***
Шерлок ненавидел этот шифр. Такого рода задачи нравились ему меньше всего. От тщетных попыток разгадать что-то хотелось рвать на себе волосы. Отбросив всё в сторону, он внезапно объявил: — Мы идём гулять. Джон посмотрел на него со своего рабочего места, где он также занимался расшифровкой. Перед ним лежало несколько листов бумаги, исписанных различными предположениями, каждое из которых уже давно было отвергнуто Шерлоком и перечёркнуто. Он спокойно спросил: — И куда же мы пойдём? — Я не знаю. Куда-нибудь. Вариантов не так уж много. Полагаю, мы можем разве что наведаться в город** в надежде увидеть там что-нибудь интересное. Хотя я уже сейчас могу сказать, что ничего интересного там не произойдёт. Миссис Хадсон! — позвал Шерлок, поднимаясь с пола библиотеки, где они и провели последние несколько часов. — Не кричи, — мягко обратилась она к нему, появившись в дверном проёме. — Мы идём в город, — сообщил Шерлок. Миссис Хадсон эта новость определённо порадовала. — О, превосходно. Вы можете заглянуть к мистеру Ноториано и выбрать мясо для сегодняшнего ужина. Шерлок скривился: — Я предпочёл бы обойтись без этого. — Вчера ты запретил покупать мне мясо, потому что оно не показалось тебе приемлемым. Я не хочу, чтобы ты критиковал то, с чем я вернусь домой, раз уж ты всё равно пойдешь в город, — миссис Хадсон посмотрела на Джона. — Джон, заставь его заглянуть к мяснику и выбрать что-нибудь на ужин. — Да, миссис Хадсон, — пообещал Джон. Шерлок нахмурился, но решил, что ссориться из-за такой ерунды не стоит. — Прекрасно, — он тяжело вздохнул, демонстрируя, сколько неудобств ему доставляют столь обыденные просьбы, и отправился наверх, чтобы взять своё пальто. Городок располагался неподалёку, — всего в тридцати минутах, если быстрым шагом следовать теми путями, которые Шерлок знал наизусть (просто потому, что в этих краях, по правде говоря, больше нечего было делать, кроме как прогуливаться до города и обратно). Джон, казалось, увлёкся ландшафтом, и Шерлок впервые хотел бы побольше знать о всяческих глупостях, которые обычно интересуют туристов, как, например: когда было основано старое аббатство, ну или любая другая бесполезная информация. Но так как он ничего об этом не знал, они шли молча, и это никого из них не тяготило. Они частенько проводили много времени в тишине. И в этом не было ничего плохого. Джон являлся единственным человеком, которого он когда-либо встречал, кто не испытывал необходимости постоянно о чём-то говорить, кто позволял ему просто спокойно размышлять на протяжении многих часов и при этом не пытался выпытать, о чём же он думает. В конце концов Джон заговорил: — Зачем ты так вырядился? — Я не вырядился, — удивился Шерлок. — Вообще-то да. Ты выглядишь так, будто мы сейчас в школе. — На мне нет галстука, — отметил он. — Да, но ты и там его практически не надеваешь. — И во что я по-твоему должен быть одет? В джинсы или ещё во что-то столь же нелепое? — язвительно спросил Шерлок. Джон демонстративно оглядел собственные джинсы. — Такого рода вещи подходят для таких людей, как ты, — пояснил Шерлок. Джон наградил его уже хорошо знакомым взглядом, — усмешка и явное раздражение одновременно, — и со временем Шерлок научился воспринимать его как сигнал, что он сказал что-то грубое. — Ты знаешь, что я имел в виду, — пробормотал он, тем самым смутно извиняясь. — Знаю, — согласился Джон. — Не должен, но да, знаю. — Так или иначе, проблема не в том, что ты носишь джинсы, а в тех кошмарных свитерах, которые у тебя есть. Он выглядел действительно шокированным, словно и не догадывался, насколько жуткими они были, и во что Шерлоку крайне сложно было поверить. — Мне нравятся мои свитера, — возразил Джон. — Я в курсе. И мне тоже они нравятся просто потому, что они нравятся тебе, и я бы безумно по ним скучал, если бы ты вдруг начал одеваться привлекательно. Но ты не можешь отрицать, что они ужасны, Джон. — Одеваться привлекательно? — повторил Джон. — То есть совсем не так, как я одеваюсь сейчас? — Ты сам по себе привлекателен. То, как ты одеваешься — совсем другое дело. Тебе не нравится быть в центре всеобщего внимания, и именно поэтому ты двигаешься в обратном направлении. — Не все хотят выглядеть так, будто они каждый день принимают участие в показе мод, — в голосе его проскользнули обиженные нотки. — Ты обиделся? — спросил его Шерлок. — Не обижайся. Я же сказал, мне нравятся свитера. Они очень даже в духе Джона Ватсона. Мне нравится вообще всё, что в духе Джона Ватсона. — Джон не замер, не споткнулся, — ничего столь драматичного не произошло, — и обычный человек ничего бы не заподозрил, да только вот Шерлок не был обычным человеком: он сразу же заметил крохотную заминку — небольшой сбой в размеренном шаге, произошедший сразу, как только он это озвучил. Возможно, ему не следовало говорить такого рода вещи. Он вообще никогда не задумывался, что стоило говорить, а что нет, — в основном потому, что ему не было до этого никакого дела. За исключением тех случаев, когда речь шла о Джоне. — Извини, — решился он. — Я не должен был этого говорить? — Нет, всё в порядке, — с нечитаемым выражением на лице медленно произнёс Джон. — Это здорово. Шерлок не был в этом уверен, но раз уж Джон сказал, что всё в порядке — значит, так оно и было. Поэтому он решил на этом не зацикливаться. Спустя какое-то время Джон вдруг снова заговорил: — Я не совсем уверен, какие выводы следует сделать из этого разговора. Я должен купить новые свитера или…? Шерлок улыбнулся, не сумев сдержаться. — Нет. Оставь всё как есть. Они уже приближались к городу, и у Джона вырвалось что-то вроде: «Это потрясающе», будто бы сам он не являлся самым потрясающим человеком на свете, отчётливо выделяющимся на фоне всей этой серости, и Шерлок же счёл всю эту ситуацию абсолютно абсурдной, но лишь уклончиво хмыкнул в ответ и повёл их по улицам. Каждый раз, когда что-то притягивало взгляд Джона, он останавливался, чтобы тот мог как следует рассмотреть всё, что только было угодно его душе. Шерлок пытался вспомнить всё то, что он знал об этих местах, но информации было ничтожно мало. Он мог легко вычислить, кто жил или работал в том или ином здании, мимо которого они проходили, и это — пожалуй, лучшее, что он только мог сделать. Именно поэтому он этим и занимался, и был очень доволен, когда Джон наградил его парочкой комплиментов, которыми одаривал его всякий раз, когда он устраивал подобные представления. В конце концов они дошли до мясника, и Шерлок, сделав глубокий вдох, распахнул дверь. О, он ненавидел этого человека, и чувство это было взаимным. Да только Шерлока это совсем не волновало. Он лишь никак не мог понять, как смел этот человек не откладывать самые лучшие куски мяса для миссис Хадсон. Как вообще все продавцы в этом городе умудрялись не приберегать для миссис Хадсон всё самое лучшее из того, что у них было, ведь она действительно этого заслуживала. К несчастью, мистера Ноториано в магазине не оказалось, зато там был его сын — Анджело. И если первый не стал бы ввязываться в спор, то второй же никогда не упускал такую возможность, и при нормальных обстоятельствах Шерлоку было бы плевать, но сейчас он прекрасно понимал, что не простит ему ни единого слова о Джоне. — О, неужели это его светлость, — ухмыльнулся Анджело. — Вернулся, чтобы посмотреть, нет ли здесь подходящего куска мяса, способного ублажить его драгоценный рот. Джон немного напрягся и выпрямился рядом с ним, и это, как Шерлок уже успел заметить, было его привычкой, дающей о себе знать в случае возникновения опасности. Казалось, что таким образом он словно бы пытался компенсировать невысокий рост, но в то же время это говорило о его явно неплохих боевых способностях. Шерлок проигнорировал столь очевидный выпад в свою сторону, что, по правде говоря, не было обыкновением, но опасность в данном случае состояла не в том, что сам он выйдет из себя, а в том, что сорвётся Джон. Едва ли он когда-либо оказывался в ситуации, где ему приходилось бы брать на себя роль миротворца, но, видимо, стоило это сделать сейчас. Поэтому он склонился над стеклянной витриной и недоверчиво взглянул на свинину. К счастью, у них за спиной открылась входная дверь и мистер Ноториано вернулся в магазин. — О, — выдавил он. — Шерлок. — Несмотря на то, что он с детства жил в Англии, речь его ещё сохраняла стойкий отпечаток Италии, что было особенно заметно по тому, как он произносил его имя. — Я справлюсь, Анджело, — приглушённо буркнул он своему сыну, и Анджело, нахмурившись, потопал прочь. — Очарователен, как и всегда, — не сумев сдержаться, заметил Шерлок, когда за ним захлопнулась дверь. — Свинина выглядит вполне сносно. Остальное же мясо в лучшем случае можно назвать сомнительным. Мистер Ноториано тяжело вздохнул и процедил сквозь плотно сжатые зубы: — Так тебе отрезать кусок свинины? — Очевидно, — отозвался Шерлок, после чего перевёл взгляд на Джона, отошедшего к окну и наблюдающего за происходящим на улице. Не испытывая к мяснику никакого доверия, Шерлок внимательно пронаблюдал за тем, как он разделывал крупную часть свиной туши, после чего заплатил и, забрав подходящий кусок, вышел из магазина, а Джон последовал за ним. — Анджело и ещё двое парней ушли в ту сторону, — известил Джон. — И? — поинтересовался Шерлок. — Он тебя ненавидит. Шерлок пожал плечами. — Почему? — Большинство людей ненавидит меня, Джон. О, а вот и Анджело со своими дружками. Будь осторожен, уверен, они попытаются сказать нам что-то очень оскорбительное и с треском провалятся, потому что они идиоты. У идиотов всегда беда с оскорблениями. Джон оглянулся через плечо, пытаясь систематизировать имеющиеся данные. Их трое, и все они на пару лет старше и на несколько дюймов выше, но сам он — на порядок сильнее их. Шерлок знал, что именно об этом он и думал. — Мы не станем с ними драться, — заверил он. — Разве кто-то что-то говорил о драке? — спросил Джон. — Мне нравится эта рубашка, — продолжил Шерлок. — Не хочу испачкать её кровью. — Хей, — донеслось сзади. — Кретин! — Он всё никак не может запомнить моё имя, — снисходительно заметил Шерлок. — Что ты ему сделал? — Я ничего не делал, — нетерпеливо отозвался Шерлок. Они уже дошли до окраины города, свернув на дорогу, ведущую прямиком к поместью Холмсов, и едва ли эти придурки продолжили бы их преследовать и дальше. — Видимо, это был лишь вопрос времени. Ты всё-таки притащил в город одного из своих пидорских дружков, имеющих тебя в задницу, — прилетело в спину, и вся шайка расхохоталась, будто сказанное было действительно до безумия смешно. Но и этого оказалось достаточно. Шерлок готов был стерпеть что угодно на свой счёт, но о Джоне же — ни единого слова. Он остановился и, повернувшись к нему, протянул свинину. — Не мог бы ты подержать это для меня? — Я думал, мы не собираемся драться, — заметил Джон. — Что ж. Я вынужден был изменить своё мнение. — Эй, это глупо. Они идиоты, а ты никогда раньше не позволял идиотам расстраивать тебя. К тому же, тебе нравится эта рубашка. И я не собираюсь просто стоять в сторонке и держать свинину, пока ты будешь драться. — Ты не станешь вмешиваться, — решительно заявил Шерлок. — Ты гость. — Этот разговор не имеет смысла, — настоял Джон. — Я не стану брать свинину. Давай просто уйдём, не останавливайся. Шерлок тяжело вздохнул и, сжав челюсть, послушно пошёл вперёд. — Я мог бы и сам за себя постоять, — проворчал он. Издёвки продолжались, а затем Анджело выпалил что-то вроде: — Сколько он тебе платит? Должно быть, очень много, раз ты готов спать с этой бесчувственной машиной, — и он даже не успел договорить: Джон сорвался с места так быстро, что даже Шерлок не среагировал вовремя и не смог его остановить. Максимально точный удар моментально повалил Анджело на землю. Шерлок был настолько ошеломлён, что на какое-то время просто замер на месте, глядя на него. Все они просто застыли, распахнув глаза. — Я думал, мы не собираемся драться, — опомнившись, повторил он. — Да, — ответил Джон, уклоняясь от одного из дружков Анджело. — Прошу прощения за это, — он пригнулся и ринулся на противника, смещая центр тяжести и тем самым сбивая того с ног. Шерлок вздохнул и отбросил кусок свинины на землю, после чего обречённо обратился к оставшемуся противнику: — Полагаю, ты первым делом попытаешься отвесить хук справа, потому что ты слишком предсказуемый, хотя разумнее было бы… — в подтверждение его словам тот попытался врезать правой рукой, но Шерлок вовремя увернулся. — Ну вот. Я же говорил. Предсказуемый, — нацеливаясь на почку, он всё же не сумел нанести прямой удар, так как враг использовал своё преимущество в весе, чтобы опрокинуть Шерлока на дорогу, и в одну секунду выбитого воздуха было достаточно, чтобы он, потеряв координацию, не сумел уклониться от попадания в голову. Кулак впечатался в скулу, заставив его уткнуться щекой в землю и, раздосадованный, он сумел вовремя отбиться коленом, попадая прямиком в пах противника, что заставило того с болезненным стоном откатиться в сторону. Шерлок воспользовался моментом, чтобы взглянуть на небо над головой и перевести дух. Джон протянул ему руку, помогая подняться. — Неплохо, — сказал он. — Кажется, тебя это удивляет, — Шерлок попытался привести в порядок свою одежду и проанализировал все имеющиеся повреждения. Несколько синяков, основным из которых был тот, что ощутимо расцветал на его щеке. На рубашке не было следов крови, но он порвал её, когда упал на землю, и это раздражало. Он повернулся к Джону, который выглядел лишь слегка растрёпанным. На губе его осталось немного крови, которую он до этого попытался стереть, а одежда стала слегка пыльной, но основные же перемены были написаны у него на лице: яркий румянец на щеках и ничем не прикрытая ярость во взгляде. — Тебе понравилось, — заключил Шерлок. — Нет, — и это явно было ложью. — Но они получили по заслугам. Анджело и одного из его дружков уже нигде не было видно; второй же всё ещё пытался прийти в себя. Оглядевшись, Шерлок пришёл к выводу, что единственной действительно стоящей потерей во всём этом стала свинина. — Миссис Хадсон будет расстроена по поводу ужина, — отметил он, прежде чем направиться в сторону поместья, потому как смысла возвращаться к мяснику он не видел. — Думаю, скорее из-за того, что мы ввязались в драку, — в голосе Джона отчётливо проступало чувство вины. — Она об этом не узнает. Я эксперт в плане сохранения такого рода секретов. Анджело со своими приятелями никому ничего не скажут — не захотят признавать, что они были избиты парочкой педиков. Если же они будут врать, что одержали победу, тогда миссис Хадсон будет испытывать по отношению к нам лишь жалость, а не гнев. Таким образом, мы просто незаметно проберёмся в дом и в конечном итоге останемся вне подозрений. Только у нас должна быть максимально правдоподобная история про мясо. Так как я в этом плане крайне привередлив, мы просто скажем, что там не было ничего подходящего. — А что насчёт твоего фингала? — Я был крайне неосторожен, — пожал плечами Шерлок. — Настоящая проблема в том, что из тебя получится кошмарный лжец. — С чего ты взял? — возразил Джон. — Так и есть, — настойчиво повторил он. — Это то, над чем тебе действительно следует поработать. Но ты можешь не беспокоиться об этом, пока мы вместе. Я обо всём позабочусь. Своего рода партнёрство. — Партнёрство? — Да. А что по-твоему это такое? — Дружба. — Разве это не одно и то же? — Не-а, я так не думаю. Некоторое время они просто шли молча, а затем Шерлок ничего не смог с этим поделать: он начал смеяться. И как только он начал, то уже не мог остановиться. Такого с ним никогда ещё не случалось, но это был самый настоящий приступ смеха. — Боже, — встревоженно произнёс Джон. — Насколько сильно ты ударился головой? Шерлок лишь отмахнулся, задыхаясь. — Что смешного? — он выглядел совсем сбитым с толку. — Ты, — выдавил Шерлок. — Сказал, что мы не станем драться. И тут же обернулся и врезал ему. Почему ты просто не предупредил меня, что собираешься сделать это? Джон весело усмехнулся. — Я и не собирался этого делать до тех пор, пока… Ну, а сам-то? Ты с таким видом попросил меня подержать свинину, словно тебе просто понадобилось завязать шнурки. Будто бы я позволил тебе драться с тремя кретинами, стоя в сторонке с куском мяса в руках, — теперь уже Джон не мог сдержать смех, и это было прекрасно, потому что каждый такой день, когда Джон смеялся, Шерлок считал замечательным. — Ты перепутал, — ответил он. — Они ведь уверены, что «кретин» — моё имя, не их. Это ещё сильнее рассмешило Джона, и Шерлок пришёл к выводу, что никогда ещё прогулка до города не была такой приятной.***
Надёжный метод тайного проникновения в дом включал в себя влезание на дерево. Джон должен был это предвидеть. Послушно последовав указаниям Шерлока, он вслед за ним влез в окно его спальни и именно тогда, наконец, обратил внимание на его затылок. — Шерлок, — прошептал он, положив руку ему на плечо, и, тем самым удерживая его на месте, коснулся пальцами свободной руки слипшихся от крови волос. Шерлок вздрогнул и отступил на несколько шагов. — Ерунда. Небольшие царапины. Кровотечение уже прекратилось. Джон тяжело вздохнул. — Почему ты ничего не сказал мне? Сядь, я обработаю. — Ты пока ещё не доктор, — напомнил ему Шерлок. — Что ж, это послужит неплохой практикой, — непреклонно отозвался Джон, входя в ванную, примыкающую к спальне. — Я и сам могу это обработать. — Ты не сможешь сделать это должным образом, рана ведь на затылке, — в ванной обнаружилось сразу несколько аптечек первой помощи, и Джон не нашёл в этом абсолютно ничего удивительного. — Будь хорошим пациентом и сиди тихо. Когда Джон вернулся в комнату, Шерлок, излучая недовольство, устроился на стуле возле рабочего стола, скрестив руки на груди. — Я в порядке. — Я не говорю, что ты не в порядке, просто тебе не помешает помощь, — и он приступил к делу. Шерлок лишь снова вздрогнул, но ничего не произнёс, и Джон был уверен, что он уже приготовился обиженно надуться. — Где ты научился так драться? — поинтересовался Джон, намереваясь тем самым его отвлечь. — В каком смысле «где»? Я не посещал никакие занятия или что-то в этом роде. Я просто… научился. Джон без труда уловил подтекст. Видимо, Шерлоку с ранних лет пришлось учиться за себя постоять, ровно как и ему самому, но только по совершенно иным причинам. И умение это, точно как и всё то, что Шерлок начинал изучать, он довёл до совершенства. — Так что произошло между тобой и Анджело? — снова спросил он. — Ничего. — Очевидно, что что-то всё-таки случилось. Почему он считает тебя геем? — Потому что я хожу в элитную школу. Он думает, что все мы в Итоне — геи. Если речь снова о Викторе, то я уже говорил тебе: это был всего лишь эксперимент. — Даже если бы ты был геем, это нормально, — искренне заявил Джон, потому что он действительно придерживался такого мнения. — Я знаю, что это нормально, — Шерлок зашипел от боли и проворчал: — Не мог бы ты быть поаккуратнее? — Не-а, — беззаботно ответил Джон. Шерлок сердито вздохнул: — Ненавижу, когда ты так шутишь. — Неправда. — Не понимаю, почему ты решил, что между мной и Анджело должно было что-то произойти, — продолжил Шерлок, внезапно возвращаясь к основной теме. — Я не нравлюсь людям. И не нравлюсь я им потому, что я умнее, чем они, и не пытаюсь это скрывать. Им такое не по нраву, но мне наплевать. Отчасти и по этой причине разрастается и без того образовавшаяся между нами пропасть. Ты — единственный человек, которого я когда-либо встречал, кто продолжает делать вид, будто я ему нравлюсь. Шерлок говорил об этом с такой непринуждённостью, — словно бы озвучивая очередное логическое умозаключение, — но это не помешало Джону ощутить невыносимую тяжесть в груди, скачок адреналина и дикое желание найти каждого, кто недооценивал этого человека, и заставить их осознать, насколько же они были слепы. Да, Шерлок бывал невыносимым. Ужасно сложным. Грубым, резким и невоспитанным. Но в то же время он был умён, интересен и, если сам того хотел, мог быть даже забавным. Мог составить хорошую компанию или же просто быть рядом, поддерживая и спасая от одиночества. Несмотря на то, что зачастую он казался чрезмерно взыскательным, на самом же деле ему просто нужен был друг — кто-то, кто был бы рядом, выслушивал его и разговаривал с ним, и Джон никак не мог понять, как возможно, что никто до него не признал, насколько же Шерлок удивителен. Как могли они все, начиная Майкрофтом и заканчивая тем же Анджело, думать, что за дружбу с Шерлоком нужно платить. И он лишь надеялся, что сам Шерлок так не считал. — Джон? — раздалось вдруг, вырывая его из размышлений. Джон прочистил горло. — Ты мне нравишься. Я не просто… делаю вид. На какое-то время воцарилась мёртвая тишина. — Это… то, что ты сделал… это было здорово. — Что именно? — смущённо спросил Джон. — Врезал Анджело. — Отстаивал твою честь, — с напускной беззаботностью заявил Джон. — Люди будут говорить об этом. — Люди редко занимаются чем-то другим, — отозвался Шерлок. Его волосы были просто потрясающими. В них больше не осталось запёкшейся крови, рана была тщательно обработана, а сами кудри оказались такими густыми и мягкими, и Джон внезапно осознал, как же сильно он всегда хотел к ним прикоснуться. Он поглубже запустил руку, позволяя ей утонуть в шёлковых завитках, и Шерлок слегка наклонил голову, подаваясь навстречу прикосновению. Джон ненадолго замер и сглотнул, а затем принялся медленно водить кончиками пальцев, пропуская сквозь них непокорные прядки, списывая всё это на дополнительный осмотр — на случай, если вдруг он пропустил ещё одно повреждение. А затем Шерлок вдруг резко втянул воздух, издав неопределённый звук. — Больно? — Джон напрягся, задаваясь вопросом, мог ли он действительно что-то упустить. — Совсем нет, — ответил Шерлок, голос его звучал ещё ниже обычного, и на Джона вдруг навалилось осознание, что всё это время они находились в его комнате. До этого он ни разу в ней не был, и происходящее вдруг стало куда более интимным, чем если бы они сидели в комнате Джона. Спальня Шерлока, его руки, зарывшиеся в шерлоковы волосы, голова Шерлока на уровне его талии… Если бы он обошёл его, встал лицом к лицу, сделал ещё один шаг, вторгаясь в его личное пространство, а руками продолжил бы перебирать его кудри… И изгиб этих потрясающих губ, и пронизывающий взгляд неземных глаз, и изящные длинные пальцы, расстёгивающие пуговицу на его джинсах… Джон поспешно отступил на один шаг, отдёрнув руки, после чего нервно прочистил горло. — Ты… молодец, — пробормотал он. — Теперь всё хорошо. Рана обработана. — Я же сказал: ничего серьёзного, — голос его звучал теперь совершенно нормально, и Джон задался вопросом, не придумал ли он всё это. Шерлок встал и непринуждённо обошёл его стороной, словно он вовсе не стоял там, остолбенев, тщетно пытаясь не фантазировать о своём лучшем друге. — Ты должен привести себя в порядок. Джон отказался от идеи опустить взгляд и мельком оценить свой внешний вид в районе ширинки — главным образом потому, что он прекрасно знал, что не успел возбудиться до такой степени, чтобы это стало очевидно (пока ещё). Но чёрт знает, что мог заметить Шерлок. — С какой стати я должен привести себя в порядок? — спросил он, всеми силами стараясь скрыть смущение. Шерлок, распахнув шкаф, отозвался: — Может быть потому, что ты выглядишь так, словно только что подрался с кем-то на улице, и если у тебя будет кровь на лице и грязь на одежде, я едва ли смогу успешно солгать. Поэтому просто пойди и позаботься об этом. — Точно, — согласился Джон, потому что сказанное было до смешного очевидно. «Позаботься об этом». Он явно сходил с ума. Вернувшись к себе в комнату, он, поразмыслив, в скором времени скинул произошедшее на острую сексуальную неудовлетворённость. Только и всего. Он убедил себя, что в этом не было ничего неправильного, просто… много всего накопилось. К счастью, под рукой была роскошная ванная комната, в которой он действительно сумел обо всём позаботиться. Идеально. И он даже не думал о Шерлоке, пока был этим занят. Ну, почти. Примечания переводчика: * — Яйцо́ пашо́т — традиционное французское блюдо на завтрак из разбитых яиц, приготовленных способом «пашот»: помещённых в горячую воду без скорлупы. ** — Употребляемое в оригинале «town», ровно как и «city», переводится как «город». Разница здесь в размере. Town — это населенный пункт с административным органом, он больше чем village, но меньше чем city.