~
На улице ужасная погода. Кажется, утро задалось не только у тех, кто рано встает, но и у самой погоды. Ветер порывистый, задирается, играется с зонтом Чунмена, пытаясь вырвать единственную защиту от дождя из белых тоненьких ладошек, что намертво вцепились в металлическую ручку. Каштановые волосы разлетаются в разные стороны, словно птицы, что вырываются на волю из рук врага. И парень просто терпит такую вольность мягких прядей, что успели слегка намокнуть, несмотря на то, что маленькое тело почти полностью прячется за большим зонтом. Сопротивляться плохому настроению погоды нет сил и, похоже, смысла тоже. Ветер, словно издевается: то стихает, то буянит опять. И вот, когда Чунмен пытается перехватить поудобнее ручку от зонта, ветер пользуется моментом, выворачивая наизнанку средство защиты, ломая тоненькие спицы из металла, оставляя от зонта лишь его жалкое подобие. Чунмен так и стоит неподвижно, смотря на такую аварию неотрывно, кажется, даже не моргает. Волосы тотчас мокнут вместе с пальто цвета мокко, на черных ресницах задерживаются капли дождя, медленно стекая на румяные щеки, а следом и за ворот верхней одежды. — Нет, ну что же это такое?! — говорит сам себе, вытирая рукавом лицо от капель, затем пытается сложить этот злосчастный зонт, но тот даже не поддается таким манипуляциям. Он продолжает бурчать что-то себе под нос о том, что опять промокнет, заболеет, будет лежать дома под неведомым количеством одеял, каждые пять минут заставляя себя выпить чай с ненавистным ему медом, и что-то еще о том, что утро не задалось, пока не замечает, что дождь прекращается. Или же не дождь? — Молодой человек, бросьте этот зонт, он уже никуда не годится, лучше я с Вами поделюсь своим, — голос немного низкий и негромкий. Чунмен поднимает голову, встречаясь с карими глазами напротив, с теплой улыбкой на губах, с черными смоляными волосами, что спадают на глаза из-за колебаний ветра, и замирает: — Да нет, что Вы, не нужно, я тут сам… да и… — он все так же пытается разобраться со своим уже «мертвым» зонтом, пока его не хватают мягко где-то под локоть. — Я вижу, — в глазах напротив пробегает смешинка, — что Вы сами, но все же, позвольте Вас укрыть от дождя, — незнакомец забирает сломанный зонт из холодных рук, поднимая руку со своим над каштановой макушкой так, чтобы капли не стекали на чужое плечо, а падали вниз, под ноги. — И часто Вы делитесь своим зонтом с незнакомыми Вам людьми? — не сдерживая любопытства, спрашивает Чунмен, встряхивая свои волосы, избавляя их от навязчивой дождевой воды. — Честно сказать, впервые! — восклицает незнакомец, улыбаясь и поправляя воротник черного классического пальто, что по длине достигает самих колен. — Постойте, я должен представиться, я Чунмен, — он протягивает свою тонкую ладонь, и незнакомец тотчас принимает ее, отвечая: — Очень приятно, Чунмен, я Чонин. Они улыбаются друг другу, кажется, пробегает между ними еще какая-то маленькая искорка, оседая где-то внутри, глубоко, согревая и воодушевляя. Они идут молча несколько мгновений, пока Чунмен показывает дорогу к своему дому, но парень со смоляными волосами вдруг останавливается, тормозя и Чунмена за руку. — Подождите, давайте… я куплю Вам зонт, — говорит Чонин, смотря в растерянные глаза напротив, — тут, за углом, есть магазинчик. — Нет, что Вы, спасибо, не надо, — отвечают ему, и Чонин не понимает отказа. — Почему же? Как же Вы без зонта-то будете? — искренне удивляется он. — Не надо зонта, потому что тогда больше у Вас не будет надобности делиться своим со мной, — выдыхает Чунмен и тут же слышит смешок сбоку. — Забавно, — отвечает Чонин, — но я хочу с Вами согласиться. В магазинчик за углом так никто и не заходит…~
— О чем думаешь? — спрашивают в самое ухо, следом целуя за ним, касаясь мягкими губами гладкой кожи, согревая ее теплым дыханием, и Чунмен прикрывает глаза, улыбаясь. — О нас, — отвечает он, шумно выдыхая, когда чужие руки обнимают за талию и разворачивают полностью к себе на подоконнике. — О нас? — вопрос звучит уже почти шепотом, когда поцелуи начинают ощущаться на шее. — Да, о нас! — Чунмен в шутку толкает соблазнителя в плечо. — Небось, вспоминал нашу первую встречу? — Чонин тихо хохочет куда-то Чунмену в ключицу, следом целуя ее, и тот наиграно обижается. Не размышляя долго, Чонин скрещивает чужие лодыжки где-то за своей поясницей, чтобы быть ближе к этому ребенку, и заключает лицо в своих ладошках: — Я так и не купил тебе зонт… — говорит он, и Чунмен расплывается в улыбке. — Потому, что ты все так же делишься со мной своим, — отвечает он, подаваясь вперед и целуя Чонина куда-то в уголок его пухлых губ. За окном льет дождь, кажется, он и не прекращался еще с того дня…