Saving Sherlock Holmes

Шампанское, решил Джон, было чертовски потрясающим. Кажется, оно заняло первое место в списке его самых любимых вещей. Хотя нет, не первое. Первое место занял Шерлок, слегка опьяневший от выпитого, с румянцем на щеках и блеском в глазах. Расслабленный, он был очарователен: менее раздражителен, сдержан и скован, более открыт, притягателен и соблазнителен. Джон попытался подобрать другое прилагательное, но именно соблазнительный подходило лучше всего. Было что-то пьянящее в таком Шерлоке, в его роскошном голосе, в более тёплом взгляде. Джон даже не был уверен, от чего он опьянел сильнее: от шампанского или же от Шерлока. — Думаю, я мог бы начать курить, — размышлял Шерлок. Он лежал на спине и глядел в потолок, вращая меж двух длинных и изящных пальцев опустевший фужер. — Только попробуй, — рявкнул Джон. Он склонился к бокалу Шерлока, чтобы наполнить его, но бутылка оказалась пустой. — Чертовски тяжёлая, если учесть, что в ней уже ничего нет. Половина стоимости этого шампанского — плата за грёбаное стекло. — Хочешь, откроем ещё одну? — нечётко выговорил Шерлок. Джон взглянул на него. Так как для Шерлока это было впервые, больше ему пить не стоило, а сам он уже принял решение наслаждаться Шерлоком, а не алкоголем, поэтому уверенно ответил: — Нет, — допил оставшееся из своего фужера и удовлетворённо откинулся на спину, копируя положение Шерлока и устремляя взгляд в потолок его комнаты. — Почему мне нельзя курить? — вдруг продолжил Шерлок. — Так мне было бы чем себя занять. — В каком смысле «себя занять»? Шерлок издал звук, преисполненный раздражения. — Ты знаешь, о чём я. Скука. Постоянная. — О, заткнись, — проворчал Джон. — Последние несколько месяцев тебе вообще некогда было скучать. — Да, но раньше… — Курение убивает. Я тебе не позволю. Придумай какой-нибудь другой способ спасения от скуки. — Я бы сделал что угодно, лишь бы только этого избежать, — упрямо пробормотал Шерлок. — Что угодно. Ненавижу это. В том, как именно он это произнёс, было что-то такое, что заставило Джона испуганно посмотреть на него. — Не говори так. Теперь у тебя есть я; я сделаю всё, лишь бы только тебе не было скучно, — прозвучало нелепо, и он тут же смутился. Шерлок лишь задумчиво хмыкнул, а затем сказал: — Ладно. Но если ты меня бросишь, я начну курить, — он зевнул и повернулся на бок, лицом к Джону, как если бы он собирался уснуть прямо на этом до безумия неудобном полу. Джон прекрасно понимал, что ему следовало бы уйти в свою комнату. Он посмотрел на Шерлока, глаза которого были закрыты, и спросил: — Так какое же слово я терпеть не могу? — «Полип», — сонно ответил Шерлок. Джон удивлённо вскинул брови: — Я действительно ненавижу это слово. — Да. Ты морщишься каждый раз, когда тебе приходится произносить его на занятиях по биологии. По твоему лицу вообще всё видно. Джон не знал, что и думать. Он был занят осознанием того, что до этого момента он понятия не имел, до какой же степени на самом деле не любил слово «полип». И тут же он понял ещё кое-что: — А на ужин я обожаю есть жареную курицу. Шерлок кивнул. — И жареный картофель. Вернее, даже пережаренный, почти начинающий подгорать. Джон уставился на него. — Откуда ты всё это это знаешь? Наконец, Шерлок открыл глаза. Они были слегка расфокусированы из-за шампанского и, как Джон уже начал понимать, общего истощения. Шерлок выглядел таким уставшим, а ведь он так редко бывал по-настоящему измотан. Однако глаза его оставались всё такими же пленительными, и Джон не мог отвести взгляд. — Просто обращаю на тебя внимание, — ответил Шерлок. Джон застыл. Он думал о Шерлоке, обращающем на него внимание, обо всей этой непостижимой гениальности, направленной на него, о фиксировании такой ерунды, как, например, то, каким продуктам он отдавал предпочтение и как именно они должны были быть приготовлены. Наблюдение за его лицом, когда он произносил какие-то слова… Внимание Шерлока могли привлечь только самые необычайные загадки, но почему-то оно было сосредоточено на нём. Шерлок знал его даже лучше, чем он сам — вот насколько внимателен он был по отношению к нему. Он действительно не знал, что сказать. — Тебе нравится Молли? — внезапно спросил Шерлок, шокируя тем самым Джона, хоть вопрос этот и прозвучал несколько неуверенно. Джон тут же ощутил всю тяжесть шампанского в животе и резкую тошноту. Он не мог лежать на полу спальни Шерлока в нетрезвом состоянии и спокойно разговаривать с ним о девушках. — Почему ты спрашиваешь? — осторожно проговорил он, делая всё возможное, лишь бы только голос его звучал спокойно. Шерлок медленно выдохнул, и лицо его стало мрачным: — Потому что мне — нет, если вдруг ты этим обеспокоен. И если тебе она нравится… И ты хочешь, чтобы я… Джон зациклился на том, что волновало его больше всего: — Тебе она не нравится? Шерлок выглядел раздражённым: — Конечно же нет. — Она кажется довольно милой. И ты нравишься ей очень сильно, — это было чересчур очевидно. — Да. Ей же хуже, раз она так упорно игнорирует грёбаные намёки. Хотя… нет, я не делаю никаких намёков, а говорю напрямую. Но она не обращает внимания. Так или иначе… Джон не выдержал и начал смеяться. И уже не смог остановиться. Он просто катался по полу в истерике, всю вину скидывая на выпитое шампанское. — Что? — спросил Шерлок, недоумевая. — Это совсем не смешно. Жутко раздражает. — Ты решил, что мне понравилась Молли? — возразил Джон, пытаясь отдышаться. — Ты вёл себя очень странно, — сообщил ему Шерлок, который по прежнему был сбит с толку и сердился из-за этого ещё больше. — Потому что я ревновал. Я в принципе не выношу, когда ты разговариваешь с кем-то, кроме меня, идиот, — и Джон вдруг осознал, что только что выпалил, и это тут же заставило его пожалеть о том, как много он выпил. — Вернее, я хотел сказать… — поспешил он исправиться. — Я почти никогда не разговариваю ни с кем, кроме тебя, — перебил его Шерлок, широко распахнув глаза. — Понятия не имею, почему это так, — признался Джон. — Я тоже, — тихо ответил Шерлок. Они долго смотрели друг на друга, не произнося ни слова. Взгляд Шерлока был прямым и невозмутимым. А затем Джон спросил, говоря почти шёпотом, не желая разрушать окутавшую их тишину: — Расскажи мне о себе что-то, чего никто в Итоне не знает, — и с его стороны это было настоящей алчностью, ведь он знал о Шерлоке столько всего, чего не знал никто другой, но ему нужна была настоящая тайна, которая означала бы безоговорочное к нему доверие. Шерлок задумался. А потом улыбнулся. — Я потрясающе играю на скрипке, — сказал он. Джон уже слышал, как Шерлок играл на скрипке. И это были ужасающие визги и душераздирающие вопли. Именно на тему его кошмарной игры так часто любили шутить в Итоне. Джон решил уточнить: — Ты серьёзно? — Абсолютно. Ты знаешь, насколько дорогая у меня скрипка? Да я просто чертовски изумителен в этом деле, — Шерлок пребывал в восторге, явно гордился собой и радовался предоставившейся возможности поделиться этой тайной. — Но… — Джон по прежнему был растерян. Всё это выглядело как нелепая ложь. — Почему же ты никогда не играл по-настоящему красиво? — Потому что зачем мне стараться и исполнять для них что-то по-настоящему красивое? Эта скрипка моя. И я предпочитаю не играть на ней для кучи придурков, которых ненавижу сам и которые ненавидят меня. — Но ты мог бы состоять в школьном оркестре. — Не будь идиотом, Джон. Я никогда и ничего не делаю организованно. — Учитывая состояние нашей комнаты… Верю, — признал Джон. — О, заткнись, — фыркнул Шерлок, но всё равно рассмеялся. А затем добавил: — Хочешь услышать, как я хорошо играю на скрипке? Джон удивился: — Сейчас? Ты не разбудишь миссис Хадсон? — Она привыкла к ночным концертам. Дома я часто исполняю что-нибудь приятное — это помогает мне думать. — Окей, ладно, — тут же отозвался Джон. — Да, я хочу услышать, как ты хорошо играешь на скрипке. Шерлок тут же засиял, вскочил и схватил свою скрипку, оставленную на кровати. Джон перевернулся и устроился так, чтобы тот оставался в поле зрения, и Шерлок выжидающе посмотрел на него: — У тебя есть какие-нибудь пожелания? Любимая композиция? Композитор? Или ты предпочитаешь кантри? — Я ничего не знаю о классической музыке. В чём ты особенно хорош? Шерлок выглядел оскорблённым. — Во всём. Ну ещё бы. — Сыграй что-нибудь красивое, — попросил Джон. — Моцарт, — решил Шерлок. — Отлично, — согласился Джон, потому что ему было всё равно. Шерлок устроил скрипку под подбородком и поднял смычок, а затем заиграл. И играл он… потрясающе. И даже это было преуменьшением. Джон никогда не слышал ничего столь же великолепного, как всё то, что Шерлок вытворял со своей скрипкой. Музыка лилась плавно, мягко обволакивала, а сам он выглядел отчасти совсем непринуждённо, а отчасти был предельно сконцентрирован, с головой погрузившись в то, что делал. И сквозь окутавшую его разум пьянящую дымку Джон вдруг чётко осознал, что для него это был перебор. Слишком много всего. Он не справлялся. Начинал тонуть. Он закрыл глаза и прислушался. Быть может, он уже утонул… Из-за шампанского пол под ним накренился. И под удивительную игру Шерлока Джон позволил себе упасть.

***

Проснулся Джон там же — на полу, — но уже укутанный в пуховое одеяло. И укрыл его, видимо, Шерлок, так как сам он не помнил ничего подобного. Сам Шерлок тоже крепко спал на полу прямо напротив него, но уже под простым покрывалом, и Джон подумал, насколько же нелепо, должно быть, это выглядело: они находились в спальне, с чудесной кроватью под носом, а Шерлок спал на полу вместе с ним. Это было настолько смешно, что он просто даже не смог сдержать улыбку. Из бесформенного кокона выглядывали только волосы Шерлока, что было довольно досадно, так как Джон ещё ни разу не видел его спящим, и было бы неплохо воспользоваться возможностью и увидеть его лицо. С другой стороны, Джон не был уверен, что это нормально — просыпаться утром и наблюдать за тем, как спит твой лучший друг. Он осторожно выпутался из одеяла и, оставив Шерлока досыпать на полу, направился в свою комнату. Солнечный свет струился в окна по всему дому. Видимо, время уже было позднее. Опять же, Джон понятия не имел, во сколько уснул. Ближе к рассвету, скорее всего. При всём при этом, чувствовал он себя вполне неплохо. Довольно слабое похмелье. Следовало предположить, что виной тому было качественное шампанское. Он наспех принял душ, проверил, всё ли сложил в сумку, готовясь к возвращению в Итон, а затем, наконец, спустился вниз по лестнице. Майкрофт Холмс и миссис Хадсон сидели на противоположных концах кухонного стола. Майкрофт разбирал какие-то бумаги и наградил Джона лишь беглым взглядом, который длился всего полсекунды, однако заставил его чувствовать себя так, будто каждая мысль, которая только приходила ему в голову на протяжении этих каникул, оказалась выставлена напоказ. — Доброе… утро, — обратился к нему Майкрофт, возвращаясь к документам. Это подтвердило его подозрения насчёт времени. — Доброе утро, — ответил Джон. Миссис Хадсон, которая, видимо, разгадывала кроссворд, улыбнулась ему и предложила: — Завтрак? — Уже обед, миссис Хадсон, — вмешался Майкрофт, не поднимая глаз. Миссис Хадсон, ничуть не смутившись, исправилась: — Обед? — Что угодно — было бы замечательно, — признался Джон. — Ты любишь омлет, — констатировала миссис Хадсон, поднимаясь из-за стола. — Приготовлю его для тебя. Джон никак не мог привыкнуть к тому, насколько же хорошо в этом доме знали его предпочтения. Это было просто невероятно. Он даже не сомневался, что его родная мать не имела представления, в каком же виде он предпочитал есть яйца. А Гарри, хоть она и была по-своему хорошей сестрой, посмеялась бы над ним и сочла бы всё это пустой болтовнёй, если бы он вдруг решил её об этом спросить. Ему совсем не хотелось покидать это место. Словно прочитав его мысли, Майкрофт вдруг поинтересовался: — Вы хорошо провели время? Джон вынырнул из размышлений, тут же наткнувшись на пронзительный взгляд внимательных глаз, ищущих, считывающих, добывающих информацию. И Джон вдруг ощутил иррациональное желание огрызнуться: О, я просто фантазировал о вашем брате. Один раз. Или два. Или больше — столько, что уже сбился со счёта. Или вам нужно ещё больше деталей? Но вместо этого Джон озвучил только: — Каникулы прошли просто чудесно, - и это не было ложью. — Ты можешь погостить у нас и в следующий раз тоже, Джон, — сказала миссис Хадсон. — Или твоя мама будет против? Джон всё ещё ощущал на себе тяжёлый взгляд Майкрофта. — Нет, — ответил он, решив не отвлекаться на дискомфорт. — Уверен, она не станет возражать. Миссис Хадсон широко улыбнулась ему. — Тогда ты просто обязан приехать. Шерлок был бы счастлив. Обычно он проводит вскрытия в одиночку. — Он вовсе не нуждается в чьей-то помощи. Уверен, я только тормозил его. — Иногда это именно то, чего ему так не хватает, — весело ответила миссис Хадсон. — Я так не думаю, — вмешался Шерлок, появляясь на пороге. Он даже не переоделся. Явно ещё не до конца проснувшийся, он драматично упал на стул возле Джона, наградив своего брата хмурым взглядом. Джон пришёл к выводу, что эта штука с отсутствием похмелья, видимо, не работала у тех, кто не имел никакой устойчивости к воздействию алкоголя. Майкрофт посмотрел на них обоих, слегка приподняв брови, но ничего комментировать не стал. — Доброе утро, Шерлок, — поприветствовала его миссис Хадсон. — Чего бы ты хотел на завтрак? — Ничего, — ответил Шерлок. — Я больше никогда не буду есть. Майкрофт мягко произнёс: — Вы должны сделать для него Кровавую Мэри*, миссис Хадсон, — и вернулся к своей работе.

***

Почти всю дорогу до Итона они провели в тишине. Шерлок — Майкрофт знал — молчал из-за не очень хорошего самочувствия, а Джону просто нечего было сказать, да и говорить о ерунде он не любил. Если бы было иначе, Шерлок бы его терпеть не стал. Как только они приехали, Шерлок выбрался из машины и, не сказав ни слова, направился в «Holland House». Джон помедлил, глядя ему вслед, а затем снова повернулся к Майкрофту. Вежливость, понял он сразу же, и ему оставалось только догадываться, откуда же Джон мог понабраться чего-то подобного, если воспитывали его в совершенно не располагающих к подобным проявлениям условиях. — Спасибо вам, — осторожно произнёс Джон. — Мы всегда будем вам рады. Джон кивнул один раз, словно удостоверившись, что его долг выполнен, и развернулся, намереваясь уйти. — Джон, — окликнул его Майкрофт, и он замер и оглянулся. — Будьте осторожны. — Что? О чём вы? — Джон выглядел слегка сбитым с толку. И Майкрофт хотел сказать: Как и сами вы несомненно уже успели заметить, каким-то образом вам удалось занять самое главное место в жизни моего младшего брата, так что не будьте идиотом, а если вдруг вы сделаете что-то, что не заслуживает нахождения на том пьедестале, на который он вас вознёс, я натравлю на вас все правительственные организации, включая сверхсекретные, о которых не знает никто. Но ограничился простым: — Обо всём. Джон по прежнему недоумевал, но всё же кивнул ему и скрылся в здании. Ещё какое-то время Майкрофт просто стоял, размышляя, а затем отправился на поиски Грегори Лестрейда.

***

Грег решил сыграть в футбол с несколькими совсем юными мальчишками, которые раньше остальных вернулись в школу после каникул. Они явно тосковали по дому, он сразу это заметил и предложил им таким образом отвлечься. Было довольно сыро и прохладно, но ребята с радостью приняли предложение, и именно поэтому теперь, когда всё закончилось, Грег, потный и измученный, тащился обратно через поле, стараясь не хромать. Следовало бы играть почаще, решил он. За последнее время он сильно прибавил в весе и утратил былую форму. По ту сторону поля стоял парень в костюме-тройке, театрально опирающийся на зонтик и внимательно наблюдающий за ним. Он выглядел полностью ему противоположно: собранно, сдержанно и безупречно. И привлекательно, тут же отметил Грег. Весь этот вид, преисполненный невозмутимости и неприкосновенности, любого заставил бы думать о том, что произошло бы, если бы удалось забраться под этот костюм. Или же только Грега… Он всегда испытывал некую слабость к такого рода вещам. Мужчина следил за ним, но загадывать, что тот действительно хочет поговорить, Грег не стал. Однако задался вопросом, не следует ли что-нибудь сказать ему. Он определённо был слишком молодым, чтобы являться чьим-нибудь отцом, но и на студента не особо походил. Судя по внешности, Грег пришёл к выводу, что он был на несколько лет моложе его самого. Видимо, находился в том возрасте, когда юношеский метаболизм уже отступил под влиянием офисной работёнки, и это привело к появлению лишних килограммов. С этим явлением Грег был хорошо знаком. В конечном итоге он пришёл к выводу, что не стоит позволять незнакомому человеку бродить по территории школы, пусть даже он и одет очень хорошо. — Могу я вам чем-нибудь помочь? — спросил Грег, подходя к нему. — Мистер Лестрейд? — спросил мужчина. Отлично, подумал Грег. Вероятно, на него собирались подать в суд или ещё что. — Да, — медленно ответил он, обращая внимание на то, как зачёсанные назад волосы незнакомца переливались от рыжего к каштановому, пока ветер слегка ерошил их, выбивая непослушные прядки. — Что-то случилось? — Меня зовут Майкрофт Холмс, — представился мужчина и протянул руку. Грег молча уставился на него, — он и не предполагал, что Майкрофт Холмс был, ну, до такой степени привлекательным. — Вы — Майкрофт Холмс? — переспросил он на всякий случай. — Разве не это я только что сказал? — раздражённо ответил тот. О, подумал Грег, а вот и семейное сходство. Потому что в противном случае они совсем не походили бы друг на друга. Совместно применяемый драматизм, но демонстрируемый разными способами. Грег наконец пожал Майкрофту руку и кивнул: — Что ж, рад с вами познакомиться. — Не лгите, — губы его растянулись в фальшивой улыбке. — После первого нашего разговора вы предпочли бы, чтобы я никогда не вставал у вас на пути. — А вы здесь для того, чтобы встать у меня на пути? — поинтересовался Грег, и в голосе его зазвучали стальные нотки, а сам он уже успел пожалеть, что был одет в такую потрёпанную одежду, да ещё и с влажными пятнами пота на груди. — Нет. Никаких претензий. Пока что. — Это был мягкий намёк, и под пока что подразумевалось: «я-слежу-за-каждым-вашим-шагом-и-далеко-не-всегда-бываю-так-добр». И Грег задумался: ведь если для Холмса это считалось добротой, и если так было всегда, то ничего удивительного в поведении Шерлока не было. Так или иначе, он вовсе не собирался стоять там и выслушивать угрозы. — Очень рад был получить ваше милостивое, пусть и вынужденное, одобрение, — сухо произнёс Грег. — А теперь, прошу меня извинить… — Я хотел поговорить с вами о Джоне Ватсоне. Это заставило его остановиться. Он вновь повернулся к Майкрофту Холмсу. — А что не так с Джоном Ватсоном? — Что вы знаете о его личной жизни? — Ничего. Я не его наставник. Вам следует обратиться к… — Я предпочитаю иметь дело с вами, — нетерпеливо перебил его Майкрофт. — Почему? — Потому что вы являетесь единственным в этом идиотском месте человеком, у которого ещё осталась хоть капля разума. — О, так вот у кого Шерлок научился делать комплименты, верно? Майкрофт нахмурился, но и не поддался на провокацию. — Его мать — алкоголичка, никогда не уделявшая ему должного внимания. Сам Джон в полном порядке, так как обладает необычайной выдержкой и прекрасным самообладанием, как и сами вы, конечно же, успели заметить. Но у него есть младшая сестра, которая до сих пор живёт с их матерью, абсолютно не занимающейся её воспитанием, вынашивая собственную зарождающуюся алкогольную зависимость. Вернее, сестра вынашивает зарождающуюся алкогольную зависимость, а не мать. Приношу свои извинения за некоторую неточность в изложении. Грег уставился на него. — Откуда вы всё это знаете? Он лишь пожал плечами. — Я также знаю, по какой причине вы заняли эту должность: ваша последняя любовница вела себя крайне нескромно с директором школы, в которой вы работали раньше. Плохие новости для неё и для этого учебного заведения. Грег оказался настолько выбит из колеи, услышав правду, которую, как он думал, ему удалось сохранить в тайне, что единственное, что он смог выдавить, было: — Плохие новости для меня. — Хорошо, что вы от неё избавились. Это — её утрата. Она была идиоткой. А вы куда умнее, чем думаете. Грег прищурился. — Кто вы? — Я ведь уже говорил. Он продолжал щуриться, размышляя. — Почему вы так беспокоитесь за Джона Ватсона? — А почему я не должен за него беспокоиться? — Думаю, я и сам могу ответить на свой вопрос. — Пожалуйста. — Ваш брат безнадёжно в него влюблён. Майкрофт нахмурился, скривив губы. — Мой брат — просто школьник, а всё это — лишь мимолётное увлечение. Но да, именно это и является причиной моего беспокойства. — Что Джон Ватсон может отвлечься на что-то ещё в этой вселенной, а не на Шерлока? — растягивая слова, предположил Грег. — Не совсем понимаю, чего вы от меня ждёте. — Что вы отведёте его к директору, конечно же. — Ах. Я понял. Если я натравлю на семейство Ватсонов социальные службы, и впоследствии произойдёт что-то, что расстроит Джона, Шерлок будет винить во всём меня. В то время как если это сделаете вы, Шерлок будет винить во всём вас. И, естественно, куда предпочтительнее, чтобы из нас двоих влетело именно мне. — Очевидно. — Идите к чёрту, — выплюнул Грег и пошёл прочь. — Мистер Лестрейд, — резко окликнул его Майкрофт. Грег действительно хотел уйти куда подальше, но, честно говоря, он был слишком раздражён, чтобы сделать это. — Нет, — решительно ответил он и вернулся назад. — Я не собираюсь в этом участвовать. Вы хоть представляете, чего добился этот парень? Он нашёл способ выбраться из бедного района и поступить в Итон. И это — в 17 лет, не имея никаких связей, никакой поддержки. И я не намерен отнимать у него всё это, чтобы он потом чувствовал себя виноватым и стыдился содеянного. Верх наглости, ведь вы прекрасно осведомлены: я начинал там же, где и он. Что вообще заставило вас думать, что я буду на вашей стороне? Вы не имеете никакого права приходить сюда и обсуждать его личную жизнь! — Почему нет? — перебил его Майкрофт. — Ведь вы поступили точно так же. Бедный, несчастный Шерлок, брат которого никогда не воспринимал всерьёз его чувствительный гений! — Вообще-то, — возразил Грег, — позднее я решил изучить его досье и изменил своё мнение. Вы, по сути, и сами ещё оставались ребёнком, когда к вам перешёл контроль над Шерлоком, и я не сомневаюсь, что вы делали всё, что только было в ваших силах, хоть ситуация и была крайне тяжёлой. К тому же, Шерлок был сильно избалован — не так, как большинство детей; избалованность эта стала следствием чрезмерной снисходительности и бесконечных попыток угодить, что случается только в тех случаях, когда детей любят до крайности. И именно поэтому я готов был дать вам второй шанс, презумпцию невиновности и всё такое прочее. Но несмотря на это, вы снова меня выбешиваете. — Меня не особо волнует, что вы обо мне думаете, — раздражённо проговорил Майкрофт. — Вас в принципе не волнует, что я обо всём этом думаю, — парировал Грег. — Это должен был быть спокойный разговор. Деловая беседа. — В том, что это не так, нет моей вины. Смотрите. Джон — хороший парень. Он надёжный и рассудительный. И по какой-то причине он совершенно очарован Шерлоком. Вам не нужно беспокоиться ни об одном из них. Вам не нужно разрабатывать хитрые планы на случай непредвиденных обстоятельств, чтобы убедиться, что Джон действительно делает Шерлока счастливым. Они неразлучны. Я бы поставил двадцать фунтов на то, что даже если бы вы попытались, вам не удалось бы отделить Джона от Шерлока. Так что прекратите уже чуть что размахивать своей тёмной властью, своими скрытыми угрозами и… зонтиком, — Майкрофт удивлённо посмотрел на свой зонт. — Я присматриваю за ними обоими. И с ними всё будет хорошо. А сейчас мне действительно нужно пойти и принять душ. — Надеюсь, вы сдержите своё слово, — прозвучало ему вслед. И Грег ответил, не оборачиваясь: — Я приведу своё завещание в порядок — на случай, если я вас подведу. Примечания переводчика: * — Самый популярный коктейль от похмелья.