Он это я, Я это он

POV Александр

      На следующий день после завтрака отец уже чуть ли не приказывает мне собирать сумку. Я дуюсь и просто сижу на диване, делая вид, что не слышу.       Звонок телефона. Вскакиваю и, не таясь стою и слушаю, о чем говорит папа с Даней. Душу греет, что разговор они ведут обо мне. Я улыбаюсь. Данька со мной, он помнит обо мне и скоро приедет. Я ещё больше осознаю, что эта нужность друг в друге намного больше родственных связей.       — И что стоим? — положив трубку телефона, говорит отец. — Быстро собирать вещи.       — Вот Даня приедет — и мы решим, где мне проводить лето.       Я понял, что своими словами обидел отца. Получается так, что Данька для меня больше в авторитете, чем папа. Но сказанного не воротишь. Да и если честно, то так оно есть, только уж говорить об этом отцу не стоило, понимаю я. Смутившись, опять сел на диван и включил телевизор.       Через час моего ничегонеделания отец зашел в комнату и начал сам швырять вещи в чемодан. Набив его под завязку, захлопнул так, что железные замки громко стукнулись друг об дружку.       — Ну вот как-то так, сына, — обижено проговорил отец и вышел из комнаты.       Даня приехал только через полтора часа и, конечно, когда папа начал опять приказывать мне, чтобы я собирался.       Я не знал, как сказать Даньке, как донести до него, что он мне не просто нужен, что я и он — это буквально одно целое, и разрывать его нельзя. Но это было моё желание, а он твердил всё про мужество и силу. И только после моего вопроса о девчонках он будто стал догадываться, о чем я хочу ему сказать, но словами никак не решаюсь озвучить. Смешной. Получается, что я его даже в осознании действительности уже перерос. Вот так-то. Мой старший друг. Но кроме испуга за меня, в его глазах я ничего больше не увидел. Было обидно.       — Ты считаешь, мне нужно ехать? — спросил я тихо.       — Я считаю, — после продолжительного молчания, ответил он, — тебе нужно ехать. Давай попробуем друг без друга просуществовать.       — Давай попробуем.       Всё. Уже два часа, как поезд отстукивает колесами и увозит меня от Дани. Что нужно сделать, чтобы не было так больно? Отец, видя мой пессимистический настрой и нежелание с ним разговаривать, пытается как-то сгладить свою вину:       — Саш, всё будет хорошо.       — Что будет? — уткнувшись в стенку, отвечаю я.       — Всё, Саш, всё. Ну неужели ты не видишь, что ваша одержимость друг другом ни к чему хорошему не приведет?!       О, а это уже интересно. Не об этом ли говорил Влад? Я поворачиваюсь к отцу лицом и спрашиваю:       — А, по-твоему, «ни к чему хорошему» — это к чему-то нехорошему? К чему, например?       Всё, чувствую, что ступил на минное поле.       — Ну не могут так относиться друг к другу обыкновенные друзья, — чуть повышая голос, говорит отец. — Сашка, сынок, — присаживаясь ко мне на полку, продолжает папа, — ну ненормально это.       — Почему?       — Да потому что… поверь мне на слово, ненормально.       Я не стал больше ничего ему отвечать. Для себя я всё понял уже. Родителям не нравятся наши отношения, они боятся, что мы вдруг превратимся в гейскую пару и их будут все вокруг порицать, так сказать, за плохое воспитание своих детей. Смешные они. Ну неужели они думают, что мы прямо рвемся туда, в гейскую сторону? Да мы ещё и сами-то толком не разобрались. По крайней мере, у меня эта тема в мозгу только как год крутилась, и то с уверенностью про себя ничего не могу сказать. Я интуитивно чувствую, что я — это он, а он — это я. А про Даньку вообще странно говорить в этом ключе. Я больше чем уверен, что данная тема у него в голове только после моих сегодняшних вопросов обозначилась, и тут же сразу была прихлопнута страхами за меня.       Как мне Данька сказал? Быть сильным, мужественным? Ну что ж, я постараюсь. С новыми поставленными перед собой целями отвернулся к стенке и заснул.