Saving Sherlock Holmes

Шерлок и подумать не мог, что ему будет настолько тяжело отпустить Джона. Это было иррационально, а он ненавидел иррациональность. Ведь они увидятся буквально на следующий же день в школе. Да и Джон явно не выглядел недовольным случившимся, — скорее наоборот. И даже если он изменил бы своё мнение, всё равно с этим можно было бы разобраться, Шерлок бы справился, вёл бы себя как прежде и убедил бы Джона, что всё в полном порядке. Но на самом же деле он совсем не хотел, чтобы всё становилось как прежде. Одна только мысль об этом заставляла его чувствовать себя так, будто он упал с дерева, больно ударившись о землю. Он не мог себе это представить теперь, зная, каково это — вообще не касаться Джона. Но и мысль о том, чтобы потерять его совсем, была намного хуже, чем если он просто будет находиться рядом, не нарушая при этом границы личного пространства. Размышления об этом напоминали… вакуум. Всё равно что пытаться постичь, что же находится за пределами Вселенной, зная, что она постепенно разрастается. Это как податься в небытие, в пространство, где нет Джона Ватсона, и разве же можно представить себе такое место? Шерлок волновался. Так сильно, что это буквально сводило его с ума. Он попытался вспомнить, когда он в последний раз так нервничал по какому-либо поводу. Когда он в последний раз вёл себя столь же иррационально. Что, если Джон действительно передумает? Что, если Джон никогда больше его не захочет? Что, если он теперь уже не будет нравиться Джону? Что, если ему придётся вернуться к прежней жизни, — такой, какой она была до Джона? Он попытался выкинуть все эти мысли из своей головы, но тщетно, и вместо этого он рухнул в кресло, плотно закутался в своё пальто, которое всё ещё хранило запах Джона, и продолжил терзаться, терзаться, терзаться. Майкрофт постучал, и это было настолько нетипично для него, что Шерлок попросту уставился на дверь, раздумывая, сработает ли, если он скажет «Проваливай». Этим утром он тоже стучал, вдруг вспомнил Шерлок. К тому моменту он уже не спал, а просто уютно дремал, сжав Джона в своих объятиях, лениво перебирая новые данные о том, как сбивалось его дыхание, как сжимались его пальцы в шерлоковых волосах, каким был его голос, когда он произносил имя Шерлока на грани оргазма. И ведь оно тогда прозвучало лучше, чем любое другое слово, которое Джон когда-либо произносил… а затем раздался стук в дверь. — Входи, — отозвался Шерлок, потому что знал, что «Проваливай» — не самый лучший вариант, — Майкрофт просто вошёл бы в комнату; он знал это и рано утром, когда ему пришлось выпутаться из идеальных объятий спящего Джона Ватсона, встать и покинуть его, чтобы затем столкнуться лицом к лицу со всеми этими мыслями, способными погрузить его в тот самый вакуум за пределами разрастающейся Вселенной, где не было Джона. Майкрофт открыл дверь. — С каких это пор ты стучишь, прежде чем войти? — спросил его Шерлок. — С тех самых, когда ты начал заниматься с Джоном Ватсоном теми вещами, свидетелем которых я предпочёл бы не становиться? — парировал Майкрофт, прислоняясь к стене в противоположном конце комнаты, устраивая рядом и свой вездесущий зонтик. Взгляд его оставался непроницаемым. Шерлок нахмурился. — Джон — не та тема для разговора, которую я намерен с тобой обсуждать. — Хорошо. Давай обсудим другие темы. Тема Номер Один: не сбегать в очередной раз из дома посреди ночи в одиночку, чтобы пробраться в опасный район, — его голос звучал резче, чем обычно. — Со мной всё в порядке. Я в состоянии сам о себе позаботиться, — недовольно отметил Шерлок. — Это не так. Ни здесь, ни там. Ты влез в дела полиции и вывел на чистую воду банду контрабандистов, Шерлок. Я всегда сомневался в том, способен ли ты о себе позаботиться, учитывая, сколько усилий другие люди затрачивают просто чтобы заставить тебя поесть, не говоря уже о защите от одержимых местью кровожадных членов преступной группировки, убивших двух человек довольно изощрённым образом. Это было крайне глупо с твоей стороны, Шерлок, что довольно постыдно, если учесть, каким умным ты себя считаешь. Шерлок действительно не думал об этом. Он думал только о Джоне. Взволнованный после всего случившегося, он лишь горел желанием поделиться с ним своей радостью. — Это было не глупо, — поправил он. — Просто немного… безрассудно. Что-то промелькнуло на лице Майкрофта, когда он услышал это слово, но что именно — Шерлок понять не смог. — Это просто очередной синоним для слова «глупость», — ответил он затем. — Более заманчивый, более благозвучный, но всего-навсего синоним. Тема Номер Два: когда ты успел стащить ключ из моего кошелька? — Если ты не можешь защититься от простого карманника, Майкрофт, — значит, у тебя вообще нет никаких навыков выживания. Майкрофт протянул руку, и Шерлок, вздохнув, достал ключ из кармана и швырнул его через всю комнату, словно бумеранг. Майкрофт позволил ему удариться о стену, а затем поднял его с пола. — Тема Номер Три: прекрати обворовывать людей. А вот это уже Шерлок проигнорировал. Он был довольно хорош в плане карманных краж и не сомневался, что служебное удостоверение, которое он выкрал у Лестрейда, непременно однажды ему пригодится. — Что насчёт Темы Номер Четыре? — смиренно спросил он, желая покончить со всем этим как можно скорее. — Итон. Я пытаюсь решить, стоит ли отправлять тебя обратно. Шерлок уставился на него, шокированно распахнув глаза, потому что ему никогда даже в голову не приходило, что такое может произойти; Майкрофт был одержим идеей его обучения в Итоне. — Я ненавижу тебя, — выплюнул он грубо и злобно. — Шерлок… — Нет. На протяжении трёх лет я умолял тебя не заставлять меня возвращаться в Итон, а теперь, когда мне наконец там понравилось, когда я захотел там остаться, ты решил запугивать меня тем, что будешь удерживать дома? Я ненавижу тебя. — Шерлок, я лишь думаю над этим… Шерлок столько всего хотел сказать. Хотел отметить, как много лишних фунтов набрал Майкрофт за выходные (6.2*). И хотел выговориться, как же тот ему противен, и всегда был, и что он ненавидит его, и что если он попытается помешать Шерлоку попасть в Итон, он никогда его не простит. И будет подсыпать ему в чай отраву в количестве, неспособном его убить, но достаточном, чтобы сделать его больным и несчастным, потому что именно это он и заслужил. Но Шерлок не смог сказать ровным счётом ничего из этого, ослеплённый ощущением того, как всё в его груди сжалось от паники, охватившей всё его существо. Он вдруг понял, что был счастлив. Он и не думал, что это возможно, но наконец почувствовал себя счастливым настолько, что даже все эти идиотские стихи, которые он вынужден был читать на занятиях по литературе, обрели смысл, и ему это понравилось, он не мог от всего этого отказаться и понятия не имел, как пережить этот холод. Он собирался вывалить всю эту кучу резких замечаний и умных высказываний, но то, что он услышал от самого себя, прозвучало так, словно он был всего-навсего обиженным, плачущим ребёнком, — отчаянная мольба: — Почему ты так сильно хочешь, чтобы я был несчастен? И, возможно, это было лучшее, что он только мог сказать, потому что Майкрофт вздрогнул, а ведь он никогда не вздрагивал. — Я хочу полной противоположности этому, — заверил его Майкрофт. — Я тебе не верю, — сказал Шерлок. Его сердце билось с бешеной скоростью, и он буквально чувствовал вкус адреналина на языке. Сама мысль о том, чтобы никогда больше не увидеть Джона, настолько ужасала его, что это задействовало реакцию «бей или беги». Его тело вело себя так, будто он находился в непосредственной физической опасности, хотя на самом деле существовал лишь риск потерять одного человека. Это было бы даже занимательно, если бы только он не обезумел от зашкаливающего волнения. — Тебе не нравится Джон, — обвинил он. — И никогда не нравился. — Это ложь. Шерлок его проигнорировал. — Мне плевать, что ты о нём думаешь, это не имеет значения. Джон мой, и если ты попытаешься отнять его у меня, я исчезну, Майкрофт. И даже если ты думаешь, что сможешь меня найти, я бы на твоём месте не был бы так уверен в этом. Долгое время в комнате царила тишина. — Мы не заклятые враги, — наконец проговорил Майкрофт. — И я понятия не имею, откуда у тебя такие мысли… Шерлок вновь уставился на него, холодный и безмолвный, тяжело дышащий и пытающийся сбросить адреналин. — Я не стану забирать тебя из Итона, — сказал Майкрофт. Шерлок продолжал смотреть на него, пытаясь продумать контрмеры и то, как именно следует противопоставить их тому, что может в дальнейшем предъявить Майкрофт. — Хочешь, чтобы я дал тебе обещание? — Нет, — честно ответил Шерлок. — Я бы всё равно тебе не поверил.

***

Джон не ожидал, что его мать окажется дома. Мысль об этом даже не приходила ему в голову. Он немного побродил по Лондону, оттягивая неизбежное, подготавливая речь для встречи с Гарри, и он догадывался, что это будет несколько унизительно, потому что она непременно начнёт беспощадно поддразнивать его. Наконец решив, что нет больше смысла откладывать, он отправился домой, никак не рассчитывая столкнуться там с собственной матерью. Войдя в гостиную, он фактически оцепенел, глядя на неё с недоверием. — Смотрите-ка, кто к нам пожаловал**, — прорычала она, и Джон понял, что она злится на него. — Это так мило, что ты позвонил нам, чтобы сообщить, что ты в безопасности, с тобой всё в порядке и нет поводов для беспокойства, хоть ты и смылся на пару с каким-то придурком, вломившимся в нашу квартиру, и так и не вернулся. Джон взглянул на Гарри, которая, сидя в старом кресле рядом с диваном, явно испытывала чувство вины из-за всего происходящего. Он вновь посмотрел на мать и сказал: — Это был мой друг из школы. — Который сюда ворвался? Да. — Думаю, мы оставили дверь незапертой, — неуверенно солгал Джон. — Так или иначе… он… я… мы… да. Друг из школы. Вот и всё. — Какого чёрта, где объяснение, которое было заранее подготовлено? — спросил он сам себя. Сейчас он предпочёл бы, чтобы его мать не выглядела настолько трезвой впервые за несколько месяцев. — И ты ушёл вместе с этим своим другом, даже не соизволив сказать об этом? Просто пропал, заставив нас как следует поволноваться? — Очень сомневаюсь, что ты беспокоилась обо мне, — огрызнулся Джон, теряя самообладание, — потому что тебя даже не было дома. Его мать выглядела оскорблённой. — Это ты так пытаешься намекнуть, что я не переживаю за собственного сына, пока он всю ночь где-то шляется, не оставив ни единого предупреждения? — О. Нет, что ты. Я ни на что не пытаюсь намекнуть. Я говорю напрямую. Мать шокированно ахнула, Гарри отзеркалила этот звук. Да он и сам бы отреагировал точно так, если бы только не был тем, кто эти слова и произнёс, и внезапно его захлестнула такая ярость от всех тех вещей, которые он терпел всю свою жизнь, не позволяя себе срываться. — Думаю, эта школа плохо на тебя влияет, — заявила его мать. — Я запрещаю тебе возвращаться туда. Джон громко расхохотался, и отчасти это было действительно забавно. — Ты ничего мне не запретишь; ты даже не заслуживаешь такого права. — Думаю, и этот твой мнимый друг плохо на тебя влияет, — выплюнула его мать. Это было так смехотворно. Шерлок много кем являлся для него. И, возможно, многие нормальные люди не сочли бы его влияние положительным. Но по какой-то неведомой причине Шерлок счёл Джона замечательным и удивительным. Шерлок явно его обожал. А его мать сидела в квартире посреди всего этого беспорядка, трезвая (это ненадолго), и Джон чувствовал, что она его заметила — на самом деле заметила — впервые за долгие годы, и что она сделала это только потому, что кто-то, а не она, возымел наглость обнаружить в нём что-то, что заслуживало внимания. Гнев засел так глубоко внутри него, что сдерживать его уже не было сил. Он хотел её любить. Всегда хотел. Хотел, чтобы у него была мама, которая бы заботилась о нём и гордилась им, и чтобы он попал в одну из лучших школ в стране заслуженно, собственными силами, но его матери было наплевать, её это не заботило, она переживала только о том, как бы он не добился всего сам, несмотря на неё, и он понятия не имел, что такого он сделал в детстве, чтобы заслужить эту враждебность с её стороны. — Думаешь, Итон оказывает на меня плохое влияние? Серьёзно? — голос его звучал ровно, а тон оставался колким и резким. — По сравнению со всем этим… — он поднял руку и обвёл квартиру, — думаешь, Итон плохо влияет на мою жизнь? Думаешь, мне будет лучше здесь, когда ты обращаешь на меня своё внимание только когда тебе это выгодно? Где твоя супернаблюдательность запросто позволит Гарри сбежать и вытворить любое безрассудство, которое только может прийти ей в голову? Потому что тебе наплевать на это, пока она молчит и держит это в секрете, и это не тревожит тебя, пока ты отчаянно занята попытками найти дно бутылки с водкой? — Джон, — вмешалась Гарри, и её голос был тихим и почти дрожал, и Джон посмотрел на неё и понял, насколько далёк он был от всего этого. Каким-то странным образом Гарри и его мать уже были союзниками и не могли понять ни его самого, ни его потребности в чём-то большем, в лучшей жизни, а не в водке, способной всё это заглушить. Гарри уже стояла на краю той же пропасти, куда рухнула и их мать, и он должен был заметить это намного раньше, должен был как-то помешать этому, но внезапно он осознал, что, быть может, уже слишком поздно, и он так много всего сделал неправильно, что тяжесть этих ошибок стала непостижимой. И пока он был занят этими размышлениями, его мать встала и грубо хлестанула его по щеке. Это даже не было пощёчиной, а больше походило на удар, и сила, стоящая за ним, заставила его пошатнуться; от внезапной жгучей боли его дыхание сбилось. — Как ты смеешь? — заявила она. — Как ты смеешь так со мной разговаривать? Как ты смеешь думать, что ты лучше нас? — её пальцы вдруг потёрли ворот его джемпера. Того, который ему купил Майкрофт. Того, который он решил сегодня надеть, хоть со вчерашней рубашкой и было всё в порядке. Просто этот джемпер был прекрасен, а ярлычок гласил, что состоит он из кашемира, и Джон действительно хотел его носить. — В одежде, купленной и оплаченной кем-то другим? Как небрежно было с твоей стороны позволить твоему клиенту*** оставить метку. Теперь у тебя меньше шансов подцепить следующего. Засос, оставленный Шерлоком, находился в крайне неудобном месте. Он был бы тщательно скрыт воротничком итонской формы, но ворот джемпера, который он надел в этот раз, очевидно, достаточно было только слегка оттянуть, чтобы тот оказался на виду. Джон почувствовал, что ему срочно нужно куда-то уйти, что он может сделать что-то, о чём непременно потом пожалеет, если его мать скажет ещё хоть одно дерьмовое слово о Шерлоке. Он дёрнулся прочь от неё, но она, среагировав, крепко вцепилась в дорогую ткань. Он попытался вырваться, и это было глупо, нелепо и происходило как в тумане, и она резко дёрнула его на себя, скручивая воротник, пока он практически не начал его душить. Он дико и по-идиотски завертелся, и Гарри, не выдержав, встала со своего кресла и выкрикнула: — Мам! А затем кто-то другой совершенно спокойно отчеканил: — Думаю, этого вполне достаточно. Все успокоились и замолчали, и Джон, воспользовавшись моментом, вырвался из ослабевшей хватки и отступил на несколько шагов, только после этого решившись посмотреть, кто же вошёл в их квартиру, а затем выпалил, от растерянности применив имя, которое до этого не произносил ни разу: — Майкрофт. Брат Шерлока опирался на свой зонт, одну ногу небрежно скрестив с другой, и казался таким спокойным и холодным, что это вгоняло в ужас. — Джон, — кивнул он, взгляд его на мгновение обратился к нему, а затем вновь вернулся к его матери, которая выглядела сбитой с толку, словно хотела рассердиться на его внезапное появление, но не знала, что сказать. — Вы ударили его? — спросил Майкрофт, и вопрос этот был прямым и невозмутимым, как если бы он попросил её представиться. Мать тут же залилась краской, оборонительно гневаясь. — Я… Он… Он — мой сын, — громко провозгласила она, будто это могло послужить ответом на вопрос. — Да, — медленно согласился Майкрофт, и что-то в тоне его голоса заставило Джона задрожать. Он долго и внимательно смотрел на его мать. — Не делайте так больше, — сказал он наконец, и Джон увидел, как она напряжённо сглотнула. — У тебя ещё остались тут какие-то вещи? Нам нужно идти, если ты хочешь вернуться в школу вовремя. В школу они должны были вернуться не раньше, чем на следующий день. Он почти сказал об этом Майкрофту, растерявшись, но потом понял, что именно тот задумал. Майкрофт, находясь там, не стал бы спрашивать его напрямую, хочет ли он провести оставшийся выходной вне дома. Майкрофт сделал бы это так. И Джону было всё равно, насколько неловко это могло быть теперь, когда тот знал абсолютно каждую чёртову деталь о том, что произошло между ним и Шерлоком накануне (а он, будучи Холмсом, знал непременно, потому как свободно читал людей, словно те являлись учебниками в начальной школе). Джон просто хотел убраться отсюда и быть где угодно, но не здесь. Он больше не мог выносить удушающее чувство вины, которым было наполнено это место. Он всё испортил, но ему не хватало смелости остаться и всё исправить. Джон сказал: — Да. Точно. Да, — и скрылся в своей комнате. Он вдруг осознал, что его на самом деле трясёт, поэтому сел на кровать и попытался взять себя в руки, выровнять дыхание. Это было так нелепо. Он закрыл глаза и досчитал до трёх, переживая, что если вдруг он задержится ещё сильнее, то Майкрофт отправится на его поиски, и единственное, что было бы даже более унизительно, чем тот факт, что Майкрофт вынужден был купить ему новую одежду из-за неучтивости со стороны Шерлока, был бы Майкрофт, в этот момент вошедший в его мрачную, гнетущую спальню, чтобы спросить, всё ли с ним в порядке, потому что Джон не уверен, что не расплакался бы, как ребёнок. Джон достал свою сумку, которую так и не разобрал (это не имело смысла, когда он приезжал всего на пару дней), и вышел из комнаты. Майкрофт стоял всё там же, около двери, продолжая непрерывно смотреть на мать Джона. Она ринулась к нему, как только он появился, намереваясь обнять и поцеловать, устраивая пантомиму для Майкрофта, и Джон неосознанно вздрогнул и отступил от неё, словно обиженный мальчишка. Майкрофт невозмутимо вставил: — Я так не думаю. И если бы его мать выглядела огорчённой такой его реакцией, Джон сказал бы Майкрофту, что он может не беспокоиться о его возвращении в Итон, что он сам со всем этим разберётся. Джон остался бы и попытался бы извиниться и всё исправить. Но его мать не выглядела огорчённой. Она выглядела разъярённой. Словно самое страшное — не то, что её сын инстинктивно от неё отшатнулся, не то, что он так на неё отреагировал, а то, что он не стал играть на публику. Джон больше не мог оставаться в этом месте. Он повернулся к Майкрофту и, стараясь не звучать отчаянно, спросил: — Мы можем идти? — Да, — Майкрофт продолжал смотреть на его мать даже когда потянулся, чтобы открыть дверь, и Джон вырвался в мир за пределами их квартиры, где тут же принялся жадно заглатывать воздух, холодный и влажный. — Очень рад был наконец встретиться с вами, — он услышал, как Майкрофт, всё ещё находившийся в квартире, обратился к его матери. — После всего, что я успел… прочесть. Был сделан небольшой акцент на это слово, и Джон попытался разобраться, что это могло значить. Майкрофт пытался что-то разузнать о его матери? Где? Как? Почему его это волновало? Когда Майкрофт вышел из квартиры и закрыл за собой дверь, он не сказал ни слова, а просто направился к элегантному чёрному авто, которое, как Джон знал, принадлежало ему. Он практически вцепился в дверную ручку в своём стремлении оказаться внутри и уехать отсюда. Пристегнув ремень безопасности, Джон устало посмотрел в окно, а Майкрофт молчал даже после того, как завёл машину. Тишина затянулась. Джон понятия не имел, в какой части Лондона они находились. И ему было всё равно. Он просто сидел в машине Майкрофта, смотрел в окно и чувствовал себя пустым во всех отношениях. В конце концов Майкрофт заговорил: — Хочешь увидеться с Шерлоком прямо сейчас или ты предпочёл бы немного подождать? Джон знал, как на самом деле должен был звучать этот вопрос. Хочешь ли ты видеть Шерлока в таком состоянии или попытаешься взять себя в руки для начала? — Я в порядке, — автоматически ответил он. — На этот счёт у меня нет никаких сомнений, — сказал Майкрофт. — Но решение за тобой. Джон не был уверен, что сможет справиться с Шерлоком в таком состоянии. На самом деле, он не был уверен, что в принципе способен справиться с чем-либо. Он быстро покачал головой, будто это и был ответ, но Майкрофт, казалось, понял его. Когда они, наконец, вышли из машины, здание, в которое они вошли, было просто шикарным, невероятно огромным, а люди, которые там находились, оставались совершенно безмолвными. — Что… — хотел было спросить Джон, но все тут же с ужасом посмотрели на него. Майкрофт приложил палец к губам и провёл его через парочку коридоров, прежде чем впустить в ещё одну комнату, столь же шикарную, как и всё то, что Джон видел в этом месте, с большими окнами, выходящими на улицу, и стенами, заполненными впечатляющими книгами в кожаных переплётах. Майкрофт что-то прошептал пришедшему мужчине в костюме, а затем вошёл в комнату и закрыл за собой дверь. — Здесь мы можем поговорить, — сообщил Майкрофт. — Что это за место? — спросил Джон, пребывая в замешательстве. — Мой клуб. По-видимому, он решил, что это всё объясняет. Джон переварил услышанное, а затем попытался уточнить: — Ты не можешь говорить в своём клубе? — Только в некоторых комнатах. Молчание — золото, разве нет? — Возможно, — пробормотал Джон, потому что на самом деле у него не было никаких мыслей на этот счёт. Раздался короткий стук в дверь. Майкрофт открыл, принял что-то, а затем протянул это Джону. Джон взял автоматически, уже потом осознав, что то, что ему вручили — был лёд, завёрнутый в полотенце. — Приложи к своему синяку, — коротко пояснил Майкрофт. Джон был благодарен, потому что от боли ушибленный участок уже начинал пульсировать. Но, опять же, на фоне общего состояния это было практически незаметно. — Я должен вернуться, — сказал он, потому что знал, что так оно и есть. Майкрофт легко опустился в одно из кресел, стоящих в комнате, величественно и грациозно. Шерлок никогда не садился в кресло должным образом: он то разваливался чуть ли не во весь рост, то сворачивался клубочком. Майкрофт вёл себя совершенно иначе, но каким-то образом они по-прежнему были похожи друг на друга, со всей этой характерной для Холмсов безупречностью. — Я бы тебе не позволил, — всё так же непринуждённо ответил он. — Вы не вправе говорить мне, что делать, — выпалил Джон, хоть и знал, как нелепо это прозвучит. — Вообще, — протянул Майкрофт, — я могу сказать это практически каждому. По правде говоря, это довольно удобно. Джон вздохнул. — Думаю, вы… Я имею в виду, это не всегда… Я… Это моя вина. Майкрофт приподнял брови, выглядя при этом слегка заинтересованным: — Разве? — Да. — Нет, это не так. Тебе семнадцать. Весь этот бардак возник не по твоей вине, и не тебе его разгребать. Джон хотел возразить, что Я ушёл с Шерлоком и даже не попытался никого предупредить, потому что и подумать не мог, что они будут волноваться, но он не хотел привлекать внимание к их с Шерлоком деятельности, поэтому сказал то, что тоже являлось правдой: — Я отправился в школу и… — Не заставляй меня повторять одно и то же, Джон, это утомительно. Тебе семнадцать. Ты должен посещать школу. Джон почти рассмеялся от того, насколько простодушно это прозвучало. — Да, если ты богатый и шикарный, и при этом Холмс — то это то, что ты непременно должен делать в семнадцать лет. — И что, по-твоему, ты должен делать вместо Итона? — О, вы и сами это знаете, — раздражённо пробурчал Джон. — У вас наверняка есть какие-то бумажки, не так ли? Вам известно всё. — О. Так ты хочешь, чтобы я рассказал тебе, почему, по моему мнению, ты считаешь, что должен вернуться? Едва ли это было хорошей идеей. — Я… Нет. — Одно из двух, Джон, — спокойно проговорил Майкрофт. На какое-то мгновение Джон подумал, что он сделал неправильный выбор. Быть может, следовало сразу же отправиться к Шерлоку. Но тогда ему пришлось бы разговаривать с ним, встретиться взглядом с его всевидящими серыми глазами, и как только он представил в них выражение жалости, то пришёл к выводу, что нет, лучше уж он пройдёт через это с Майкрофтом. Он сел напротив него и начал рассказывать: — Мой отец мёртв. Вы знаете об этом. Моя мать… не совсем в порядке, — он счёл это описание наиболее деликатным. — И Гарри — это моя сестра, и мы привыкли так её называть, — за ней никто не следит. И я думал, что всё будет хорошо. Я думал… Я был не прав, мистер Холмс, и я… — Майкрофт, — перебил он его. — Что? — Ты можешь называть меня Майкрофтом. — О. Верно. Да. В общем, я был не прав и я не могу просто… я не могу просто бросить её. Мне нужно вернуться и попытаться это исправить. Внимательный взгляд Майкрофта немного смущал его, напоминал взгляд Шерлока, но при этом и разительно от него отличался. Майкрофт тихо заговорил: — Если ты не позаботишься о ней, то кто тогда это сделает? Никто и наполовину не справится с этой работой столь же хорошо, как это сделаешь ты. Это только твоя ответственность. Я понимаю. И не могу с этим поспорить. Это удивило Джона. — Не можете? — В некотором роде, Джон, мы с тобой очень похожи. Джон не имел представления, что сказать в ответ, особенно когда Майкрофт звучал так странно, — отстранённо и изумлённо одновременно: — Я… Хорошо, — пробормотал он, так и не найдя варианта получше. Майкрофт резко встал, подошёл к окну и какое-то время просто смотрел вдаль, прежде чем вновь повернуться к Джону. — Твоя сестра нуждается в реабилитации. Как и твоя мать. Я могу это устроить. Одна часть Джона подумала, что это отличная идея, — позволить кому-то другому разобраться со всем этим, — но другая, которой было присуще чувство гордости, сказала: — У меня нет… Я имею в виду, я не могу… — Позволь мне сделать это. Так даже лучше, если помощь будет исходить от меня. Иными словами, с братьями и сёстрами бывает очень сложно. Но меня никак не затронет, если вдруг твоя семья начнёт возмущаться. — Но… — начал было Джон, но он не знал, что должен был сделать взамен, как и не знал, что именно хотел сказать. Спасибо, может быть? — Так или иначе, у меня есть скрытый мотив, — Майкрофт сел прямо напротив Джона. Ну естественно. Джон опасливо посмотрел на него. — Вы собираетесь в очередной раз попросить меня шпионить за Шерлоком? И Джон ну никак не ожидал, что следующим вопросом окажется: — Ты любишь Шерлока? — Что? — выдавил Джон, и голос его прозвучал задушенно. — Потому что Шерлок тебя — да. Настолько сильно, что даже и не знает, что с этим делать. Он совершенно иррационально и абсолютно безрассудно в тебя влюблён. — Я… Ох, — произнёс Джон, и его дыхание немного сбилось, потому что хоть это и не было чем-то, чего он и сам не осознавал, однако оно стало более реальным теперь, когда об этом ему сообщил брат Шерлока. — Что ж. Ты знаешь, что я скажу дальше. Вообще-то, Джон не имел ни малейшего представления. Он же не был Холмсом и никогда не мог заранее предугадать, что собирается сказать человек до того, как он всё-таки это скажет. Он вопросительно посмотрел на Майкрофта. Майкрофт вздохнул. — Хорошо. Тогда мне придётся это озвучить, — он посмотрел на Джона и произнёс свои слова очень медленно и осторожно: — Если ты разобьёшь ему сердце… Угроза повисла в воздухе. Джону даже захотелось уточнить, но не потому, что он собирался разбить Шерлоку сердце, а просто, ну, вдруг он сделает это случайно, — что тогда? Сам Майкрофт, казалось, не знал окончания этой фразы. Он прочистил горло и просто сказал: — Не разбивай ему сердце. Примечания переводчика: * — 6.2 ≈ 2.8 кг ** — Здесь используется идиома: «Look what the cat dragged in». Если дословно: Смотрите, что кошка приволокла. :) *** — В оригинале «punter» — человек, оплачивающий услуги проститутки.