Saving Sherlock Holmes

Вернувшись домой, Джон никого там не обнаружил. Сначала он решил, что сделано это было намеренно, что так они решили над ним поизмываться, и что, быть может, ему стоит позвонить Шерлоку и сообщить, что он передумал и решил провести с ним все рождественские каникулы. Но потом ему пришло в голову, что они, возможно, попросту забыли о его возвращении, и версия эта походила на правду даже больше. А если же они всё-таки решили поиздеваться, то Джон предпочёл бы встретиться с ними лицом к лицу. Он убедил себя вернуться домой, и меньшее, что они могли сделать, — тоже перестать быть трусами. И только он успел принять решение остаться, как раздался стук в дверь. Открыв, Джон обнаружил там курьера с огромной красной пуансеттией* в руках. Он удивлённо моргнул. — Посылка для миссис Синтии Ватсон, — безэмоционально проговорил парень из службы доставки. — Её сейчас нет дома, — растерянно сообщил Джон. Кто мог прислать его матери цветы? Не похоже, чтобы она встречалась с кем-то, кто стал бы задаривать её букетами. — Я её сын. Распишусь за неё. Парень выглядел так, будто ему было абсолютно наплевать, кто там за кого распишется, лишь бы только больше не быть в ответе за эту пуансеттию. Джон нацарапал своё имя на протянутой им бумажке и занёс цветок в дом. Он смахнул груду старых писем и какого-то мусора, освобождая место на столе. А затем, не в силах устоять перед любопытством, достал открытку из конвертика. Желаю вам счастливых и мирных рождественских праздников. — Майкрофт Холмс На секунду он просто уставился на эту надпись, не зная, как реагировать. Перечитал ещё раз. Улыбнулся на слове мирных, затем и от самого презента, и почему-то вдруг почувствовал себя значительно лучше. Казалось, Майкрофт действительно следил за всем происходящим, и если что-то вдруг вышло бы из-под контроля, он тут же появился бы в дверном проёме. Шерлок находил всемогущество Майкрофта раздражающим; Джон искренне считал его несколько пугающим, — однако же сейчас это всемогущество находилось на его стороне, и крайне приятно было осознавать это. Чувствовать чью-то форменную поддержку, иметь рядом кого-то, кто действительно готов подставить своё плечо. Чуть ниже имени был записан номер телефона, и Джон решил, что это для его же блага. Он осторожно оторвал нижнюю половину открытки, спрятал номер в карман, положил послание обратно в конверт и решил отвлечь себя просмотром телевизора. Он уснул на диване, что совершенно неудивительно, если учесть прилипчивость Шерлока: Джон привык засыпать в неудобных позах, будучи зажатым со всех сторон. Проснулся он от звука открывающейся двери, и на короткое мгновение его охватила паника от внезапного пробуждения в незнакомой обстановке. В ту же секунду он понял, до чего же странно, что он должен считать это место своим домом. Оно не чувствовалось таковым даже отдалённо. Судя по всему, вернулась Гарри. По крайней мере, он так подумал. До него доносилось хихиканье, и оставалось только надеяться, что это не его мать напилась до такой степени, чтобы начать по-идиотски хихикать. Он медленно сел и выключил телевизор, и в комнату почти в это же мгновение действительно ввалилась Гарри: смеющаяся, частично раздетая и полностью окутанная объятиями другой девушки. — Оу, — проговорил Джон, чтобы просто дать о себе знать, потому что он не имел ни малейшего желания за всем этим наблюдать и не знал, что ещё можно сказать, тогда как лифчик Гарри уже был энергично отброшен и пролетел прямо у него над головой. Обе девушки вздрогнули, поворачиваясь к нему, а затем Гарри вскрикнула: «Джон!» и тут же вскинула руки, прикрывая обнажённую грудь. — Я… должен… просто… — сбивчиво пробормотал он, пытаясь покинуть комнату с таким достоинством, на какое только был способен. Джон укрылся в своей комнате, а через пять минут Гарри постучала в дверь. — Входи, — отозвался он со своего места, сидя на кровати и прислонившись к спинке, и Гарри открыла дверь, смущённая до крайности. — Прости за это, — сказала она. Он удивлённо приподнял брови. — Я совсем забыла о твоём возвращении, — виновато пояснила она, пытаясь улыбнуться, а затем запрыгнула на его кровать, усаживаясь со скрещенными ногами, преисполненная энтузиазма: — Как у тебя дела? — Боже, — пробормотал Джон. — Это самый неловкий разговор за всю мою жизнь. — О, я даже не знаю, о чём хочу говорить меньше всего: о том, что случилось в прошлый раз, когда ты был дома, или же о том, что произошло пару минут назад. — Меня не особо волнует то, что произошло пару минут назад. Хотя ты явно не ожидала встретить тут кого-нибудь. — Она почти никогда не бывает дома, Джон. — А как же реабилитация? — спросил он, зная ответ заранее, потому что Майкрофт проинформировал его практически сразу. Мать сорвалась через два дня, Гарри продержалась ненамного дольше. — Ага, а что это за наглый хер, сунувший нос в нашу жизнь, решивший, что мы нуждаемся в реабилитации? Я? Он нас даже не знает. Джон задумался, прежде чем ответить. — Это я его попросил, — он слегка подвинулся на кровати. — Ты его попросил? — Гарри отшатнулась, хоть он и не тянулся к ней. — Мама. Это я ещё могу понять. Но я? — Меня беспокоит твоё состояние, — честно признался он. — В прошлый раз, когда я был дома… — В прошлый раз, когда ты был дома? Джон, в последний раз, когда ты был дома, ты даже ничего полезного сделать не успел, не говоря уже о том, чтобы начать судить кого-то, чьи-то жизни. А ещё я, кажется, припоминаю, что ты тогда пил вместе со мной, явно пытаясь забыться. — Да, но в тот вечер я пил по большей части пиво, пока ты глушила неразбавленную водку, а разница, между прочем, огромная. И я не каждую ночь этим занимался. — Джон, тут так принято. Сочувствую, ведь ты успел позабыть об этом в своей потрясной школе, но большая часть этого мира предпочитает такие вот вылазки, где можно хорошо провести время с друзьями. А не посиделки и разговорчики на философские темы. — Послушай, за тобой ведь даже никто не приглядывает… — Мне шестнадцать. Если ты не забыл. Мне не нужно, чтобы за мной присматривали. Я прекрасно могу позаботиться о себе сама. — Мне было бы спокойней, если бы… — Пока ты был тут за главного, я что-то ни разу не слышала возмущений на тему того, что мы нуждаемся в надзоре. — Потому что я был ответственным, — возразил он. — Я не… Ты в школу-то вообще ходишь? — Да, я всё ещё туда хожу. Джон прищурился. — Зачастую, — добавила она. Разрываемый самыми разными и противоречивыми чувствами и эмоциями, Джон продолжал смотреть на неё. Гарри всё ещё оставалась его сестрой, и они были так близки когда-то, а он, возможно, уже всё разрушил, но при этом не мог представить, как покинет Итон и Шерлока. В голове его не было ни единой мысли. — Гарри, — голос его звучал почти отчаянно. — Я не хочу уходить из Итона. Она выглядела сбитой с толку. — Кто сказал, что ты должен уйти оттуда? — Я не могу просто взять и бросить тебя. Неужели ты не видишь? Мне нужно… нужно, чтобы ты взяла себя в руки. Ради меня. Прошу, остановись. Просто прекрати всё это. Ты ведь знаешь, как сильно я хотел и как долго шёл к тому, что сейчас имею, но я не смогу там оставаться, если… Для меня нет ничего важнее, чем… — Джон, — мягко перебила она его. — Прости меня. Мне жаль, ладно? Не бросай учёбу. Ты должен пообещать, что не сделаешь этого. Станешь хорошим врачом, заработаешь кучу денег и поможешь своей маленькой сестрёнке, не так ли? Ты должен остаться в Итоне. Пообещай. — Нет, если… — Извини, — настойчиво повторила она. — Всё наладится. Я очень сожалею, что так вышло. Я не хотела заставлять тебя волноваться. Он не верил. Не мог поверить во всё это. Хоть и очень этого хотел. Он закрыл глаза и обречённо прижался затылком к стене. — Джон, — позвала она, когда он продолжил молчать. Он снова открыл глаза. — Не могла бы ты пройти курс реабилитации ради меня? Пожалуйста? — Так у него появилась бы хоть какая-то надежда. — Джон… — Прошу тебя. Некоторое время она продолжала колебаться, а затем сказала: — Хорошо. После Рождества. Это пустая трата времени, я в этом совершенно не нуждаюсь, но если это сделает тебя счастливым, я пройду этот чёртов курс после Рождества. — Это сделает меня очень, очень счастливым, — Джон вздохнул с облегчением. — Спасибо. — Ага, можешь считать, что это мой тебе рождественский подарок; я всё равно совершенно ничего не покупала. — Я заметил. В этом доме нет ни капли рождественского настроения. — На столе стоит здоровенный молочай. — Специальная доставка, — пояснил Джон. Гарри усмехнулась, явно поддразнивая его, и это было именно то, чего ему так не хватало; он даже сумел перестать беспокоиться. — Это от твоего шикарного парня? — Не совсем, — ответил он, чувствуя, как алеют щёки. — О, но ты даже не отрицаешь, что он твой парень! Ты непременно должен мне всё рассказать. Потому что он оказался совсем не таким, каким я ожидала его увидеть. — Гарри устроилась поудобнее, словно настраиваясь на интересную беседу. — А чего же ты ожидала? — с любопытством поинтересовался он. — Точно не знаю. Но я ни разу в жизни не встречала кого-то, кто был бы хоть сколько-нибудь на него похож, поэтому я даже не могла предугадать… Джон задумался о том, как же Шерлок выглядел большую часть времени: романтика и драма, немое кино и сонеты Шекспира, математика и естественные науки, философия и… Шерлок. Джон понятия не имел, как можно было бы его описать, если кто-нибудь однажды попросил бы его об этом. Пожалуй, Шерлок как был, так и останется тем, кого действительно нельзя предугадать никакими способами. — Ты мог нас познакомить, — проговорила Гарри, возвращая его в реальность. — Нет, не мог, — фыркнул Джон. — Он, блин, ворвался в нашу квартиру. — Кроме того, ты был с Сарой. — Да, — согласился Джон. — Тоже верно. И Шерлок бывает не… — Джон нахмурился, пытаясь сообразить, как бы выразиться помягче. — Не слишком-то любезен, — определился он. Звучало не очень хорошо, однако же неплохо описывало положение вещей. Гарри усмехнулась: — В самом деле? Что ж, теперь я тем более не могу дождаться нашего знакомства. Ты спишь с ним? — Я не буду отвечать на этот вопрос. — О, значит, да. Не знала, что ты по мальчикам. — Не знал, что ты по девочкам, — парировал Джон. Гарри слегка покраснела: — Я не… Я… Всё это так неловко, тебе не кажется? — О, грёбаный ад, это уж точно, — вздохнул Джон.

***

Джону никак не удавалось провалиться в сон. В комнате стояла давящая тишина, рядом не возился Шерлок со своими экспериментами. Кровать казалась слишком большой, на ней оставалось чересчур много свободного пространства. Каким-то образом всего за три недели он настолько привык спать с Шерлоком, что теперь совершенно не мог уснуть без него. Поднявшись, он переполз в гостиную, растянулся на небольшом диванчике и фоном включил телевизор, убавив звук. Намного лучше ему спалось именно там, где он не мог свободно ворочаться. Намного лучше. Он быстро отключился, крепко проспал всю ночь и проснулся уже утром, когда Гарри принялась ходить по комнате, собирая повсюду разбросанные книги. Она заметила, как он сонно потянулся. — Почему ты на диване? — Не мог уснуть, — пояснил он. — Куда-то собираешься? — Школа. Рождественский подарок для моего старшего брата, чтобы он перестал за меня волноваться. У нас не настолько длинные каникулы, как в том шикарном местечке, где он учится. Джон улыбнулся ей. — Спасибо. — Ага. Увидимся! — бросила она напоследок и скрылась за дверью. Какое-то время Джон просто осматривал комнату вокруг себя, размышляя, а затем решил одеться и отправиться на поиски рождественской ёлки. Он купил небольшое деревце и провёл большую часть дня, выискивая рождественские украшения и развешивая их по всей квартире, рассчитывая, что Гарри поможет ему, когда вернётся из школы. Он как раз хаотично набрасывал гирлянды на ёлку, когда вдруг вошла его мать. Она застыла, увидев его, и он замер тоже, запутавшись в мерцающих огоньках и настороженно глядя на неё. Каким-то чудом он умудрился забыть о том, что рано или поздно она конечно же должна была вернуться домой. Затянувшееся молчание становилось всё более неловким и абсурдным. — Привет? — отважился он. Его мать окинула взглядом воцарившийся в квартире беспорядок. Не то чтобы что-то сильно изменилось с момента его прибытия, на самом деле... Джон приготовился обороняться. Но, наконец заговорив, она лишь ответно поздоровалась. Джон не знал, что делать дальше. Не знал, хочет ли вообще что-либо предпринимать. Они могли бы просто проигнорировать то, что случилось в прошлый раз, когда он сюда приехал. Конечно, было бы неплохо получить извинения, тут же подумал Джон. Быть может, слёзы и обещания бросить пить и пройти курс реабилитации, как ему и хотелось бы, помогли бы что-нибудь исправить... Но, вероятнее всего, лучшее, на что он мог рассчитывать, — что она не потребует извинений от него. Она же просто проследовала мимо, направляясь, по-видимому, в свою спальню, и Джон выдохнул, до этого автоматически затаив дыхание. Он надеялся, что так ему, по крайней мере, будет проще справиться с ситуацией. В конце концов, взаимное игнорирование — лучше, чем очередная нервотрёпка. Он хотел было вернуться к распутыванию гирлянды, как его мать вдруг вернулась и встала прямо перед ним, неуверенно пытаясь заглянуть ему в глаза. Он сосредоточился на мельтешащих огоньках, искренне желая, чтобы ею всё же овладел самый первый порыв, и она продолжила его игнорировать. Он не намеревался извиняться. Он вернулся домой, украсил квартиру, вежливо поздоровался. Он не собирался просить прощения. Ни за что. Это даже не подлежало обсуждению. — Рада видеть тебя, — наконец произнесла она, и это было совсем не то, что Джон ожидал услышать, и он лишь продолжил смотреть на мерцающие лампочки. Его мать нерешительно и немного скованно взъерошила его волосы, словно слегка подзабыла, как это делается, и только потом вышла из гостиной. Джон глубоко вдохнул. Примечания переводчика: * — Пуансеттия — растение рода Молочай. Из-за времени цветения, выпадающего на Рождество, а также благодаря прицветникам, образующим форму звезды, растение ещё называют «Вифлеемская звезда» или «Рождественская звезда». https://is.gd/AsuKib