с удовольствием отметил, что теперь был полностью вне зоны видимости руководства. Иско снимал внутреннее убранство. Португальцы кажется уже что-то жевали, невероятно! Ближайший к нему Тони тоже был полностью занят чем-то вроде съемок. Отходя к колонне балкона, где становился еще менее видимым для клубных чинов, он усмехнулся и вытащил телефон. «Можешь набрать мне?» Черт, он забыл про приветствие. Звук был давно выключен, поэтому пришлось сжать телефон в руке, чтобы не пропустить вибрацию. Если говорить тихо и не высовываться в скопление народа, и особенно к камерам — то его вполне могут не хватиться еще минут десять. От собственной наглости и пофигизма было смешно. На самом деле, за все время нахождения здесь это могло бы стать единственной радостью и адреналином. Легкая вибрация заставила его взглянуть на экран. Нет, это был не вызов. «Прости, Крис. Не сейчас». Как же, черт возьми, жаль! Он задумчиво смотрел на площадь, следя за тем, чтобы не попасть в поле зрения людей внизу. Что ж. Тогда пойти и разыскать Фабио с Пепе. Пока они не съели всю мерзость, выложенную на тарелках. Может, что-то попробовать самому, чтобы убедиться, что это действительно мерзость. Вибрация телефона заставила удивленно зажечь экран. «Как ты, малыш?» Боже. Другим путем, но адреналин все-таки нашел его. И радость. Еще один взгляд вокруг, перед тем как вернуться к экрану. «Скучаю по тебе. Ты не представляешь, как сильно». Улыбка, чтобы выровнять дыхание. Первая искренняя за последний минимум час. Ответ пришел быстрее, чем предыдущий. «Конечно же, представляю. Где ты, чемпион?» Неужели сказать ему правду? Снова улыбка, еще шире. «В мэрии». Желание прикоснуться к нему. Хотя бы обнять. Хотя бы просто дотронуться до его руки. Никому действительно лучше пока не появляться здесь еще какое-то время — он не владел эмоциями, они владели им. «Ты серьезно собирался разговаривать со мной во время приема в мэрии??? Крис…» Набор из смайлов — тут и фейспалм, и умирающий со смеху, и поцелуй, и обнимающий. Он засмеялся вслух, прикрывая губы рукой. Только не начать писать «люблю тебя» с этого момента и каждые пять секунд! «Тут больше нечего делать. И еда дерьмо, как обычно». Обиженный смайл. Теперь испанец отвечал за секунды — ровно столько требовалось, чтобы набрать текст. «Ты невозможный!!! Я бы хотел поделиться с тобой». Криштиану перестал обращать внимание на улыбку, хотя это грозило ему спалиться в любой момент, если кто-то выйдет к балкону и окажется рядом. «Что-то вкусное? Ты обедаешь?» «Скорее, завтракаю. Вкусное. Но не такое, как ты, малыш». Беспощадно. Почти до тихого смеха. Он чувствовал, что окончательно расстается с концентрацией. Нужно было срочно справляться с этим. А еще — выйти победителем. Сдаваться этому человеку он любил, находясь в его руках. А не в сообщениях. Ласковая усмешка, и текст. «Ты в городе? Не один?» Можно было поставить крупную сумму на то, что Касильяс ожидал другого ответа и реакции. «В ресторане. С Сарой и друзьями». Отлично. То, что нужно. «Нет, Икер. Тебя там нет. Потому что ты со мной. Посмотри». Он понимал, что настоящий адреналин наступает именно сейчас, и не мог сдержать смех. Единственный человек на всей Земле делал его полностью другим. Безрассудным. Счастливым. Чертов синий галстук не хотел слушаться и ложиться на плечо. Пуговицы белоснежной рубашки тоже поддавались не с первого раза, словно намекая, что он чокнулся. Откуда было знать брендовым клубным шмоткам, что они имеют дело с победителем? Все было бы намного проще и быстрее, если бы не одолевал такой сильный смех. Чуть не удавившись проклятым галстуком, он быстро включил фронталку и сделал снимок. Еще секунда — и блестящая подвеска с южноафриканским солнцем на загорелой коже груди была отправлена вратарю. Телефон пришлось кинуть в карман брюк, чтобы в считанные секунды застегнуть пуговицы, забраться пальцами под ремень, подтягивая ткань рубашки, и вернуть на место долбаный галстук. Целых полминуты — фора Касильясу на раздумья. Оказывается, ответ уже пришел. «Твою мать. Боже. Крис». «Тоже хотел поделиться вкусным. Но не таким, как ты, мой Икер». Ему понравился этот способ. Когда до дрожи в руках хотелось обнять этого человека, и сознание почти отказывало из-за невозможности сделать это — то улыбаться и бесстыдно награждать его тем же. Чтобы было не так одиноко. «Со мной за столом еще семь человек. Боже, я обожаю тебя». «Пфф, здесь намного больше!» «Крис… Нет, твою мать, это нереально. Ты разделся в мэрии???» Прикрывать рот рукой больше не помогало. Он смеялся в голос. Хотя бы просто попасть пальцами в буквы. «Ты бы не отказался увидеть. Да, Эль Санто?» Победу можно было засчитывать, не дожидаясь ответа. Невнятный шум заставил замереть, но никого по-прежнему не было видно. Снова взгляд на экран. «Ты же не думаешь, что я забуду тебе это?» Конечно, нет! Он только и надеялся на идеальную память первого номера клуба «Порту». На горящий огонь в его глазах. И на месть. Когда бы это ни случилось. «Я не снимал его ни разу с тех пор, как ты отдал его мне. Кроме двух игр». Ответ с небольшой задержкой. Испанцу просто требовался вдох. Так же, как ему самому. Он чувствовал его, словно находился рядом. «Люблю тебя». Сердце замерло, утопая в тепле, вызывая почти дрожь — особенно заметно по пальцам, держащим телефон. Похоже, победителем вышел все-таки не он. Счастье — проигрывать этому человеку. То, что послышалось до этого, воплотилось в звуке приближающихся шагов. Срочно стереть улыбку с лица. И надеяться, что в вырезе пиджака все идеально. Включая галстук. И успеть отправить ответ. «TQ». Из полумрака к колонне подошел Зидан. — Я потерял тебя, чемпион! Криштиану постарался, чтобы удивление выглядело правдоподобным. — Только ты? Француз мягко усмехнулся, подходя вплотную и недоуменно наталкиваясь на протянутую руку нападающего, преградившую путь вперед. Парень кивнул в сторону площади, и он благодарно рассмеялся. — О… Не подумал об этом, спасибо. — Он встал рядом, не попадая в зону возможного обозрения с улицы. — Не уточнял. Тебе мало меня?  — Серьезно, там все хорошо? — Порядок. Ты не вместе со всеми. Почему, Криштиану? — Вернусь к официальному выходу. Это же будет здесь, на балконе? Вот, пришел раньше всех. Жду. — Случайно вырвавшийся сарказм был защитной реакцией. Не хотелось верить, что этот человек пришел читать ему нотации в стиле Бутрагеньо. Зидан чуть прищурился, изучая его внимательным взглядом зеленых глаз. — И архитектура тебя тоже не занимает. — Нет. И банкет тоже. Еда здесь… — …дерьмо. — Тренер подмигнул, продолжая улыбаться. — Ты тихий сегодня. Все же не выспался? Там на поле ты был другим. Криштиану сложил руки за спиной, окидывая мужчину задумчивым взглядом. Сердце абсолютно не пришло в себя от того огромного тепла, которое накрыло после сообщения минутами ранее. Счастье было совершенно некуда деть, и это вылилось в нежелание увиливать и говорить полуправдами. — Я не самый большой поклонник всего этого. Мне намного интереснее думать о Кардиффе. О матче с «Ювентусом». Зидан немного помолчал, изучая его лицо все таким же проницательным взглядом. — Лучший. Ты такой один. Надеюсь, хотя бы вчера ты был счастлив? — Когда ты целовал меня на глазах у всего мира? Разумеется! — Ты можешь быть серьезным, Криштиану? — Но сам он почти трясся от смеха. — Я тоже уже жду нашу встречу в Вальдебебас. И все, что будет дальше. — Будет чудесная ночь, Мистер. Француз ласково усмехнулся, пытаясь угадать, какой по счету раз в жизни произнесет эту фразу. — Криштиану, мы… — Не одни. Даже если бы не эта короткая фраза, он увидел, как изменился взгляд парня. Становясь официальным. Вежливым. Фальшивым. «Перес» — он прочитал это по его губам. И на каком-то необъяснимом порыве приблизил лицо вплотную к его, чтобы иметь возможность сказать почти шепотом: — На столе у окна среди выпечки есть эмпанада с мясом. Вполне сносно. И не трогай апельсиновый сок, он ужасный. — Короткая усмешка и последние слова одними губами. — Давай, иди. — Merci. — Тоже практически беззвучно. Как личный заговор, известный лишь им двоим. «Хорошего дня, господин президент». Удалось избежать рукопожатия, стискивая зубы от факта, что оно было бы не первым и даже не вторым за неполный час. Интересно, что жевали при входе португальцы? Что ж, сегодня вместо поваров, диетологов, Рики, да хоть родной матери — спасибо тренеру лучшего клуба Испании за то, что он не умрет с голода.