Забытый в звёздах

      Собрание заседало в зале, где на столе лежала огромная карта Дзеты. Малиновский нервно ходил из стороны в сторону. Поспавший несколько часов Доминик, сидел с полузакрытыми глазами рядом с Ирисом, щурившим свои жёлтые глаза. Вот уж кому было не до обсуждения грядущей операции.       Да, мы решали, что будем делать с Омикрон. Мы решали, как, наконец, дать солнцу закатиться за горизонт. Мы обсуждали план действия, потому что узнали что-то невероятно важное. У нас была информация, которой не было у Омикрон. Мы знали о Змееносце.       В пустыне на него наткнулись Доминик с Сержем. Но он был напуган, он не ждал гостей и встретил их не очень-то дружелюбно. Он натравил на них змеиный народ, но, по какой-то странной случайности, змеи успели ужалить только Сержа, сидящего во главе стола и пьющего из хрустального стакана лекарство, которое сделал для него Олеандр.       — Нам нужна помощь Змееносца, — говорил Малиновский, шагая от угла к углу. — С его помощью можно будет освободить другие знаки Зодиака. Но что нам делать, если он напуган и воспринимает всех, как врагов?       — Он не воспринимает всех, как врагов, — сказал Доминик бесцветно, а потом дотронулся до головы. — Я сказал только, что он боится.       — Да откуда тебе знать, что думает Змееносец?! — агрессивно спросил Малиновский.       Готов поспорить, что Доминик бы заткнул его за пояс, если бы не похмелье. Но из-за болевшей головы, Доминик всё тем же своим бесцветным тоном ответил:       — Он меня понимает. Я ведь родился под этим знаком Зодиака. Я Змееносец. И я его понимаю. Мне бы с ним поговорить. Вчера операция провалилась, потому что Серж стал размахивать мечом и кричать угрозы. Только тогда на него напали змеи. И если бы я не попросил, они бы не остановились, — а потом на том же дыхании он спросил. — Я могу выйти? Я сейчас блевану прямо на карту.       И Доминик выбежал из комнаты. Все, включая меня, посмотрели, на Сержа.       — Да, это было так, — кивнул он и поставил на стол недопитую настойку Олеандра. — И, полагаю, вы ждёте от меня какого-нибудь решения?       Все кивнули, а я не понял, почему это все ждут решения от Сержа, а не от меня. Я здесь принц, я! То, что у Сержа на голове была странная полоска, когда мы попали сюда, ни о чём не говорит. Ро выбрала меня! Или…       И тогда я впервые подумал о том, что Ро действительно может быть злой Омикрон. Ро могла быть очень хитрой. Что, если она выбрала меня лишь потому, что я младше и доверчивее. Я был так наивен, и меня так легко было обмануть. Может быть, она решила мной воспользоваться? Ну, конечно! Ей нужны были лишь знаки Зодиака, а у меня так хорошо получалось их находить. Ей нужны были они, а не я.       — Доминик отправится в пустыню и поговорит со Змееносцем. Без своего собственного Зодиака мы никогда не сможем победить Омикрон, у которой их двенадцать. Но всё-таки отправлять туда Доминика одного было бы слишком опасно. С ним отправится Олеандр, умеющий исцелять от змеиного яда.       Олеандр, мускулистый громила с нежно-розовыми волосами (что за странное сочетание!) поклонился Сержу.       — Вы отправитесь на крылатом единороге. Они ещё остались в королевстве?       — Да, — отозвался Малиновский, — но их может оседлать лишь особа королевских кровей.       — Тогда я отправляюсь вместе с Домиником. Мы вдвоём полетим в Землю Солнца, чтобы вести переговоры со Змееносцем. Олеандр поскачет за нами на обычном единороге. Всё-таки я склоняюсь к мнению, что всё пройдёт успешно, и нам не понадобится его помощь.       Открылась дверь и в комнату вошёл Доминик с бутылкой воды.       — Ну как? — спросил он. — Всё ещё грызёте ногти и вздыхаете?       — Мы сегодня снова навестим Змееносца, — сказал Серж Доминику, а потом посмотрел на карту: — Я хочу знать, где находится Омикрон.       — Здесь, ваше высочество, — Алтей указал на голубой участок карты.       — И что это за место?       — Вечные снега, Серж, — сказал Малиновский, вставший над картой. — Там тепло, как летом, но всё покрыто снегом. Омикрон создала изо льда точную копию этого замка. Где-то там находятся знаки Зодиака, но мы не знаем, где именно. Её дворец окружает многотысячная стража.       Серж нахмурился и задумчиво уставился на карту. В этот момент он стал похожим на Наполеона, обдумывающего свой следующий ход. Только вот я, конечно же, понятия не имею, как выглядел Наполеон, когда обдумывал свои ходы.       — Малиновский, а кто совершал первые атаки? Ты говорил, что за эти пять лет вы трижды наступали на Омикрон, но это ничего не принесло, кроме потерь.       — В основном клоны. Помнишь, как я учил тебя владеть мечом? Почти все в этом замке умеют выращивать из растений клонов и управлять ими.       — Прекрасно! — Серж хлопнул в ладоши. — Наш план таков: сразу на замок Омикрон наступает армия клонов. Но она должна быть большой, она должна быть по-настоящему большой! Стража Омикрон отвлекается на клонов, а в этот момент Змееносец освобождает остальные знаки Зодиака. В лучшем случае, он прикажет змеиному народу помочь нам, — Серж сложил пальцы рук у подбородка, образовав что-то вроде треугольника, и стал перебирать ими. — Как много у нас клонов?       — Ирис, — позвал Малиновский.       Ирис распахнул свои жёлтые глаза и, откашлявшись, сказал в дребезги пропитым голосом:       — Восемь миллионов шестьдесят две тысячи пятьдесят четыре клона.       — Что? — Сержик даже привстал. — И вы с такой армией не можете одолеть Омикрон?!       — Мы превышаем их по численности, ваше величество, но в боевых искусствах сильны не все клоны. Большинство из них станут пушечным мясом.       — Ясно, — обрезал Алтея Серж. — Мы с Домиником и Олеандром сейчас же отправляемся в Землю Солнца. Вы посылаете армию к замку Омикрон, но не начинаете операцию, пока я не подам вам знак. Контролируйте продвижение клонов, можете вырастить ещё нескольких, но будьте готовы к наступлению. Не один живой человек не должен приближаться к замку, только клоны, всем понятно?       Каждый в комнате кивнул Сержу. Каждый кивнул, но не я.       — Сержик, — сказал я и сразу же замолчал, будто он должен и без слов понять, чего я хочу.       Но Серж, конечно же, ничего не понял.       — Что? — спросил он, удостоив меня вниманием своих серых глаз.       — А я?       — Что ты?       — Вот именно, что я? Что я буду делать?       — Постараешься не мешать, — ответил вместо Сержа Малиновский.       — Нет, — вдруг остановил Малиновского Серж и улыбнулся мне. — На тебя я возлагаю все свои надежды, дружище. Пока Змееносец будет освобождать знаки Зодиака, ты должен будешь отвлечь Омикрон. Тебе нужно будет с ней поговорить.       — Но ты же сказал, что никому кроме клонов нельзя приближаться к замку, — заметил я растеряно.       — Кроме тебя, меня и Доминика. Это только наше дело. И да, Доминик, ты можешь не отправляться в замок к Омикрон, если не хочешь. В конце концов, это незаконченное дело только моё и Дэна.       — Ещё чего! Пропустить самое веселье? — и Доминик вскочил из-за стола. — Пойдём! Седлай королевского единорога и полетели!       — Меньшего я не ожидал, — улыбнулся Серж и надел на голову шлем.       Чёрные волосы щёткой торчали из отверстия в шлеме, напоминая голову цирковой лошади.       — А на чём буду добираться до замка я? — спросил я.       Мне ответил Малиновский.       — Я могу выделить тебе ослопотамуса.       И мы с ним вдвоём рассмеялись. Общее напряжение всё-таки сближает людей.       — Лучше вырасти мне клон Вольфа, — попросил я.       — Кусты малины колючие, ты не сможешь ехать на клоне, выращенном мной.       — Я выращу тебе Вольфа, — сказал Алтей, — пойдём во двор. Но тебе придётся описать, как этот Вольф выглядит.       Олеандр, Алтей и Доминик вышли из зала, за ними шли мы с Сержем. Мы молчали, но я почувствовал то, что чувствовал раньше, когда мне было десять лет. Я чувствовал, что рядом есть братское плечо. Я чувствовал, что мы с Сержем снова друзья.       Пока Олеандр выводил из конюшни единорогов, я прощался с Сержем и Домиником.       — Удачи, — коротко сказал я и обнял сначала Сержика, а потом Доминика.       — И ты не облажайся, — похлопал меня по спине Доминик.       Олеандр забрался на единорога, махнул нам рукой и поскакал к воротам, ведущим из замка. Серж погладил королевского единорога по храпу, потом аккуратно залез на него и помог забраться Доминику.       Я помахал им рукой, когда они взмыли в воздух, и обернулся к Алтею.       — Вольф — это собака, которая была у меня в детстве. Когда он попал в Дзету…       — Его рост был около двух метров, а сам он напоминал волка, верно?       — Оу, — отозвался я. — Да, так и было.       Алтей встал на одно колено и приложил ладони к земле. Пробив верхний слой почвы к свету солнца, выглядывающего из-за горизонта, потянулись салатовые ласточки. Они медленно росли, а Алтей говорил со мной.       — Прости, что так медленно, но тяжело что-то выращивать, когда не хватает солнечного света. Думаешь, у тебя получится поговорить с Омикрон? Ведь, чтобы солнце, наконец, село, а потом взошло, нужно её желание. Освободить Зодиаков будет недостаточно.       — Да, думаю, я справлюсь, — я судорожно сглотнул, осознав, что вру, и исправился, — в любом случае, я буду стараться и сделаю всё, что в моих силах. Я люблю Дзету.       Когда клон Вольфа был готов, и я забрался на него сверху, до меня дошло, что я не знаю, где находится замок Омикрон. Мне нужна хотя бы карта.       — Не переживай, — покачал головой Алтей, когда я сказал ему об этом. — Вольф сам себя довезёт, я обо всём позаботился. Твоё дело — всего лишь справиться с Омикрон.       — Всего лишь, — улыбнулся я измучено и пришпорил пятками Вольфа.       Он помчался куда-то вперёд, а я держался за его шерсть из листьев и смотрел по сторонам. Дзета так изменилась! Я должен со всем покончить! Но я не знаю, что надо делать, когда мы с Омикрон встретимся. «Привет, Омикрон! — скажу я. — Это я, Дэн, мы чуть не сыграли с тобой свадьбу. Не могла бы ты, наконец, посадить солнце и успокоиться?» Ха! Да она меня сожжёт, и всё. Занавес. Хорошо только, что там всё изо льда. Смогу чуть что остудить свой пыл или сбить её пламя с одежды.       Я уже подумал, что Вольф никогда не остановится. Когда солнце замирает на месте, ты как-то теряешь ход времени. Не знаю, сколько прошло часов, прежде чем Вольф остановился, превратившись в бездушный куст из тесно сплетённых цветков алтея. Я слез и оказался на земле, покрытой снегом. Мне был виден замок, и я знал, что с другой стороны от него собирается армия из цветочных и кустарниковых клонов, ждущая только приказа Сержа.       Я наблюдал, сев на землю и обхватив себя руками. Я ждал удачного момента, я ждал, когда все начнут действовать. Именно тогда я брошусь в замок, найду Омикрон и что-нибудь сделаю. Да, я так и не придумал, что буду делать, когда мы с ней встретимся. Больше всего мне бы хотелось спросить, действительно ли я был нужен ей только из-за того, что умел разыскивать знаки Зодиака. Но вместо этого я должен буду сказать ей что-то не о себе, а о Дзете. Я здесь ради Дзеты.       Я задремал в лучах заходящего солнца, а, впрочем, всё, что я делал последние двадцать четыре часа, я делал в лучах заходящего солнца. Меня окутал тревожный сон. Должно быть, у Доминика и Сержа не всё гладко, раз мне приходится так долго ждать. Возможно, Змееносец отказался оказывать нам помощь. Да и почему он должен?       И как все могли о нём забыть? Зодиакальных созвездий всё-таки тринадцать. Если бы не Доминик, наверное, прошло бы ещё пять лет, прежде чем кто-то догадался бы о том, что какой-то Зодиак забыли. А ведь именно этот забытый тринадцатый Зодиак способен всех и всё спасти.       Когда я открыл глаза, до меня сразу же дошло, что я пропустил момент наступления. У стен замка находился огромный полуобнажённый мужчина со змеёй в руках. Я мог даже рассмотреть две маленькие точки — по одной на каждом его плечо. Должно быть, это были Серж и Доминик. Орки, охраняющие замок, рубили нахлынувшее и благоухающее море из цветочных клонов, а я бросился по заснеженному склону к замку.       Проскользнуть в замок было просто, а, оказавшись внутри, я даже подумал, что моя миссия самая простая на свете. В ледяных стенах не было не одного живого существа, кроме меня. Я бегал по замку, как потерявшийся ребёнок в торговом центре, и открывал все двери в надежде найти Омикрон.       Открыв дверь, ведущую в гостиную с огромными окнами, я даже замер: из-за окна на меня смотрел здоровенный зелёный глаз Змееносца. Своим огромным пальцем он аккуратно разбил стекло, а потом всё тем же пальцем, он снял со своих плеч Доминика и Сержа и опустил их в комнату.       — Круто, да? — проорал мне Доминик и выбежал в ледяной коридор.       — Ты как? — поинтересовался у меня Серж, придерживая рукой меч, висящий на поясе.       — Я в норме. А ты? Как всё прошло?       — Скоро появится змеиный народ, и мы надерём оркам задницу. Но лучше, если ты найдёшь Омикрон, и поможешь уладить всё без кровопролития.       Из коридора раздался крик Доминика:       — Серж, сюда! Они внизу, в подвале!       — Удачи, друг, — Сержик толкнул меня в грудь и выскочил в дверь, а я остался стоять в комнате, глядя в зелёный глаз, наблюдающий за мной через разбитое окно.       Я не знал, где искать Омикрон. Я не знал, что мне делать. На меня рассчитывают, а я стою и пялюсь в глаз Змееносцу! И тогда я опёрся рукой на ледяную стену: она совсем не холодная. Как и Омикрон. Омикрон — это принцесса Ро. Омикрон — это та, кого я всё ещё люблю. И она не злая, она напугана. Я оставил маленькую напуганную девочку и исчез на пять лет. Что я могу сказать ей, даже если и найду? Что сможет загладить мою вину перед маленький принцессой Ро?       И я вспомнил, как смотрел на неё, открыв рот, в момент нашей первой встречи. Я вспомнил, как легко она согласилась, что принц из меня выйдет лучше, чем из Сержа. Она доверила секрет о знаках Зодиака мне не потому, что я такой доверчивый и наивный, а потому что она знала, что я никому не раскрою её тайну. Она верила, что я поженюсь на ней и стану защитником для неё и Дзеты. Она мне доверяла.       У неё были два серебряных хвостика, напоминающих заячьи ушки. Она носила треугольную корону с бирюзовыми камнями. Она любила еду из моего мира. Ро мечтала научиться играть на музыкальном инструменте, а я так и не показал ей, как могу играть на ложках. Ро рассказывала мне то, что не рассказывала никому. Она хочет развивать искусство в своём королевстве, чтобы и в нашем мире узнали о творцах из Дзеты. Она любит закаты больше рассветов. Когда ей страшно, она убегает в дворцовый парк и прячется в зарослях дикой розы, потому что её успокаивает запах живых цветов.       И я ошарашено посмотрел в зелёный глаз Змееносца. Ро убегает в замковый парк, чтобы спрятаться в зарослях дикой розы. Ро сейчас там, ведь нет сомнений, что ей страшно. И она не может услышать запаха цветков изо льда, они не могут её утешить. Но зато я могу.       И я помчался на улицу. Выскользнув по льду во двор, я едва не врезался в здорового орка. Он уже заметил меня и поднял свой топор, когда прямо в его лицо бросилась кобра, пуская свой смертоносный яд. Кругом были тысячи змей, и мне понадобилась вся моя ловкость, чтобы не раздавить кого-нибудь из змеиного народа ненароком.       В парке всё стихло, лишь приглушённые металлические удары за ледяной стеной замка разрушали тишину. Я шёл к розам. Я знал, где они находятся. Я будто бы шёл на запах самого лучшего в мире блюда, хотя, конечно, в ледяном парке могло пахнуть только льдом. Если, конечно, лёд хоть чем-то пахнет.       Я оказался у кустарника. Он был прозрачным, только цветки отливали розовым цветом. Опустившись на колени, я полез на четвереньках под куст. И тогда я увидел Ро. Она подросла и изменилась. На ней было чёрной платье из бархата, а на голове был ободок с заячьими ушками. Она сидела, уткнувшись лицом в свои колени и едва слышно всхлипывала.       — Ро, — сказал я, и она подняла заплаканное лицо. — Я пришёл за тобой.       — Дэн…       Мы смотрели друг на друга и молчали. Я так скучал по этим глубоким синим глазам! Я скучал по этому прекрасному в своём совершенстве лицу. Я так скучал по своей принцессе! Я так скучал по ней!       — Почему так долго?! — спросила она, громко всхлипнув. — Почему?!       — Прости, Ро, — я подполз к ней ближе. — Прости меня, Ро, прости!       — Простить?! — в её глазах заплясали злые огоньки. — Простить?! Ты бросил меня! Я была так напугана. Я заигралась, и всё испортила. Я уничтожаю Дзету, я уничтожаю себя, потому что тебя нет рядом. Ты мог бы мне помочь. Ты мог бы всё исправить! Но ты сбежал! Ты трус, Дэн, трус!       Но я знал, что я не трус. Я был трусом, но сейчас я буду храбрым. Я буду храбрым ради неё.       — Ро, ещё не поздно всё исправить. Я вернулся, чтобы всё исправить! Всё снова будет хорошо, только скажи мне, чего ты хочешь.       Она вытерла тыльной стороной ладошки свой маленький нос, потом провела пальцами под глазами, смахивая слёзы, и сказала голосом, от которого у меня всё внутри сжалось, она сказала голосом полным боли:       — Уже поздно. Уже поздно что-то исправлять. Ты должен был действовать тогда, когда мы были в пустыне.       — Но что я мог сделать? Я был маленьким и слабым.       — Я тоже! Я была ещё меньше! Я была ещё слабее! — прокричала она мне в лицо, а потом замолчала и почти шёпотом спросила: — Знаешь, почему здесь вечный закат?       — Почему? — я перешёл на шёпот, хотя на это и не было причины.       Иногда что-то внутри само приказывает тебе говорить шёпотом. Некоторые моменты в жизни могут терпеть только шёпот.       — Потому что я всегда мечтала, что ты поцелуешь меня на закате, — Ро опустила глаза вниз, и я смотрел на её белые, как снег в этом странном и тёплом месте, ресницы, — а ты на закате оставил меня одну.       — Нет, на закате я вернулся, чтобы сделать то, на что раньше не мог решиться, — и я поцеловал её.       Если не считать того, что я целовал Сержа, то это был мой первый настоящий поцелуй. Мы обнялись, и когда наши губы разомкнулись, я наклонился к её уху и прошептал:       — А теперь время вернуть всё, как было. Не переживай, я никому не позволю тебя обидеть, я защищу тебя от всех бед. Я так люблю тебя, Ро.        И она уткнулась лицом в мою шею и громко-громко заплакала.