Полет,или жизнь?

- Расскажи мне, - требует Юнги, когда нежно сжимает мою ладонь.- Расскажи все самого начала и до конца. Я хочу знать о тебе все: каждое падение или подъем, твои безбашенные приключение и горькие будние, чувства, мировозрение. Я хочу знать о тебе все, - он придвигаешься ещё ближе, садясь на койку, - потому что для меня ты - все. Теперь иного мира нет, - он смотрит в глаза, и в этом взгляде нет и капли сомнений или ноток обмана - одна чистая правда. - Я не буду тебя торопить, но мне нужно знать. - Я проглатываю ком в горле: думать о прошлом больно - говорить и подавно. Страшно вспоминать то, что так долго питался похоронить в своей голове, покрывая килограммами успокоительных, таблеток и часами терапии с самыми лучшими психиатрами мира. Страшно вновь открыть это покрывшуюся коркой, но не зажившую, ранку. - Я... - сильнее сжимают чужую руку, и в ответ на это, меня крепко обнимают. Я кладу голову на миновкую грудь, прикрываю глаза и делаю глубокий вдох, собирая силы. - Все хорошо, - тихо шепчет мне Юн в макушку. Его бархатный голос, словно детская колыбельная, успокаивает, даря чувство защищённости, и ты словно прячешься под огромный купол, в который не суждено пробраться никому. Вдох и выдох. - Я родилась в очень богатой семье, думаю, тебе это известно. Моя мать была наполовину россиянка - да и не удивляйся так - поэтому все своё детство я прожила в большом поместье в России близ Москвы. Бизнес отца процветал, как вообщем и мои родители - они были счастливы вместе. Даже не смотря на свою занятость, они всегда интересовались мной и старались провести со своим чадом как можно больше времени, поэтому я не была лишена родительского тепла и ласки. Знаешь, - тихий всхлип, - у меня было все. И это абсалютно не преувеличение - факт. Я была самым счастливым ребёнком на земле... до пятнадцатого января две тысячи десятого года. Этот день стал роковым в моей жизни, - так больно вновь сдирать корку, полностью открываясь. Я так долго пыталась усыпить это ужасное чувство, а сейчас сама пробуждаю уже увядшие воспоминания. - Я с тобой. Я всегда с тобой, - нежные прикосновение к спине. - Это был день после великого праздника в нашем доме. Тогда к нам приехало около сотни гостей, что вели шумные и громкие беседы, обсуждаю какие-то политические проблемы, до которых семилетнему ребёнку не было дела, поэтому я сбежа в сад, пусть и было до жути холодно. Я помню это, как будто произошло только вчера: синее небо было усыпано тысячами звёзд, красивый пушистый снег большими пластами лежал на ветках и покрывал все тропинки, легкий ветер колыхал подолы моего розового платья, дополняя атмосферу сказки; я сделал несколько шагов вперёд, как вдруг меня кто-то окликнул - я развернулась. Это был Тэхен, он ярко улыбался, а затем обнял меня. Я была безумно рада его увидеть - он был моим единственным другом. Тогда мы провели целую ночь беседуя: он рассказывал мне про школу, про Корею, своих друзей, путешествие в США... и тогда я впервые начала ему завидовать, ведь меня держали в заперти, пусть и в гагаркой тюрьме. На утро все гости уехали, как и родители Тэхена, забирая вместе с собой и моего друга - я долго лила слезы, но он тогда мне пообещал, что скоро вернуться и мы пойдём вместе поедем вместе и поедем выкусных сладостей, и этим он меня подкупил. Честно, я рада, что тогда он покинул особняк. Практически целый день домработницы убирали, поэтому мама отпустила их, сказав, что они и так достаточно поработали. Через час посли их ухода началась метель: ветер разносил огромные сугробы снега, гигантские хлопья облепляли окна, покрывая инеем - природа бушевала. Мы с мамой сидели вместе в обнимку возле камина. Я не заметила, как погрузилась в сон. .... Боже! Это так сложно! - с громким всхлипом, произнесла я. Казалось, что с каждым словом мой голос исчезает - ещё буква и все... - Я знаю. Знаю, хотя, кого я обманываю? Мне никогда не понять этого, - он прижимает меня ещё сильнее к себе, - но ты должна рассказать. - Расскажу. Когда я вновь открыла глаза мамы уже не было, и я решила отправиться на её поиски. Я помню звук босых ступней по плитке, мои ещё слегка сонные и нелепые шаги. Первым делом я собиралась зайти в спальню, но... но вдруг я услышала шорох и голоса, что доносились из кабинета отца. Я аккуратно приблизилась и приоткрыла дверь... тогда... тогда я увидела их, - я больше могу сдерживаться, не могу подавлять это гнетущее чувство, что вырывается из меня в виде слез, - там было четверо мужчин, двое из которых держали мою маму, а третий приставил пистолет к её голове. Я... я была... я даже не знаю как это описать.... я просто ничего не чувствовала, в тот момент все перестало для меня существовать. Я не ощущала холода пола, не слышала криков мужчин, я не могла дышать. Потом, когда оцепенение начало спадать, я сделала громкий - слишком громкий - вдох, и пять пар глаз повернулось на меня. Я помню страх, страх в её глазах. Она не боялась своей смерти, не боялась этого железного орудия или мужчин - она боялась за мою жизнь. Её глаза кричали раньше, чем её рот открылся в громком: "Беги! Дженни, беги!". Не знаю... Может это самосохранение сработало, но я бежала, бежала ничего не видя и не соображая... Я просто бежала.... Я не оборачивалась, не думала, не дышала, а только слышала крики мамы, что просила не трогать меня, - я вжалась сильнее в чужую грудь. - Понимаешь, она не просила за себя, она лишь умоляла обо мне... Дальше все, как в тумане, я выбежала в тот сад, но я с трудом могла сделать несколько шагов: мои ступни проваливались в глубокие сугробы, а метель сметала с ног и я падала на пушистую поверхность, глотая слезы. Стоило моей голове соприкоснуться с землёй, как я прекрыла глаза, готовясь к смерти, и именно в ту секунду, в моем сознание вспылило Рождественское небо... Тогда я смерилось со своей смертью, я готова была принять её в свои объятия, но из этого вечного сна меня вывел громкий взрыв, затем огонь. Необъятное алое пламя, которое пожирало все то, что я так долго любила. Оно ело не только мебель, стены, но и воспоминания, сжигало историю моей жизни, выжигало людей, оставляя после них лишь горсти пепла. Оно завораживало, а затем уничтожало изнутри. Я смотрела на него... смотрела... И не могла пошевелиться... Я стояла на коленях пред этим могучим божеством, что бурлило, пыхтело в моей жизни... Оно победило меня, поразило в самое сердце... я не могла ему сопротивляться ... Я пала, даже не стараясь дать отпор.... Оно сразило меня, не прилагая никаких усилий.... Я не помню сколько сидела, сколько смотрела, не помню было ли это уже утро, или из моего дома исходил этот свет... Я помню лишь как упала в тишину, а в следующую секунду уже лежала в скорой, потом проснулась в больнице, затем помню заплаканное лицо Тэхена, угрюмое и грусное лицо отца.... я как бы существовала, но не жила... словно смотрела черно-белый фильм, где только и менялись картинки.... Врач, кабинет, таблетки, злой отец, крики, слезы, Тэхен... а затем все по кругу... я не помню, как все начало меняться, но однажды ко мне заявился отец со словами: " Познакомься, это твоя новая мама", в следующую же секунду я пишу Тэхену броское "SOS" . Мгновение иполучаю смс "Москва - Лондон; 19:00; Внуково". И все... дальше родилась Sweet Night, а Ким Дженни уснула глубоким снов, ведь её душа сгорела в огне... - Теперь я стану твоей душой