***
— Бэтмен-Бэтмен-Бэтмен-Бэтмен. — Я ходил по музею и, как будто, напевал его имя. Все, кто был в здании, с ужасом на лицах, смотрели на меня, вытаращив свои глаза. В какой-то момент мне показалось что вот-вот и глазные яблоки выкатятся из их глазниц. — Чего же он не приходит, а? — Я взревел, как будто бы он не приходил уже год, а Готэм разрушен и делать мне уже нечего. — Я-я… я думаю он скоро придёт Гос.Господин Джокер… — Администратор Музея лежал у меня под ногами с двумя переломами в левой руке. — Я тож-ж-же. — Я прожужжал так, будто я был каким-то надоедливым и злым старым шмелем или коброй. — Иначе вам тут всем не поздоровиться. — Вы нас убьете?! — С другого конца зала истерически прокричала какая-то блондинка и тут же получила пулей в лоб. — Да, дорогая, убью. — Сквозь белый грим, покрывающий мою, и без того, бледную кожу, проступала, покрасневшая от ярости, кожа. Я отошел от администратора и подошел к двери. на дворе была ночь, но я всё равно нигде не мог его разглядеть. — Ну где же ты, Летучий кретин, а?! Опять на наше свидание опаздываешь, что-ли?! — Сзади послышался звук приземляющегося плаща и тихие, облегченные, восклики. Я обернулся. — Ну наконец-то! — И тут же получил в лоб, от чего вывалился на порог музея. Передо мной стоял, никто иной, как сам Бэтси-бой. — А я думал ты уже не придешь, дорогой мой! — Я смог подняться до того момента, как он опять собирался ударить меня. К счастью, я увернулся и побежал внутрь. В это время все, кто там находились, начинали эвакуироваться с помощью Робина. Я бы издал рык, будь я собакой, но я человечек и я просто добежал до какого-то большого экспоната, который занимал пол комнаты и спрятался за ним, до этого кинув, прямо под ноги Бэтмену, дымовую шашку. Я услышал кашель и тихо, что бы мышка не услышал, засмеялся. Когда дым начал рассеиваться, я понял что этот экспонат не лучший для пряток и перебрался в другой зал до того момента, как к Бэтмену вернулся дар видеть. Клянусь своей шевелюрой — рык с его уст я точно слышал! Кажется, он сегодня злее, чем обычно, ха-ха. Я сидел тихо-тихо за какой-то статуей и ждал, пока Бэтси меня найдет. Я ждал и думал: « Почему мне так важно что бы он нашел меня и вообще… был тут?» Я нахмурился. Придёт же в голову всякая хренотень. Потому что, потому, всё кончается на у, вот почему! Такие же странные вопросы как… как я сам! Я услышал тихие шаги — Бэтмен вошел в зал, где я прятался. Для того, что бы усложнить мою находимость, я подкинул еще одну дымовую шашку, но у этой был более длительный процесс и она не так быстро иссякла. Туман стоял в этой комнате и я услышал повторный кашель, прямо у меня над ухом. Я судорожно встал и перебрался в другую сторону. Тёмный рыцарь бродил по туману, как какой-то монстр — могу поклясться, что видел огромные дырявые крылья и закрученные рога. — Где ты, Джокер?! Хватит играть в эти игры! — Его голос был холодным до того, что я почувствовал как моя кожа становится «гусиной». — Выходи! — Я спрятался в другом месте. Присев на пол я посмотрел на свои руки — они тряслись, но от чего? Я не заметил как Бэтмен опять был в опасном расстоянии от меня. Вот бы это предложение было в кое-каком другом контексте… Я задумался об этом. Что если бы мы с Бэтменом были парой?.. Это даже не кажется бредом… Но почему? Я почувствовал сильную, даже тяжелую, хватку у себя на плече. Я до сих пор смотрел на свои трясущиеся руки, но потом поднял взгляд на стоящего сзади меня Бэтмена. Он смотрел хмурым взглядом на меня, а потом одним рывком, сначала поставил меня, а потом, ударом, откинул меня в другую стенку. Я пришел в себя и заметил что туман уже рассосался. Вот тебе и шашка длительного действия! Я поднялся, держась за голову и, незаметно для Бэтмена — он стоял спиной ко мне, что очень не тактично — достал из плаща пистолет и направил в него. Не смогу убить сейчас. Мои руки тряслись, пока он стоял и ничего не делал! Может, он думал, что я в отключке? Ну, ха-ха, ты не прав, мой дорогой друг! Я выстрелю в тебя прямо сейчас! Я не смогу этого сделать. Только не сейчас, только не сегодня. Я подошел к нему еще ближе, направляя дуло прямо в его затылок. Я уже подошел к нему на расстояние руки, так, что дулу оставалось пару сантиметров до его головы. Нет… Я подставил пистолет к его голове и громко засмеялся, уже держась за пистолет обоими руками, привлекая его внимание. Он вздрогнул и немного повернул голову в мою сторону, но не сильно, буквально чуть-чуть. Я никогда не смогу убить моего Бэтси. В одно мгновение он схватил меня за запястье — из-за чего я выронил пистолет — и опять отшвырнул. Мне начала приходить в голову мысль, что он не хочет со мной сражаться, а просто ждет, когда я сам его уже отпущу. Он достал несколько Бэтарангов и начал кидать их в меня. — Черти, ты хоть понимаешь что всё равно не убьешь меня? — Я увернулся от еще одного бумеранга. Бэтмен смотрел в меня. Именно в меня. Не в глаза, не во что, а в душу. — — Я могу повторять это каждую нашу встречу, мой дорогой Бэтси! — я ловко увернулся от Бэтаранга, который, при окончании моей речи, полетел в меня. Сегодня Бэтмен был слишком взъерошенный и злой. Улыбка сошла с моего лица, что бывает редко, я закатил глаза и спросил: — Слушай, ты не устал, а? Или может что случилось? Обычно ты в меня своими бумерангами не кидаешь.- я наклонился к полу полуразрушенного музея и поднял бумеранг Бэтмена.- Обычно ты бьешь меня своими руками или я просто сбегаю после очередного поражения. Неужели ты решил меня добить окончательно? — Я развёл руки. Мой оппонент не отвечал и я просто кинул мимо его бэтаранг. Он встал с пола и начал быстрым шагом приближаться ко мне. Я заметил злобный огонёк в его глазах.***
Завтрак мы провели в шумной компании из меня, Брюса, Дика, Альфреда и, внезапно пришедших, Харли и Айви. Они были без своих «злодейских» костюмах, а в обычных, «гражданских», как выразился Дик. Он очень смешной малый, будет грустно смотреть как он растет и меняется — в хорошую или плохую сторону, без разницы. Гостей провожать приходилось мне, так как Брюс, когда мы почти закончили трапезу, отлучился по своим миллиордерским делам, а Дик отправился в школу. Оказалось, в школах бывают, так сказать, вторые смены, когда дети приходят не к восьми утра, а к полдню. Я считаю это отличным решением против недосыпа и вялых учеников на первом — да и последующих — уроке. Альфред тем временем убирался на кухне, а я стоял на порогу дома с Плющ и Квинн. — Я рада что вы наладили всё между собой. Будем рады видеть вас двоих как-нибудь у нас за ужином. — Я засмеялся. Я так люблю Харли и её ко мне доброту, просто не могу описать как. — Я тоже этому рад… У вас, кстати… — Я решил задать вопрос, который я давно хотел задать. — Уже есть планы на свадьбу? — Айви оторвалась от осмотра передних клумб Особняка Уэйнов и с ужасом посмотрела на Харли. — Черт, мы же помолвлены, точно. — Я и Харлин теперь смеялись вместе, а потом к нам присоединилась и сама виновница веселья. После продолжительного смеха, Айви всё-таки ответила на вопрос. — Да, в общем. Мы планируем её в середине этого месяца, а может и раньше. — То есть скоро, Пудинг! — Харли обняла свою девушку за талию и положила голову ей на плече. Та начала её гладить. Мне было очень приятно смотреть на то, как они относятся к друг-другу. Я был рад, что моя Харли нашла себе спутницу и я надеялся, что она будет на всю её жизнь, что бы всегда делать её счастливой, ведь она — даже они обе, если подумать — заслуживает счастья. Я попрощался с ними и проводил до калитки особняка. Когда они ушли я еще стоял там, а потом посмотрел на сам дом. Могу ли я тут жить? Вместе с Брюсом, Диком и стариной Альфи? Позволят ли мне это сделать?.. Думаю, позволят, хотя быть таким самоуверенным не всегда полезно. Я медленно начал направляться опять в дом.***
— Я вернулся. — Я перестал петь. Я повернулся и увидел то, что хотел увидеть — Бэтмена. Я перестал плакать в тот момент, но я чувствовал, что если он сейчас меня обнимет, если он что-то еще скажет, я разревусь как маленькая девчонка. Я медленно пододвинулся и потянулся трясущимися руками к самому дорогому в моей ужасной жизни, а на моих глазах опять появились слёзы. Я обнял его и почувствовал как он ответил на мои объятия и начал снимать с края крыши, а я уже опять начал рыдать. Мы просто так стояли и обнимались, молча, ничего не сказав друг-другу. Я не знал что говорить, не знал как остановить рыдание — толи я плакал от радости, толи от какой-то печали. Хотя, я не знаю чему печалиться. Сейчас, единственное что я хочу сказать, единственное что почувствовать — это слово «любимый». Как оно будет мною произнесено, как он отреагирует на него, как оно будет чувствоваться. — С возвращением, любимый… — Я не знал, произнёс ли я это уверенно или нет, но я точно знал что с этими словами я перестал чувствовать печаль. Он подхватил меня и нёс куда-то, но точно не ко мне домой. Да я и не хотел к себе домой, не хотел так быстро расставаться с ним опять. «Неси меня, мой рыцарь на летучей мыши, к себе в пещеру и, Святые Угодники, делай со мной что сам захочешь.». Только такие мысли меня и посещали, но я не мог сказать их вслух. Казалось, мой язык завязался в огромный узел и единственное что я мог, это смотреть на лицо человека, который прижимает меня к себе и ни за что не отпустит. Через некоторое время мы прилетели — сильно сказано — в его Особняк, ворвались прямо в его комнату. Он поставил меня на пол и попросил подождать, говорил, снимет броню и принесет воды, а то у меня, наверное, болит голова от такого количества слез. Я ничего не хотел в тот момент, только спать, по этому я улегся на его кровать. Я лежал и считал секунды до возвращения Брюса. Какого будет увидеть опять его лицо? О, я, наверное, опять разрыдаюсь. Сдается мне, я слишком много выпил сегодня, а выпивка, как мы все знаем, открывает новые возможности для вас и ваши новые характеристики, о которых вы раньше не задумывались. Я, оказывается, плакса или куколка, наполненная вместо ваты флаффом. Слишком уж я мягкий. Когда он вернулся, он отложил стакан с водой и просто лег рядом. Мы разговаривали и разговаривали. О самом разном — он том, как живется в Метрополисе, о том, как живется тут, будет ли всё хорошо и будем ли мы вместе дальше. Я просто без остановки разговаривал, перебивал и смеялся. Думаю, он был не против всего этого. А потом… меня как будто муха укусила. Он рассказывал о чем-то, что я уже не помню, а я смотрел на него, совсем не вслушиваясь. Его губы быстро шевелились, а голос был приятным и спокойным. Я несколько раз видел промелькнувшую, на его устах, улыбку. Я не знал, что мной тогда вело, но я потянулся к нему и поцеловал его. Он даже ничего не сказал, просто ответил, а я, тем временем, не хотел его заканчивать, даже если мне уже не хватало воздуха. Когда я понял, что если не вдохну, то упаду в обморок, я отпрянул и посмотрел на Брюса. Я сидел прямо возле него, даже, почти на нём. Я почувствовал его руки у себя на талии, а потом он потянул меня к себе, опять же, молча. Не буду впадать в подробности, но скажу лишь — мы не останавливались на поцелуе. Он полностью забрал меня тогда к себе, был так близок, как никогда ранее и я уже не знал, смогу ли я когда-нибудь называть нашу враждебность хорошими временами, потому что это, безусловно, самое лучшее, что у меня было в жизни. Моему телу, как и мне, не хватало воздуха, было слишком жарко, хотя до этого было даже холодно. Я послал нафиг всю одежду, как свою, так и Брюса — нам хватит одеяла. Заснул я от того, что он, не переставая гладил меня по голове. Мы были усталые до ужаса и хотели спать. Теперь я говорю «мы», а это значит, что прежнего Джокера тут уже нету. Окончательно.***
— Ты уверен? — Я кивнул. Я еще никогда не был так уверен в том, что делаю. Прошел год. Скажу честно — он прошел замечательно! Свадьба Айви и Харли, Дик окончил среднюю школу, а я живу в Особняке Уэйнов. Я до сих пор удивляюсь как часто сюда приходит Барбара Гордон. Слишком часто. Нет, ну, я понимаю что она Бэтгёрл и так далее, но каждый день приходить не обязательно! У неё нету рации и своего костюма при себе? Я думал она всегда сидит где-нибудь за компьютером с какой-нибудь вышки и отправляет Бэтси всякие новости и так далее. Оказывается, нет. Мне часто приходилось принимать её в гости, когда Брюса не было, проводить в Бэтпещеру и с чем-то там помогать. В общем, были даже дни когда Готэмом занимались я и Бэтгёрл. Было таких дней мало, но они были до нескончаемости весёлыми. Просто представьте — вы жертва, ждёте героя, а тут появляется разукрашенный клоун-гей с девочкой-летучей мышью! Главное, мышке вы радуетесь, а на клоуна смотрите с искренним недопониманием, потому что он раньше был самым ужасным злодеем, а сейчас режет на вас, связывающие ваши руки, веревки. Теперь я надеваю свой костюм и гримируюсь только для выхода в люди, а то есть, для спасения города вместе с Бэтси-боем. Волосы у меня теперь перекрашены полностью в зеленый — они теперь не русые, как были до этого, без одноразовой краски. Просто мне надоело каждый вечер наносить на себя тонны краски. Белый грим я тоже не наношу — моя кожа достаточно бледна. Помада и немного теней и « Я готов выходить, дорогой!» На самом деле, теперь я выгляжу как подросток рядом с Брюсом. Я каждое утро наблюдаю как он бреется в ванне, а у меня даже одной волосинки не выросло за все эти годы, хотя я на, всего лишь чуть-чуть, его младше. Скорее всего это из-за радиации. Ну, можно скидывать на неё просто всё. Моё внезапное бесплодие тоже, ха-ха. Одним вечером я проводил время в саду. За этой тонной цветов одному старику Альфреду уже тяжело следить, а двое хозяев целыми днями ходят по делам — один на роботу, второй на кружки и в школу, а вечером они, уже вместе со мной и Барб, отправляются на патруль. Альфред иногда нам завидует, но я его подбадриваю, говоря что для его лет, он просто огурчик! Он всегда смеется с этого. В прошлый раз я сказал что он перчик и он так сильно смеялся, что ему пришлось сесть. — Господин Джек, а у вас была семья? — Я не особо часто разговаривал с Альфредом, но каждый разговор проводился в спокойствие и был достаточно интересным. Особенно для него, ведь он узнавал обо мне всё больше и больше. — Да, была. Жена, которая была беременна. Но из-за одного случая я так и не увидел своего ребенка. — Я продолжил поливать розы, которые росли в ряд и были подобранны по переходу цветов — от светлых до темных. Альфред изменился в лице. — Простите, если я затронул грустную тему. — Я посмотрел на него и улыбнулся. — Да всё в порядке, это было так давно, что я уже и забыл, пока ты не напомнил. — Я рассмеялся, но мои грустные воспоминания вырывались наружу и дворецкий это заметил. — Скажите, если вас что-то тревожит. Я вижу, что вы грустны. И были таковым до того, как я начал этот разговор. — Я перестал поливать и поставил лейку возле плетенного столика и стульев, на одном из которых сидел сам старик. Я опять посмотрел на него и шумно выдохнул. — У вас была жена? — Да, была, но к сожалению, она не дожила до моих лет. — Вы помните, как предлагали ей выйти за вас? — Альфред улыбнулся. Для него смерть была нормальной и спокойной темой, ведь он повидал её очень много. — Да, помню как будто это было вчера. Мы сидели в этом же саду, но тут еще не было столько растений. Семья Уэйнов тогда только сюда переехала. — Он рассказывал и показывал на разные концы сада, а я следил за ним, слушал его рассказ и представлял как это было. Они гуляли вместе около двух часов и разговаривали о всяком, как я и Брюс, а потом, в арке, которая стояла прямо посередине сада, Альфред встал на одно колено и попросил руки и сердца девушки, в которую он был влюблен. Я был зачарован красотой рассказа, что не сразу услышал его вопрос: — А вы? Как прошла ваша помолвка? — Я не предлагал руку и сердце своей жене. Она… так сказать… была условно моей женой, так как была беременна от меня и мы жили вместе. У нас не было так много денег, что бы сыграть свадьбу или, хотя бы, немного отпраздновать с семьей, а очень хотелось. — Я рассмеялся, даже не зная почему. Просто увидел эту параллель между жизнью Альфреда, и Уэйнов в целом, и моей жизнью. Не понимаю, как они сплелись воедино. — Хотели бы когда-нибудь помолвиться? — Я удивленно, и радостно одновременно, посмотрел на него. Хитрый старикашка. — Вы же сейчас намекаете на Брюса, да? — Он кивнул. — Ну-у… — Я откинулся на спинку стула и посмотрел на небо, которое стало розовым от заката. Мы услышали что кто-то входит в сад — это был Брюс. Я мельком посмотрел на него. — О чем говорите? — О, Господин Брюс! Да так, о всяком. — Когда он ответил Уэйну, он сразу же повернулся ко мне и спросил: — Так что? — Брюс подошел ко мне и, наклонившись и взяв меня за руку, поцеловал в щеку, а я ответил: — Уже, Альфред.