***
На улице неожиданно холодает, и даже любимое серое пальто не спасает Грега от сильного ветра. Он стоит уже около десяти минут на углу Палас-Роуд и переступает с ноги на ногу, пытаясь согреться. Грег трёт руки друг о друга, оглядываясь по сторонам. На часах ровно девять. Лестрейд не знает, как Холмсу это удаётся каждый раз, но он снова появляется весьма неожиданно, подойдя сзади. Грег, как и положено будущему полицейскому, резко разворачивается, хватаясь за запястье мужчины. Его неопытность проигрывает мастерству Майкрофта, который через мгновение толкает парнишку к ледяной кирпичной стене дома, вжимаясь в него всем телом. Грег узнаёт эти движения, узнаёт эту хватку, эти пальцы. Он тяжело дышит, пытаясь восстановить сердцебиение, и Холмс его отпускает, так ничего и не сказав. — Плохо, курсант, — выдаёт преподаватель. Лестрейд лишь усмехается, глядя на Майкрофта. Но когда он закусывает нижнюю губу, тот сжимает ладони в кулаки, и Грег это замечает, довольно скалясь. Курсант до сих пор не понимает, почему Холмс назначил встречу на улице, ведь их могут увидеть, но его это, видимо, мало волновало, или причина была в другом. Лестрейду плевать. Грег так сильно предвкушает дальнейшие события, что не замечает, как они оказываются в большой… очень большой квартире. Он оглядывается по сторонам, пытаясь запомнить каждую мелочь, что бросается в глаза, но, кажется, времени для этого у него осталось очень мало. Майкрофт предлагает ему выпить, и Грегу это кажется странным, ведь тот даже не спрашивал сколько ему лет. Он всё равно отказывается, кинув короткое: — Ты меня привёл сюда, чтобы напоить? Парень усмехается и в следующее мгновение оказывается в плену властных рук, которые касаются его везде, изучая, лаская. Всё происходит слишком быстро. Грега медленно раздевают, и ему начинает казаться, что это всего лишь сон. Он думает, что просить Майкрофта ущипнуть его — глупая идея, поэтому он делает это сам. Не сон. Когда Холмс оказывается сверху, Грег сглатывает. В паху приятно пульсирует, а он всё ещё в нижнем белье, но всё равно такой… «Такой беззащитный», — думает Майкрофт, целуя бледную кожу на шее. Холмса мало волнует то, что о его связи с курсантом может кто-то узнать. С этим он как-нибудь разберётся. А вот что делать с морально-этической стороной его разума, он ещё не придумал. Майкрофт думает только о том, что может разбить его сердце. От этого становится немного тошно, но Холмс отгоняет от себя эти мысли. Он опускается поцелуями вниз по телу курсанта, который уже изнывает от боли в паху. Майкрофт накрывает ладонью его член, оглаживая его сквозь ткань трусов, и замечает, как Грег прогибается в пояснице, ища более тесного контакта с его рукой. Холмс целует внутреннюю сторону бедра и тянет бельё вниз, высвобождая член из плена ткани. Майкрофт не знает, стоит ли спрашивать, был ли до этого у Грега секс с мужчинами, он просто старается делать всё медленно, нежно, чтобы парень надолго смог запомнить свой первый раз. Он запомнит. Когда влажные от смазки пальцы прикасаются к тугому входу, Грег еле слышно стонет, прогибаясь всем телом. Он что-то шепчет, но Майкрофт игнорирует любые его слова. — Расслабься, — произносит он, и это действительно помогает парню. — Майк… — еле слышно стонет Грег. Лестрейд, горячий и гибкий, растягивается на белоснежной простыни и протяжно стонет, когда Майкрофт погружает в него один палец. Боль чувствуется не так остро, как он предполагал, а вскоре заменяется удовольствием, когда Холмс выдавливает из флакона ещё больше смазки. Он нарочно не касается его члена, дразня, играясь, но вводит ещё один палец внутрь, проходясь им по бугорку простаты. Бёдра Грега начинают дрожать, и он выгибается снова и снова. Майкрофт не представляет, что будет с ним, когда ему придётся… Не важно. Сейчас не важно. Он аккуратно вводит третий палец, подготавливая Грега к большему, и ласково ведёт губами по внутренней стороне бедра. Лестрейд прерывисто дышит, издавая слишком пошлые звуки. Майкрофт всё делает неспеша: вынимает пальцы из горячего тела и достаёт упаковку презервативов из нижнего ящика прикроватной тумбочки. Он не успевает раскатать презерватив по члену, как Грег тянет его на себя, судорожно хватая губами воздух и пытаясь поцеловать. Холмс удерживает его обеими руками за плечи и целует более страстно, чем обычно мог себе позволить. Язык его настойчивее двигается во рту курсанта, и Грег думает, что вот-вот кончит. Когда Холмс отстраняется и всё-таки раскатывает презерватив, он медленно начинает входить в хорошо подготовленное тело, прижимаясь теснее к такому прекрасному сейчас Грегу. Майкрофт именно в этот момент понимает, что он действительно первый в жизни мальчика. Но он не знает, сможет ли он стать последним. Холмсам не позволено быть счастливыми. Порой ему кажется, что это даже где-то прописано, потому что звучит действительно так. Он вновь отгоняет от себя дурные мысли, входя глубже, подаваясь телом вперёд. Майкрофт ставит обе руки поодаль от плеч курсанта и немного наклоняется вперёд, двигая бёдрами навстречу. Он срывает короткий стон с губ Грега поцелуем, касаясь его лба своим. Мужчина чувствует, как руки мальчишки обхватывают его худое тело, как они царапают спину, и Майкрофт принимает это как благодарность. Он двигается медленно, но постепенно наращивает темп. Лестрейд встречает его движения с хриплыми стонами, которые Холмс пытается заглушить поцелуями, но это практически невозможно. Так же как и невозможно оторваться от этих пухлых от жёстких ласк губ. Майкрофт двигается быстро, наслаждаясь каждым стоном. Лестрейд уже на грани, и Холмс хочет запомнить момент, когда мальчишка будет кончать, находясь в беспомощном состоянии под ним. Мужчина тянется рукой к члену Грега и туго обхватывает головку, начиная двигаться по нему вверх-вниз в такт своим движениям. Лестрейд зажмуривается и кричит имя Холмса, выплёскиваясь себе на живот. Майкрофта ведёт от этого зрелища, и он наклоняется, чтобы поцеловать его, но тот похоже не в силах пошевелить хоть чем-нибудь. Холмс просто кусает его за нижнюю губу, резко двинув бёдрами, и изливается в желанное тело, заглушив стон. Грег обессилено раскидывается на кровати не в силах даже подвинуться, поэтому Холмс переворачивает его на бок, пристраиваясь сзади. Не слишком подходящее время для невинных ласк, но он делает это и хотел бы делать так чаще. Лестрейд не знает, что сказать. Он не уверен, что вообще должен что-то говорить. Ему достаточно чувствовать прикосновение тёплых губ к своему плечу, легкое, но обжигающее дыхание. Грег не замечает, как начинает засыпать, но Майкрофта это не беспокоит. Он накрывает их обоих одеялом и крепче прижимается к подростку. Утром курсант просыпается один. Он оглядывается по сторонам и понимает, что это точно не сон. Через какое-то время он слышит, как открывается входная дверь. Майкрофту до неприличия идёт костюм-тройка. Грег хочет запомнить его в таком виде надолго и не выпускать этот образ из памяти. Его щёки покрывает румянец, он вдруг начинает смущаться. — Доброе утро, Грегори, — ласковее обычного произносит Майкрофт, присаживаясь на край кровати. — Доброе, — шепчет Грег. Холмс думает, что позволяет себе слишком много. В его постели побывало немного мужчин, но он готов поклясться, что хотел бы впускать сюда Грегори каждый день. Он встаёт с кровати и направляется куда-то к выходу. — Ты куда? Грег боится, что его оставят. Парень переживает, что Майкрофт может уйти навсегда. — На кухню. Можно? — Мужчина улыбается, смотря на парня. Грег кивает. Холмс возвращается буквально через пару минут, держа в руках стакан апельсинового сока. Он протягивает его Грегу, и тот вопросительно смотрит на него. — Я не знал, какой ты любишь, поэтому выбрал апельсиновый, — поясняет Холмс. — Я… я люблю апельсиновый, — неуверенно проговаривает Грег. Майкрофт не понимает, что он сделал не так. Потому что уверенность, которой еще вчера был наполнен этот юноша, куда-то пропала. Но Грег отбрасывает эти мысли, когда неожиданно для самого себя присоединяется к мужчине в душе. Майкрофт отмечает, что вода делает тело юноши ещё сексуальнее. Он невесомо гладит его по груди, слегка задевая соски, и продолжает целовать податливые губы. Он берёт Грега медленно, неторопливо, лаская при этом его член. Парень сжимается вокруг него так нежно, что, кажется, он готов никогда его не отпускать. Майкрофт зарывается носом в мокрые волосы и вдыхает аромат Лейстреда. Тот тихо стонет, чувствуя, как подходит к концу. Он никогда не занимался сексом утром — это было для него чем-то из ряда вон выходящим. А с Холмсом было всё таким. Но ему нравится. И Грег признаёт. Ему нравится не только секс, но и сам Холмс. Со всеми его причудами и пропаданиями. Он готов ждать его сколько потребуется. Даже года. Майкрофт не уверен, что может дать мальчишке то, что тот хотел бы получить от нормальных отношений. Но он забывает об этом, когда начинает сильнее вколачиваться в жаркое тело. Он удерживает Грега поперёк груди, а свободной рукой ласкает его член. Лестрейда не хватает надолго, поэтому на очередном глубоком движении он кончает, выплёскиваясь в руку Холмса, больно закусив губу. Майкрофт кончает следом, теснее прижавшись грудью к спине курсанта. Он слегка кусает его за плечо, и Грег громко стонет, ощущая близость мужского тела. Они выходят из душа разморенные и лохматые. Майкрофт понимает, что никогда не позволял себе такого раньше. Грег ловит себя на мысли, что это лучший выходной в его жизни.***
Когда Грегу исполняется двадцать, он начинает мечтать поскорее выпуститься из академии. Когда Майкрофту исполняется тридцать, он думает, что на него навалилось слишком много работы. Они не прекращают своих встреч, но устанавливают некоторые правила. Если быть точнее, то устанавливает их Холмс. Он продолжает делить постель с Грегом, позволяя тому задерживаться у него на столько, на сколько тот пожелает. Их отношения принимают какой-то непонятный оттенок, и в какой-то момент Майкрофт думает, что он ближе к чёрному, а не к чисто белому. Холмс начинает пропадать всё чаще и чаще. Он снова прикрывается болезнью, но Лестрейд знает, что это не так. Правило, которое он нарушает практически сразу же, — не писать Майкрофту в отъездах. Грег беспокоится и пишет ему каждый вечер, но Холмс не отвечает, не звонит. Курсанту начинает казаться, что он влюбился. Это его немного пугает, но он понимает, что от этого никуда не деться. Возможно, было нужно, чтобы он прошёл это испытание. «Испытание Холмсом». Майкрофт пропадает на недели, находясь с каждым разом всё ближе и ближе к пропасти. Он знаком со смертью, но предпочитает не пожимать ей руку, каждый раз покидая поле битвы. Грег не знает причину, по которой Холмс ему ничего не рассказывает, но уверен, что так надо. А причина всегда лежала на поверхности. Он не хочет, чтобы юноша поддавался глупым эмоциям, чтобы беспокоился, когда это действительно было бы необходимо. Майкрофт — камень, который тянет Грега за собой. А Грег готов уйти на дно, лишь бы быть рядом с ним. Их последнюю встречу парень помнит очень хорошо. Майкрофт тогда вручал им дипломы об окончании академии, хотя, по идее, это должен был делать директор. Грег помнит, что Майкрофт протянул ему левую руку, на которой все ещё красовалось золотое кольцо. Лестрейду тогда почему-то стало обидно. Их последнее касание. Холмс мягко поглаживал ладонь мальчишки, который в действительности им уже не был. Грег не раз говорил Майкрофту, что он уже не ребёнок, но тот лишь усмехался. А теперь Лестрейд проводит каждые выходные… дома. С родителями и сестрой. Больно? Несомненно. После выпускного прошло уже больше полугода, а от Майкрофта ни слова. Грег пишет ему каждый день на протяжении двух лет. Если взять его телефон и открыть переписку, то это будет похоже больше на монолог. Я хочу тебя увидеть. Я скучаю. Напиши, как будет время. Я закончил курсы в тренировочном центре. Напиши, как сможешь. Мне выдали оружие. Спасибо твоим лекциям. Я сдал всё на отлично. Скучаю. Я хочу тебя увидеть. Испытательный срок — это нечто. Я думаю, что ты гордился бы мной. Я люблю тебя. Я всегда буду ждать тебя. Мне плохо без тебя. Ты жив? Последнее сообщение он отправляет со слезами на глазах. Ему больно от того, что он позволяет себе вести себя как девчонка, которую бросил парень. Но сестра говорит, что это нормально. Он верит ей, поэтому полностью отдаётся своим эмоциям. Он не вспоминает больше про кольцо — ему плевать. Страдает сейчас он, а не кто-то другой. Когда ему исполняется двадцать пять, он бросает работу в подразделении специальной полиции по обеспечению правопорядка и безопасности Министерства обороны в пределах Великобритании. Ему кажется, что это «не его», хотя он отлично справлялся со своими обязанностями. К двадцати шести он понимает, что хочет раскрывать убийства, гоняться за настоящими преступниками и быть самым крутым бобби в Лондоне. Он устраивается в Скотленд-Ярд. Ему нравится коллектив, нравится работа. Отчасти именно это и послужило тому, что он практически перестаёт писать Майкрофту. Я уволился из подразделения. Слишком скучно там. Ты можешь найти меня в Ярде, если захочешь, но тогда мне придётся разбить тебе нос. Я всё ещё скучаю. Последний год он старается жить обычной жизнью, но иногда это плохо получается. Каждый выходной он ходит в бар и напивается. Пару раз сестре приходилось его забирать оттуда на такси, но Грегу плевать. Он имеет на это право. Он не знает, что каждый раз, когда он опрокидывает рюмку с содержимым, сердце Майкрофта сжимается. Мужчина винит во всём себя, и это единственное, что должен делать Холмс. Грегу было всего двадцать, когда ему пришлось «уйти», хотя… на самом деле он всё время был рядом. Даже сейчас, спустя шесть лет, он следит за каждым шагом Лестрейда, за каждым его движением. Он помогает ему даже тогда, когда тот этого не ожидает. Через два года Грег станет детективом-инспектором, он ещё этого не знает, но у Майкрофта всё под контролем. Холмс позволяет себе лишь такую малость, чтобы хоть как-то оправдать свои поступки в прошлом.***
Грегу тридцать. Он забыл, что значит отдых. Лестрейд работает на всех фронтах и не может позволить себе дать слабину. В свои тридцать он успел поседеть. Чёрных прядей стало напорядок меньше, чем в прошлом году. Он винит во всём стресс и работу. Майкрофт знает, что Грег так ни с кем и не встречается. Были попытки переключиться на каких-то легкодоступных девушек, но всё это было провально. Грег не хочет так. Он хочет по-настоящему. Чтобы его любили, чтобы он любил. Он стоит неподалёку от Ярда, где как раз было совершено очередное убийство какого-то посла. Грег не знает, что это за человек, и очень удивляется, когда народ окружает их в считанные мгновения. Его команда знает, что делать. Они оцепляют территорию, никого не подпуская ближе, чем на расстояние, ограниченное жёлтой лентой. Лестрейд достаёт из кармана чёрного пальто пачку сигарет и достаёт оттуда одну. Курение стало для него частью нервной жизни. И кофе. Кофе и сигареты. Романтика. Густой дым быстро развеивается в воздухе. Грег думает, что погода дерьмо. Когда он учился в академии ему нравилась осень, а теперь он её ненавидит. Многое поменялось с тех времён. И Грег чувствует, что он тоже изменился. Он не обращает внимания, когда к Ярду подъезжает чёрный ягуар с правительственными номерами — ему плевать. Кто бы то ни был, пусть идёт к чёрту, это его дело и он не посмеет его никому отдать. Будь там на тротуаре хоть сам Премьер-министр. Но Грег надеется, что там не он. Он продолжает курить до тех пор, пока знакомый голос не заставляет его обернуться, роняя сигарету на землю. Сердце замирает. Ноги начинают дрожать. — Инспектор, Вы, кажется, уронили свою сигарету, — высокий мужчина тянется в карман пиджака и достаёт оттуда пачку более дорогих. Он протягивает её в раскрытом виде, но Грег не смотрит на неё. Он лишь резко взмахивает рукой, ударяя по ладони мужчины. Пачка падает на землю, и всё содержимое рассыпается у ног. — Я должен был предвидеть это, — задумчиво произносит мужчина, удерживая в левой руке зонт. — Пройдёмся? — Десять лет, — на выдохе произносит Грег, пытаясь удержаться от того, чтобы заехать по этой физиономии. Майкрофт виновато опускает глаза в пол, сильнее сжимая рукоятку зонта. — Десять лет и ни одного сообщения, — продолжает Лестрейд. Ему сложно. Холмс это понимает. — Грегори, позволь… — Замолчи, — шипит инспектор, — просто заткнись. Ты не можешь просто так появиться здесь и называть меня… так. — Как так? Это твоё имя. — Никто не называет меня «Грегори», — он передразнивает его, а где-то в груди сердце то ли разрывается на части, то ли пытается склеиться. Разницы никакой. Боль возвращается. — Позволь мне всё объяснить. — Что тут объяснять, Майкрофт? — Холмс вздрагивает, когда слышит своё имя. Ему этого так не хватало. — Ты ушёл на… десять лет. Это не просто: «Ай, да я вышел за хлебом, скоро вернусь». Это чёртовы десять лет. Ты хоть знаешь, что я пережил? — Знаю, — виновато шепчет Холмс. Лестрейд усмехается, резко взмахивая руками. — Да откуда? — Грег, я не… — Чёрт, вот так ты меня точно не имеешь права сейчас называть, ладно? Просто… уходи. Уходи, как сделал это десять лет назад. Я подожду ещё немного. — Прекрати орать! — громче говорит Майкрофт. — Мы взрослые люди и должны решить всё по-взрослому. Я отвезу тебя домой! Грег усмехается. Он не понимает, как Холмс остаётся таким эгоистом. — У меня есть машина. Сам доеду. — У тебя нет машины, идиот, — проговаривает Холмс, — и во-вторых. Куда ты собрался ехать, если у тебя убийство? Садись в машину! — А ты значит можешь меня увезти? — возмущается Лестрейд, вскидывая руки. — Могу. — Да пошёл ты, Майкрофт Холмс. — Я повторяю в последний раз. Садись в чёртову машину. Мужчина, кажется, уже на пределе, но всё равно продолжает смотреть Грегу прямо в глаза. Лестрейд понимает, что его могут вывезти отсюда силой и это даже будет забавнее, но сдаётся, направляясь в сторону машины. Он открывает заднюю дверцу и демонстративно захлопывает её перед Майкрофтом. Тот улыбается, начиная узнавать в нём молодого и упрямого юношу, которого он… Не важно. Он садится следом и говорит водителю адрес. — Откуда ты знаешь, где я живу? — Грег смотрит на Холмса, но тот лишь откладывает в сторону зонт и молчит. — Ну ещё бы. Наивно было ждать ответа от человека, который не выходил на связь десять лет. Холмс снова молчит. — О, ну прекрасно. Я сел в машину, чтобы самому с собой поговорить? Грег не сводит взгляда с профиля Майкрофта. Ему больно, но он рад его видеть. Всегда был рад, но он не хочет этого признавать. — Как давно у тебя появился личный водитель? И вообще… с каких это пор у обычных преподов такие бабки? Обычных режет слух, но Холмс не поддаётся. Грег всегда был умелым провокатором, но только не с Майкрофтом. — У меня вопрос такой: ты телефоном разучился пользоваться? Нельзя было ответить разок за десять лет? Сломался, наверное, а в ремонт было далеко идти. Понимаю. Но да ладно, я бы подождал ещё десяток лет. Что уж там, мне всего лишь тридцать. Кстати, а тебе сколько? Можешь не отвечать, я думаю, что с возрастом ты утратил способность го… Он не договаривает, потому что Майкрофт толкает его в дверь, вжимаясь своими губами в его. Лестрейд поначалу сопротивляется, пытается оттолкнуть его, но сдаётся, позволяя властным рукам удерживать за плечи. Холмс настойчив: он раздвигает его губы языком, ласкает, слегка прикусывает нижнюю губу, и Грег готов застонать от такого давно забытого коронного жеста Майкрофта. Когда мужчина отстраняется, принимаясь поправлять свой пиджак, Грег хватает его за воротник и притягивает обратно к себе, жадно впиваясь в пухлые губы. Холмс поддаётся, но продолжает всё контролировать. Когда машина останавливается у дома Грега, он отстраняется. Оба смотрят друг на друга так, как смотрели когда-то раньше. — Не смотри на меня так, — шепчет Грег, накрываясь с головой одеялом. — Как… так? — Будто хочешь снова меня трахнуть. Майкрофт смеётся, и Грег понимает, что хочет слышать это так часто, насколько это возможно. Лестрейд выходит из машины первым, ожидая, что Холмс последует за ним, но тот не спешит. Грег тяжело вдыхает носом аромат улиц и открывает дверь машины. — Так и будешь здесь сидеть? Майкрофт сильнее сжимает рукоятку зонта и закрывает глаза. Он не знает, чем заслужил такое счастье, такого Грега. Но точно уверен в том, что он больше никогда не отпустит его.