***
Его мать уже не спала и пребывала в достаточно трезвом состоянии, чтобы заметить сумку, которую он взял с собой. В общем, просто незаметно ускользнуть не удалось. — Ты куда-то уходишь? Джон признался: — Собираюсь погостить у друга. Все оставшиеся выходные. — Друга? Какого друга? — спросила она. — В каком смысле «какого друга»? — Друга из школы? — Тебе незачем так удивляться, — раздражённо ответил Джон. — Ах, незачем? — протяжно повторила его мать, и Джон задался вопросом, когда же он успел странным образом перенять официальную манеру речи Шерлока. Отказываясь стыдиться этого, он сказал: — Ещё в школе друг пригласил меня к себе в гости. В общем, я согласился. — А ты не думаешь, что должен сначала спросить разрешения у своей матери? — потребовала она. Джон равнодушно посмотрел на неё. — Нет, — просто ответил он. — Не думаю. Это заставило его мать виновато опустить глаза — одержанная им победа оказалась чересчур жестокой, и он не особо этим гордился. — Кто этот друг? — спросила она уже менее воинственно. — Его родители будут рядом? — У него нет родителей. Но есть старший брат. Она явно скептически отнеслась к этому, и Джону захотелось указать на то, что Гарри, насколько он знал, почти всё время росла без должного присмотра, и внезапно проснувшееся беспокойство матери о надзоре за подростками казалось чистой воды лицемерием. — Сколько ему лет? — спросила она с сомнением. Джон точно не знал. — Много, — отрезал он. — Где он живёт? — За пределами Лондона, — коротко ответил он, интуитивно не желая выдавать слишком много информации. — Мне пора идти, — Джон хотел как можно скорее оказаться снаружи и быть там к моменту появления Майкрофта. Невозможно представить нечто более унизительное, чем если вдруг тот окажется в их квартире. — Тебе нужны деньги на поезд? Вопреки ожиданиям, мама была необычайно хорошей и доброй, и это заставило его испытать чувство вины. Но ведь если бы Джон сказал ей правду о том, что поедет он вовсе не на поезде, она непременно спустилась бы вместе с ним, а допускать их знакомство с Майкрофтом Холмсом нельзя было ни в коем случае. И за это ему было стыдно тоже. Стыдно за то, что стыдился её. За то, что относился к Холмсам так, словно они были намного лучше него. И он ничего не мог с этим поделать. Да и, с другой стороны, у него были на то причины. Достаточно веские. Он хотел, чтобы та часть его жизни, в которой присутствовал Шерлок, была идеальной, совершенной. Чтобы остальной его мир никоим образом не вторгался и не соприкасался с этой частью, и если с его стороны это было довольно эгоистично — что ж, так тому и быть. — Всё хорошо, — ответил Джон, и отчасти это было правдой, а затем он, стремясь загладить свою вину, поцеловал её в щёку на прощание. Мама была приятно удивлена этим и взъерошила его волосы, как она делала это раньше, ещё когда он был маленьким мальчиком, — до того, как всё пошло наперекосяк. И Джон никак не мог избавиться от ощущения, что, закрыв за собой дверь, он из одной жизни шагнул в другую. Когда, наконец, прибыла машина Майкрофта, нельзя было не ощутить любопытные взгляды, к которым Джон был готов заранее, и он также хорошо знал, что известие о шикарном автомобиле, забравшем его у самого дома, дойдёт до матери практически сразу. Это даже заставило его задуматься о своём решении и что, быть может, ему лучше было бы вернуться и поговорить с ней, но затем из машины вышел Майкрофт. На нём было роскошное чёрное пальто, чёрные кожаные перчатки и блестящие чёрные кожаные туфли, и всё это стоило таких огромных денег, каких никто из них не видел за всю свою жизнь. В общем, ни о какой встрече и речи быть не могло. Майкрофт был бы вежлив (интуиция подсказывала, что тот всегда придерживался такой манеры поведения), но он сразу узнал бы обо всём, а Джон предпочёл бы, чтобы никто этого не знал. И неизвестно, чем бы всё это закончилось, учитывая все разговоры о том, как он предал своих родных, променяв реальность на прекрасную новую жизнь и шикарных новых друзей. Глубоко внутри засело ненавистное подозрение, что он, возможно, никогда не сможет быть тем, кем он является на самом деле, и он решил воспользоваться этой возможностью сейчас. С Холмсами. — Джон, — любезно произнёс Майкрофт, но взгляд его пронзал насквозь. Глаза его были не до такой степени трудноопределяемыми по цвету, как у Шерлока, но тоже казались странно бледными — как если бы Майкрофт счёл глаза Шерлока чересчур броскими, взял тот же оттенок и сгладил, сделав его более респектабельным. Такие знакомые и незнакомые одновременно. — Давно вы здесь, на холоде? Он понятия не имел. Наверное, даже слишком, потому что щёки его полностью онемели. — Недолго, — солгал он. Майкрофт сразу всё понял, но ничего говорить не стал. — Где ваша мама? Я хотел убедиться, что она знает… — Прошу прощения, но ей пришлось уйти. Она очень сожалеет, что не смогла встретиться с вами лично, но попросила передать, что верит в то, что вы не станете, ну, например, убивать меня, пока я буду спать. Взгляд его стал ещё и непонимающим. Джон ответил на него улыбкой. Майкрофт окинул район беглым взглядом, а затем повернулся к нему и сказал: — Что ж, полагаю, нам пора ехать. Иначе Шерлок начнёт волноваться и обвинять меня в том, что я вас похитил, — он улыбнулся такой улыбкой, которая не особо успокаивала, и вернулся в машину. Джон бросил сумку на заднее сидение и устроился на переднем, рядом с Майкрофтом, пытаясь не думать о том, насколько всё это неловко. Они молчали всё то время, пока ехали по Лондону, но как только машина свернула на автостраду, Майкрофт вдруг заговорил: — И каково же это — жить с Шерлоком? Адски, я полагаю. Едва ли Джон мог бы использовать подобный термин. Он, скорее, взял бы что-то вроде «потрясающе», но это сделало бы его похожим на какого-то ненормального. Он остановился на более приемлемом варианте: — Мне никогда не бывает скучно. — Хорошо, — сказал Майкрофт. — Это ведь хорошо, не так ли? Джон понятия не имел, что на это ответить, а потому промолчал. Спустя какое-то время Майкрофт вернулся к разговору: — Вы планируете и дальше поддерживать… — он сделал паузу, обдумывая, — связь, — наконец, определился он, — с Шерлоком? — Связь? — повторил Джон, не зная, как вообще ему следует относиться к этому слову. Едва ли смысл его устраивал. Он ответил, защищаясь: — Не думаю, что вас вообще должно касаться, с кем именно дружит Шерлок. Глаза Майкрофта на секунду метнулись в его сторону. — Должно. Более, чем. Джон нахмурился. — Думаю, вы не так меня поняли, — продолжил Майкрофт. — Я не хочу препятствовать вашей… вы называете это дружбой? Если вы в самом деле намерены это продолжить, я буду рад выплачивать вам значительную сумму денег на регулярной основе, чтобы… упростить вам задачу. Джон уставился на него, не в силах отвести взгляд. Он с трудом понимал, о чём вообще шла речь. — Зачем? Майкрофт сухо улыбнулся и сосредоточился на движении. — Хоть вам и перепала довольно крупная сумма совсем недавно, но вы не состоятельный человек. Кроме того, у вас есть мать и сестра, о которых нужно заботиться, верно? Джон плотно стиснул зубы оттого, как легко Майкрофт проанализировал всю его ситуацию. И ему даже в голову не пришло пытаться понять, как он это сделал. Создавалось впечатление, что знал он вообще всё. — В обмен на что? — Информация, — ответил Майкрофт. — Ничего, что вы сочтёте неприличным. Просто его затеи. — Причина? — Я беспокоюсь за него. Неустанно. Джон понял, что Майкрофт, скорее всего, беспокоился о Шерлоке точно так, как сам он беспокоился о Гарри. И Джон также знал, что Шерлок на самом деле не разговаривал с Майкрофтом. Таким образом, он не мог точно знать, какими мотивами руководствовался Майкрофт. Но всё это в любом случае было невероятно обидно. Как будто Джон вот так просто возьмёт и предаст Шерлока. — Нет, — отрезал Джон. Ещё один короткий взгляд в его сторону. — Но я не назвал цифру. — Не трудитесь. Майкрофт молчал очень долго. — Вы очень преданны. — По-вашему, это оскорбление? — возразил Джон. Майкрофт снова улыбнулся, но на этот раз чуть более искренне. — Вы не боитесь меня, не так ли? — Вы не особо пугаете, — сообщил ему Джон. Он внимательно посмотрел на него, продолжая улыбаться. — Вы доверяете Шерлоку, — прозвучало почти изумлённо. — Естественно я ему доверяю. И он доверяет мне. Вы серьёзно полагаете, что я приму взятку, чтобы шпионить за ним? Майкрофт задумался. — Я не знал. Вас не так-то просто разгадать. Не факт, конечно, но это напоминало комплимент. — Вам не нужно платить мне, чтобы я был его другом. — Невероятно тяжело, на самом деле, — отстранённо повторил Майкрофт, глядя на дорогу, и весь оставшийся путь Джон просто размышлял обо всём в неловкой тишине.***
Шерлок выводил миссис Хадсон из себя. Она была почти уверена, что за все выходные он ни разу не лёг спать, переживая из-за предстоящего приезда Джона. И хоть он и не признавал того, насколько был обеспокоен, но это было совершенно очевидно. Он составил огромный список вещей, которые она не должна была делать при Джоне, начиная с того, что ни в коем случае нельзя было спрашивать о его семье (особенно об отце), и заканчивая тем, что нелюбимым словом Джона является «полип», а потому его не следует употреблять, если этого можно будет избежать. — Не думаю, что хоть раз в жизни говорила слово «полип», — сказала миссис Хадсон. — Просто постарайтесь, чтобы это не случилось, пока Джон будет здесь, — сказал ей Шерлок, чересчур серьёзно относясь ко всей этой ситуации. — Твой Джон что, настолько требовательный? — спросила она, хоть и знала ответ заранее. Это не Джон был требовательным, а Шерлок. Шерлок всегда добивался ничуть не меньше, чем абсолютно идеального результата, и именно по этой причине всё это будет продолжаться до тех пор, пока он не обретёт, наконец, уверенность в безупречности самого себя в роли хозяина. — Джон редко расстраивается, — сообщил ей Шерлок. — Вот почему я должен быть уверен, что он не столкнётся с чем-то, что может его огорчить. — Я уверена, что даже если я вдруг скажу слово «полип», это никак не отразится на его настроении, — пробормотала миссис Хадсон. Шерлок нахмурился. — Но я его не произнесу! — поспешно заверила она его. И Шерлок тут же расслабился. Четверг был просто ужасен. Шерлок был убеждён, что фамильные часы не работают должным образом, и потратил уйму времени, сидя в обеденном зале, разбирая, а затем и собирая их обратно, хмурясь, потому что ему всё ещё казалось, что время движется медленнее, чем обычно. Это, по крайней мере, отвлекало его, потому что когда Шерлок покончил с часами, делать ему уже было нечего, и он просто принялся слоняться по кухне и мешать миссис Хадсон, пока она пыталась приготовить на ужин жареного цыплёнка, который, если верить Шерлоку, являлся любимым блюдом Джона. — Надеюсь, — резко выпалил Шерлок, наблюдая за ней, — вы уверены, что получится вкусно. — Шерлок, — миссис Хадсон раздражённо вздохнула. — Пойди, почитай книгу или займись ещё чем-нибудь. Ты заставляешь меня нервничать. — О, не стоит, — сказал он. — Джон очень хороший. — Тогда почему ты так нервничаешь? Шерлок выглядел возмущённым. — Я не нервничаю. И ни разу в жизни не нервничал. — Если ты не нервничал ни разу в жизни, то как ты можешь быть уверен в том, что не нервничаешь прямо сейчас? — спросила его миссис Хадсон. Такие вопросы она научилась задавать ему в те времена, когда ей приходилось проводить с ним очень много времени. Они всегда заставляли его ненадолго замолкнуть. И в этот раз он тоже ненадолго затих. Обдумал это, а затем произнёс: — У Джона должен быть телефон. — У него есть телефон. Ты звонил ему вчера. — Нет, он должен быть с ним всё время. Чтобы я мог знать, где он. — Я думала, ты ненавидишь разговаривать по телефону, — заметила миссис Хадсон. — Я знаю, — Шерлок задумался. — Кто-то должен придумать какой-то способ общения, включающий в себя письменный обмен словами. — Кто-то уже это придумал. Называется «переписка». Шерлок нахмурился. — Чтобы это происходило мгновенно и не приходилось дожидаться почты. Как пейджер, только лучше, более быстрый и простой в использовании. Пейджер с клавиатурой. Но портативный. — Почему бы тебе не пойти и не изобрести что-то подобное? Бьюсь об заклад, ты будешь близок к успеху к тому моменту, когда приедет Джон. — Я мог бы, — подтвердил Шерлок. — Просто мне это неинтересно. — Он побарабанил пальцами по столу и какое-то время просто хмурился, глядя в окно, а затем вдруг спросил: — Как думаете, о чём Майкрофт с ним разговаривает? — Я уверена, ничего ужасного он ему не скажет. Шерлок скептически фыркнул. — Майкрофт любит тебя, Шерлок. Он фыркнул ещё более скептически. Миссис Хадсон вздохнула. — Он не скажет о тебе ничего плохого. Нет, ну что такого он может сказать? Шерлок задумался, а затем осторожно продолжил: — Когда-то я думал, что украшения миссис Рейни украл всем известный похититель драгоценностей. — А оказалось, что это был барсук, — вспомнила миссис Хадсон и рассмеялась. Шерлок обиженно надулся, и она тут же виновато заворковала: — Извини, дорогой. Я не хотела смеяться, но это было так забавно! — Ошибка была вполне оправданной! — запротестовал Шерлок. — Вы когда-нибудь слышали о барсуках, пробирающихся в дом и ворующих драгоценности? Как я мог это предугадать? Миссис Хадсон улыбнулась и открыла духовку, чтобы проверить цыплёнка, а Шерлок внезапно объявил: — Они здесь, — и рванул ко входной двери. Она даже не стала подвергать это сомнению — Шерлок всегда замечал что-то, что сама она упускала из виду. Так что миссис Хадсон вытерла руки кухонным полотенцем и последовала за ним более спокойным шагом. Когда она вышла на улицу, Шерлок уже разговаривал с мальчиком, которого привёз Майкрофт: — Он рассказал тебе историю о барсуке? Майкрофт как раз вышел из машины и закатил глаза, глядя на миссис Хадсон, направляясь ко входу: — Нет, — отозвался он, уже исчезая в доме. — Это правда, он не рассказывал, — заверил мальчик, который, должно быть, и являлся тем самым Джоном Ватсоном. Он был на порядок ниже Шерлока, но в этом не было ничего удивительного, поскольку тот всегда был необычайно рослым. Хотя рост Джона, пожалуй, был даже ниже среднего. Его порядком отросшие светлые волосы песочного цвета выглядели слегка взлохмаченными, но всё равно казались более послушными, чем эффектные кудри Шерлока, сравнительно прямые, но с непокорными вихрами в некоторых местах. Джон был довольно симпатичным молодым человеком, но миссис Хадсон, по правде говоря, ожидала чего-то другого. Шерлок — всегда невыносимо резкий, обладающий невероятно сложным характером и потрясающей, всепоглощающей индивидуальностью… Ей казалось, что первый человек, к которому он проявит интерес, будет столь же ослепителен и не менее притягателен, чем сам Шерлок. Джон же выглядел, как один из самых обыкновенных мальчишек, которых миссис Хадсон когда-либо встречала, скромный и довольно приятный, и она, вероятно, улыбнулась бы, проходя мимо него на улице и подумала бы: «Какой хороший молодой человек», и просто пошла бы дальше. На фоне Шерлока же он был практически незаметен. — Тогда о чём же он с тобой говорил? — с подозрением спросил Шерлок. — Ни о чём. Перестань хамить и представь меня. — И было что-то удивительное в том, как он вдруг мягко скомандовал и осторожно обошёл Шерлока стороной, и направился к ней с такой простой и искренней улыбкой. Он не померк, не позволил Шерлоку помыкать им, не стал с ним бороться: просто спокойно прошёл мимо. И именно в его спокойствии читалась неоспоримая тяга к нему, которую вы вряд ли заметили бы с первого раза. Шерлок же относится к тому типу людей, кто всегда изучает досконально. Или же, будучи таким умным, замечает всё сразу. И вдруг всё, что только читалось во взгляде Шерлока, направленном на этого мальчика, стало для неё предельно ясно. — Вы, должно быть, миссис Хадсон? — проговорил Джон, очаровывая совершенно непроизвольным обаянием, и миссис Хадсон была уверена, что Шерлок этому завидовал. Ему приходилось прикладывать огромные усилия, чтобы быть обаятельным, а потому он большую часть времени говорил, что это скучно, глупо и бессмысленно. — Которая является кем угодно, но не домработницей, как мне сказали, — продолжил Джон. Так, видимо, её представил Шерлок, и это описание было настолько замечательным, что ей захотелось его обнять, да только вот он умер бы от смущения. И миссис Хадсон с радостью бы обняла Джона. Она сказала бы ему: «Мы так волновались из-за того, что Шерлок так одинок… Как мы можем отблагодарить вас за то, что он так счастлив в последнее время?» Но это было бы даже хуже, чем если бы она обняла Шерлока. Поэтому она просто вежливо его поприветствовала: — А вы, должно быть, доктор Ватсон? Джон выглядел озадаченным и смущённым, поглядывая в сторону Шерлока: — Я не… — Конечно нет, но Шерлок рассказал мне всё о ваших амбициях. И не волнуйтесь: пока вы здесь, я постараюсь не использовать слово, которое вам так не нравится. — Я… — Джон на секунду задумался, прежде чем повернуться к Шерлоку. — Есть слово, которое мне не нравится? — Миссис Хадсон, — прервал их Шерлок, явно недовольный ею. — Разве вы не должны сейчас заниматься ужином? — Разве ты, как порядочный джентльмен, не должен забрать сумку своего гостя и проводить его в комнату? — возразила она. Шерлок насупился и взял сумку Джона, пробормотав: — Нам сюда. Миссис Хадсон улыбнулась их удаляющимся фигурам, когда они уже поднимались по лестнице, а Джон, явно забавляясь, проговорил: — Расскажи, что за история с барсуком. Она вернулась на кухню, где Майкрофт уже вытащил цыплёнка из духовки и успел оторвать себе небольшой кусочек. — Вы же знаете, как это некрасиво с вашей стороны? — спросила она его. — Я знаю всё, миссис Хадсон, — невозмутимо ответил он. — Включая тот факт, что цыплёнок готов, я полагаю? — Готов. И спорить смысла не было, потому что он действительно был прав. — Накройте на стол, — строго скомандовала она. Он облизнул свои пальцы, вымыл руки и потянулся за четырьмя тарелками. — Как доехали? — поинтересовалась она. Майкрофт стоял к ней спиной, но она знала его достаточно хорошо, чтобы без труда представить его недовольное лицо, когда он отозвался: — В тишине. Миссис Хадсон покачала головой, вылавливая картошку из сковороды. — У вас не получится постоянно платить кому-то, чтобы знать, что с ним всё в порядке. — Я плачу за это вам. — Вы не сможете делать это до конца его жизни. — Смогу. Не думайте о таких вещах. Не представляю, что Холмсы будут делать без вас. Он сказал это с деланным безразличием, как и всегда, когда говорил что-то хорошее, и миссис Хадсон ещё сильнее захотелось обнять их обоих, не раздражая при этом проявлением чувств, потому что иногда они действительно заслуживали объятий, и она никак не могла понять, почему же они считали это особой формой наказания. Вслух же она сказала, возвращаясь к разговору: — Вы не сможете платить его друзьям. — Я об этом и не думал, вплоть до сегодняшнего дня, потому что раньше у него никогда их не было. — Вы должны этому радоваться. У него появился друг, и он счастлив. — Я и радуюсь, — Майкрофт встал рядом с ней, чтобы разделать цыплёнка. Миссис Хадсон посмотрела на него: — Вы ревнуете. Он сосредоточился на втыкании в курицу разделочной вилки, пытаясь удержать её на месте. — К семнадцатилетнему мальчишке с тягой к жутким джемперам и ужасной стрижкой? — Никто никогда не знал его лучше, чем вы. А теперь появился кто-то ещё. Разделочный нож в руках Майкрофта двигался плавно и точно. — Ваша работа — заботиться о Шерлоке, — заметил он. — Да, — согласилась она. — Заботиться о вас — моё хобби. Это заставило его искренне рассмеяться, и смех этот пришёлся ей по душе. Тяжело было заставить хоть одного из её мальчиков смеяться именно так. — Я приму это к сведению, — ответил он ей, и это было близко к согласию, но ни один из них никогда полностью не признавал её правоту. Он отнёс цыплёнка на стол и уже на пороге сказал: — Я позову их. — Вы угрожали ему? — внезапно спросила она. Майкрофт замер в дверном проёме, прежде чем вернуться обратно на кухню. — Я не знаю. Я так не думаю. Никогда не понимал, что именно другие люди могут счесть за угрозу. Знаю только, что его нелегко сбить с толку. Я не пытался его напугать, но даже если бы и да, у меня ничего бы не вышло. — Знаете, вы можете пригрозить ему. Совсем чуть-чуть. Майкрофт удивлённо вскинул брови. — В самом деле? Я думал, вы собираетесь отчитать меня, если вдруг я вздумаю так поступить. — О, нет, я не буду против, если вдруг вы решите припугнуть его и пообещаете натравить на него спецотряд в том случае, если он разобьёт Шерлоку сердце. — Вы слишком много времени провели с Шерлоком, — отметил Майкрофт. — Видимо, заразились его склонностью всё драматизировать. Сердце нельзя разбить, тем более если речь идёт о Шерлоке. Это не про него. Миссис Хадсон покачала головой и произнесла: — О, Майкрофт. Как может это быть той единственной вещью в мире, которой вы не знаете?