Он это я, Я это он

POV Влад

      Я ехал в город, из которого в прошлом году малодушно сбежал. Не мог больше оставаться. Не мог больше видеть Даньку, не мог больше разговаривать с ним как с другом, когда хотелось просто до дрожи в пальцах пройтись по его плечам, спине, бёдрам, ощутить губами его губы, пройтись языком по его шее, щекой чувствовать его небритость, чувствовать его сильные руки на моих ягодицах… Фантазия… Какая она сладкая и какая же горькая в действительности. Всего только раз, всего один раз я смог быть с ним рядом, каких-то несколько часов я урвал у судьбы. Но потом она неоднократно посмеялась надо мной в моих воспоминаниях и снах. Особенно во снах. Сновидения были и благословением, и проклятием. Я засыпал и видел Даниила во сне, и там, в нем, он любил меня, я отдавал ему всего себя, и это было взаимно. Всегда взаимно. Но сон заканчивался. Я просыпался с проклятием на губах, когда понимал, что Даниил исчезает и это был иллюзорный сон. Каждый раз после такого пробуждения запрещал себе вспоминать о той перевернувшей всё ночи. Но не мог.       Всё началось с того, что Саньку отправили к бабушке. Кроме радости и слов (про себя, разумеется) «Слава Богу» это известие ничего не принесло. Облегчение, какое же это было облегчение. Я думал, всё, это мой шанс, дорога открыта. Больше этот мелкий не будет путаться под ногами и я переманю, перетащу, «привяжу» Даньку, в конце-то концов, к себе. Практически в течение недели Данька упорно игнорировал что меня, что Кира. Кирилл, в обсуждении Данькиного поведения, как-то высказался:       — Блять, ну что за хуйня, иногда так и хочется трахнуть его по башке, чтобы уже пришел в себя. Мне даже приходят в голову такие мысли, что уж пусть бы этот шкет и дальше мельтешил у нас перед глазами, чем видеть, как Данька о чем-то целыми днями думает и ходит тут как замороженный.       Из всего сказанного меня зацепило одно-единственное слово — трахнуть. Созрела идея, о чем я быстренько сообщил Кириллу. Он эту идею поддержал. Как ни странно, моя задумка претворилась в жизнь, но с одним существенным минусом. Даниил в клубе напился так, что для меня было просто удивительно, как он ещё может слова в предложения складывать.       Оказавшись в разных комнатах моей квартиры, я думал, что Данька сразу заснет. Ан нет, прискакал ко мне за Ларкой, увёл. Я слышал за стенкой сначала болтовню, что меня вначале немного удивило: ну о чём можно болтать с двумя проститутками да ещё в кровати? А потом… Дальше была тишина. И всё. Ну, естественно, любопытство возобладало и я заглянул к ним в комнату. Какого же было моё удивление, когда я увидел, как Данька спит, а девчонки, гладя его по телу и перебирая волосы на голове, о чем-то перешёптываются. Их руки на Данькиной груди меня моментально свели с ума. Не видел раньше — не думал, а увидел — захотел убрать, а ещё лучше — шлёпнуть по ним, чтобы не прикасались к Даниилу. Мысль ещё не сформировалась до конца, а я уже начал претворять её в жизнь. Цыкнув, указал девчонкам на выход, повел их в кухню. Без стеснения, в одних трусиках, они уселись на диван передо мной.       — Так, девоньки, — начал я, — мы ведь не хотим, чтобы клиент остался недоволен?       Они хоть и не совсем трезвы были, но быстро смекнули, что после этой фразы они могут потерять заработок. Быстренько вскочили и облапали меня своими ручищами. Фу. Мне стало противно.       — Так вот, вы здесь находитесь ради него, — я указал на комнату, где спал Даниил. — Так что перед рассветом я вас опять попрошу лечь к нему в постель и чтобы у вас в мозгах осталось только то, как вы ублажали моего друга. Всё понятно? А пока, если хотите, вот вам шнапсик, — я достал из холодильника спиртное, — и быстро шлёпайте в мою комнату. Хотите — пейте, хотите — спите, воля ваша. Но чтоб из комнаты ни ногой.       Побурчав немного о странности клиентов, девчонки ушли в мою комнату. А я понял, что мои желания начинают сбываться. Пройдя к Даньке, остановился у кровати, наблюдая за ним. Нет, я, понятное дело, осознавал, что Данька пьян. Но именно это меня так и взбудоражило — не надо бояться, что меня пошлют куда подальше и надолго. Я разделся и прилег рядом с ним. Какое же это было блаженство чувствовать его тело, его тепло рядом. Я поднял руку и смахнул челку с его лба. Провел пальцами по бровям, носу, губам. Не удержался и приник к ним легким поцелуем. Как сладко оказалось целовать любимого человека. Мои первоначальные намерения осязать его лишь пальцами разбились в прах. Мне было мало, я захотел большего. Тем более, когда он что-то почувствовав во сне, начал шевелиться и откинул руку на меня. Всё, я пропал. Я взял его ладонь и поднес к губам. Было не совсем удобно. Мне так хотелось ощутить его пальцы во рту. Сердце билось в груди как сумасшедшее. Стараясь не качать матрас кровати, сполз с неё, встал на колени и взял мизинец Даньки губами. Вторую руку положил ему, слегка касаясь, на живот. В голове была только одна мысль: «Спи, мой хороший, я не сделаю ничего плохого, я не обижу, спи». Перебирая его паховые волосы и посасывая уже два пальца, спустился рукой ниже. Член был мягкий и такой желанный. Пальцами, чуть касаясь, стал гладить внутреннюю сторону бедра. Дотянулся до колена, слегка придвинул ногу ко мне. Ещё чуть-чуть — и я бы прижался к коленке грудью. Я дышал через раз, если вообще дышал. Но Даня зашевелился и перевернулся на бок, лицом ко мне. Его пальцы пришлось выпустить изо рта. Но удача точно была на моей стороне. Его член оказался напротив моего лица, но и достаточно далеко, чтобы хотя бы облизать. Взял, положил его себе на ладонь, а второй начал гладить. Я сходил с ума от огромной нежности, переполнившей мою душу. Я и не знал тогда, что нежность может быть такой болезненной.        Моё тело и руки дрожали. Разумом понимал, что так нельзя, так неправильно, но остановиться уже не мог. Счастье, что хотя бы вот так безответно, но я дотрагиваюсь до моего родного человечка, бурлило и выплескивалось наружу. Даньке что-то снилось: он слегка крутил головой и шевелил губами. Родной мой, как же я тебя люблю. Не выпуская его член из руки, второй, чуть касаясь тела подушечками пальцев, провел по груди вокруг сосков. Как сладок был для меня его тихий стон. Ему снилось что-то эротическое — член в моих руках начал напрягаться. Уже обеими руками я слегка его сжал. Данька застонал сильнее и откинулся обратно на спину, положив себе руку на живот. Я вскочил с колен и метнулся к окну. Закрыл плотные гардины. Если раньше луна освещала комнату, то теперь темень праздновала бал, хотя при желании можно было разглядеть всё. А желание у меня было огромное. И не только эмоциональное, но и физическое. Член стоял колом и истекал смазкой. С кровати чуть слышно раздавалось слегка сбитое дыхание. Пригляделся — рука Даньки гладила его достоинство. Картина завораживала. Но я хотел, чтобы сейчас именно я доставлял такое блаженство Даньке, чтобы именно от моих ласк он почувствовал весь кайф нирваны. Не сомневаясь уже в правильности происходящего, я, уперев живот в край кровати и убрав руку Дани от члена, взял его в рот. Как же сладко, оказывается, доставлять удовольствие любимому. Данька уже вовсю стонал и сминал простыни, его бедра выгибались навстречу моему рту. Правой рукой я как мог нежнее сдавливал-гладил уже подтянувшиеся к члену яички. Левой ухватился за свой член. Градус нашего обоюдного возбуждения невероятно зашкаливал. И стоило мне слегка сдавить правую ладонь, а левой ещё сильнее передернуть, как мы оба кончили. Я выпил его всего. Для меня это было просто амброзия.       Положив свою голову на кровать, макушкой приткнувшись в Данькино бедро, стоял у кровати на четвереньках. Наше рваное дыхание постепенно приходило в норму.       — Почему так темно? — спросил в полусонном состоянии Даня.       — Тш-ш, спи, всё хорошо, ночь на дворе, — чуть слышным шёпотом я постарался его успокоить. — Спи.       И Даня заснул.       А я лег за его спиной, слегка прижавшись к ней грудью и слушал его дыхание.       Под утро, растолкав девчонок, уложил их аккуратно рядом с Даней и постарался придумать для него на утро какую-нибудь небылицу.       Если бы я знал раньше, какими в дальнейшем муками ада эти сладостные воспоминания об этой ночи обернутся для меня. Я, как путник в пустыне, в дальнейшем смаковал их по глотку, по капельке из воспоминаний, и каждый раз, получив своё утоление от руки, был объят пучиной отчаяния. Но, как мазохист, раз за разом, стоило мне ночью прилечь на кровать, где спал Даня, снова прокручивал в голове эти моменты счастья. И снова меня накрывала безысходность в конце. А Даниил… А у Даниила только и разговоров было, что об учёбе, о своих институтских обязанностях и, конечно же, об Александре. И мне приходилось прикладывать неимоверные усилия над собой, чтобы никто не догадался о моих тайных желаниях, о моей любви к парню. Я смог незаметно урвать несколько дружеских объятий от Даниила, касаний локтя к локтю где-нибудь на вечеринках или в кино, и простодушно радоваться тому, что он рядом.       А затем я окончил институт. И решил, что обязательно откроюсь Даниилу после вечеринки, устроенной у себя дома по причине получения диплома. Держать свою страсть в узде и любовь в сердце уже не было никаких сил. Данька пришел раньше и опять начал рассказывать что-то про Александра. А мне хотелось тут же заткнуть уши и не слышать и не слушать этот рассказ. И тогда я всё понял. С этим мелким мне не справиться. Даниил всерьез его любит. А уж какая бывает любовь я знал. Как у себя внутри я не смог её изжить, хоть и не раз пытался, так и у Даниила в сердце будет всегда Александр. И пусть он ещё не осознал своей такой привязанности к мелкому, но я-то видел, что это так.       И я уехал, уехал работать в Москву.       Целый год я старался не думать о Данииле, не вспоминать. Но людская поговорка «С глаз долой — из сердца вон» явно не про меня. Тем более мне до сих пор снились сны, подпитывающие мои безответные чувства. И ничего не спасало: ни разгульные вечеринки, на которых я вначале отрывался, ни секс с девушками, ни даже с парнями. Ничего не могло заглушить моей тоски. Далее я стал загружать себя работой, да так, что домой приходил только спать. Отец был просто на седьмом небе от того, что его чадо одумалось и рвется в бой. Его уверенность в том, что я «перевоспитался» меня невероятно смешила. Ну не хочет он видеть причину моего рвения — ну и не надо. Купил мне отдельную квартиру, за что я ему, действительно, благодарен. Но в ней было пусто.       Друзья по выходным не спасали, партнеры сразу навевали тоску, девушки своей сексуальной энергией элементарно бесили. Мне хотелось видеть в квартире Даньку. Мне хотелось, чтобы хоть изредка, но Данька появлялся в ней. Как там, в квартире мамы, когда я ещё учился в институте.       Через год, когда Даниил окончил институт, я нашел уважительную причину, чтобы вернуться обратно и поговорить с ним — мол, решил поздравить старого друга с получением диплома и предложить ему работу со мной в Москве. Ведь об устройстве на работу он должен думать? Должен. Так почему бы не со мной рядом в Москве? Какого же было моё удивление, когда на перроне я увидел сначала Александра, выходившего из того же поезда, в котором ехал я, и Даниила, стремительно подлетающего к нему и обнимающего мелкого. Да уже, собственно, и не мелкого! Вон как вымахал и превратился в очень симпатичного юношу, влюбленными глазами глядящего на своего кумира. Данька держал его в своих объятиях, не обращая внимания на толпу вокруг, и только и делал, что твердил «Как я рад, как я рад тебя видеть». В его взгляде на Александра было столько радости и… любви, что у меня от тоски сердце разрывалось, глядя на эту картину.        Меня со всех сторон обтекали люди с колясками, сумками. Я явно им мешал, стоя столбом посреди перрона, но сдвинуться с места не мог.       Данька схватил сумку Александра и, обнимая его за плечи, повел в противоположную от меня сторону.       А я развернулся и пошел к кассам — взять билет на обратную дорогу и уже всё же постараться забыть или даже заставить себя забыть Даниила навсегда.