Недосказанное

Джагхед выбирает отца. Даже на грани ненависти, вопреки крикам разума о неверности его решения, с дрожащими от раздирающей боли плечами, глотая горькие непрошеные слезы, он выбирает отца. Потому что так надо, потому что привык. И ни одно чужое «он тянет тебя вниз, прямо в самое пекло» не сравнится с тихим, но абсолютно в себе уверенным «он мой отец». Вообще-то Джагхед ни в чем не уверен. Изнутри его рвут сомнения, голос надрывается и ломается, сознание кричит «одумайся!», а он продолжает твердить обратное. Эту чертову привычку прощать не искоренить. Его можно понять, как понимают потерявшего от ненужных вещей до единственных родных человека. Он относится к той категории людей, за прошлым которых целая история, а настоящее не представляет из себя ничего: оно утратило малейшую ценность. Словно бриллиант рассыпавшийся в пыль. Джагхед сжимает зубы до ноющего ощущения под деснами, принимает объятия от растрогавшегося отца и шумно втягивает воздух через забитый нос. Он устал. Так чертовски устал, что хочется сдаться. Прямо сейчас взять и уйти к другим людям, которые, пусть и не родные, зато полные решимости помогать. Джагхед измотан до бессилия, и его прощение, его вымученная улыбка уже на автомате. Когда у тебя остается единственный родной человек, ты хватаешься за него всеми силами, и неважно, что он тянет тебя назад, на дно, как говорят проходящие мимо люди. Ты даешь ему шанс снова и снова, даже если заранее знаешь, что все проиграно. Потому что любишь. Потому что у тебя больше никого нет. Вот и у Джагхеда так. Он просто не может иначе.