Он это я, Я это он

POV Александр

      Он старше меня на пять лет, уже год в институте проучился, а так до сих пор ничего и не осознал. Я почувствовал, что что-то стало до него доходить ещё там, в моей комнате, когда спросил про девчонок. Но он испугался, и, как я понял, больше всего за меня. Опять его всеобъемлющая опека перекрыла весь здравый смысл. И он правильно сказал про себя — крышу снесло. Последний год я это видел, чувствовал. А мне так хотелось, чтобы у него эту крышу снесло не от беспокойства за меня и гипертрофированной опеки, а от радости, что у него есть равный… друг. Да, именно так. Друг, пока я буду расти. Мне хоть и тринадцать, но я-то понимаю, что претендовать на что-то большее ещё рано. Осознал это «что-то большее» ещё год назад, когда его руки так уверенно меня подкидывали вверх на тренировках рок-н-ролльного танца. Его сильные руки и уверенность в своих действиях перебороли мой изначальный скептицизм в том, что у меня всё получится.       Прошел почти год. Сегодня Даня участвовал в межвузовских соревнованиях по плаванию. Я так с Пашкой кричал за него, что, по-моему, даже голос сорвал. Хотя, конечно, не я один болел за него со зрительских трибун, но мне так хотелось, чтоб именно меня он услышал в первую очередь. Он победил! Я подбежал к ограждению, мне так хотелось его первым поздравить, но он не подошел. Сразу направился в раздевалку, только руками помахал. Ко мне подлетел Пашка:       — Пойдем, поздравим в раздевалке, — и мы помчались вниз по лестнице.       Ну и, как всегда, со мной что-то да происходит, вот и на этот раз я споткнулся (непонятно даже обо что!) и полетел вниз, попутно поймав носом Пашкин локоть. Ну что за непруха!       — Ну вот, Данька опять будет говорить, чтобы ты держался от меня подальше, — произносит Пашка и присаживается на корточки рядом со мной. — Он вообще кто тебе, что меня постоянно шугает? Сань, но вот его постоянная опека твоей персоны меня уже давно и конкретно бесит.       Такая тема для разговора поднимается Пашкой в последнее время практически постоянно. Как-то я даже пытался ему ответить так, как чувствую. Кто мне Данька.       — Он просто мой.       Пашка тогда подумал, что я не договорил:       — Ну кто? Кто твой? Дед Пихто, вот кто, — завершил свою обличительную речь Пашка и надулся. Конечно, ему хочется, чтобы он у меня был единственным другом. Но дальше объяснять тогда я не стал — не поймет.       Из носа начинает течь кровь.       — Он мой друг! — шмыгаю я и запрокидываю голову.       — Это я тебе друг, а он только и знает, что контролировать тебя: иди туда, возьми то, сделай это, и только и делает, что таскает за собой и не дает нам с тобой дружить. И вообще, я тебе уже об этом говорил. Где здесь медпункт? — меняя тему, спрашивает меня Пашка.       — А я почем знаю? — отвечаю, насупившись.       — Так сиди у стенки, я быстренько на вахте спрошу, — и с этими словами несется к выходу.       Ну вот что за невезуха такая? Какая-то черная полоса длиною в годы. Только вот во всех моих бедах я сам виноват, а Даня почему-то считает обратное — что Пашка на меня так влияет. Но это же не так! Пашка как раз понимает, что мне вначале очень стыдно было перед Данькой чувствовать себя тетёхой. Пару раз я промолчал, а Пашка, недолго думая, взял вину на себя. И вот теперь, как бы я не убеждал Даньку, что Пашка в том-то и в том не виноват, что это я сам, всё бесполезно — для Дани Пашка самый главный злодей. Так неудобно перед Пашкой, мне так хочется их помирить. Так неприятно последнее время и от одного, и от другого слушать, как они друг на друга наговаривают. Ведь они мне оба дороги, но только по-разному. Как донести до них мой взгляд на данную ситуацию? И не спросишь совета то ни у кого.       Лежа на кушетке в медпункте слышу, как Даня отчитывает Пашку. Опять ему достается за меня. Так обидно становится. Ну когда Данька во мне равного себе увидит, друга увидит, а не несмышленого, не отвечающего за свои поступки пацанёнка?! Ну, когда?       Вылетаю к ним и очень здорово пугаюсь, видя, какими злыми глазами Данька уставился на Пашку.       — Даня, нет, остановись! — кричу я, не зная, как ещё их разнять.       — Я же сказал лежать в медпункте, — прямо рявкает на меня Даня. — Что за детский сад: что один, что другой — пустоголовые болваны. Что в следующий раз придумаете? Парашюты опробовать с пятиэтажки? Или крылья? Что вам в голову втемяшится?       Я, значит, всё же для него дитё малое, вот как? От безысходности ситуации, от бессилия изменить что-либо меня такая злость берет, и я просто уже ору:       — Да отстань ты от Пашки! И вообще, хватит меня пасти, ты мне кто? — на ум приходят слова приятеля. — Дед Пихто, вот кто. И вообще… И вообще, — мне почему-то становится так страшно. Это ведь первая такая наша ссора, что мы аж орём, не сдерживаясь и не выбирая выражения. На глаза наворачиваются слёзы.       В разговор вмешивается Данькин папа и, как будто специально, чтобы добить плюсом к моим словам, обзывает его нянькой. Уж такого я от дяди Славы не ожидал. Стою, раскрыв рот, чувствуя, как обида за Даньку поднимает внутри меня бурю эмоций. Мигом были забыты мои претензии к Даньке, внутри просто вскипела ярость на его отца. Пусть он его отец, но так обзывать не имеет права. Я только хотел со своими обличительными словами выступить на Данькину защиту, как вижу, что он пулей срывается с места и убегает в сторону раздевалки.       Догнать его мне не дает дядя Слава, схватив за плечо:       — Всё, Сань, пойдем домой, на сегодня представлений хватит.       Я вырываюсь из захвата и, несмотря ни на какие авторитеты, выпаливаю, глядя ему в лицо:       — Да как вы могли? Даня самый замечательный, он самый лучший, и никакая он не нянька и я уж тем более не малыш. Да он….       — В том-то и дело, что вы уже взрослые, ваши отношения переходят все границы.       — Да какие отношения? Да какие границы? — уже ору я. — Он мой… друг, — слегка запинаясь, отвечаю.       — Вот чтобы он только другом и оставался, мы сейчас все дружно идем домой.       Я оборачиваюсь и вижу, что за мной стоит и напряженно смотрит тетя Таня, держа за руку перепуганную Ксюху. Влад подпирает стену, скрестив на груди руки, а рядом с ним Пашка сидит на корточках.       Я снова перевожу взгляд на дядю Славу, разворачиваюсь и иду к выходу.       — Хорошо, пойдемте домой, но Данька никакая не нянька, вы его папа, а так обидно называете, — говорю я дяде Славе, идущему сзади меня.       — Ну, может, я и погорячился.       — Конечно погорячился, дома извинишься перед Данькой, — вступает в разговор тетя Таня.       Довольный тем, что на моей стороне тетя Таня, и тем, что я смог отстоять право на защиту моего Даньки, направился за всеми остальными к остановке автобуса.       Влад на своей машине остановился напротив меня и, опустив стекло, сказал:       — Залезай, следует кое-что обсудить.       Тетя Таня наклоняется к открытому окошку и спрашивает Влада:       — А домой-то Саню довезешь?       — Конечно, Татьяна Петровна, без проблем.       Я сел на переднее сиденье и мы тронулись.       — О чем хотел поговорить?       — Да, собственно, ни о чем серьезном, сегодня впервые вижу тебя без Даньки, вот и решил пообщаться.       Я поворачиваюсь лицом к Владу и с недоумением в глазах гляжу на него.       — Ну вот что ты так на меня смотришь? — выпаливает Влад и хлопает по рулю.       — Не понял, кричать-то чего? Ты сам попросил меня к себе подсесть в машину, а тут начинаешь рычать и голос повышать! — возмущаюсь я в ответ. — Говори, что хотел.       Влад притормаживает у обочины и, повернувшись ко мне, начинает осматривать с ног до головы.       — Вот что он в тебе нашел? — слышу его слова, но они как будто не ко мне относятся, будто бы он сам с собою говорит. От такой метаморфозы я просто теряюсь, ведь это Влад! Весельчак и балагур компании, вместе с Киром и Данькой их в институте прозвали тремя мушкетерами, несмотря даже на то, что Влад на год старше Даньки и учится, соответственно, на втором курсе. Вернее, оканчивает его.       — Ну что такого особенного в тебе, что у Даниила только и разговоров, что о тебе да о твоих нуждах? — глядя мне в глаза, спрашивает Влад.       Я смотрю на него и что-то внутри меня подсказывает, что он залезает на мою территорию Счастья, мною определенную и ни для кого больше не предназначенную. Тревога красным сигналом семафора загорается в голове. Понимаю, что если начну ему отвечать, то сам впущу его за возведенные границы. Поэтому только сжимаю зубы и кулаки.       — Вижу, я тебя задел, — говорит Влад. — Не стоит злиться на меня. Это я на тебя должен, но как-то грех на такого малого, как ты, наезжать с претензиями. Я ведь хочу понять.       И тут я не выдерживаю:       — Я не малой, а если и малой, то так называть меня может лишь Данька. И то до поры до времени, пока я не добьюсь обратного. И он мой, только мой. Слышишь?       — Вот даже как? — удивленно произносит Влад.       Я опять понимаю, что сделал какую-ту оплошность и всё-таки запустил его на свою территорию. Злюсь на свою несдержанность.       — Да-а, слова не мальчика, но мужа, — ухмыляется он. — И всё-таки я рад, что мы с тобой поговорили, — заводя машину и трогаясь с места, продолжает Влад. — А Даня знает? — спрашивает он меня.       — О чем? — удивляюсь я.       — Давай не будем словоблудить, — уже зло огрызается Влад. — О том, что ты его в личную собственность определил!       — Всему своё время, — я тоже огрызаюсь.       — Ты прям не по годам мудр, Санек, — резюмирует Влад. — И вообще, сегодня я был впечатлен твоими эмоциями. От праведной злости на Даньку к его защите перед отцом. И, самое главное, я понял, что ты не примитивный прилипала, как мне казалось раньше, тут ведь что-то большее. Так ведь?       Я задумываюсь над его словами, не понимая, то ли он хвалит меня, то ли порицает, и тут меня пробирает дрожь страха:       — А остальные тоже так, — замираю я, — обсуждают меня и Даню? И тоже делают выводы про что-то большее?       — Не думаю, — немного погодя, отвечает Влад. — Хотя… Кто его знает. Могу только дать совет, так сказать, из своего опыта: если вдруг тебе в словах взрослых что-то не понравится, будут какие-то намеки или полунамеки на ваши с Даней отношения, то точно разговоры о вас идут. Да даже далеко ходить не надо, вспомни последнее твоё общение с дядей Славой. Ты не глупый мальчик, сделай выводы.       Меня как кипятком ошпарило после его слов.       — Я понял, спасибо за совет, — и, как сомнамбула, выполз из машины.       Мы, оказывается, уже стоим у моего дома. Поднял глаза к своим окнам, увидел отца, махнул рукой — отметился, так сказать, что со мной всё хорошо, и побрел по направлению к скверу. Требуется всё обдумать. Следует сделать так, чтобы никаких выводов, порочащих Даньку, никто не смел делать. Ох уж эти мысли. Кроме поднимающейся паники, что наша дружба в глазах окружающих людей может интерпретироваться во вред Даньке, на ум ничего не приходит. Через некоторое время меня посещает здравая мысль, а вдруг это я сам себя банально накручиваю? Может, всё нормально, и заморачиваться не стоит? Так ничего и не надумав, решил дожидаться Даньку в сквере на лавочке. Благо, что с неё прекрасный вид на дорогу к нашему дому — значит, не пропущу. Прошел час, два, а Даньки всё нет. Куда он убежал? Уже солнце садится, и где он? Быстро иду к дому, и зайдя в подъезд, слышу, как сверху открылась чья-то дверь и голос дяди Славы — «Ну всё, Володь, договорились. Билеты для Сашки я достану, не волнуйся.»       На меня накатывает паника. Какие билеты? При чём здесь я? Пулей лечу наверх и заскакиваю в нашу квартиру практически следом за отцом. Мой испуганный вид говорит отцу, что я слышал дядю Славу.       — Ну и хорошо, что ты все знаешь. Я попросил Славу, чтобы он достал билет для тебя на тот же поезд, в котором я отправляюсь завтра в Питер. Поедешь к бабушке в гости.       — Зачем? Я не хочу никуда ехать.       — Так, я бы, конечно, мог сказать, что мал ты ещё так категорично высказывать своё фи моим желаниям, но не буду, хотя это и истина. Мне Данины родители рассказали, что опять произошло, и какое было ваше поведение, и я решил, что эти каникулы ты проведешь у бабушки в Москве.       Мне казалось, что я сейчас задохнусь. Вот оно, вот именно то, о чём предупреждал меня Влад. Значит, надежда на то, что всё нормально и всё обойдется, несбыточна. Я пытаюсь что-то сказать, но только как рыба хлопаю губами.       Разворачиваюсь и бегу к квартире Дани. Оказывается, он сейчас у деда, как сказала тетя Таня. Обратно возвращаюсь к себе, плюхаюсь на кровать, пытаюсь что-то придумать, как изменить ситуацию, и, как ни странно, засыпаю.